Параграф 34: простые и понятные желания.

Когда Иессей вошёл во вселенский собор, то увидел крайнюю степень оживлённости, но оживлённость эта не предвещала радости. Все ма’алаки’, включая даже высокомерных ба’астидов, в панике носились по Собору, раздавая и выслушивая обрывистые указания, волоча куда-то охапки легендарных мечей из сокровищницы Епархии, теряя и отыскивая важные документы. Собор не был захвачен. Пока что.

— Мессир Иессей! — Приветственно замахал пантерообразный ба’астид. Даже издалека было видно, что ему не до приветствий.

Святой, не на шутку обеспокоенный происходящим, поспешил навстречу полуангелу с мыслями: «Что натворили эти двое?» — он ни на секунду не усомнился в том, что происходящее имеет к ним непосредственное отношение.

— Рад видеть Вас в добром здравии, магистр Прокрус. — Церемонно, но всё-таки торопливо поздоровался Иессей. — Кажется, я выбрал не очень удачное время для визита?

— Ох, нет, что Вы, мой друг, я несказанно рад Вашему появлению! — Прокрус начал осторожно подбирать слова. — Мессир Иессей. Я знаю, что Вы не желаете участвовать в военных конфликтах и политической жизни Епархии, однако также я знаю, что вы весьма сострадательны и за то недолгое время, что прожили в Калварии, помогли многим страждущим полуангелам. — Ба’астид намеренно назвал свою расу полуангелами, а не ма’алаки’.

— Полагаю, Калвария находится в опасности, и Вы рассчитываете на моё содействие. Боюсь, магистр, Вы переоцениваете мои скромные возможности. Да и вряд ли я смогу как-либо помочь, не имея представления о положении дел. — Сцена уничтожения Авалона всё ещё стояла перед глазами святого, он не мог не выслушать.

Прокрус’Мил’Грем, в свою очередь, поспешил ввести Иессея в курс дела:

— Видите ли, мессир, вчера во вселенском соборе проходило особое собрание, на котором присутствовали правители всех семи рас. И это собрание… завершилось не лучшим образом. Межрасовый скандал, если честно. За один день настроить против Епархии всех остальных, хуже и не придумаешь! Будь у нас время, мы бы нашли выход. Пошли бы всем на уступки, даже демонидам. Сыграли бы на старых обидах. Но, как бы это сказать… Времени нет.

— Магистр, Вы хотите сказать, что шесть рас объединились против ма’алаки’? Даже якшасы и големы? — Уточнил Иессей. Он кое-что припомнил из разговоров с Соли и Ветой.

— Совершенно верно, мессир. — Удручённо склонил голову Прокрус. — Хуже того, они не только объединились, но и перебросили свои элитные войска на этот осколок мира. Объединённая армия шести рас готовится к осаде.

— Перебросили элиту на этот осколок, вот как. Раз они пошли на такие колоссальные расходы, то настроены крайне решительно. Должно быть, причины воистину серьёзны.

— Всё так, как Вы и сказали, мессир Иессей. Группа ма’алаки’ совершила вероломное покушение на жизни правителей.

— Что, сразу на всех шестерых? — Искренне поразился святой.

— Семерых. — Поправил его ба’астид.

— Какому идиоту могло прийти в голову нечто подобное?!

— Ах, это, в общем… — Прокрус поспешил сменить тему. — Быть может, скандал удалось бы хоть как-то замять, но целью покушения также оказалась… Заранее прошу меня извинить за то, что сразу не оповестил Вас о её прибытии несмотря на то, что Вы рассчитывали на встречу с ней. В своё оправдание хочу сказать, что она, как бы получше выразиться…

— Магистр, можете не переживать на сей счёт, я изначально знал, что Матерь Искажений из расы демонов. — Успокаивал Иессей. — Что ж, теперь я понял, как обстоят дела. Вы уверены, что пойти на примирение невозможно?

— Архиерей посылал гонцов, из них вернулся… Один. С неутешительным ответом. Среди прочего Епархию обвинили в том, что из-за вероломства ма’алаки’ Праматерь не видит в них потенциальных союзников, и объединённая армия химер повергнет Епархию и преподнесёт к её ногам в качестве доказательства обратного.

— Вот что, Прокрус. — Уверенно произнёс Иессей. — Уверяю, Матерь Искажений не заинтересована в том, чтобы кто-либо преподносил Епархию к её ногам, ею движут мотивы несколько иного рода. — Он немного задумался. — Речь ведь шла о семи расах, а не о шести…

— О чем Вы, мессир?

— Мысли вслух, ничего особенного. Скажите, какого рода помощь Епархия хотела получить от меня?

Прокрус оживился:

— Мессир Иессей, не могли бы Вы выйти на связь с общиной инкубов? Они не поддерживают контактов с химерами, даже с Епархией, однако Вас, как святого…

— Не заблуждайтесь, магистр, хоть они и ангелы, но связей с Литургом избегают точно также, как и со всеми остальными, в этом я не помощник. Раз уж ваша Праматерь является суккубой, то не лучше ли направить усилия также на связь с общиной суккуб? Насколько мне известно, община инкубов и община суккуб находятся по разные стороны разлома в глубинах Калварийского Осколка. Раз уж Епархия в час великой нужды решилась потратить разрыв пространства на путешествие к инкубам, то и к суккубам стоит заглянуть.

