Глава 12

Она уснула, милорд, доктор Снайдерс дал ей снотворного, — миссис Рой, преграждала путь к приватной части гостиницы.

— Да, да… я понимаю, миссис Рой, — пробормотал Крейстон с виноватым видом.

Хозяйка увидела его измученное беспокойством лицо, потемневшие глаза и запавшие щеки и кивнула.

— Но только на мгновение...

Ривз и Лейзерс застыли в дверях, невольно не позволяя миссис Рой затворить их, Крейстон же сделал только один шаг в сторону кресел, в которых устроили на ночь Черри. Комната, в мягком свете ночника казалась выточенной из фарфора шкатулкой, но несокрушимые ставни с засовами изнутри, превратили ее в неприступную крепость. Черри безмятежно спала, утонув в подушках, пледах и вязаных крючком пушистых шалях. Миссис Рой укутала постоялицу, как больного ребенка. Черри и казалась теперь совсем еще ребенком: беззащитным и невинным, но, по-видимому, находящимся в безопасности. Крейстон улыбнулся и перевел дух.

— Кажется, обошлось...

Черри прерывисто всхлипнула во сне и тут же задышала ровно и спокойно. Крейстон вышел из комнаты, освещенной ночником, и подошел к маленькому камину в личной гостиной миссис Рой. Спальня и гостиная находились в самом отдаленном от гостиничных помещений крыле. Здесь царили тишина и мирный уют, и именно сюда, в короткие минуты отдыха от хлопот и проблем удалялась хозяйка.

— Это мои покои, милорд, я глаз не спущу c девочки… Сегодня он больше не доберется до нее, кто бы он ни был. Черри удалось поранить негодяя, вы знаете? Чудовище уползло в свою берлогу и зализывает раны. Несколько дней, пока знаки на его лице еще будут сохраняться, он не посмеет высунуть носа. А полиции не худо было бы прикинуть, кто именно из жителей городка и округи исчезнет из поля зрения на эти несколько дней.

Лорд согласно кивнул и протянул руки к огню. Яркое, веселое пламя освещало его сумрачное лицо, которое сделалось объектом пристальнейшего внимания профессора Ривза. Профессор довольно бесцеремонно оглядел высокий лоб под кольцами темно-каштановых кудрей, прорезанный горизонтальной складкой, темные, несколько темнее шевелюры, сдвинутые брови, полузакрытые серо-стальные глаза… С особой тщательностью Ривз рассматривал тонкий нос с горбинкой, строгие, безупречного рисунка губы и твер

дый подбородок с ямочкой, разделявшей его. Потом объектом внимания Ривза стали руки лорда. Кисти рук на портрете, считай второй портрет. Хороший художник уделит им не меньше внимания, чем лицу. На портрете Шарля Моретта работы Ганса Гольбейна Младшего эта задача выполнена с блеском и даже некоторой кичливой самоуверенностью мастера. Правая рука обнажена, левая в перчатке на ножнах кинжала и от них невозможно отвести взгляд. Написаны с фантастической виртуозностью. Лицо же почти всегда маска. Редко встретишь такие распахнутые лица, как у Черри. Девочка, чистый цветок. Дитя, посланное милосердной судьбой им с Лейзерсом в утешение на склоне лет. А они ее чуть не потеряли… Чья же рука не дрогнула… Или все же дрогнула?

Когда Падди первым, надо отдать ему должное, сообразил что происходит и, метнувшись к камину, схватил кочергу, а потом понесся к двери в комнату Черри, Ривз подумал, что девушка нуждается в защите от сбесившегося шакала прессы. Он крикнул: "Лейзерс, за мной!» и тут же увидел своего коллегу впереди всей журналисткой братии, ворвавшейся в гостиницу по первому же боевому кличу Падди. Репортер во главе колонны, извивающейся змеей по лестнице, достиг цели, с разбегу ударил ботинком в дверь около ручки и принялся колотить кочергой, стараясь высадить филенку над засовом. Тонкий шпон на глазах покрывался сеткой трещин, но не поддавался. Потом Ривз ощутил, что ноги сами несут его вперед. Он обошел арьергард колонны, толпившейся у лестницы, и не стал расталкивать журналистов. Он просто подпрыгнул, ухватился за балюстраду антресолей и, в два сильных толчка, раскачавшись маятником, забросил себя на перила. Ему удалось обойти даже Лейзерса, но когда он подлетел к Падди, дверь в комнату Черри уже распахнулась и журналист с силой, неожиданной для его тощего, неказистого коротконогого тела, оттолкнул профессора на набегавший людской вал… Ривз даже не успел ничего толком увидеть. Увидел Падди, скорчившуюся фигурку девушки с косичками и петлей на шее посреди калейдоскопа цветных осколков. Падди перешагнул порог и, захлопнув перед остальными остатки расползшейся в щепу двери, только через бесконечный отрезок времени крикнул:

— Жива! Врача, нашатырь, бренди! Тьфу, черт меня побери, прежде всего, бренди!

Ривз усилием воли отогнал бередившую душу сцену и снова уставился на руки Крейстона. Руки как руки… Душитель? Хм, достаточно сильны для любой работы. Достаточно тонки и гибки для выверенных движений хирурга. Красивые руки, благородной, характерной формы. Такие приметы генотип повторяет из поколения в поколение, практически делая его родовым признаком. Красивый молодец, но красота и внешнее благородство облика не служат гарантией чистоты душевной. Увы, Крейстон может быть способен на что угодно. Род Крейстонов не запятнал себя кровавыми историями, но уж очень удачно расположено их родовое гнездо. Туманные покровы над бездонными воронками зыбучих песков, практически у них на заднем дворе. Кто знает, сколько тайн содержат эти пески забвения… Забвение, забытье, небытие. Уснуть и видеть сны. Вот и ответ. Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят… Туманные покровы. Ривз припомнил, как стлался туман у подножия Крейстонского холма и снова ощутил то спонтанное необъяснимо болезненное ощущение, заставившее его скомандовать сегодня на поле маундов: «Черри, бегом!»

Черри, девочка, тоненький стебелек, она могла бы быть его внучкой, но и тогда он вряд ли любил ее сильнее. Потеряла сознание от ужаса… Покров земного чувства. Господи, какое же это благо для живущих, этот хранящий душу покров… Старина Лейзерс пристал к нему потом со своими фантомами, не успели они толком отъехать и вырваться из туманных тисков. Нашел время и место где спрашивать! Нет, все-таки материалисты временами несносны. Надо будет его отвлечь, а то еще и к Крейстону полезет со своими расспросами о «мю», «фи» и «кю» стадиях этой чертовщины…

— Черри нанесла нападавшему удар в лицо, — вдруг сказал Лейзерс. — Она резко и силой откинула голову назад. На полу у окна много капель крови. Не ее, на ней нет ран.

— Следователи и инспектор Хоули сейчас наверху, а констебль организовал патрулирование по признаку чрезвычайной ситуации. Почти всех поставил под ружье, — уведомил собравшихся в малой гостиной, вынырнувший из недр гостиницы хозяин.

Лорд оглянулся и красивым жестом руки поприветствовал его.

— Рой, рад приветствовать… давно не виделись.

— Давненько, с прошлых дерби… Все никак не соберусь заглянуть к вам за саженцами. Теперь до осени… Слива уже в цвету. Почему бы вам не организовать питомник?

— Не знаю, право, почему, — пожал плечами Крейстон, — некому распространять отводки и семена.

