Глава 4

Глава 4

— Не хватает семерых, — закончил перепись оставшегося населения Аркадий Петрович. 59-летний мужчина был старшим по дому, и ему было не привыкать заниматься бумажной работой. А еще Аркадий Петрович работал микробиологом в каком-то подмосковном университете, по слухам служившим прикрытием для секретных правительственных разработок, но это было в той, нормальной жизни.

Сейчас в подъезде было сто двадцать шесть человек. Вместе с семью недостающими получилось бы сто тридцать три жильца. Не хватало двух старичков с первого этажа, одинокого мужчины из восьмой квартиры, который ни с кем из соседей не общался, семейной пары (их взрослому сыну удалось спастись), пенсионерки Марины Эдуардовны. А еще Веры Ивановны, растерзанной зверем сегодня утром, и дяди Сережи, на останки которого (теперь это было очевидно) Виталий наткнулся по пути из супермаркета. Впрочем, участь остальных тоже не вызывала сомнений. Виталия передернуло: чудо, что его легкомысленная прогулка до магазина не закончилась подобным образом.

— Несомненно, на улицу выходить нельзя во избежание летальных случаев, — резюмировал Аркадий Петрович, который всегда выражался книжным языком.

— А что мы жрать-то будем? — Надежда Алексеевна не принадлежала к интеллигенции и не имела привычки облекать собственные мысли в витиеватую форму, зато умела смотреть в корень проблемы. Продовольственные запасы в квартирах жильцов были ограничены: укладываясь спать в пятницу вечером, никто не рассчитывал проснуться в ином мире. Да и с учетом отсутствия электричества большая часть продуктов в холодильниках будет безнадежно испорчена при такой жаре уже к концу дня.

— За едой придется выходить, — пришлось признать всем. А еще нужно подумать о запасах воды: ведь она нужна для готовки и мытья.

— Но ведь там ужасные монстры! — воскликнула Юля. — Я никуда не пойду!

— Помимо волков здесь водятся еще и крысы-переростки, — вспомнил слова Виталия Вадим.

— Выходить все равно придется, если мы не хотим облечь себя на голодную смерть, — констатировал Александр Иванович. Я предлагаю сформировать отряд из мужчин, способных держать оружие. Сколько их у нас?

— Сорок три, — отчитался Аркадий Петрович, в тетрадке которого аккуратным, несмотря на пережитые события, почерком был составлен список выживших и сделаны необходимые пометки.

— Столько нам для похода в магазин не потребуется. Давайте выделим небольшую мобильную группу, а остальные останутся защищать подъезд. Еще нам потребуется оружие — все, которое у вас есть. Пусть каждый поднимется в свою квартиру и принесет все, чем можно обороняться. Устроим штаб в пустой «трешке» на первом этаже, все равно ее хозяева не вернутся, а деревянную дверь мы сможем легко выломать.

Через полчаса в штабе лежала коллекция разнообразных охотничьих и разделочных ножей, в избытке наличествовали также топоры и молотки, а вот с настоящим боевым оружием были проблемы. На весь подъезд оказалась лишь одна двустволка («Патронов у меня мноооооого», — похвастался ее хозяин, воинственный пенсионер Павел Семенович, промышлявший лет десять назад браконьерством в областных лесах. — «Ажно цельных пять!») и пистолет Макарова из хламовника Степаныча. Конечно, не зарегистрированный, но какое это имело сейчас значение? Внес свою лепту и Виталий, который долгое время занимался историческим фехтованием. У него нашелся стальной меч (правда, не заточенный), настоящий и вполне пригодный щит, лук (к сожалению, стрелы были не боевыми, без железных наконечников), а также пневматический пистолет, купленный по случаю волнений в Москве.

В итоге мобильная группа состояла из десяти человек, среди которых были Виталий, Вадим, Александр Иванович, а также Степаныч и даже Павел Семенович, которые наотрез отказались расставаться со своим огнестрельным оружием. Остальные заткнули ножи за пояс, взяли в руки по топору и цепочкой вышли из подъезда, внимательно оглядываясь по сторонам.

Первый замеченный ими зверь все еще доедал останки несчастной Веры Ивановны. У Виталия снова подкатила к горлу тошнота. Пока он перебарывал свое состояние, волк ринулся в атаку. На лицах людей отразилась паника. Груда мышц, перекатывающихся под антрацитовой шкурой, неслась прямо на них. А еще — громадные клыки в мощной пасти и стальные когти, которые совсем недавно рвали плоть их соотечественницы. Это зрелище гипнотизировало, а зверь казался непобедимым. Что могут противопоставить они — группа обычных людей этому огромному хищнику? Самым естественным желанием было побросать топоры и ножи и со всех ног броситься в подъезд, молясь на ходу, чтобы получилось бежать не самым последним. Но ноги почему-то приросли к асфальту…

— Получай, сучий хвост! — кто бы мог подумать, что первым оцепенение сбросит тщедушный старичок Павел Семенович? Меткий выстрел из его двустволки угодил прямо в глаз монстру, зверь откатился назад, забился в коротких конвульсиях и вдруг затих.