— Мессир Иессей, при всём уважении! Вы и правда думаете, что скрытые в глубинах демоны придут на выручку к полуангелам?! Да они же сотворят ритуал низвержения, стоит нам приблизиться к их дому! — Разволновался Прокрус. Но правда в том, что он и сам подумывал о подобном, и на то была причина.

Причина, которую озвучил Иессей:

— Но ведь суккубы относятся к тому же демоническому народу, что и она. Быть может, Вета… то есть, ваша Праматерь является Праматерью также и для них. — Иессей был уверен, что изначально Вета должна была в принципе стать прародительницей только суккубов и инкубов, но озвучивать это не стал.

— Да, да, конечно, Вы правы, я поговорю с архиереем…

— И всё же мне кажется, что речь шла о семи расах, только о семи…

Иессей вновь задумался. Он полагал, что-то не сходится. Конечно, он знал этих двоих не очень хорошо, скорее даже очень плохо, и похвастаться тем, что понимает ход их мыслей, никак не мог. И тем не менее происходящее никак не вязалось со сложившимся у святого образом этих двоих. Нечто столь банальное, как разрушение Калварии превосходящими силами противника, никак не может заинтересовать этих двоих, эти двое скорее расстроятся, если всё произойдет так просто, эти двое наверняка захотят принять непосредственное участие в масштабном событии, эти двое…

— Мессир Иессей, если Вы что-то знаете, то, умоляю, скажите! — Паника Прокруса постепенно нарастала. — Безусловно, Епархия окажется в долгу перед Вами, если Вы поможете на поле боя, но, боюсь, этого недостаточно. Будь нашими врагами лишь две расы, мы бы смогли отстоять родину. Возможно, отбились бы и от троих, хотя воевать без фиорских наёмников… Но все шесть разом! Мы обречены!

— Магистр Прокрус, Вы уверены, что Праматерь или её спутник не предоставили Епархии способ связаться с ними напрямую? Я уверен, способ есть.

Ба’астид и святой смотрели друг на друга, они молчали, но это продлилось всего несколько секунд.

— Синис!!! — Оглушительно закричал Прокрус’Мил’Грем. — Синиса’Мил’Лина ко мне, срочно!!!

***

Их было немного. Архиерей Триполи’Ба’Тризе. Магистр личной гвардии архиерея Прокрус’Мил’Грем и его старший сын Синис’Мил’Лин. Великий магистр (или же министр обороны собственной персоной) Одор’Хар’Ди, барсообразный. Мастер над границами (должность, немного напоминающая министра иностранных дел) Сикил’Бес’Ус, манулообразный. Хранитель сокровищ (иначе говоря, министр финансов) Аджирра’Ихи’Хис, рысеобразный. Телохранители архиерея в количестве шести штук, среди которых не оказалось ни одного ба’астида (что говорило о многом). А также Иессей из рода Наки’Ир. Совсем не много, как для аудиенции к самой Праматери.

Парадными одеяниями решено было пренебречь, поскольку Иессей предупредил о негативном отношении Праматери к формальностям, поэтому все ма’алаки’ были одеты в повседневные униформы, соответствующие занимаемым должностям, что не мешало святому в значительной степени выделяться своей скромной накидкой, походившей на монашескую рясу, на фоне расшитых драгоценными камнями нарядов.

Туман как обычно покрывал пустырь, из-за чего возвышавшийся над парламентёрами Храм Лже-Демона выглядел только более устрашающим. Врата Храма, выполненные в духе тёмных владык, определённо были заперты.

— Не похоже, что нам собираются открывать. — Произнёс мастер над границами.

— Мы ведь дошли до Храма Лже-Демона и до сих пор не развернулись обратно. — Отозвался хранитель сокровищ. — Может, стоит постучаться?

Архиерей взглянул на одного из телохранителей, и тот подошёл к вратам. Глухой стук эхом пронёсся по пустырю. Ничего не произошло.

— А эта дуэль точно была назначена? — С сомнением спросил великий магистр. — Я нисколько не сомневаюсь в тебе, Прокрус, но ты ведь и сам понимаешь, что твой сын, в отличие от тебя, никакого доверия более не заслуживает и до сих пор жив исключительно благодаря твоим заслугам. Он точно не солгал?

— Я не… — Начал было Синис.

— Молчать! — Рявкнул великий магистр. — Как ты смеешь говорить без разрешения после того, что натворил?! Если бы мой сын совершил подобное, я бы лично поджёг хворост под его ногами!

— Одор, друг мой, успокойся. — Примирительно заговорил архиерей. — Я хочу верить, что первенец нашего уважаемого Прокруса осознаёт свою вину и вскоре встанет на путь искупления.

Великий магистр неудовлетворённо заворчал:

— Вы слишком милосердны, архиерей Триполи. Конечно, не мне жаловаться, я ведь и сам наломал дров…

— Ты выполнял свой долг как умел, Одор’Хар’Ди, все совершают ошибки. — Триполи невольно поправил цветочный венок, что красовался у него на голове. «Корона мудрости, да?» — в который уже раз подумал он, отмечая, что его слова глубоко тронули всех ма’алаки’. Всех, за исключением Синиса’Мил’Лина. — Так что ты хотел сказать, Синис?