— Не станет за этим дело, сэр, могу предложить свой пикап и своих мальчишек.

— О, чудесно, осенью и приступим… С мисс Ливси точно всё в порядке, мисс Рой? Сон, это не очень естественная реакция, вам не кажется?

— Доктор дал ей снотворного, милорд...

— Зря, следовало дать ей выговориться и даже выплакаться всласть.

— Согласен, — отозвался Лейзерс, — просто не успел вмешаться. Впрочем, она справится. Едва придя в сознание, принялась твердить, что напавший ниже вас ростом, плотнее и с другим тембром голоса...

— Это не приметы, — ответил лорд, — впрочем, теперь у него еще и лицо разбито. Но и это тоже пустяки. Холодный компресс в течение ближайшего часа и от кровоподтёка не останется и следа. Вряд ли она могла рассечь ему лицо, кровь хлынула из носа. Слегка распухший нос приметой не послужит. Насморк — это хронический признак каждого второго жителя Крейстонских холмов, а уж теперь в пору цветения… У кого нет простуды, у того сенная лихорадка. Он опять неуловим. Это чудовищно. Теперь, после нападения на мисс Ливси, становится ясно, это действительно серийник.

— Господи только не это! — выкрикнул Ривз. — Он не завершил свой цикл, он нападет на нее снова!

Все присутствовавшие повернулись к нему. Крейстон оторвался от каминной полки, на которую облокачивался и сделал несколько стремительных шагов к двери в спальню, где спала Черри. Профессора и Рой тут же последовали за ним и встали рядом, как в строю. Миссис Рой вняла безмолвно высказанной просьбе мужчин и, подойдя к двери в спальню, тихонько приоткрыла ее. Потом успокаивающе кивнула и оставила дверь приоткрытой.

— Проклятый зверь! Ну, чем, черт возьми, я так ему досадил! — воскликнул Крейстон и сев в кресло у камина, замер в исступленном негодовании.

— Если вы установите чем, то поймете, кто он, — заметил Лейзерс и устроился в кресле напротив.

— Казалось бы, чего проще? — саркастически отозвался Крейстон.

Последнее время он не расставался с ощущением двойственности своего положения. Округа явно выбрала этот кризис, для того чтобы свести с ним мелкие счеты за все. Может быть, за все семь сотен лет владения его рода Крейстонхиллом. Шериф совершенно прав, ни одна семья не младше его рода. Что же касается Монстров, Вильерсов, Симменсов, Стюартов, их предки ловили здесь кроликов в силки задолго до появления владетеля Крейстона. И это их преимущество исконных автохтонов чувствовалось до сих пор. Лорд иногда даже ощущал себя захватчиком по отношению к ним. И поэтому чувствовал себя в чем-то виноватым перед этими неистребимыми бездельниками, браконьерами и контрабандистами, мелкими жуликами, йоменами, вольными стрелками. Неизвестно как обстояли дела до того, как король Ричард пожаловал своему соратнику эти земли во владение, но после, преступления и пролитая кровь случались в округе крайне редко. Если убийства и случались, то на бытовой почве. Просто рука карающая оказывалась тяжелее, чем ее владелец сам мог предположить. Изнасилования? Недоразумения с девушками, как деликатно выражались сплетницы городка, случались, конечно, где их не случалось? Здесь лет тридцать назад. Он тогда что-то смутно слышал от Эсфирь. Детские впечатления самые глубокие и травмирующие. Черт возьми, но ведь убитые девушки не были подвергнуты сексуальному насилию. Да и к чему? Обе были доступны любому желающему. Кейси, горе горькое, с ранних лет блудня. Фелпс, не лучше, курсировала по дорогам, зарабатывая себе на жизнь. Не раз попадала в поле зрения полиции нравов. Убийца не воспользовался доступностью девушек. Наверное, и не собирался. Его мотивы не ясны до сих пор. Но теперь он напал на Черри. Подло подстерег девчонку в ее же комнате. И где теперь ее укрыть?

И вот оно, та самая двойственность его положения. В замке девушке было бы совершенно безопасно. Но он до сих пор главный подозреваемый и потому не решится предложить ей защиту. Однако, пора как-то определяться с убежищем для него на остаток ночи. Наверное, стоит провести ее в автомобиле, а утром старина Рой, наверняка сможет помочь ему с возможностью принять ванну и побриться здесь. Можно послать за всем необходимым в замок. Ну а потом он уж точно затащит всю эту банду изыскателей в свое логово, чтобы по этому поводу не думала округа.

— Вы позволите предложить вам свое гостеприимство, милорд? — Спросила миссис Рой. — Туман вряд ли рассеется раньше полуночи. Я понимаю, сегодня не среда, и мистер Монстр будет иметь основания для недовольства, но подвергать себя опасности сорваться в тумане с обрыва или остаться без ужина...

— Я охотно поужинаю у вас, миссис Рой, — оживился Крейстон, — это подарок судьбы. Кухня уважаемого Джереми Монстра безупречна. Его готовка, в полном соответствии с требованиями науки о питании, прекрасно сбалансированный комплекс белков, углеводов, жиров, витаминов и… янтарной или фолиевой кислот. Вы знаете, это редчайшие микроэлементы и они необходимы организму как воздух. А между тем, не содержатся в естественном состоянии ни в одном цивилизованном пищевом продукте. Отруби, микроводоросли… Все идеально приготовлено в стерильных условиях молекулярной кухни. Старина Монстр просто, извините за каламбур, чудовище по части чистоты операционной в его владениях. Специи допускаются. Почему-то как раз те, которые я не жалую. Мне очень совестно, но мой организм никак не поддается доводам рассудка, периодически восставая против священнодейственной пищи из кухни старины Монстра. Это совершенно невозможно оправдать! Такое вопиющее поведение.

Лорд балагурил, сохраняя полную серьезность и невозмутимость, а миссис Рой уже давно фыркала в платочек, сдерживая смех.

— Жареное — яд! Соусы на томате — убийцы! Подливки?! Да лучше сразу разбейте себе голову о столешницу, милорд, по крайней мере, это милосерднее по отношению к людям вас любящим! — Крейстон сопровождал свои дифирамбы кухне Крейстонхилла такой тонкой и виртуозной мимикой, что к смешкам миссис Рой скоро присоединились и остальные.

— Если бы дорогой Джереми не был категорическим противником разогретой пищи, то он снабжал бы запасами своей готовки нас еще и на среду, когда на вахте стоит его правнук. Но полностью он потомку все же не доверяет. Старик воистину незаменим. А кроме вашей кухни, миссис Рой, он потерпит для моей особы никакой другой.

— Он читал лекции у нас в академии домоводства, — призналась миссис Рой, — я одна из самых любимых его учениц.

— Одна из? Это заблуждение, Монстр говорил мне, что его курс до конца дослушали только вы. Женщины в своем большинстве совершенно недопустимо пренебрегают наукой! К счастью последние времена, кое-что в этом начинают менять. Все чаще и чаще натыкаешься на пристально внимающий чистому, научному, я бы даже сказал стерильному разуму девичий взгляд ученых мисс...

— Воистину правду сказали, милорд, это последние времена! — провозгласил Рой под легкие смешки профессуры. — Что же касается меня, то я скорее разобью себе голову об стол, чем стану поедать эти микроэлементы, тысячелетиями отфильтрованные из цивилизованного рациона. Возможно, мои предки могли поедать водоросли, политые янтарной кислотой. Некоторые даже утверждают, что жареное мясо это яд. Дескать наши братья по генеалогическому древу, приматы, едят только растительную пищу… Но я еще не гиббон, да и не морж...

