ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ, глава I

Глава I

— Вика, ты не знаешь где моя сумка? — спросил Ринат, заходя в гостиную.

Вика ничего не ответила, вообще никак не отреагировала на обращение мужа, продолжая стоять у столешницы спиной к нему и резкими нервическими движениями сдергивать полиэтиленовую обертку с тушки в камень замороженного цыпленка.

Звучно раздраженно выдохнув, желая подчеркнуть таким образом супруге свое крайнее недовольство ее молчанием, Ринат принялся разбирать валявшиеся на диване и креслах вещи.

Вика игнорировала его со вчерашнего вечера, когда он сообщил ей, что сегодня сутра вынужден будет поехать на работу в связи с очередным неотложным заданием. Это должна была быть уже вторая суббота подряд его отсутствия дома, и в этот раз жена разозлилась не на шутку. После бурной продолжительной ссоры Вика замкнулась в себе, ни в какую не желая общаться, не отвечая даже на самые казалось-бы нейтральные вопросы Рината, с которыми тот то и дело обращался к ней в попытке вызвать на разговор и тем самым ослабить установившееся между ними напряжение. Ночь супруги спали раздельно, каждый под свои одеялом, что было еще более-менее терпимо, но когда и сутра Ринат обнаружил жену все в том же крайнем нерасположении к себе, стал терять самообладание. Упорное молчание супруги выводило его из себя: такого продолжительного противостояния между ними не случалось уже очень давно и сложившаяся ситуация доставляла ему сильный эмоциональный дискомфорт.

— Разве можно отыскать что-нибудь в этом бардаке? — укоризненно вопрошал Ринат, перебирая раскиданные по комнате вещи. — Вика?! Ты не видела мою сумку?! Мне уже выходить надо, а я нигде не могу ее найти! — в этот раз заметно громче и настойчивее обратился он к жене. Лицо его было нахмурено, голос звучал сердито: и видом и поведением своим он ясно давал понять, что также как и супруга не испытывает ни малейшего желания общаться, и делает это вынужденно, лишь потому, что должен отыскать портфель.

В действительности же сумка не нужна была Ринату вовсе — это был лишь повод, чтобы заговорить с женой. В глубине души он чувствовал, что попытки вывести супругу на разговор были маленькими шажками к примирению с его стороны. И пусть Вика не отвечала — они все равно подразумевали, что он не отгораживается от нее, открыт к диалогу, и это она, не желая идти на контакт, развивает конфронтацию. С каждым новым проигнорированным вопросом Ринат все больше складывал на Вику ответственность за сохраняющийся в семье разлад. На подсознательном уровне он понимал значение этого посыла совершенно ясно, как понимал и то, что его обращения к жене ни в коей мере не должны были выглядеть попыткой пойти на примирение. Подобный шаг был бы воспринят Викой как слабость, фактическое признание им своей вины и лишь усилил бы ее сопротивление. Ринату нужен был такой повод заговорить с супругой, чтобы его нельзя было расценить, как желание наладить отношения, и подсознание его быстро нашло наилучший для этого вариант — предлог, что он не может отыскать сумку. При этом Ринат сам не отдавал себе отчета, что портфель ему не нужен вовсе, и озаботился он сейчас его поисками лишь затем, чтобы иметь приемлемую возможность обратиться к жене.

Не получив ответ и в этот раз, Ринат ушел в спальню, а Вика, положив тушку цыпленка размораживаться в микроволновку, принялась чистить овощи.

Длившаяся второй день подряд конфронтация изматывала Вику, но примириться с тем, что муж очередные выходные проведет вне дома, она была уже не в состоянии. Еще каких-нибудь полгода назад такое известие не составило бы большой проблемы и она, надувшись и возможно даже поскандалив для виду, вскоре ответила бы на попытки Рината восстановить семейное равновесие. Прежде, увидев желание супруга наладить отношения, почувствовав его тревогу, поняв, что он дорожит ею, Вика вполне успокоилась бы этими доказательствами любви. Но за прошедшее время ее отношение к подобным ситуациям изменилось кардинально.

На протяжении последних пяти месяцев Вике не давали покоя все разраставшиеся в ее душе сомнения и страхи, рождаемые навязчивой мыслью, что муж может бросить ее ради другой женщины. За это время пристальные ее наблюдения за Ринатом выявили множество фактов, раньше ею не замечаемых, которые ясно свидетельствовали, что у супруга не просто случайные разовые увлечения на стороне, а постоянная любовница. Поначалу Вике еще удавалось сохранять самообладание, успокаиваясь привычными своими интуитивными выводами, но по мере того, как мысль об опасности текущего положения укоренялась в ее сознании, делать это было все сложнее. Она по-прежнему чувствовала любовь Рината, регулярно ощущала на себе его пылкую страсть, однако проявления эти теперь не приносили былого спокойствия, и малейшего повода, вроде задержки супруга на работе или просто холодного тона по отношению к ней было достаточно, чтобы червь сомнения вновь начинал точить ее.

