ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, глава X

Глава X

Юрий и Ринат были давними друзьями: и с Легковым, и с Завязиным они познакомились уже во взрослом возрасте, друг друга же знали с самого раннего детства. Родом они были из небольшого районного города, где жили по соседству, учились в одной школе, а по ее окончании оба поехали получать высшее образование в областной центр — в N — ск, позднее оставшись тут работать. Они были ровесниками и все этапы взросления и становления прошли бок о бок, участвуя в главных событиях жизни друг друга. Но если в детстве в школе друзья проводили вместе по целым суткам, разлучаясь исключительно на время уроков и сна, то чем старше становились, тем меньше виделись. В N — ске они поступили в разные университеты, появились постоянные девушки, вскоре и семьи; друзья все реже встречались, а когда, по выходе из альма-матер начались жесткие трудовые будни, почти перестали общаться.

Окончив университет, Юрий устроился работать дежурным инженером на городскую гидроэлектростанцию. Работа была сменная, сутки через трое, и такой график оставлял ему уйму свободного времени. Приходя после смены, Юрий до обеда отсыпался и уже к вечеру был вполне бодр, имея впереди еще два полных выходных дня. Их он решил посвятить учебе в аспирантуре и написанию диссертации по экономике — предмету, к которому еще с университетских времен начал испытывать вполне определенный интерес. Но даже и тогда у Юрия оставалось достаточно времени, чтобы регулярно видеться с друзьями, только на этих встречах все реже бывал Ринат.

После университета, Ринат был принят на работу в крупную компанию, занимающуюся монтажом и ремонтом промышленного оборудования самого разного назначения, где вплотную занялся карьерой и, получив одно за другим несколько повышений, вскоре был назначен на важную и ответственную начальствующую должность. Должность эта подразумевала ненормированный рабочий день, постоянные командировки и отъезды, так что Ринат был сильно ограничен в свободном времени; те же немногие вечера, которые у него оставались по большей части отнимали любовницы и до встреч с товарищами дело редко когда доходило.

Могло пройти полгода, в которые Юрий и Ринат не виделись, и даже ничего не слышали друг о друге; но если случалось какое-нибудь событие, или просто одному вздумается позвонить, они общались так, будто встречались последний раз только накануне.

— Значит, новую девушку окучиваешь? — поинтересовался Юрий, когда друзья отъехали от клуба.

— Да, — оживился Ринат. — И тебе тоже нужно любовницу завести. Представь, как здорово было бы. Вместе бы куда-нибудь ходили, отдыхать ездили.

Юрий ничего не ответил, а только улыбнулся.

Было уже за полночь. Город замирал. Машина с друзьями быстро неслась по пустынным улицам и вскоре они оказались в районе, где жил Юрий, но на последнем перекрестке вместо того чтобы свернуть Ринат съехал к обочине и остановился.

— Ну ладно, пока, — обратился он к товарищу.

— Как пока? — удивился Юрий. Они находились на удалении от его дома, и чтобы дойти отсюда ему нужно было долго подниматься в крутую гору, да еще по хорошенько ударившему к ночи морозу, тогда как проехать на машине можно было всего за пару минут. — Добрось меня до дома, — прямо попросил он Рината.

— Ты шутишь, что ли? — недовольно отрезал тот. — Тебе тут пройти всего одну остановку осталось.

— Ринат, ты что? — недоумевающе посмотрел на друга Юрий. — Доедем до меня. Тут всего метров триста, и столько же обратно. Тебя это ни по бензину, ни по времени никак не затруднит.

— Юра, давай быстрее. Я тороплюсь, — ответил Ринат с явным раздражением.

Доводы друга были неоспоримыми, и действительно не существовало никаких особенных сложностей проехать лишние полкилометра; но поступиться своими интересами, пусть даже только условно, означало для Рината уступить, проиграть. Что-то в глубине души говорило ему, что он и без того сделал достаточно, подбросив Юрия до перекрестка, если же он еще довезет его к самому дому, то это будет уже проявлением излишней услужливости, даже как будто слабости, покорности, и это что-то внутри него настойчиво требовало, чтобы он высадил друга именно здесь, не сворачивая ни на метр от собственного маршрута.

Выйдя из машины, Юрий поднял воротник своей куртки, засунул руки в карманы и, проводив взглядом автомобиль друга, направился вверх по улице.

«Крутым начальником стал, — думал он про себя. — Ниже своего достоинства считает три минуты уделить, чтобы товарища домой завести. Ха, говорит: "я тороплюсь", а сам в клубе упрашивал нас с Денисом еще партию в боулинг сделать — все отыграться пытался. Друг называется».

Юрий хотел понять Рината, но не мог. Зная характер товарища, он даже не подумал бы обижаться, если нужно было ехать далеко, а значит тратить бензин и время; но в данной ситуации Ринату ровным счетом ничего ни стоило проехать по пустому городу еще каких-то два квартала и такое открытое ничем не обоснованное пренебрежение друга глубоко возмутило его.

Желая срезать путь, Юрий свернул на небольшой второстепенный проезд с разбитым в ямы асфальтом и совершенным отсутствием чего-либо, хоть отдаленно напоминающего тротуар; впрочем, машины в этот поздний час уже не ездили, и он шагал прямо по дороге. Фонарей здесь не было вовсе, но свет, нисходящий от полного круглого диска луны, сияющего на безоблачном небе, и без них освещал улицу довольно хорошо. Юрий шел по одному из многочисленных частных секторов N — ска: справа и слева от него тянулись кривые глухие заборы, которые через равные расстояния упирались в возведенные еще до революции покосившиеся от старости одноэтажные деревянные дома, поставленные по-деревенски — фасадами в три окна на улицу. Ни одной души не было видно поблизости; все вокруг погрузилось в спокойную безмятежность ночи, тишину которой лишь изредка разрушали гулкие отрывистые звуки, долетающие откуда-то совсем издалека, так что природу их уже и нельзя было разобрать.