— Ну почему же, дорогой, если тебе только то и осталось, что сменить рацион, стоит ли задерживаться на стадии перехода?

— Говорите, последние времена, сэр? — спросил Рой, многозначительно качнув кудлатой головой в сторону своей хрупкой и нарядной, как мотылек половины. — Добро еще здесь все свои, а то бы мне и носу не дали высунуть. Я, видите ли, не вписываюсь в интерьеры...

И Рой выразительно продемонстрировал собравшимся свою характерную и весьма выдающуюся внешность плотогона или рыбака. Профессор Ривз переключил свое внимание на персону Роя и призадумался. Для полноты картины тому не хватало только невода, переброшенного через могучее плечо или багра в руках. Странное дело, Рой, как и Крейстон в любой толпе возвышались бы на голову. Молодцы под два метра ростом, косая сажень в плечах… Да, если бы кто-нибудь видел злодея хоть мельком. А то о его внешности приходится судить только по косвенным данным. Коронер установил, что обе убитые девушки умерли мгновенно, убийца с чудовищной силой сломал им шейные позвонки. Настолько сильными в округе выглядят пока только лорд и Рой. Так что же?

— А в какие интерьеры я смог бы вписаться? — Продолжал изливать душу Рой. — И кто же в такие интерьеры пойдет жить? Нет уж, мое место за кулисами… Или в вашем будущем питомнике, милорд.

— Заметано, — кивнул Крейстон, — думаю, мисс Ливси одобрит идею с питомником. По второй специальности она экономист и любезно консультирует меня по вопросам экономики поместья вот уже полгода...

— Вот и прекрасно! — обрадовался Рой. — Могу я предложить собравшимся свое гостеприимство? Мой приятель Джонни Уокер, говорит, что рад был бы пообщаться...

«Плотогон» извлек из кармана комбинезона бутылку и откупорил ее.

— О, ну тогда мне лучше поспешить с горячим, я в кухню, Рой, сам справляйся...

Фразу миссис Рой прервал деликатный стук в дверь. Она распахнула ее и все разом увидели высокого и стройного констебля Вильерса в полной форме и экипировке на пороге.

— Вильерс? — ахнула мисис Рой. — Что? Кто? Опять?

— Ничего нового, мэм, я только хотел бы узнать планы милорда, прежде чем пойти опять в патрулирование...

— Проходите, — прошептала миссис Рой, пропуская констебля в свою приватную гостиную и прикрыла дверь. В конце коридора, ведущего в холл, маячила фигура любопытного Падди. Но миссис не одернула нахала, сегодня он заслужил небольшого поощрения.

Констебль подошел к компании, расположившейся у камина с бокалами в руках.

— Наверху в комнате потерпевшей все закончили, Рой, можно приступать к уборке и ремонту...

Рой кивнул и нахмурился.

— А ваши постояльцы, миссис Рой, — продолжил отчет констебль, — временно обезврежены. Позапирались все в комнатах и строчат в свои газеты срочные корреспонденции. Благодатная тишь. Правда, самый буйный в холодной у шерифа. Макнамара, я его имею в виду. Но к полуночи его выпустят. Там же его верная адептка мисс О’Нил, составляет компанию дежурному. Устроила сидячую забастовку в знак протеста. По ее мнению, Макнамара не употреблял непечатной лексики. Все это уже давно в арсенале их распроклятой печати. В общем, парочка самых оголтелых эпизод в «Короне» проворонила. Чему лично я рад. Так вы собираетесь в Крейстонхилл, милорд? Я мог бы вас сопроводить, мне все равно нужно в ту сторону. Черри припомнила, что видела на пустошах плед...

— Быть не может? Мне она ничего такого не говорила...

— Так вы едете?

— Нет, полагаю не сегодня. Поужинаю у миссис Рой и скоротаю ночь в своем авто...

— Скоротать ночь у порога нашей гостиницы, милорд? Я правильно поняла ваши намерения? — внезапно пошла в атаку миссис Рой, и ее хозяин, супруг и повелитель поспешил загородить своей массивной персоной смешавшегося лорда.

— Но дорогая миссис Рой у вас же полным полно постояльцев во всех углах!

— И вы считаете, что мы для нашего лорда места не найдем? — продолжила возмущаться хозяйка гостиницы, обходя своего супруга и наступая на Крейстона. — Надеюсь, вы понимаете, какой катастрофой для нашей деловой репутации обернется ваша вопиющая скромность? То есть надеюсь, вы этого как раз и не понимаете! Вот так-то вы и наживаете себе врагов, милорд! Именно поэтому, а не по какой другой причине!

— Моя дорогая миссис Рой, — поспешил отвлечь на себя внимание разгневанной хозяйки Лейзерс, — какой оригинальный у вас подход к проблеме. Вы незаурядный психолог...

— Я извиняю вашу выходку, сэр, — отмахиваясь от профессора, продолжила миссис Рой, — только в силу вашей молодости и того счастливого для вас обстоятельства, что свидетелями ей были люди весьма надежные. Ну, а теперь, если горячее вам покажется несколько горячее обычного, а салаты слишком содержательными на предмет янтарной кислоты… Впрочем, вам не привыкать, а остальные пусть в полной мере оценят вашу выдержку и стоицизм. Вильерс, поужинаете с нами?

— Нет, мэм, сожалею, но у меня патрулирование. Не хватает людей. Вот если бы лорд Крейстон согласился взять на себя гостиницу, то можно было бы считать, что один объект возможных действий преступника закрыт.

— Как? — удивился Ривз, — что это значит?

— Присутствие человека, в арсенале которого, подготовка в спецвойсках… Виноват, милорд, если выдал вас, но, на мой взгляд, миссис Рой совершенно справедливо считает, что все здесь свои...

— Ваше доверие обязывает, Вильерс, но я по-прежнему главный подозреваемый, то есть пока единственный...

— Теперь стало окончательно ясно даже самым закоснелым и скудоумным, что он не вы… Прошу прощения, если говорю загадками, но думаю, об остальном догадаетесь без труда. Провести слякотную ночь у камина за разгадыванием мотивов и сопоставлением улик… Я бы вам позавидовал, но мне пора.

***

Миссис Рой удалилась похлопотать на кухню. Мужчины, продолжая сидеть у маленького камина за бокалом виски, сумерничали и охраняли покой Черри. Потрясение от событий сегодняшнего вечера постепенно сглаживалось.

— Ну, по меньшей мере, после сегодняшних событий, мы можем заключить, что вы не убийца.

Обратился к лорду профессор Ривз.

— Почему вы в этом так уверены? — лорд повернулся к профессору и с искренним интересом посмотрел ему в лицо.

— Так как бы вы успели на нее напасть? Вы едва отошли от порога гостиницы, когда из ее комнаты раздался звон разбитого стекла, — развел руками профессор.

— Ты неправ, старина, минут пять прошло, не меньше, — возразил Ривзу Лейзерс.

— Ну, за это время, я мог бы половину гостей здесь передушить, — горько усмехнулся лорд.

— Но! — начал было возражать Ривз, и тут же, оборвав себя, потянулся к кочерге в каминном ведерке.