Ба’астид опасливо поклонился:

— Я не солгал, ваше высокопреосвященство, однако дуэль должна была пройти на рассвете.

К разговору присоединился Иессей:

— На рассвете Матерь Искажений и её восьмой апостол находились вместе со мной в Порочном Квартале. Только не рассчитывайте на то, что меж нами дружеские отношения! Это больше похоже на особую форму издевательства… Кхм, в общем, они и не рассчитывали, что дуэлянты придут вовремя.

Ма’алаки’ замерли. Они все, как один, смотрели на Иессея.

Первым не выдержал Прокрус:

— Выходит, мой сын вместо того, чтобы подружиться с тем существом, навязал ему дуэль? С апостолом?

— Как-то так. — Подтвердил Иессей и добавил. — Его зовут Вэ Соли, он из расы людей, и сомневаюсь, что с ним так уж легко подружиться.

— То есть он вызвал на дуэль того, кто вправе попросить небо отправить ливень на лесной пожар или, наоборот, вымолить ясный день в сезон дождей?

— Да, что-то в этом роде.

— То есть он пытался убить того, кто может уговорить пустыню обратиться в плодородное поле?

— Так и есть, но уговорить его заниматься подобным будет не очень легко.

— То есть он развязал конфликт с тем, кто способен общаться с душой Тетиса?

— Что-то в этом роде, да. Неловко вышло.

— Ещё ведь не поздно отправить Синиса на костёр?

— Отец!!! — То ли возмущённо, то ли умоляюще воскликнул Синис.

Иессей тяжело вздохнул, ведь он как никто другой понимал, насколько трудно было бы использовать Соли для получения разнообразных выгод, но упоминать об этом не стал. Вместо этого он напомнил:

— Что сделано, то сделано. В любом случае диалог не построишь с тем, до кого не добраться, и у меня на этот счёт есть соображение. Вон тот рисунок. Сомневаюсь, что его оставили хулиганы.

Химеры посмотрели в указанном направлении и действительно увидели рисунок. На стене красовалось довольно небрежно намалёванное изображение двери, и в месте, где должна была находиться дверная ручка, выпирал небольшой камень, слегка отличающийся от материала стены. Рисунок выглядел свежим.

Подталкиваемый взглядами других полуангелов, Синис’Мил’Лин подошёл к нарисованной двери и, полностью осознавая, насколько это глупо, взялся за камень-ручку.

Противоестественный, лишённый эмоций, механический голос, заставив вздрогнуть всех без исключения, зазвучал словно отовсюду:

— Временная регистрация подтверждена. Условия временной регистрации: перемещения ограничены залом ожидания; заблокировано несанкционированное нанесение повреждений; приостановлено восполнение духовной энергии. Для снятия с регистрации статуса «временный» обратитесь к администратору области. Для посещения области подтвердите согласие с условиями временной регистрации.

— Ваше преосвященство! — Забеспокоился один из телохранителей. — Если то, что мы услышали, правдиво, то мы не сможем защитить Вас и магистров в случае опасности!

Архиерей Триполи взвесил все за и против, после чего объявил:

— У Праматери уже была возможность избавиться от меня, и не одна. Каждый из нас знал, что идти сюда опасно. Епархия Ма’алаки’ стоит на пороге величайшего кризиса, мы обязаны пойти на этот риск. Мы согласны. — Ничего не произошло, и архиерей добавил. — Думаю, все должны согласиться.

— Согласен.

— Согласен.

— Согласен…

Полуангелы вразнобой подтверждали согласие с условиями. Иессей отвлёкся на размышления, и потому оказался последним, кто произнёс:

— Согласен.

Стоило ему это сказать, как исторгающая пепельные хлопья воронка вырвалась из камня-ручки. Она стремительно выросла и поглотила всех без исключения гостей Храма Лже-Демона.

— Разрыв пространства стабилизирован. Напоминание: аккумуляция духовной энергии до окончания материализации может привести к распаду телесной оболочки. — Безразлично резанул им по ушам всё тот же механический голос.

Зал ожидания оказался не таким, каким его представляли полуангелы — не мрачное, внушающее трепет место ожидания аудиенции у тёмного владыки, а всего лишь просторная комната, в которой можно с комфортом скоротать время. Разве что паркет местами был сломан и валялись обломки разбитого бочонка. И всё же облегчения от этого ни архиерей, ни прочие ма’алаки’ не испытали. Ещё бы, ведь теми двумя, кого они встретили в зале ожидания, оказались не Вета и Соли, а два ребёнка.

***

Хару и Мару, едва услышав, как некий неестественный голос объявляет о появлении посетителей, перестали играть. До этого они развлекались с причудливыми палками, которые вручила им тётя Вета. Тётя Вета со смехом предупредила детей, что эти палки можно направлять только на тех, кого не жаль потерять навсегда, поэтому дети играли осторожно. Тем не менее игра оказалась интересной, и дети быстро увлеклись. Сперва один направлял палку на какое-нибудь место, и там начинало искрить, после чего появлялась какая-то невиданная зверушка. Затем второй направлял свою палку в то же место, и там точно также появлялась зверушка, но уже другая. Зверушки дрались друг с другом, Хару и Мару болели за своих. Вета болела за того, кто проигрывает, расстраивалась при его поражении и радовалась, если он всё-таки одержит победу. Сражения были быстрыми, жестокими, но не кровавыми, у зверушек вообще не было крови. В какой-то момент побитая зверушка исчезала, победившая тоже исчезала, но чуть позже. Поначалу все победы доставались Хару, но со временем Мару заметил, что некоторые черты своей зверушки можно загадать заранее, и счёт постепенно начал выравниваться.