Оказавшись наедине со своими мыслями, Юрий углубился в раздумья о сегодняшней встрече с друзьями, и как всегда в таких случаях его вновь охватило мучительное недовольство собой. В памяти его в мельчайших деталях возникали различные моменты: разговор с Легковым, когда он в ответ на преисполненные радостью рассуждения товарища о преимуществах своей свободной жизни высказал мнение, что если у человека нет семьи — значит с ним что-то не так; веселая беседа друзей о способности человека в отличие от животного разнообразить свои сексуальные отношения, и свое замечание, что эта же способность к разнообразию, о которой они рассуждают с таким удовольствием, может проявляться также в виде всяческих извращений; вспомнил он и колкую иронию, отпущенную Ринату в отношении заставки на его телефоне; и свой намек на пошлость Легкова, который повел свою девушку на сомнительное тайское шоу. Юрий возвращался мыслями к каждой из этих ситуаций и ясно видел, что все его высказывания так или иначе содержали в себе какие-либо замечания, упреки, выливающиеся или в открытое недовольство друзей, или в молчаливые паузы.

Давно уже Юрий стал замечать в себе подобные проявления. Друзья прямо говорили ему, что он часто напрягает их своими разговорами, да и сам он видел, что так в действительности и было. Отчасти это его удивляло: шутки и подколки товарищей никогда не отличались мягкостью, и даже наоборот — всегда были пошлыми и грубыми; но если откровенные оскорбления Рината или, к примеру, Легкова воспринимались всеми непринужденно и весело, то его, в общем-то, вполне корректные замечания неизменно рождали крайне негативные реакции друзей. Он пытался исключить такие моменты и с этой целью постоянно анализировал свое общение с товарищами, но странное дело, чем больше проходило времени, тем чаще возникали подобные ситуации. Они появлялись вне зависимости от его воли, как-то сами по себе.

Вспоминая же сейчас случаи сегодняшнего вечера, почти во всех из них Юрий видел себя полностью правым. Он на самом деле считал нелепым вести свою девушку на «Пинг-понг шоу», и даже более того — готов был усомниться в развитости личности подруги Легкова, отправившейся с ним на представление, где женщины курят влагалищем; он действительно считал безрассудством для женатого мужчины выставлять на заставку телефона фотографию обворожительной голой модели; и он действительно был убежден в том, что к способности и желанию человека разнообразить свои сексуальные отношения стоит подходить с большей серьезностью ввиду возможных их крайне негативных проявлений. Во всех этих случаях Юрий мог упрекнуть себя только в своей несдержанности, неспособности промолчать, но никак не во взглядах, в которых он был искренне убежден. Но среди множества подобных ситуаций, время от времени возникали моменты, возвращаясь к которым он со всей очевидностью понимал, что высказывался исключительно для того, чтобы задеть друзей.

Случилось это и сегодня, когда он в разговоре с Легковым сбил с него восторженность своей свободной холостяцкой жизнью рассказом про существующее в американском обществе убеждение, что если у человека нет семьи — значит с ним что-то не так. Эта ситуация отличалась от остальных тем, что Юрий сам не разделял занятой им точки зрения. В действительности он считал убеждение «если у человека нет семьи — значит с ним что-то не так» глупым стереотипом закоченевшего в своем отсталом консерватизме общества. Если бы в любой другой ситуации кто-нибудь высказал подобное убеждение, он бы первый открыто восстал против него, но, несмотря на свою истинную позицию, в разговоре с Легковым занял совершенно противоположную точку зрения. И размышляя сейчас над этим, Юрий ясно увидел, что высказал это мнение не потому, что считал его справедливым, а исключительно для того, чтобы задеть товарища, подвергнуть сомнению и разрушить его ликование по поводу своего положения. Сегодня вновь в нем проявилось желание принизить друга, желание, которое он регулярно замечал за собой, и которое доставляло ему всегда сильнейший душевный дискомфорт. Юрий упорно пытался определить для себя, почему поступает иногда подобным образом, и ничего не находил. Правда, такие моменты всегда возникали несознательно, ненамеренно, но данный факт мало успокаивал его.

Всю дорогу Юрий был занят размышлениями о сегодняшней встрече с друзьями, о мотивах своего поведения, и даже не заметил, как добрался до дома. На подходе к подъезду он полез в карман джинс за ключами, но вдруг обнаружил в нем какой-то незнакомый предмет. Он достал его — это был телефон, тот самый, который он нашел у входа в клуб и о котором благополучно забыл, как только показал друзьям.

Юрий замер на месте. Его охватило чувство глубокого разочарования. Весь нахмурившись, до скрипа сжав зубы, он преисполненным болью взглядом уставился на телефон. С минуту он стоял, не думая ни о чем, лишь ощущая, как одно за другим вспыхивали в его душе тягостные переживания. Ему вдруг стало и стыдно и гадко. В отвращении швырнул он телефон на засыпанный листвой газон и быстрым шагом, почти бегом, заспешил домой.

— — ------------------------------------------------

Больше интересного тут:

www.youtube.com/channel/UCHmbRKwvEQSfFhtg-3_iu9w