Хозяин гостиницы незаметно переместил свою внушительную особу к месту действия и встал у профессора Ривза за спиной. Лейзерс окинул взглядом их обоих и беспечно усмехнулся. Отблески пламени скользили по его довольному лицу и рыжеватой шевелюре, припорошенной сединой. Ривз принялся ворошить угли в камине и поправлять тлеющие поленья. Лорд, все так же стоял спиной к огню, облокотившись на каминную полку.

— Ну, хорошо, — подумав, согласился Ривз, — начнем доказательство от противного. Допустим, вы могли успеть напасть на Черри, но она утверждает, что это точно были не вы.

— В полутемной комнате и полубессознательном состоянии она никак не могла толком разглядеть нападавшего. Черри не сообщила следствию ни одной достоверной приметы. Это мог быть кто угодно… В том числе и я. Даже более того, ее упорное отрицание того, что это был я, наводит меня на грустные мысли… Боюсь, преступник разительно похож на меня.

— Как вы сказали? — прошептал Ривз. — Разительно похож на вас?

— Да, именно так. Ведь не зря округа упорно связывает меня с этими преступлениями. Откуда-то слухи поползли… Кто-то мог видеть убийцу на пустошах в тот день и в те часы, когда эти убийства были совершены. Кто-то мог видеть убийцу, принять его за меня и...

Кочерга выпала из рук профессора Ривза, и вот же досада, как раз раскаленным концом ему на ногу. Профессор зашипел, но подобрав ее, в ведерко обратно все же не поставил. Держал на весу, а мистер Рой еще немного переместился в пространстве и встал на расстоянии вытянутой руки от лорда. Лейзерс внезапно расхохотался, улыбнулся и Крейстон, но ни Ривз, ни Рой нисколько не утратили серьезности. Они по-прежнему настороженно вглядывались в лицо Крейстона и явно готовились к самому неожиданному повороту событий.

— Так, хорошо, — зловеще прошептал Ривз, — тогда, может быть, вы нам скажете, почему это все же были не вы в случае с Черри, а потом разберем и остальные два убийства.

Вместо ответа лорд Крейстон продемонстрировал Ривзу и Рою свои распахнутые ладони.

— И? — спросил уже Рой, а профессор нахмурился, соображая.

— У нападавшего на Черри на правой ладони остался след от шнура. А лорд, кроме того, что левша, еще и совершенно свободен от всяких знаков на руках и на лице. Нос у него тоже не разбит, Ривз. Детектив из тебя никудышный.

— Черт! — выругался Ривз и швырнул кочергу в ведерко.

Рой вдоль стенки пробрался к сервировочному столику и налил в свой бокал двойную порцию виски.

— Глумишься, змей? — повернулся профессор Ривз и ликующему Лейзерсу, — А вы, ваше лордство, тоже хороши! Мы с мистером Роем уже переглядываемся и прикидываем как бы ловчее вас повязать, а вы тут потешаетесь и подыгрываете этому злодею?

— Я только хотел сказать, что показания Черри ни в коей мере не освобождают меня от подозрений. И никого не изобличают. Я вот не припомню никого в округе, кто мог бы быть со мной одного роста и комплекции. Даже если свидетель видел убийцу на расстоянии и в тумане… Нет, никого не припоминаю.

— Мои сыновья и я, — сказал Рой, — мы с вами одного роста.

— Но совсем другой комплекции, — отмахнулся Ривз, — нет, вас с лордом не спутаешь.

— Согласен, — хмуро кивнул Крейстон.

— Стоп, а почему вы собственно решили, что убийца ваш двойник? Может никакого свидетеля, источника слухов и нет? А все это просто инсинуации и наглая клевета?

— До сегодняшнего дня и я так считал, профессор, — ответил Лейзерсу Крейстон.

— То есть показания Черри убедили вас, что он ваш двойник?

— Ее отрицание, что он мой двойник. Слишком настойчивое отрицание. Значит, он как минимум был одет так же как я. И был моей комплекции.

— Ну, хорошо, в любом случае, он оставил образец ДНК. Как любезно со стороны Черри предоставить такую улику следствию. Хорошо, что она разбила убийце нос.

— А если он не убийца, профессор? — спросил Крейстон Лейзерса, — Если на мисс Ливси напал не тот, кто убивал девушек?

— Как вы себе это представляете? У Крейстонхилла два душителя? — оживился Лейзерс.

— У меня тут появилась одна странная мысль, мне нужно ее проверить, — отозвался лорд и нахмурился.

— Не поделитесь с нами? — спросил Ривз.

— Пока нет, прошу прощения...

***

Пока мужчины сумерничали у камина, миссис Рой, в одиночку, даже без помощи официантов, кормила оголодавших акул пера. К своему невероятному изумлению, Падди О’ Нил, получил на ужин утку по-пекински. Он давно уже приставал к миссис Рой с просьбой приготовить ему это блюдо. Но миссис Рой, которая никогда не предъявляла своим постояльцам меню, а кормила их по вдохновению, только отмахивалась от такого сложного блюда. Утку по-пекински, равно как и страсбургский пирог или венский шницель получал от миссис Рой только один человек. Причем безо всяких просьб. Падди О’ Нил, не сразу, но понял, что максимум на что он мог бы рассчитывать в самые благоприятные для себя дни, это бефстроганов с шампиньонами. Обычно же он получал на ужин то же, что и все остальные представители прессы. То самое блюдо дня недели, которое значилось на грифельной доске с отколотым краем у входа в ресторан. Падди решил, что миссис Рой из-за суматошного дня просто перепутала столики, и ему перепало то, что было предназначено отнюдь не для него. Естественно, он и не подумал известить миссис Рой о ее «ошибке», а сразу принялся уплетать утку, на зависть своим коллегам по перу. Хозяйка же гостиницы втайне посмеивалась, наблюдая, как физиономия Падди преображается под воздействием его смешанных чувств и с каждой минутой все больше и больше напоминает хрестоматийное обличье Чеширского кота.

Пресса, как обычно после ужина, отправилась в паб, но Падди, разморенный нечаянным деликатесом, уселся в кресло у очага с таким блаженным видом, что миссис Рой, не выдержав рассмеялась. Но тут же огорчилась. Столик, который она обычно накрывала в урочное время для своего самого любимого постояльца, был пуст. А между тем, великолепный ужин в изысканной сервировке, оставался нетронутым. Миссис Рой, собирая тарелки на поднос недоумевала. Неужели картофель La Bonnotte и телячья отбивная под соусом из трюфелей могли остаться невостребованными? Миссис Рой пожала плечами и решила, что гость просто немного утомился сегодня и, вопреки обыкновению, решил не ужинать...

— Ладно, — пробормотала она себе под нос, — подам это разогретым Рою.

***

Ужин в малой гостиной миссис Рой состоял не из дежурных блюд. Для своих она обычно готовила с выдумкой и азартом. Каждый из ее личных гостей получил самое свое любимое блюдо. Понятно, что разговор за ужином не клеился. Но за десертом вновь оживился и собравшиеся продолжили обсуждать возможные версии нераскрытых преступлений..