Недавно тётя Вета резко подскочила и куда-то улетела, грязно ругаясь, так что некоторое время Хару и Мару играли только вдвоём. Когда в зале ожидания появилась эта воронка, они оба уже дослушали оповещение и скромно сидели на диване и положили палки-игрушки на колени. Мальчики не хотели вести себя неприлично перед гостями тёти Веты и дяди Соли.

Когда гости появились из воронки, Хару и Мару не на шутку испугались. Среди появившихся были ба’астиды, да ещё и двое из рода Мил, с одним они несколько раз встречались, и лучше бы они его никогда не видели. А ещё были химеры в доспехах. Доспехи отличались от тех, что были на приходивших к ним домой, но всё-таки это были доспехи ордена.

Естественно, дети решили, что пришли за ними, что их хотят забрать, наказать за то, что они познакомились с демоном, за то, что спрятались в этом чудесном месте, наказать их маму, их дедушку… Дети буквально вжались в диван и схватились за палки-игрушки, их обоих посетила мысль вызвать тех зверушек, но они не решились, ведь это только игрушки, скорее всего тётя Вета пошутила про «тех, кого не жаль», она ведь такая несерьёзная. Хару и Мару только и могли, что со страхом ждать своей участи.

Но гости не спешили их забирать. Ба’астиды тоже смотрели на детей с опаской, а другие ма’алаки’, те, что в доспехах, встали перед ба’астидами и взяли оружие наизготовку. Но вперёд не двигались. Ма’алаки’ говорили друг с другом о том, что «это же те дети из рода Ра», «что они здесь делают?», «не провоцируйте их, посмотрите, что у них в руках», «если они здесь, то теперь ясно, почему Праматерь была так негативно настроена по отношению к Епархии» и всё в таком духе.

Среди пришедших из воронки оказались не только ма’алаки’. К детям подошёл не кто-нибудь, а святой. Дети знали, что у святых бывает такое сияние вокруг головы, они знали, что святые плоть от плоти ангелов и помогают им в их благих деяниях. А ещё дети знали этого святого, они встретили его однажды в Порочном Квартале, и он отнёсся к ним хорошо. Не так, как остальные.

Святой с мягкой, душевной улыбкой спросил у детей:

— Эти скипетры, их вам одна суккуба дала?

Хару и Мару боязливо переглянулись.

— Угу… — Кивнул Мару.

— Тётя Вета дала поиграть. — Подтвердил Хару.

— Поиграть дала, значит. — Святой улыбнулся ещё шире, казалось, его даже немного веселит происходящее. — Вот что, мальчики. Скипетры призыва порождений света, это не игрушки. У вас пока не очень много сил, могущественное порождение света не появится, но всё равно может случиться беда. Если вы случайно призовёте на кого-нибудь порождение света, то оно будет сражаться до тех пор, пока не умрёт или не убьёт противника. Вы же не хотите, чтобы кто-нибудь поранился, а то и вовсе умер? Видите, как все волнуются? Так что положите скипетры, пожалуйста.

Дети посмотрели на тех ма’алаки’, которые и вправду волновались. Они не хотели, чтобы кто-нибудь умер? Или хотели? В любом случае, скипетры они опустили. Но не положили.

***

— Вот скажи мне, Кактус, в чём проблема переспать с отцом? Некоторых такое даже заводит, то есть они же такие «ой, нет, папочка, не надо, не сейчас, мама скоро должна вернуться, если она нас увидит» или «я такая робкая, неопытная, научи меня взрослым штучкам».

Вета не только рассказывала, но и активно сопровождала рассказ мимикой и жестами, даже расстегнула несуществующую пуговицу на Живом Доспехе. С учётом того, что она не шла, а опять плыла по воздуху, лёжа на крыле, выглядело это весьма живописно.

— Вета, то были не образовательные видео. — Прокомментировал Соли. И всё-таки он тоже был заинтересован, он первым и поднял эту тему. — Но я действительно не понимаю, зачем ей так усложнять. Он мужчина, она женщина, немного порезвились в постели, и род Ра успешно продолжен. Если только… У химер подобные связи тоже вызывают генетические заболевания?

Вета отрапортовала, ни на секунду не задумавшись:

— Никаких, они ж не жалкие людишки.

Соли рассуждал:

— Итак, даже если у него не стоит, то детишки всё равно скоро подрастут. Правильно?

Вета вновь не задумалась ни на секунду:

— Если не стоит, то это легко лечится. Мы ж не в жалком человеческом мирке.

Соли продолжал рассуждать:

— Определённо табу. Но не абстрактное табу, а вполне вещественное. Если я правильно понимаю логику этого мира, наложить запрет на определённую форму взаимодействия между определёнными категориями невозможно. Правильно?

Вета не замедлила похвастаться:

— Я могу, кодекс ведь у меня! Только добавление таких нелепых законов запросто может вызвать противоречия. Это всё равно что запретить жвачке прилипать к подошве, а потом жаловаться, что мир раскололся. То есть нет, я не про жвачку тогда написала! Но если бы Тетис на осколки из-за жвачки… Да вашу ж мать, какой прикол упущен!!!

