Параграф 33: как это работает.

Трое вернулись из мнимого мира.

Бессердечный человек. Безразличная суккуба. Безрадостный святой.

— Совсем не то, что хотелось увидеть. — Понуро произнёс Иессей.

— Точно, совсем не то! В смысле «закон»? — Живо отозвалась Вета и пустилась в рассуждения. — Эм-м-м, то есть, я, конечно, просила следить, чтобы никто посторонний не добрался до их останков, они и сами знают, что это важно. Та-а-ак… Ещё я вроде говорила им, что трупы своих лучше как-нибудь использовать, ну, потому что где ещё такая концентрация тьмы и света, как не в телах суккубов и инкубов, не пропадать же добру… Что-то было про «можно и съесть в крайнем случае»… Но чтоб они прям вот обязаны так делать, я про это ни слова не сказала. Не было такого! Нет, не было. Не! Бы! Ло!

— Вета, не обращай внимание. — Едва заметно пожал плечами Соли. — Похороны сильно переоценены. Ты, впрочем, тоже.

— Это потому что я миленькая!

— Пойдём.

— Скажи, что я миленькая. Ну? Давай, Соли, повторяй за мной: «Вета, ты миленькая.»

— Как я и думал, концепция оружия массового поражения в классическом варианте не актуальна. Хорошо, что я уже подготовил альтернативу. Хм… Может, стоит подумать над запасным вариантом?

— Эй, не игнорируй меня!

Человек и демон уходили, а единственным, кого игнорировали, был святой.

— Вы что, просто уходите? После всего, что мы увидели?!

Человек и демон обернулись.

Вета ограничилась простым «Пф», а вот Соли спросил:

— Иессей, святой из рода Наки’Ир, ты сказал, что увидел совсем не то, что хотел. Исправить?

— То есть «исправить»? — Оторопел Иессей.

— То есть сделать так, чтобы ты ничего этого не увидел и так и остался в неведении. — Пояснил Соли. — Предложение ограничено. По времени. Точнее, по количеству ударов сердца.

— А может быть правда лучше?.. — Буря эмоций всё ещё бушевала в душе Иессея, и часть его действительно хотела вычеркнуть из памяти того мальчика. «Должно быть, Вэ Соли понимает, как мне сейчас тяжело, и хочет мне помочь, пусть и не подаёт вида. Но разве неведение, это выход?» — Вета, прежде чем принять решение, могу я задать тебе один вопрос?

— Чонада?

— Когда мой создатель… То есть когда Наки’Ир превращал меня в святого… или… когда он совершал тот ритуал… Ты могла его остановить?

— Эй, святой, ты же сам хотел, чтоб я не вмешивалась! К твоему сведению, мы с Вэ Соли уважаем чужие решения… Обычно… Иногда… Да? — Хоть начинала Вета вполне уверенно, но под конец сама засомневалась в собственных словах.

— И всё-таки? — Иессей счёл, что сейчас не время придавать значение этому противоречию.

— Ну-у-у… Не то чтобы помешать напрямую, но спугнуть ангела я могла запросто, ага. Если бы я это сделала, то случилось бы малак знает, что. Есть даже небольшая вероятность, что нас с Соли прям туда бы вышвырнуло. Со всеми вытекающими. А вот ты бы умер стопроцентно. Иессей-человек прожил бы свою никчёмную жизнь, а Иессея-святого мнимый мир поглотил бы подчистую, вместе со всеми прожитыми годами. Как будто не родиться вместо того, чтобы умереть.

Иессей был тронут: «Пусть Вета и насмехается надо мной, но всё-таки она дорожит моей жизнью.»

— Какая ты заботливая. — Соли подтвердил мысли Иессея. — Но в следующий раз я в целом не буду против попасть в средневековье с ожившими мифами. Привнести капельку бреда в то занимательное время. Если это не будет угрожать существованию Глории, конечно. И малявку по возможности бы не стереть. — И тут же их опровергнул.

— Вот уж не думала, что тебя такое заинтересует! Эх-хе, романтическая поездка в один конец… — Вета мечтательно разбила надежду Иессея на собственную значимость в её глазах, после чего окончательно добила его. — А, Иессей, точно! Если ты так хочешь умереть, то мне намного проще будет оторвать тебе голову. Ну так что ты решил? Исправлять? — Эта суккуба всё-таки была безразлична.

— Ах, это… — Иессей сделал выбор, но не ощущал решимости. — Нет, не нужно ничего исправлять. Правда есть правда, какой бы она ни была.

— Молодец. — Сухо похвалил его Соли и пошёл прочь. Вета незамедлительно последовала за ним.

— Значит, ты тоже считаешь, что я должен принять прошлое? — Спросил Иессей вдогонку.

Соли ответил, не оборачиваясь:

— Я считаю, что, если бы ты выбрал неведение, то не стоил бы потраченного времени и наши пути разошлись бы навсегда. — Этот человек всё-таки был бессердечен.

Последние надежды Иессея на сострадание были уничтожены. Он остался в одиночестве возле молельного дома, одного из немногих приличных зданий в этом грязном унылом гетто, именуемом Порочным Кварталом. Ему было над чем подумать. Подумать над тем, что случилось в прошлом, подумать над тем, что он чувствует в настоящем.

По правде сказать, толком думать Иессей сейчас не мог. Он попросту запутался. Раньше у него всегда была цель. Обучиться священным техникам у Наки’Ира. Завоевать мир людей в рядах ангельского войска. Попасть в мнимую вселенную. Но теперь никаких целей в его жизни не было. Более того, если бы какая-то цель и появилась, он вряд ли смог бы поверить в её важность и в важность собственной жизни. Жизнь. Та, что есть сейчас, и та, которую он мог бы прожить.