Сначала Крейстон продолжил потешать собравшихся. «рекламируя» кухню Крейстонхилла. Оказывается, нынешнему повару было поручено заботиться о полноценном питании юного наследника. И Хитклифф Монстр приступил к своим новым обязанностям с невиданным рвением. Он заботился о питании наследника столь истово и фанатично, зачастую не благодаря, но вопреки. После трагической гибели родителей Крейстона, опекун Урия Мэйсон хотел было освободить повара от его обязанностей, и предложил, чтобы мальчику готовили то же, что и всем остальным, но старик вызвал опекуна на приватный разговор. О чем уж старик Монстр договорился с опекуном и по сей день неведомо, но при своей должности Монстр остался. Правда, опекун урезал ему жалованье втрое. Миссис Мэйсон была и этим крайне недовольна и буквально распиливала мужа на тонкие поленья, негодуя. Она сама была прекрасная кулинарка и могла бы лично готовить для бедного сиротки. Но старый упрямец Монстр категорически не подпускал ее к готовке. И изощренные лакомства изготовленные тетушкой Эсфирь так ни разу и не попали на стол наследника. Монстр кормил его в кухне и взял с него слово джентльмена, что юный лорд ни при каких обстоятельствах не будет есть ничего вне кухни и вне распорядка.

— Следует признать, — заключил свой экскурс в историю Крейстон, — По-видимому, своей комплекцией я обязан именно тому рациону, который неукоснительно соблюдал старина Хитклифф. Мои предки не были такими рослыми. Да что там, субтильные Крейстоны, как правило, силой и ростом не славились.

— Ну, нет, тут вы ошибаетесь, — неожиданно возразил лорду Рой, — Ваш пра-пра..., уж не знаю сколько там пра… Участвовал в Крымской кампании. И мой пра-пра..., вероятно кратный вашему пра-, служил у лорда ординарцем. Подбирали по росту. Так вот тот лорд Крейстон легко разгибал подковы, а моему прадеду это не удавалось, хотя тоже детинушка был не хилый. Они служили в кавалерии и в числе немногих пережили ту самую бойню под Балаклавой. Так что насчет родовой, наследственной субтильности Крейстонов, вы заблуждаетесь. Примерно каждый третий из них был бы вам вровень. Через поколение. Да и кто бы не припомнил первого владетеля, не к ночи будь помянут, тот-то был настоящим великаном.

— А вы не пробовали разогнуть подкову? — внезапно поинтересовался у лорда Лейзерс.

— Представьте, случалось, — почему-то смутившись, признался Крейстон, и профессор не успел спросить, были ли эти попытки успешными, так как Крейстон опять вернулся к разговору с Роем.

— Право, Рой, вы меня озадачили, я-то был уверен, что мой рост результат акселерации.

— Не без того, сэр, прибавка в росте, как и у всех других из вашего поколения, конечно, имеет место быть. Но я только хотел напомнить, что крупные и сильные мужчины в вашем роду не редкость. Это легко доказать. Возьмите какой-нибудь раритет, изображенный на портрете, для масштаба, и измерьте рост… ну хотя бы легендарного лорда Алого меча. Насколько я помню, меч был из дамасской стали и узоры отливали на солнце багрянцем. Мало кто решался вступить с лордом в поединок, после того как он извлекал из ножен свой пылающий алый меч.

— Вы меня сразили наповал, Рой, я сам бы ни за что не додумался, — признался лорд и задумчиво пригубил бокал старинного портвейна. Миссис Рой давно уже покинула мужчин. За столом, по обычаю, джентльмены наслаждались винами без дам.

Профессор Ривз тоже был несколько озадачен. Он никак не ожидал от простодушного на вид хозяина гостиницы таких мыслей и таких познаний. Он гораздо меньше бы удивлялся, если бы знал, что старина Рой разделял с покойным Барри Монстром его увлечение археологией и даже вел полевой дневник, причем весьма скрупулёзно. Ривз мельком взглянул на своего коллегу, но Лейзерс совершенно не был удивлен, его лицо выражало явное торжество. Ривз понял, что Лейзеррс, не довольствуясь интуицией и возможными озарениями, начал с того, что как всегда на месте будущих исследований опросил население, получив необходимую информацию. «Ползучий эмпирик» — подумал Ривз, но не стал озвучивать свои мысли, чтобы не добавить повода для очередного торжества своего коллеги-соперника.

— Но, — сказал Ривз, внезапно осененный новом озарением, — А как же быть в том случае, если убийца в роще это один человек, а тот, кто напал на Черри, другой? Допустим, на Ливси вы не нападали, но теоретически могли напасть на Фелпс и Дорис? Оставим пока без внимания мотив. Его на первый взгляд нет. Но как насчет алиби на первые два нападения?

— Его у меня нет, — спокойно признался лорд, — и от того, что его вообще нет ни у кого, кроме банды Стюарта, вас и профессора Лейзерса, легче не становится.

— А если это все же один и тот же субъект? — спросил Лейзерс, — Просто Черри повезло.

Крейстон скомкал салфетку, и по его лицу прокатилась волна сдерживаемого гнева.

— Повезло? Нет, ей гораздо больше повезло бы, будь она на Мальте с Греем. А теперь пока это чудовище не изловят, ей вообще покоя не знать. Он напал на нее без мотива. Просто вошел во вкус и выбрал теперь ее. Если это один и тот же тип, то в случае с девушками в роще он мог просто не совладать с гневом, убив Кейси, убить Фелпс в панике, как свидетельницу… А уже после этого открыть в себе убийцу. Возможно, произошел слом в его психике.

— Ну, мы все же не в романе Достоевского, я надеюсь, — возразил Лейзерс, — Да и у него Раскольников, как известно, убив ростовщицу, убил свидетельницу в состоянии аффекта. Но потом не пошел искать себе новую жертву, открыв для себя наслаждение в процессе убийства.

— Не спорь, Лейзерс, — вмешался интуитивист Ривз, радуясь случаю возразить эмпирику, — Из любого исключения случаются правила.

— То есть?

— Не сравнивай русских маньяков, с их патологической рефлексией и наших, абсолютно ее лишенных. Вспомни хотя бы Джека Потрошителя.

— Так вы думаете, господа, что это все же маньяк? — встревоженно спросил Рой.

— Не исключено, — сумрачно кивнул Ривз, — Но время покажет.

— Не дай бог! — возмутился Лейзерс, — Что оно покажет, это твое время? Нападут на еще одну девушку?

— Может быть, даже и не на одну...

— Да типун тебе на язык! Скрути свое воображение и интуицию в узелок! А то тут такое начнется.

— Причем тут моя интуиция? — возмутился Ривз.

— Давайте лучше рассмотрим еще один аспект, и может, найдя мотив, попробуем вычислить того, кому выгодно — поспешил развести спорщиков лорд.

— То есть, если девчонок придушили просто для того, чтобы доставить вам неприятности, а затем, возможно, и подвести улики под ваше лордство, это может быть ваш тайный недоброжелатель? Есть такие?

— Желающих доставить мне неприятности в округе полно, но убивать… Для этого должен быть гораздо более веский мотив.

— Так! — опять воспрял Ривз, — А если мотив кроется в другом? Если вас хотят устроить на пожизненное довольствие в места известные, как убийцу, а тем временем завладеть вашим замком?

— Да какой смысл. Он все еще майорат. Будучи в заключении я все так же буду оставаться лордом Крейстоном.

— Ну, в тюрьме до вас могут добраться и устранить физически. Кто ваш наследник?

— Его нет.

— То есть?

Крейстон снова отпил из бокала и неохотно пояснил:

— В нашем роду, уж не знаю сколько поколений подряд, рождается только один сын. Вечная морока собирать гостей на Рождество, ни двоюродных, ни троюродных… Вообще никакой родни.