— Госпожа Вета, — Заинтересовался так называемый Кактус. — Могу я узнать, какой введённый вами закон мироздания вызвал раскол Тетиса?

— А, ничего особенного. — Буднично начала Вета, но постепенно увлеклась. — Помнишь, Кактус, ту свалку на средних этажах? Тогда почуяла, что умирает последний представитель рода секвоеобразных фиоров, не помню, как они там себя называют. Ввела закон, что, типа, после смерти последней химеры рода у других химер родится новая двойня вымершего рода, мальчик и девочка. В принципе ничего случиться не должно было, но меня сильно отвлекали, и я не успела дописать до того, как он умер. Душа Тетиса не была готова к такому повороту, и хрясь! Можно было попробовать сперва его воскресить, а потом уже страницы кодекса марать, но в той свалке попробуй найди, а упираться в предел сотнями попыток напролёт… Да пошли эти ублюдки в жопу! М-м-м, жопа, жопа, почему слово «жопа» меня так сильно беспокоит?..

— Очень увлекательная история, госпожа Вета… — Заговорил было Кактус.

— …жопа, жопка, жопочка, попочка, две ягодицы, тазобедренный сустав… — А она бормотала.

Соли, который, казалось, историей раскола Тетиса не впечатлился, произнёс:

— Забудь про неё, Кактус. Это надолго. Лучше скажи, что думаешь насчёт табу. Абстрактное или физическое?

— Не знаю, что и предполагать. — Кактус всё ещё косо поглядывал на госпожу. — В то, что их нежелание вступать в интимную связь основано на предубеждениях, Вы не верите. Не лучше ли спросить у самих тигрообразных?

— Кактус, ты ни черта не понимаешь в загадках. Какой в них смысл, если знать ответ? Ладно, у меня есть идея. Ты хоть раз видел, чтобы они прикасались друг к другу?

— Когда я их встретил, когда помогал обустраиваться, когда приносил им еду… И правда ни разу! С другой стороны, я никогда не слышал о подобных проклятиях, а ведь ещё до поселения в Храме мой возраст считался почтенным.

— Но это не значит, что такого не существует. Они думают, что их осталось четверо. Формула, запрещающая конкретному объекту взаимодействовать с другим конкретным объектом, вписывается в здравый смысл этого мира до тех пор, пока объекты воспринимаются миром как целостные, будь то человек, пуля, отдельно взятый уровень или соулпоинт. Ответ — формула неприкасаемости.

— Загадки, это по-своему занимательно. У меня к Вам просьба, Соли. — Осторожно обратился Кактус. — Если Вы и госпожа Вета…

— …сидеть на лице, танцевать на камеру… — А она всё бормотала.

— … не возражаете, то я бы хотел уведомить наших новообретённых соседей о том, что их род в любом случае не прервётся и им не стоит переживать по этому поводу.

Соли глянул на Кактуса так, что ему стало не по себе. Он холодно произнёс:

— Как хочешь. Полагаю, если бы твой род находился на грани вымирания, ты бы обрадовался такой новости. Все жертвы, на которые ты шёл и готов пойти, бесполезны. Желание сбудется и без твоих усилий. Можно ничего не делать, можно со спокойным сердцем устроиться поуютнее и вместе с детьми дожидаться смерти, ведь когда ты умрёшь, когда умрут твои дети, у каких-то неизвестных дриад родится двойня, мальчик и девочка, которые продолжат род шондонгов. Твой род.

— Я скажу им, только если они впадут в необратимое отчаяние.

— Как хочешь. Вета, мы пришли.

Суккуба спрыгнула с крыла на землю, отряхнула несуществующую пыль заговорила так, будто не пребывала только что в глубоких раздумьях:

— Повторяем роли. Я — невинная очаровашка. Кактус — мой чопорный дворецкий. Соли — мой сладенький пирож… Эй, Соли! Может, перестанешь уже сушить волосы? Если ты так и войдёшь с пледом на голове, эпичного приветствия не получится.

— Это полотенце.

***

Дети немного успокоились. Они всё ещё с опаской поглядывали на прибывших ма’алаки’, но всё же сообщили Иессею, что тётя Вета куда-то улетела. Святой предложил детям вместе подождать тётю Вету и уже собрался было начать расспрашивать о подробностях их пребывания в Храме, как его прервал звук открываемой посредством пинка двери. Тётя Вета вернулась.

— Хару! Мару! Вы что, ходили гулять, пока меня не было? — Строгая тётя Вета увидела, как дети отрицательно мотают головами. — То есть это не вы притащили домой мусор? — Строгая тётя Вета убедилась, что это не они. — Вот и хорошо. Конечно же, вы всегда можете пойти погулять, но, если увидите не улице мусор вроде этого… — Добрая тётя Вета показала на группу презентабельных полуангелов. — Никогда не подбирайте. Эти паразиты могут казаться безобидными, воспитанными, могут жалобно скулить, но в итоге, стоит вам отвести глаза, изгадят весь дом.

Мальчики глянули на старших сородичей. Те очевидно были недовольны словами Веты, но ничего не сказали и не сделали. Хару и Мару почувствовали себя в полной безопасности, впервые за долгое время.

