ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, глава XI

Глава XI

Когда мужчины, выпив по рюмке водки и попробовав шашлык, пошли париться в баню, Люба и Наташа остались в беседке, наслаждаясь разговором, ужином и прекрасным вечером. На улице уже совсем стемнело; было тихо, безветренно и тепло. Наташа сидела в своем спортивном костюме, а Люба укрылась только шерстяным пледом, еще один подложив под себя на лавку. Ничто не нарушало их безмятежного разговора: не было ни комаров, ни мошкары, и лишь мотыльки бились о плафон горящей под крышей беседки лампы, бросая на все вокруг крупные суматошные тени.

— Ты чувствуешь его? — с любопытством спросила Наташа, кивая на живот беременной подруги.

— Чувствую, как он шевелится, ворочается.

— И как это?

— Необычно. Интересно. Волнующе… Иногда тревожно. Вот сегодня всю ночь беспокоился чего-то, — положив руку на живот, как бы убеждаясь, что сейчас все в порядке, сказала Люба.

— Боишься родов?

— Конечно боюсь.

— А Глеб переживает?

— Вообще нет, — с досадой ответила Люба. — Даже не спрашивает ничего. Разве мужики о чем-нибудь могут думать, кроме самих себя?.. Сегодня на берегу, когда нас чуть лошади не зашибли, мне так страшно стало, а как они промчались, вдруг сильно захотелось, чтобы он поцеловал меня. Я смотрела на него, ждала, но он ничего не понял. В такие моменты хочется сказать «поцелуй меня», но если скажешь — сразу все пропадает. Получается, что он просто выполнит твою просьбу, а это уже не то. Так, чтобы он тоже почувствовал, проникся — так не бывает. Только в постели и целует. Все мужики — зацикленные на себе эгоисты, ничего вокруг не замечающие.

— Ринат часто меня целует, — не смотря на подругу, как бы сама себе задумчиво сказала Наташа, улыбнувшись только что сделанному открытию.

— Любишь его?

— Не знаю. Порой, кажется, очень люблю, а порой совсем о нем не вспоминаю. Если любила бы, то, наверное, и думала бы о нем постоянно?.. Правда иногда вдруг очень захочется позвонить, но не можешь.

— Ты считаешь у вас что-то серьезное может получиться?

— Нет, — не раздумывая ни секунды, спокойно произнесла Наташа, всем своим видом показывая, что ответ совершенно ясен и потому не тревожит ее. Но по еле заметному оттенку печали, отразившемуся в ее глазах, по тому, что она вдруг замолчала, было понятно — она старалась не задаваться этим вопросом и сейчас, когда подруга спросил ее, почувствовала грусть.

— О-о-о-о! — раздался облегченный выдох Рината, который в этот момент буквально выскочил из бани на улицу, на ходу затягивая на поясе простынь, а следом на освещенное лампочкой крыльцо неторопливо вышел и Завязин.

Мужчины сделали еще два захода, прерываемые короткими передышками, затем в парную отправилась Наташа с Ринатом, а после, выпустив из бани весь жар, помылась и Люба, и компания полным составом собралась в беседке, продолжив ужин на свежем воздухе под звуки гитары.

На гитаре играл Ринат. Еще со школьной поры научившись неплохо владеть этим инструментом, в насыщенные бурными гулянками студенческие годы он довел свое мастерство до поистине впечатляющего уровня. Вдобавок же к превосходной игре он прекрасно пел. Благодаря красивому голосу и отменному слуху, а еще более — пылкому темпераменту, песни в исполнении Рината искрились энергией, и его слушателям никогда не приходилось испытывать неловкое смущение от необходимости, дабы не обидеть товарища, с унылыми улыбками на лицах внимать невнятные тяготящие их потуги.

Сейчас же Ринат по большей части перебирал легкие ненавязчивые мелодии, создавая таким образом великолепную атмосферу для беседы, но изредка все же прерывался, чтобы исполнить какую-нибудь песню, неизменно очень яркого эмоционального содержания.

— Во-озьми мое се-е-рдце,

Во-озьми мою ду-у-шу,

Я так одинок в этот час,

Что хочу умере-е-е-еть.

Мне некуда де-е-ться,

Свой мир я разру-у-шил,

По мне плачет только свеча

На холодной заре-е-е-е.

Я слышу утренний колокол —

Он славит пра-а-здник,

И сыпет медью и золотом!