— А по материнской линии? — осторожно поинтересовался Лейзерс.

Крейстон задумался, припоминая, воспоминания явно были трагическими.

— Мои родители погибли в том необъяснимом, трагическом происшествие с паромом. Насколько я знаю, в спасательных работах участвовали и добровольцы из отдела подводной археологии Британского Музея?

— Было такое, — мрачно кивнул Ривз.

— Вы приняли тогда мужественное решение, мистер Лейзерс, мистер Ривз… Для вас, неподготовленных к такому аквалангистов, и ведь ни один из вас тогда не отступил. Участвовали в спасательных работах до конца. Как мне помнится кто-то из ваших даже погиб?

— Доннован, — тихо сказал Лейзерс, — После этого гражданских сразу же отстранили.

— Но не вас с мистером Ривзом?

— Ну, мы еще были тогда резервистами… Хотя, могли остановиться. Никто не заставлял.

— Но не остановились?

— Это было просто невозможно, Крейстон, — сказал Ривз, — Это просто было невозможно бросить на полдороге. Наши нервы или будущие кошмары не стоили и щелчка пальцев, по сравнению с тем муками, которые испытывали родственники погибших на берегу. Никогда не забуду их лица… там, на причале. Их лица, обращенные к нам, когда мы возвращались каждый вечер

— Мы искали Армаду неподалеку, — перебил коллегу Лейзерс, — Снялись с якоря сразу же, как только наш радист поймал SOS. К сожалению, живыми мы спасли немногих. Только тех, кто был на верхних палубах...

— Мои родители были на верхней палубе, — сказал Крейстон, — Но тоже погибли, правда их почти сразу нашли… похоронили задолго до окончания спасательных работ. Другим повезло гораздо меньше. Мама у меня из Девенпортов. Старинная обедневшая семья. Дед был геологом в Кении. Я унаследовал от него заброшенные рудники. Их даже не национализировали до сих пор. Мама осиротела незадолго до замужества. Нет, с ее стороны тоже никакой родни.

— Значит, если убийца целит в вас, то это какая-то сверхъестественная ненависть к вам лично. Кто это тогда? Может не из местных? Может быть вы обзавелись этим тайным врагом в годы службы?

— Десантник душитель? — изумился Крейстон, — да я скорее поверю в то, что это я сам в припадке выдуманной Симменсом лакунарной амнезии, убил этих несчастных девушек.

— Но в случае с мисс Ливси, не поможет и ваша амнезия, — возразил Рой.

— Не знаю, не знаю, — задумчиво пробормотал лорд, — Может я и в случае с ней как-то исхитрился...

«Пожалуй, ему довольно, — подумал Ривз, — Конечно, за домашним столом нянька-повар питомца крепкими напитками не балует...»

— Погодите, — оживился Лейзерс, — А с какого времени ваш род обходится без кузенов? Вы могли бы точно это установить?

— Если напрячься и поднять архивы...

— Архивы есть не только у вас. Может кто-нибудь уже и напрягся их поднимая… — включил свою интуицию Ривз, — И вот теперь, пока вы не женились и не обзавелись наследником, этот кто-нибудь все спланировал и все устроил. Задушил девушек, навел подозрение на вас, а сам затаился и дожидается теперь, когда вы, внезапно осознав содеянное, покончите с собой. И самоубийство вам он устроит в самом лучшем виде, будьте уверены. Комар носа не подточит. А после вашей кончины, когда герольды сосчитают степени родства и вычислят нового лорда Крейстона, то-то он удивится! И уж у кого алиби будет железобетонным, так это у него, не стоит даже сомневаться.

— А Черри-то ему зачем убивать! — вскрикнул лорд.

— Он и не собирался ее убивать. Будь у него такое намерение, он сделал бы это очень легко. Убийца специально показался ей. Возможно, переодевшись в ваш костюм. Она ведь встречалась с вами на прошлый Хэллоуин? Во что вы были одеты? И где тот ваш костюм?

— Даже не догадываюсь, — озадаченно признался лорд, — Он мог бы оказаться где угодно… Но черт возьми, я же встретил ее на пустошах и привез сюда!

— А откуда об этом мог знать убийца, если он устроил на девчонку засаду и ждал ее все то время, пока вы блуждали в тумане? Тут он прокололся и теперь предпримет новый тур. Нужно не спускать глаз с девчонки.

Лейзерс молча и сосредоточенно наблюдал своего коллегу, которого понесло его воображение. По опыту, эмпирик Лейзерс знал, что почти всегда, когда Ривз строит гипотезы, в них на первый взгляд нет ни смысла, ни логики, но при проверке они почти всегда подтверждаются.

— Хорошо, будем рыть в этом направлении, — заключил Лейзерс, — Ищем вашего стоюродного кузена. Где можно посмотреть ваши генеалогические линии, милорд?

— В Британском Музее, в архивах...

— Что? — ахнули в голос оба профессора.

— Они до середины прошлого века находились в замке. Но потом тогдашний Крейстон, вернувшись из Индии, от нечего делать принялся их ворошить. А потом, сделав копии, решил передать подлинники в Музей.

— Но копии у вас сохранились? — с надеждой спросил Лейзерс.

— Боюсь, что Крейстон Калькутский доверил сделать их гарнизонным писарям, — усмехнулся Крейстон, — Нужно же было занять парней работой после отставки из-за потери колониальных владений.

— И?

— Они, судя по всему, были парни с воображением и скопировали наш архивы очень креативно… Но вы ведь всегда можете затребовать подлинники у себя, в Музее?

— Да эти грызуны из отдела нарративных источников просто разорвут нас в клочья! — горестно воскликнул экспансивный Ривз.

— Ну да, затребуют оформить заявку на каждый документ в трех экземплярах и по полгода будут ее рассматривать на своих бесконечных заседаниях, — согласился Лейзерс.

— А в галерее? Только не говорите, что там тоже копии портретов ваших предков, исполненные гарнизонными картографами! — пребил Лейзерса Ривз.

Крейстон заметно смутился.

— У Крейстона Калькутского была и такая идея, даже удивительно, что вы это предположили. Но осуществить он ее не успел. Нет, господа, в Северной галерее все портреты подлинные. Я не стану вас туда сопровождать, увольте, но вы сами можете предпринимать там любые исследования.

— Завтра же и начнем, — заключил Лейзерс, — И архив прочешем, анализируя даже искаженные гарнизонными писарями документы, можно найти след. Просмотрим наскоро художества и перлы армейского остроумия, а найдя нужное, запросим у нарративщиков тот самый документ. Подключим Черри, у нее с главным хранителем завязались дружеские отношения.

— Да! Ведь есть еще и крестильные записи в церкви, — припомнил Ривз.

— А, за этим можно обратиться к прадедушке констебля Вильерса, — обрадовался Крейстон, — Он был у нас викарием, а теперь архивариус.

— Как его полное имя? — почему-то нежно-елейно проворковал Лейзерс.

— Варениус Клептон Джеймс Джереми Вильерс, — удивленный тоном Лейзерса, ответил Крейстон.

— О!!! только не это! — завопил Ривз как подстреленный, а Лейзерс с искренним наслаждением, от души расхохотался. Рой и Крейстон изумленно уставились на обоих профессоров.

— Ох, виноват, господа, — опомнился Ривз, — Я был его слушателем два семестра, это импульсивная реакция. Опыт ранних неудач, знаете ли.