Иессей же пусть и смирился с тем, насколько невыносимыми порой бывают Матерь Искажений и восьмой апостол, но это не значило, что своего мнения у него не имелось. К тому же у него были все основания полагать, что и он рядом с ними находится в сравнительной безопасности, по крайней мере сейчас.

— Вета, они же дети! — Возмутился Иессей. — Их следует учить добру!

Суккуба беззаботно осадила святого:

— Добро ничего не стоит, если от зла его отличает только контур на карте или номер страницы.

— И всё же не стоит навязывать им негативное отношение к сородичам. — Не сдавался Иессей.

— Негативное? К сородичам? Пфхах… — Прыснула Вета. Отсмеявшись, она присела напротив детей, внимательно (настолько, что вокруг неё заклубилась тьма) осмотрела их и согласилась. — Настырный дядя правильно говорит. Вам нужно беречь друг друга, вас ведь всего пятеро осталось.

— Четверо. — Тоскливо поправил её Мару.

— Пятеро, я проверила. — Отмахнулась Вета. — Посмотрите на вон тех нехороших химер. Вы ведь и сами понимаете, что они нехорошие? Конечно, понимаете. Видите, какие они важные? А ещё они страшные, злые и их очень много. Это в моём доме они не могут вам навредить, вот и стоят в сторонке, скалятся, но вы ведь не собираетесь всю жизнь здесь прожить и не высовываться? Поэтому вам двоим нужно вырасти сильными, умными и осторожными. Тогда вы сможете защитить маму и дедушку от этих злодеев, и, может быть, даже найдёте вашу сестрёнку. Ваша сестрёнка их очень боится и где-то прячется, но прячется она хорошо, настолько хорошо, что даже эти злодеи не могут её найти, даже ваш дедушка о ней не знает. Вот насколько хорошо прячется ваша сестрёнка. Если вы очень постараетесь, то однажды сами найдёте её, а когда найдёте, то защитите от всех злодеев, и один из вас даже сможет жениться на ней и продолжить род Ра. Уверена, ваша сестрёнка вырастет такой же красавицей, как ваша мама, и вы ещё будете спорить друг с другом о том, кто из вас на ней женится.

Парламентёры определённо были недовольны тем, что говорила Вета, весьма недовольны. Хару и Мару прекрасно видели то, насколько они недовольны.

Зато некий Кактус был доволен:

— О, так госпожа слушала!

— Госпожа всегда слушает, даже во сне. Ах, если бы она начала относиться к своему статусу с должной серьёзностью…

— Простите, госпожа Вета, я скромно постою в углу.

Иессей же пополнил собой общество недовольных:

— Я имел ввиду немного другое…

— Да что ж ты за святой такой, Иессей? Всё как ты просил! Ты хоть иногда бываешь доволен? — Надулась Вета, ярко сверкнув красным пламенем глаз.

Иессей несколько рассердился:

— Я был бы очень доволен, если бы из отверстия на голове суккубы, которое некоторые ошибочно называют ртом, изливалось чуть меньше желчи.

— Вот что было не так!!! — В панике воскликнула суккуба и подскочила к человеку. — Соли, Соли, слышь, Соли, я про него забыла! Представляешь, всё время делала тело похожим на людское, и без него! У людей ведь есть, а у демонов нет, у нас ведь внизу только одно отверстие, и мы им не испражняемся! Мне ведь в этом мире не посмотреть, какое оно у девочек, то есть посмотреть, но не сегодня ведь! Что делать, Соли?!!

Человек явно скучал:

— Мне вообще-то всё равно, есть у тебя анальное отверстие или нет.

— Не-не-не, это сейчас ты так говоришь, а если в самый ответственный момент?.. Я ведь так старалась выяснить, какая внешность тебя гарантированно не разочарует!

— Паршиво старалась.

— А? — Матерь Искажений с ужасом уставилась на ничтожного человека, таких эмоций она не испытывала уже очень давно. Её побелевшие глаза замерли.

— Меня всё устраивает. — Соли иногда уставал от «заморочек» своей спутницы. Как, например, сейчас.

— Точно? — С мольбой и надеждой спросила древняя девушка с древними инстинктами древнего народа.

— Мне. Всё. Нравится. — Глаз Соли едва заметно дёрнулся. — Если у тебя какой-то пунктик насчёт идеального тела, то меня устроит звёздочка.

— Принято! — Мгновенно оживилась Вета. — Хару! Мару! Я тут немного невежливо повела себя с вашей мамой, так что вы должны помочь мне уговорить её поднять хвостик!

Вета овила лоскутами Живого Доспеха мальчиков, которые за короткое время пережили переход от страха к воодушевлению, а от воодушевления — к недоумению, и умчалась с ними на поиски недавно вышвырнутой из ванной ба’астидки, громко хлопая крыльями.

Соли потёр виски:

— Я, конечно, люблю это крылатое недоразумение, но порой совершенно не понимаю. — Пожаловался он, после чего извлёк из Эгиды Милосердного Сна мизерикорд и направил его на одного ба’астида. — Ну так что, сиятельство как-там-тебя? Пришёл взять реванш?