Душевное беспокойство Вики стремительно нарастало, очень скоро перейдя в постоянное нервическое раздражение, которое лишь усиливалось беременностью. Внезапные отлучки супруга, его задержки по вечерам, не говоря уже о недомолвках и не состыковках в объяснениях, приводили ее в смятение. Сталкиваясь с подобным проявлениями, Вика устраивала скандалы и истерики, которые с каждым разом становились все яростней, а когда муж замыкался и отстранялся, впадала в отчаяние, чтобы затем, пойдя наконец на столько желанное ею примирение, излиться на него пламенной любовью истомленной в мучительных ожиданиях души. Реакция ее на малейшие перемены в отношениях с супругом становилась все резче, а перепады настроения — внезапнее и сильнее. Иной раз, проведя вместе с мужем спокойный полный взаимного согласия день, она с самыми упоительными чувствами провожала его на следующее утро на работу, чтобы вечером, не дождавшись вовремя, с порога обрушиться очередным надрывом эмоций.

В последние же несколько недель каждая минута отсутствия супруга дома превратилась для Вики в пытку. Находясь по целым дням одна, она терзалась неуемными страхами, как приговора ожидая звонка мужа с сообщением, что он опять задержится допоздна. Забыв о телевизоре, о детях, обо всех своих привычных занятиях, Вика бродила по квартире не находя себе место, поглощенная раздумьями о том, что Ринат, как только она перестанет его устраивать, предпочтет ей молодую. Она не только ни секунды не сомневалась в вероятности подобного исхода, но ей казалось, что муж уже близок к такому шагу. Подходя порой к зеркалу, смотрела она на свое отражение, на начавшую уже терять свежесть кожу на шее, на появившиеся вокруг глаз морщинки, укрепляясь в убеждении, что момент, когда она перестанет нравиться супругу, приближается со всей своей неотвратимостью. Снова и снова прокручивая в голове эти соображения, Вика впадала во все большее смятение. Размышляя о своей жизни, о всех тех унижениях, которым подвергал ее супруг, о том, что ожидало ее в будущем, ей становилось до невозможности горько за себя. Чувство нестерпимой обиды сдавливало грудь, мрачная безысходность окутывала душу, и тут же в ответ на эти переживания она проникалась глубочайшей злостью, почти ненавистью к супругу: он был источником ее боли, ее пыток, ее страданий. И не имея возможности в отсутствии Рината выплеснуть на него всю эту боль, Вика компенсировала свое эмоциональное напряжение наиболее удобным и доступным способом — она вымещала его на детях.

Взявшись чистить овощи для супа, Вика ни на секунду не переставала ловить доносившиеся с коридора звуки, сквозь шум льющейся в раковину воды пытаясь понять, что делает муж. Только одного желала она в этот момент: всей душой она ждала, когда супруг подойдет к ней, чтобы уладить разразившийся между ними конфликт. Если бы он остался дома, она готова была немедленно забыть все разногласия. В то же время Вика как будто понимала, что, если Ринат просто попытается смягчить ее, станет упрашивать смириться с его отъездом, она ответит только еще большим негодованием и протестом, лишь усилив конфронтацию; и, тем не менее, подобный шаг с его стороны был необходим ей как воздух. Чтобы хоть частично развеять навалившиеся страхи, сколько-нибудь успокоить до предела встревоженную душу, Вике нужно было почувствовать сожаление мужа по поводу возникшего конфликта, его беспокойство, желание вернуть ее расположение, но вместо этого от супруга исходило одно только раздражение. С самого утра Ринат демонстративно игнорировал ее, уходил из комнаты, когда она появлялась; когда же заговаривал, делал это с явной неохотой: он либо упрекал ее, сетуя на то, что в квартире не убрано, что в шкафу нет ни одной поглаженной рубашки, либо спрашивал что-нибудь, неизменно недовольным, каким-то даже озлобленным тоном. Все это ясно свидетельствовало Вике, что муж нисколько не обеспокоен конфликтом, а сама она только нервирует его, и, вполне осознавая это, она пришла уже в крайнее смятение.

Вслушиваясь в коридор, Вика поначалу не могла разобрать ни единого звука, но спустя некоторое время до нее донесся отчетливый шум. Сердце ее неистово заколотилось в груди, сознание взбудоражилось от прилившей к голове крови; всем своим существом, каждой клеточкой тела она сосредоточилась в направлении мужа. Ринат стоял сейчас там, за стенкой, в нескольких метрах от нее, и она, пытаясь уловить, угадать каждое его движение, ждала, когда он подойдет к ней. С минуту Вика, затаившись, еле сдерживая дыхание и взволнованное тело, предвосхищала момент приближения мужа, пока, наконец, не услышала грохот захлопывающейся двери, после которого все стихло, и в комнате повис лишь монотонный звук бьющей в металл раковины струи воды.

— — ------------------------------------------------

Больше интересного тут:

www.youtube.com/channel/UCHmbRKwvEQSfFhtg-3_iu9w