— Хорошо вошла, — удовлетворенно сказал бывший браконьер. — Прямо в мозг. Чего приуныли, парни? Фрицев в войну валили и с этими справимся!

На самом деле даже сам пенсионер на момент окончания Великой Отечественной был еще двухлетним ребенком и фрицев не валил, чего уж было и говорить об остальных членах мобильной группы. Однако воинственная фраза и наглядный пример вселили в людей уверенность в собственных силах.

— Да! — крикнул восемнадцатилетний Илья и выдвинулся вперед, грозя лесу своим топором. Оттуда не замедлили появиться трое собратьев зверя, которых уже видели жильцы подъезда несколько часов назад. Мощными и неслышными скачками приближались черные тени, привлеченные звуками битвы.

Один из зверей несся прямо на Виталия. Молодой мужчина прищурился, взвесил в руке топор, подождал немного, пока цель приблизится, а затем, вспомнив все, чему учился в историко-ролевом клубе, швырнул что есть силы свое оружие в голову зверю. Топор пришелся монстру в лоб, раскроив череп. Однако этого было недостаточно, и когтистая лапа ударила в ответ. Виталий успел подставить щит, но удар оказался слишком силен и повалил его на спину. И вот уже глухое рычание раздалось над мужчиной. Зверь облизнулся. Виталий судорожно нашаривал заткнутый за пояс нож, прикидывая, получится ли воткнуть его монстру в пасть. Он не был героем, но даже крыса, загнанная в угол, отчаянно сопротивляется, пытаясь выжить.

Впрочем, едва здоровавшиеся друг с другом в обычной жизни люди в опасной ситуации сплотились. С одной стороны в шею монстру, атаковавшему молодого человека, рассекая жилы, вонзился топор Александра Ивановича, а с другой то же самое сделал мужчина, который переехал в квартиру над ним в прошлом месяце и уже успел затопить его. («Хорошо, что я с него денег за ремонт не содрал», — пронеслось в голове у Виталия. — «Надо будет спросить, как его зовут»). И, наконец, финальным аккордом бренного существования плотоядной твари на грешной земле стал нож Вадима, который вошел монстру под ребра. Зверь издал протяжный вой и рухнул, придавив свою несостоявшуюся жертву тяжестью передних лап.

— Спасибо, — Виталий был вытянут из-под туши и теперь имел немного растерянный вид.

Ему повезло, и он хорошо это понимал. Соседей с оружием наготове могло и не оказаться поблизости (как в тот раз, когда он легкомысленно отправился в супермаркет сквозь лесные заросли), а в одиночку противостоять зверю, выходит, он не смог.

Ему повезло. А вот Илье — нет. Не успел юноша сделать взмах топориком для мяса из арсенала своей мамы, которая работала поваром то в одном, то в другом кафе недалеко от дома, как зубастая тварь откусила ему руку по локоть. Парень страшно закричал и рухнул на колени, кровь из фонтанирующего обрубка брызнула на покрытый песком асфальт. Зверя зарубили подоспевшие на помощь братья Серега и Леха, не дав тому атаковать юношу еще раз. Ослепленный болью, Илья прижимал к себе искалеченную руку, продолжая кричать.

Третий монстр получил в глаз метко запущенным молотком, коротко взвизгнул и, оценив ситуацию, развернулся в обратном направлении и, поджав хвост, скрылся в зарослях. Кажется, это был самый молодой из «волков». Павел Семенович дважды выстрелил ему вслед, но в этот раз удача была не на стороне пенсионера, и тот промахнулся.

— Ах ты, черт! Только зря патроны потратил!

Братья оттащили Илью в подъезд, где женщины, наблюдавшие сражение, уже приготовили все необходимое для оказания медицинской помощи. Вернее, все необходимое из того, что нашлось в личных аптечках жильцов. И если с бинтами был полный порядок, то обезболивающее оказалось в ничтожно малом количестве. Неизвестно откуда, правда, нашелся морфин — несколько ампул, оказавшихся более чем ксати.

— А ты чего не стрелял, Степаныч? — опомнившиеся после сражения мужчины заметили, что кое-кто из них не участвовал в битве.

— Троих зверей мы убили, четвертый сбежал. Видели мы шестерых. Значит, еще двое где-то поблизости, — уклончиво выдал нехитрую арифметическую выкладку алкоголик, привалившись к подъездной двери.

— Это МЫ убили троих зверей, — сказал Вадим. — А ты-то чего не стрелял? У тебя же «Макаров»!

— Дык у меня и патронов нет, — честно признался Степаныч.

— А чего ж ты тогда в группу полез? Ой, дурной мужик, ну как так…— Александр Иванович вдруг рассмеялся, и вслед за ним расхохотались остальные. Однако в хохоте проскальзывали истерические нотки: никому на самом деле и не было смешно, но что-то требовалось сделать прямо сейчас, только бы отогнать от себя видение окровавленного товарища и заглушить его крики, до сих пор стоявшие у каждого в ушах. Все понимали, что на месте Ильи мог быть любой из них.

— Я с вами пойду, — уперся Степаныч. — Я свободный человек. Куда хочу — туда хожу.