Синис’Мил’Лин оглянулся на остальных ма’алаки’. Он, как и прочие, после увиденного в очередной раз убедился, что воззвать к голосу разума Матери Искажений и её апостола не удастся, да и на взаимную симпатию рассчитывать не стоит. Тем не менее в данный момент ему не оставалось ничего иного, кроме как попытаться сделать хоть что-то:

— Достопочтимый Вэ Соли, я глубоко раскаиваюсь в собственном поведении и приношу свои извинения… — Всеми силами пытался Синис, внутренне сгорая от стыда и ненависти.

Соли приподнял бровь:

— Ты серьёзно думаешь, что извинений достаточно? После того, как пытался убить меня на глазах у всех в угоду собственному тщеславию? — Соли отчётливо увидел, как по лицу архиерея Триполи пробежала тень, и невольно улыбнулся.

— Если есть хоть что-нибудь, что я мог бы сделать в качестве…

— Что-нибудь есть. Разблокировать повреждения. Руку.

— Руку?

— Подойди и дай мне свою руку. — Как можно отчётливее произнёс Соли и постучал кинжалом по столу, что не могло не произвести гнетущего эффекта.

Ба’астиду пришлось повиноваться. Он дрожал, но всё-таки вытянул руку перед этим омерзительным существом. Он знал, что будет больно, но выбора не было. Он рассчитывал, что, если ему даже отрежут палец, целители ордена в итоге его восстановят, но немного опасался применения редкого проклятия, блокирующего восстановление — было чего опасаться, некоторые подобные проклятия настолько крепко держатся, что срок эффективного исцеления истекает и остаются уродливые шрамы.

Соли ничего не отрубал. Он мог попытаться, но необходимости не было. Лучезапястный сустав пантерообразных ба’астидов не сильно отличался от человеческого. Это больше походило на ампутацию. На крайне быструю, небрежную ампутацию, учитывающую то, что пациент начнёт извиваться от боли. У Вэ Соли был богатый жизненный опыт.

Под аккомпанемент жалобных стонов отделённая от предплечья кисть упала на полотенце, которое теперь стало мокрым не только от воды.

— Иессей, ты же вроде умеешь исцелять. — Как ни в чём не бывало произнёс Соли.

— Да, конечно, сейчас. — Поспешил на помощь святой.

Иессей не в первый раз видел такое наказание. Пусть ему и не очень нравилось подобное, но раньше он был воином. Казни являлись такой же частью войны, как и убийство противников. Отсечённая конечность могла оказаться не только боевым ранением. Иессей несколько удивился, но в то же время и обрадовался тому, что Соли не стал запечатывать рану. Но стоило ему закончить исцеление, как…

— Руку. Что ж, господа, вы явно пришли сюда не в качестве… Дай. Мне. Руку.

— А-а-а!!!

— Пришли не в качестве секундантов. Так чего вы желаете?

Иессей понимал, что пытки также являются частью войны. Частью, которую он презирал. Тем не менее он вновь восстановил руку Синиса. Он был уверен, что, стоит ему отказаться исцелять, как этого полуангела настигнет нечто куда более неприятное. Ледяное спокойствие Вэ Соли, казалось, подтверждает это.

Слово взял архиерей Триполи:

— Видите ли, достопочтимый Вэ Соли, предыдущая наша встреча прошла не лучшим образом… — Он изо всех сил старался не замечать происходящее. Но до инквизиторского ордена ему было далеко.

— Руку. Уверен, что хочешь сбежать? Руку.

— А-а-а!!!

— … да, не лучшим образом. В результате ряда недоразумений и досадных происшествий отношения…

— А-а-а!!!

— … отношения Епархии Ма’алаки’ накалились не только с Вами и Матерью Искажений, но и с другими…

— А-а-а!!!

— … с другими государствами. В текущий момент столицу окружили объединённые войска шести рас, однако…

— А-а-а!!!

— … однако мы не желаем участвовать в этом сражении и подвергать жителей Калварии опасности…

— А-а-а!!!

— … подвергать опасности, да. Признаться, Епархия очень рассчитывает, что Вы, Вэ Соли вместе с Матерью Искажений выступите посредниками…

— А-а-а!!!

— … посредниками в этом нелепом и ненужном конфликте.

Соли повелительно махнул смертельно побледневшему Синису в знак того, что он может быть свободен, и смерил взглядом архиерея, который побледнел не столь сильно:

— Иначе говоря ты боишься, что Калварию захватят, и хочешь этого избежать? Таково твоё желание?

— Ситуация в определённой степени… — Триполи нутром чуял, что в вопросе есть некий подвох.

— Таково твоё желание? — Жёстко повторил Соли.

Архиерей никак не мог понять, что чувствует этот человек, и Корона Мудрости ничем не могла ему помочь — вместо эмоций Корона показывала некую слабую, но бурлящую, неразборчивую рябь, такую же серую, как и его волосы и глаза. Он признал поражение в несостоявшемся противостоянии:

— Да, таково моё желание.

— Понял. — Только и ответил Соли, и словно окончательно потеряв к разговору интерес, обратился к стоявшему в углу нечопорному дворецкому. — Эй, Кактус. Ты говорил, что мясо дома появится ещё не скоро. Вот мясо. С тебя нормальный ужин.

Небольшая горка кистей Синиса’Мил’Лина, что всё ещё стучала капелью по окровавленному полотенцу, быстро превратилась в завязанный кулёк и полетела в сторону Кактуса.