— Ладно, дружище, — потрепав приятеля по плечу, сказал Лейзерс, — К Вильерсу старшему направим ту же Черри. Ведь к девушкам он более благосклонен?

— Тебе и за сто лет не вообразить насколько более! — взревел Ривз и нашел в лице лорда и хозяина очага самых твердых единомышленников в этом своем утверждении.

— Как вам не совестно! — возмутилась миссис Рой, возвратившаяся незамеченной с чайным подносом в руках, — Старому Вильерсу девятый десяток!

— Кто-нибудь это изжил, доживи он хоть до трехсот лет, дорогая? Таких примеров не помню. Нормальный мужик, умрет мужиком, сколько бы не прожил. Гм, что ты сказала? Чай?

— Я тебе много чего скажу, вот погоди, только туман схлынет. Кофе и чай, джентльмены, вам подаст ваш собеседник. Справляйся сам, Рой, а я пойду прилягу.

Миссис Рой удалилась в свою спальню, где сном младенца спала Черри. Полюбовавшись девушкой в свете ночника, она тихонько посетовала:

— Осталась девчонка голодная с этими стражами. Теперь-то устерегут, куда там… Раньше-то где были глаза, везти сюда такое чудо несказанное в самый разгар охоты зверя...

***

Миссис Рой недолго отдыхала. Нужно было проверить все ли в порядке в ее владениях. Тихой мышкой она проскользнула мимо мужчин, наслаждавшихся чаем и кофе, и вышла в холл. У камина в своих любимых креслах составляли геральдическую пару как лев и единорог Швиц и Падди О’ Нил. Немец как обычно выключенный из круговорота событий в силу своей языковой изоляции дремал абсолютно безмятежно. Но и репортер сладко посапывая, дремал, упиваясь теплом. Морось и клочья тумана за стеклом входной двери делали тесный кружок тепла и света у очага особенно уютным. Хозяйка гостиницы прошла в ресторанный зал, смежный с холлом и принялась убирать скатерти, аккуратно их складывая. Монотонная работа не требовала от нее умственных усилий и потому мысли текли свободно и неспешно как вода в луговой речке под ясной луной.

Она очень сочувствовала Швицу. Такой молодой белокурый красавец с чистым и невинным взором васильковых очей, по мнению миссис Рой был крайне несправедливо обойден судьбой. Его хромота, как поделился с ней предполагаемым диагнозом доктор, была врожденной патологией, а не следствием увечья. Именно это обстоятельство, как заметила миссис Рой, изолировало юношу от местного общества. Точнее он сам себя из-за этого из общества сверстников и сверстниц исключил. Внутреннее чутье подсказывало хозяйке гостиницы, что парень боится длительных отношений или брака, из опасений передать свою патологию по наследству.

Бедный, бедный молодой человек! Миссис Рой старалась множеством поблажек по отношению к неприкаянному иноземцу, обиженному судьбой, смягчить ему непосильный гнет судьбы. Готовила она для Швица особенно тщательно и рецепты выискивала самые изощренные. Ни ее собственные сыновья, ни муж, ни даже лорд Крейстон никогда даже и не мечтали получить на обед например, страсбугский пирог.

***

— Папашка, одолжи ка сигаретку! — бесцеремонно ткнув в плечо задремавшего Падди, свистящим шепотом произнесла у него над ухом юная особа.

Репортер вздрогнул, оглянулся через плечо и невольно вскрикнул. Девушка довольно рассмеялась неожиданно нежным и мелодичным смехом.

— Марта! — завопил Падди, — Смени макияж или псевдоним, не то добрые люди и впрямь могут подумать, что это я породил такое чудовище.

Марта О’Нил, юная журналистка, единственная представительница женского пола среди репортеров и журналистов, съехавшихся в окрестности Крейстонхилла со всех концов страны, очень креативно использовала косметику. Губы она раскрашивала в ультрамариновый цвет, глаза подчеркивала грубой черной подводкой, вместо румян на скулах рисовала четкие фиолетовые треугольники, а веки щедро до самых висков декорировала различными оттенками зеленого и фиолетового, в результате чего их расцветка напоминала перья селезня, если не павлина. Вдобавок к этому, мягко говоря, макияжу, Марта, выкрасив волосы в нежно-зеленый цвет, феном и гелем придавала им такую причудливую форму, что видеть ее прическу человеку с воображением на ночь не рекомендовалось. Одевалась девушка просто, без особых изысков, в черную глянцевую кожу с ног до головы, обильно снабженную разнообразными заклепками и металлическими цепочками.

— Так что насчет сигаретки? — бесцеремонно усаживаясь в соседнее кресло и забросив длинные ноги в байкерских ботинках на каминную полку, спросила еще раз девушка.

— Тебе прекрасно известно, что я не курю! — рявкнул Падди.

— До сих пор нет? — искренне удивилась журналистка, — Пора бы начать… Я из кожи вон лезу, чтобы ты, наконец, закурил.

— Где Рон? — спросил Падди, игнорируя признание юной хулиганки.

— В кутузке, — обреченно махнув рукой, выдохнула Марта.

Падди возмутился.

— Что? Его два часа уже как должны были выпустить!

— Его и выпустили, — вздохнула Марта, — но прямо перед пабом опять повязали. Вильерс неугомонный, да потом еще и шериф налетел...

— За что?

— За драку, — неохотно сообщила Марта.

— За драку?! Рона? Во что ты опять его втравила, ненавистная!

Девушка негодующе фыркнула и, не удостоив собеседника ответом, гибко потянулась, высоко закинув руки за голову. Потом она встала и отправилась в сторону кухни. Через некоторое время да Падди донеслось ее воркование. Журналистка, опоздав на ужин, подлизывалась к миссис Рой чтобы добыть себе пару сэндвичей.

Падди так бесцеремонно вырванный из своих грез у камина, разозлился еще сильнее. Мало того, что эта юная особа ни в грош не ставила его авторитет, и всячески подрывала репутацию его ученика, она еще всегда умудрялась получать от непреклонной миссис Рой всякие лакомства, о которых ему приходилось только мечтать. Падди сидел у камина, нахохлившись, и молча негодовал. Его, можно сказать героя дня, а ведь девушку археологов из Британского Музея, спас не кто иной, как он, даже не поблагодарили, бросили, как щенка в одиночестве… Грусть накатила на старого репортера. Он молча смотрел, как рассыпались в камине сгоревшие поленья, подергиваясь по краям серым пеплом. Вот так и в его душе, того и гляди останется скоро один пепел да зола. Но меланхолическое настроение Падди резко оборвал вернувшийся с патрулирования констебль Вильерс. Он возник на пороге словно призрак. За стеклянными дверями ползли клочья тумана, видимость ограничивалась несколькими ярдами.

— Вы опять арестовали моего помощника! — накинулся на констебля Падди.

— Держите его на привязи вашего помощника, а еще лучше наденьте на него намордник, — вспылил констебль.

— Это наверняка происки проклятой девчонки, парень не виноват.

— Вы о вашей, этой, как ее?

Констебль настолько искусно изобразил растопыренной пятерней нежно зеленый ирокез Марты О’Нил и одновременно скорчил восхитительную мину, безупречно спародировав выражение личика журналистки, что его собеседник просто покатился со смеху.

— Зря смеетесь, в следующий раз я отправлю в холодную и ее.

— Давно пора, — согласился репортер.