Ты теперь в царстве вечного сна!

Я слышу утренний колокол —

Он бесов дра-а-знит,

И звоном небо расколото!

На земле я любил лишь тебя-я!

Ринат пел громко, проникновенно, растягивая слова и вкладывая в них всего себя. То и дело он в чувствах закрывал глаза, вены на его шее и лбу вздулись, сомкнутая челюсть двигалась во время проигрышей, а эмоции безудержного отчаяния не знающей покоя души, заложенные в тексте песни, в точности отражались на пылающем краской лице. Играя умелым размашистым боем, он выжимал из гитары все, на что та только была способна, заставляя ее испускать потрясающе красивое густое насыщенное звучание. И все это: стихи о рвущейся из груди страдающей душе, преисполненные чувствами голос и лицо исполнителя, напористая бурная музыка сливались в единый образ, создавая восхитительное в своей целостности действие.

Ошеломленные друзья как завороженные с замиранием сердца слушали Рината. Все знали слова, но никто даже и не думал подпевать, отчасти потому, что чувствовали — спев вместе с ним обнаружат лишь собственную бесталанность, но больше потому, что своим пением не хотели портить это великолепное исполнение, в которое как в самое гармоничное произведение уже нечего было с пользой добавить, равно как и убрать.

Особенное же воздействие пение Рината производило на Наташу. Когда любовник при словах «возьми мое сердце, возьми мою душу» устремлял на нее проникновенный взгляд, она чувствовала, что в эти мгновения он обращает ей всего себя без остатка. Она была влюблена в Рината: большинство ее прежних связей не продолжались далее следующего утра, и он был первым мужчиной в ее жизни, который дал ей возможность ощутить себя женщиной — желанной женщиной. Наташа не задумывалась над этим, а просто чувствовала, что с ним ей хорошо как никогда. Она чувствовала его искреннюю, безо всяких условностей страсть.

Исполнив очередную песню, Ринат совсем перестал играть и с минуту смотрел в одну точку пустым отсутствующим взглядом, будто дожидаясь, пока покинувшая тело душа вернется на место, а когда лицо его прояснилось, вновь принялся мелодично перебирать аккорды.

— Месяца через два уже маслята пойдут, — обратился он к друзьям, которые все это время тоже продолжали сидеть молча, поглощенные рожденными в них переживаниями. — Может съездим как-нибудь все вместе за грибами?

— Обязательно надо будет, — тут же подхватил идею друга Завязин, совершенно не подумав о том, что к тому времени у них с Любой появится новорожденный младенец, приведя ее тем самым в молчаливое негодование.

— Да-да-да! — тоже поспешила выразить свое согласие Наташа. — Я очень люблю грибы собирать. В школе мы каждый год с родителями ездили.

— А я помню в детстве гостила в Москве у родственников, — сказала Люба. — У них дача в Подмосковье и мы как-то пошли в лес за грибами. Набрали подосиновиков, и маслят тоже, а потом вернулись и стали перебирать. Ну я по привычке червивые сразу выкидывать начала, а тетя когда это увидела вдруг всполошилась: «Зачем же ты такие хорошие грибы выбрасываешь?!», и почти все, что я выкинула, начала назад доставать.

— Ха-х. Они что, червивые грибы варили? — в насмешливом недоумении посмотрел на нее Ринат.

— Не то чтобы совсем червивые, которые прям трухлявые. Нет конечно. Просто если в грибе две-три червоточины они такие не выкидывали. Но для меня и это как-то непонятно было. Мы здесь привыкли, что у нас грибов полно, и чуть только точечка какая-нибудь, так выбрасываешь не задумываясь.

— Это еще ерунда, — сказал Завязин. — У меня на стройке корейцы работают, так они поганки едят.

— Ха-ха! — рассмеялся Ринат. — Что прям поганки?

— Самые настоящие поганки. Белые, с длинными ножками, которые по городу растут. Их у нас на стройке полно, так они выйдут, насобирают их и варят. Иногда зайдешь к ним в вагончик, когда они еду готовят, так там такая вонь стоит.

— Ха-ха-ха! — дружно залилась смехом вся компания.

— Точно, надо будет в августе за грибами съездить, — просмеявшись, заключил Ринат.

— — ------------------------------------------------

Больше интересного тут:

www.youtube.com/channel/UCHmbRKwvEQSfFhtg-3_iu9w