— Ладно, идем. Мужики, дайте ему что-нибудь для защиты. А то ведь пропадет. С нами целее будет, — разрешил Александр Иванович. — А теперь пойдемте. Никто ведь не хочет сидеть здесь до вечера?

Желающих не было. Прогулка в темноте определенно не сулила ничего хорошего. Все двигались осторожно, осматриваясь по сторонам. Однако больше никаких опасностей по дороге к супермаркету людей не подстерегало.

— Видимо, выстрелы распугали всех зверей, — предположил Виталий.

— Мы не скоро их увидим! — поддержал его Вадим, довольный своим активным участием в битве. Оказалось, что он годится не только на то, чтобы соблазнять девушек, в чем его не раз обвиняли менее удачливые товарищи. Сегодня он чувствовал себя настоящим героем.

— Наконец-то! — в зарослях показался магазин. И Степаныча, всю дорогу осторожно державшегося позади товарищей, словно подменили. Не заботясь о том, что может подстерегать его внутри, он ринулся в супермаркет.

— Стой, окаянный! А вдруг волк? — крикнул ему вслед Павел Семенович, но Степаныч скрылся в дверях. — Куда это он?

— Мы за ним не побежим. Двигайтесь осторожно, опасность может быть, где угодно, — отрезал Александр Иванович.

Предосторожность никогда не бывает лишней, но путь к супермаркету был чист, да и внутри они не обнаружили никого, кроме Степаныча, который с идиотски счастливым лицом сидел между никем не охраняемыми рядами алкоголя с литром водки в одной руке и пузатой бутылкой коньяка — в другой. Теперь стало ясно, почему он так рвался принять участие в вылазке даже несмотря на то, что его пистолет был не заряжен.

— Орел, — усмехнулся Александр Иванович.

Люди взяли тележки на входе в магазин, сгрузили в них все упаковки с крупами, макаронами, сахаром и мукой, а также все консервы, которые нашли на полках. Не стали они оставлять на радость местным животным и скоропортящиеся продукты, ведь мясо можно было засолить, а фрукты и грибы — засушить. За несколько ходок с тележками удалось переместить содержимое продуктового магазина в подвал, который благодаря непрестанной войне Аркадия Петровича с управляющей компанией был сухим и чистым на зависть обитателям многих других домов. В подвале было довольно прохладно, и оставалось только надеяться, что в нем не решат укрыться змеи и грызуны, которые наверняка в избытке водились в этом мире. С помощью подручных материалов люди заколотили подвальные воздуховоды и заперли дверь.

Этот странный день, перевернувший все с ног на голову и вытряхнувший сто двадцать шесть жильцов первого подъезда по улице Зеленой из привычной колеи, наконец, закончился. Аркадий Петрович уже успел составить график дозора: дежурили все старше восемнадцати лет и Юля (отошедшая от происшествия девушка заявила, что она уже не ребенок, а «вполне себе независимая женщина», а значит, будет дежурить наравне со всеми и требует соответствующего отношения к себе; Аркадий Петрович лишь хмыкнул и вписал девушку в график). По двое дежурных выставили на первом этаже и на последнем, девятом. Они периодически делали обход подъезда и менялись каждые два часа.

Виталия, как и всех, кто принимал участие в сражении, сегодня в списке дежурных не было. Он запер дверь своей квартиры ( Зачем? Кто у меня украдет?) и лег в кровать, думая, что вряд ли уснет, слишком много мыслей не давало покоя, но утомленный организм оказался сильнее. Стоило только положить голову на подушку, как он заснул и э той ночью никто и ничто не беспокоило его во сне.

…

— Вот такой странный сон, — закончила Лина свой рассказ. Она внимательно посмотрела на деда: — Скажи мне, что это просто кошмар. Это ведь просто страшный сон, верно? — спросила она с надеждой, но сердце уже давно подсказало ей ответ на этот вопрос.

— Ты ведь и сама знаешь, что нет, — тяжело сказал шаман. — В тебе течет моя кровь. Пусть ты и не обучена, но ты чувствуешь грядущие события. Это не сон, ты видела будущее, внучка. Этим событиям суждено скоро произойти, и мы все, возможно, станем их участниками. Именно этой ночью было положено начало конца…

— Что произошло этой ночью, дед?

Но шаман нахохлился, словно сердитый филин, опустил глаза и ушел в себя. Он то ли спал с открытыми глазами, то ли погрузился в молчаливый транс и искал совета у духов, но больше Вахаранга Арна ничего не сказал. Лина поняла, что дальше оставаться в хижине деда бессмысленно — все равно ничего больше не узнает, а если она ненароком нарушит общение с духами, то шаман не посмотрит, что она его внучка, и накажет по всей строгости. Девушка тихонько выскользнула из хижины и побрела домой. Она все время прокручивала в голове слова о начале конца. Ее маленькому племени, мирно жившему под защитой Драконьей скалы, в которой, по слухам, обитал самый свирепый из всех когда-либо рожденных драконов, грозила опасность. Ее племени — и всему миру под названием Мэйнор.