Кактус же, который всеми лианами своего тела вздрагивал при каждом новом крике ба’астида, неловко поймал кулёк кистей и уточнил:

— Приготовить на ужин… это? — Он тщательно, но не очень успешно пытался скрыть, что самообладание ему слегка изменяет.

— Ты предлагаешь запечь кошака целиком?

— Нет, конечно нет.

— Ну так не задавай глупых вопросов.

— Приготовить… прям так?

— Кактус, ты вообще в своём уме? С нами дети живут. Хочешь, чтобы им кошмары снились? Поруби на мелкие кусочки, сделай какой-нибудь гуляш.

— Как Вам будет угодно. Я… мне идти готовить ужин?

— Иди. И передай Вете, что я приглашаю её на романтическое свидание.

Нервный Кактус поклонился, после чего удалился с мыслями о том, что исполнять свои обязанности порой нелегко и что с организацией животноводческой фермы в пещере следует поспешить. О том, что его никто не заставляет быть управляющим Храма Лже-Демона, пожилой шондонг задумываться не собирался.

Соли размеренно вытирал руки. Его порадовало, что одна капля крови, случайно попавшая на рукав Эгиды, благополучно впиталась, не оставив и следа. До этого он действовал несколько скованно, старался не запачкать полюбившийся артефакт, который, как оказалось, был защищен не только от запахов, но и от загрязнения, и заодно отругал себя за то, что не проверил этого раньше. Он придумывал новые способы сократить разрыв в боевых способностях между ним и ма’алаки’ на основе полученных только что данных, он вспомнил несколько серьёзных ошибок прошлого, он оценивал варианты их с Ветой грядущих взаимодействий, он… Он думал о чём угодно, кроме гостей Храма Лже-Демона, их мнении и уж тем более их проблем.

Гости Храма испытывали стресс. Иессей в меньшей степени, он в целом ожидал чего-нибудь эдакого. Полуангелы в куда большей.

Первым, разумеется, не выдержал Прокрус:

— Можем ли мы рассчитывать, что Вы поспособствуете нам в предотвращении нападения на Калварию? — Резко спросил он. Его нервы были на пределе, что неудивительно. Не очень-то просто смотреть на то, как твоего старшего сына пытают, а затем собираются использовать его плоть в качестве еды. Даже если этот сын совершил непростительное преступление и запятнал честь семьи.

— Желание. Одно. Исполню его. Бесплатно. — А вот Соли, как всегда, был невозмутим.

— Значит ли это, что?..

— Одно.

— Мы могли бы обсудить…

— Не хочу ничего обсуждать. Ждём Вету и выдвигаемся.

Ма’алаки’ более не пытались заводить разговор. Им было крайне неуютно находиться в зале ожидания. Иессей не был настолько же впечатлён произошедшим, но и ему было несколько не по себе, да и вмешиваться без веской причины он не хотел. Возможно, кто-нибудь из них и попытался бы завязать разговор с этим неприятным во всех отношениях человеком, но одна суккуба не заставила долго ждать.

— А вот и я!!! — Небывалым вихрем ворвалась в зал ожидания воодушевлённая Вета. — Прекрасная, неповторимая и самая полноценная суккуба во вселенной!!!

— Заканчивай и погнали. — Это всё, что сказал Соли.

Перед Ветой материализовался Кодекс Гигас. Кодекс завис в воздухе, а Вета, тоже как обычно, взобралась на фолиант с ногами и занесла перо над уголком последней страницы:

— И право посещать Храм Лже-Демона переходит к… Иессей, тебя так и записать, «из рода Наки’Ир»?

Святой немного растерялся от неожиданности, он в замешательстве протянул:

— Да…

— Ты уверен? — Настойчиво уточнила Вета. — Если ты хочешь…

— Вета, смирись. — Прервал её уточнения Соли. — Проиграла, значит проиграла.

— Фу-у-у, вредина… — Как всегда очаровательно поджавшая губки суккуба покорно сделала заметку в книге законов мироздания Тетиса.

Стоило Вете сделать пометку, как всё тот же бездушный механический голос начал вещать:

— Оповещение. Временная регистрация, пользователь — «придурок»; изменение; аннулировано; изменение; пользователь «Иессей из рода Наки’Ир»; временная регистрация подтверждена. Условия временной регистрации: перемещения ограничены залом ожидания; заблокировано несанкционированное нанесение повреждений; приостановлено восполнение духовной энергии. Для снятия с регистрации статуса «временный» обратитесь к администратору области. Нахождение в области подтверждено, согласие с условиями временной регистрации активировано. Отрицание согласия с условиями временной регистрации приведёт к автоматическому выходу из области.

Дослушав до конца «оповещение», Иессей хмуро отметил:

— Не нравится мне это.

— Что-то имеешь против моего внутреннего голоса? — С вызовом спросила Вета.

— Нет, ничего не имею против. — Поспешил уверить её Иессей.

Соли же криво ухмыльнулся:

— Какой-то он совсем не женственный.

— Ну… Я долго молчала… — Смутилась Вета. — Кхм, уходим.

— Разрыв пространства стабилизирован. Напоминание: аккумуляция духовной энергии до окончания материализации может привести к распаду телесной оболочки. — В бездушном, скрипучем, безразличном ко всему механическом голосе появились едва заметные женские тона.