— Я бы и в этот раз ее упек туда, но было не за что. Она, к сожалению, в драке не участвовала, а напротив, пыталась ее пресечь. Но счастье, что я обогнал шерифа. Старик просто размазал бы вашего гаденыша по тротуару.

— Да за что, во имя неба?

— Нет, дайте сначала отдышаться...

Констебль с трудом сдерживал негодование. Его привлекательное, и даже очень привлекательное, и, обычно, добродушное лицо, теперь было исполнено гневом. Голубые глаза потемнели до синевы штормующего моря, а нежный румянец щек куда-то исчез, сменившись белизной. Может быть, ему и удалось бы справиться с яростью бушевавшей внутри, будь он хоть на пару лет постарше. Но выдержка все таки изменила юному блюстителю порядка, когда репортер в очередной раз упомянул Марту О’Нил.

— Не может быть, чтобы эта негодяйка никак не была причастна к тому, что там у вас случилось с Роном. С кем бы он ни подрался, наверняка из-за нее.

— Да, она чума! Вынюхивает и вынюхивает все подряд, а потом строчит в своей газетенке такое! Черт возьми, каждый раз, когда я читаю этот кошмар, меня одолевает одно желание — увидеть и ее жертвой нашего маньяка! И если бы Крейстонский душитель напал на нее в моем присутствии, я мог бы и не удержаться от искушения дать бы ему сначала сделать свое дело! С арестом можно в этом случае и повременить!

Падди расхохотался необычайно громко. И причину его буйного веселья констебль практически сразу понял. За его спиной раздались аплодисменты. Вильерс оглянулся и побледнел еще больше. Марта с самым счастливым и довольным видом, насколько можно было судить о выражении ее личика под густым контрастным макияжем, хлопала в ладоши, приветствуя его речь. Констебль понял мгновенно, кто именно станет ньюсмейкером в утреннем выпуске интернет версии издания, с которым сотрудничала Марта.

— Вы что здесь делаете? — рявкнул он на развеселившуюся журналистку, — Разве серпентарий на ночь не закрывают?

— Еще пару слов, констебль, для «Голоса Бриксбена», прошу вас...

Констебль беспомощно посмотрел на Падди, но тот только тихо радовался. Не ему одному достается от этой юной хулиганки, теперь и представителю полиции тоже перепадет.

Вильерс решил промолчать, он и так уже понял, что наговорил лишнего, но не преуспел...

— Так с кем там подрался Рон, — задал Падди провокационный вопрос и констебль сорвался.

— Подрался? Дракой я бы это не назвал! Ваш подопечный просто накинулся на беднягу ни за что, ни про что! Герр Швиц случайно, оступившись, просто схватился за эти проклятые аксельбанты на его лохмотьях и тут же извинился. Он сказал «Entschuldigen Sie bitte»! Просто извинился по-немецки. Не знаю, что уж там послышалось вашему недоумку, и почему он счел, что немец оскорбил его даму!

— Рону ничего не послышалось! — вмешалась Марта, — Сначала ваш драгоценный Швиц прошипел ему в лицо...

И тут к ужасу всех собравшихся девушка, не дрогнув произнесла такое изощренное ругательство, от которого даже стены в гостиной «Короны Крейстона» могли бы покраснеть. И по какой-то роковой случайности, эта чудовищная фраза была созвучна немецкому «Entschuldigen Sie bitte». Их действительно можно было спутать впопыхах.

— Он сначала сказал именно это, ваш невинный, драгоценный Швиц, а уж потом только завопил свое извинение. Наверное, специально для вас, чтобы отмазаться...

Констебль онемел, услышав сказанную Мартой фразу, Падди тоже не сразу пришел в себя. Давненько он такого не слыхал… Но опомнился закричал на всю гостиницу:

— Марта! Или как тебя там! Ты хоть сама понимаешь, что ты сейчас сказала? Да как у тебя язык повернулся?

— Да если бы у нее был язык! — вспыхнул констебль, — Змеиное жало!

Журналистка сделала несколько шагов и обойдя верзилу констебля, предстала перед ним. Столько гнева и презрения было в ее взгляде, что Вильерсу сделалось не по себе. Он никогда еще не видел девушку так близко. А тут, она буквально дышала ему в лицо и пристально всматривалась в глаза укоризненным взглядом. Вильерс сделал шаг в сторону камина и, пожав плечами, повернулся к негодующему репортеру.

— Черт побери! Напасть на калеку, только потому, что сдуру услышал то, что хотел услышать, а не то, что сказано? Не ожидал такой глупости от Рона.

— Он просто извинился… Нет, вы не представляете… Мы с шерифом стояли от них в десяти шагах и все это… Все это до сих пор стоит у меня перед глазами. Видимо трость у Господина Швица соскользнула. Он как раз переходил улицу, мостовая перед пабом и гостиницей до сих пор булыжная… Он потерял равновесие и в падении инстинктивно ухватился за эти чертовы веревки...

— Аксельбанты Ринго, — сухо уточнила Марта.

— Ага! Щас! — возразил констебль, однако, избегая девушку взглядом, — Конечно, этот дрищ носит аксельбанты Ринго на своих лохмотьях, потому как сам наследник герцога Глостерского!

На девушку слова констебля произвели совершенно неожиданное впечатление. Она судорожно вздохнула и отступила в тень, подальше от камина, от источников света и замерла...

— Черт возьми, — продолжал сокрушаться Падди, — Как же он мог так ослышаться? Это уж точно только потому, что девчонка жужжала ему в ухо...

— А немец, вы не представляете, — продолжил с восторженным изумлением Вильерс, — Он же силищи немеряной, я сам видывал, как он на конюшне Крейстона потешал народ, разгибая подковы! Ужас просто, ваш пацан сто лет проживет, раз вышел живым после сегодняшнего. Человек задел его, тут же извинился и в ответ получил сокрушительный удар в нос! Боже милосердный, что это было за зрелище! Этот свистун, колотит немца в лицо, а тот только удерживает его за плечи в ответ, вместо того, чтобы… Он ведь легко мог бы размазать этого Рона. Да что там, стоило Швицу просто отмахнуться, и вашего придурка пришлось бы отскребать от тротуара как собачье дерьмо! Ну и выдержка у этого парня с континента! Я такой еще не видел.

В гостиную незаметно просочился профессор Лейзерс и теперь внимательно вслушивался в слова констебля.

— Бог мой, парень просто извинился, — сокрушенно вздохнул профессор, — Бедный немец, что он о нас подумает?

— Рону ничего не послышалось! — закричала Марта за спиной профессора так пронзительно, что он содрогнулся.

Возможно профессор и нашел бы что сказать юной смутьянке, но тут в холл ввалились представители четвертой власти, хмельные и довольные жизнью. Марта оказалась на пути этого исхода, подобно гибкой лозинке попавшей в половодье.

Репортеры обходили девушку и почти каждый счел для себя за честь и счастье озвучить в ее адрес замечание.

— О, наша кобра на вахте, жди беды...

— Констебль, когда уж ваш дрессированный маньяк доберется и до этой милой особы...

— Да о чем ты, любой уважающий себя маньяк отшатнется от нашей красотки, как от портала в адское пекло...

— Марта, не стой на пути, приходится сплевывать через плечо, чтобы отвести беду...

Вся свора продефилировала мимо девушки и растеклась по своим комнатам, а она стойко перенесла эту травлю, как юная мученица у позорного столба. И только когда холл опустел, она тихонько удалилась. У камина остались только профессор Лейзерс и Падди О’Нил.