Перед мысленным взором Иессея пронеслась картина того, как его не очень-то и создатель Наки’ заплакал, уничтожив Авалон. Иессей во второй единственный раз в жизни увидел слёзы этого ангела, ангела, который сделал то, что от него требовалось. Иессей, сколько себя помнил, всегда любил Наки’Ира и восхищался им. Эти чувства никуда не исчезли после увиденного в мнимой вселенной. Но Иессей осознал — он никогда не понимал, что происходит в душе Наки’. Он никогда и не пытался понять, воспринимал всё, что происходило, как должное. Наки’ был одинок. Они оба были одиноки, но если ангел принимал своё одиночество как данность, то святой этого даже не осознавал. До сегодняшнего дня.

Иессей не знал, что ему делать дальше. По сути он не знал, на что стоит потратить свою жизнь. Эти двое, Вета и Соли, не собирались ему сочувствовать, но сочувствие не было тем, чего он хотел. С сегодняшнего дня он осознал, что не знает, чего хочет. Но точно не сочувствия.

Растерянность. Этим словом можно определить состояние Иессея. Глубокая растерянность. Пребывая в глубокой растерянности, Иессей подумал: «Узнаю, что происходит. Да, пойду узнаю.»

И он бы пошёл, если бы его не окликнули:

— Доброе утро, мессир Иессей! Молельный дом сегодня закрыт?

«Как я мог про них забыть?!» — Громом пронеслось в голове Иессея. Он пойдёт чуть позже, когда разберётся с больными полуангелами, которых сам же и запер в молельном доме. И будет уже не настолько растерянным.

***

Сейчас в этой комнате не было ни сомнительных кукол-горничных, ни сплетённого из лиан дворецкого. А вот очередной бочонок древнего изысканного вина в наличии имелся. Более того, кубок уже был наполнен вином, и стоял так некоторое время. Если бы в зал ожидания сейчас зашла Танэ’Ба’Сей, то она бы посмотрела на кубок, потом на Матерь Искажений, потом снова на кубок. Жрица Искажений хорошо знала привычки Матери Искажений, и тот факт, что изысканное вино стоит нетронутым, дал бы ей понять — Матерь Искажений сильно сосредоточена. Но Танэ’Ба’Сей здесь не было.

Для того, чтобы понять, что Вета сосредоточена, не обязательно быть настолько хорошо осведомлённым о её привычках, достаточно просто взглянуть на неё. Серьёзный взгляд, плотно сжатые губы и очень осторожные движения пальцев. То, что она делала, напоминало браслет. Собственно, это и был браслет, сплетённый из чёрных толстых нитей, напоминающих проволоку, и он был почти закончен. Симметричный узор плетения завершён, остался последний штрих, и…

— Та-дам! — Победоносно выкрикнула Вета, стряхивая с браслета остатки чёрного пламени. Она протянула изделие босому человеку, сидевшему напротив и тоже занимающемуся кропотливой работой.

— И что это такое? — Спросил Соли, отложив трансмутационный жезл.

— Ну, как бы… Глупо же каждую ночь заморачиваться насчёт порождений тьмы? Они такие надоедливые.

— Действительно, глупо. — Согласился Соли и надел браслет на руку.

Вета тщательно обнюхала Соли и вынесла вердикт:

— Х-ха, великолепная я превзошла все возможные ожидания! Ты должен был всего лишь сойти за своего, но с моим совершенным творением ты, Соли, будешь выглядеть в глазах порождений тьмы как вожак или альфа-самец…

— Никуда не годится. — Соли сразу же снял браслет.

— Э-эй, я же старалась!!!

Человек никак не отреагировал на возмущённые крики суккубы, он безразлично вернулся к своему занятию. Суккуба тоже возобновила труды. В этот раз она будет аккуратнее и не станет так небрежно обжигать готовое изделие. Она бы в любом случае это сделала, но теперь она просто обязана сделать всё правильно и облажаться ещё раз она не собирается. Вета знакома с привычками Соли ничуть не хуже, чем Танэ‘Ба’Сей знакома с её привычками, и то, что сделанный с таким трудом оберег был не вышвырнут в мусор, а убран в карман, многое для неё значило.

Вета усердно делала новый оберег из своих волос. Не из этой человеческой версии волос, а из настоящих, суккубьих, пучок которых специально отрастила и выдернула. Части тела суккубов в целом и волосы в частности сами по себе были отличными материалами, волосы же их Праматери обладали поистине впечатляющими свойствами. Вета не задумывалась над тем, что оберег из её волос может стоить целое состояние, она всего-то хотела, чтобы порождения тьмы не надоедали Соли («только поэтому, по-э-то-му»), всё-таки временные обереги, созданные из чистой энергии, слабы и быстро развеиваются, а вот рукотворный оберег очень даже удобная штука. Она уже делала такой оберег однажды, и с ним малышка Танэ могла спокойно ночевать в логовах сильнейших и опаснейших порождений тьмы любого из миров во время путешествий, если бы возникла необходимость ночевать со стихийным бедствием. Определённо удобная штука, тут главное, чтобы узор походил на духовную формулу.

Соли тоже занимался полезным делом. Это не было необходимостью, он вполне мог не заниматься этим. Однако ему было любопытно. Соли, каким бы человеком ни был, человеком был. Пусть его интерпретация человеческих чувств и желаний порой отличалась, но сам он небезосновательно считал, что его чувства и желания вполне обычные, человеческие. Хоть он сам и недолюбливал род людской, но никогда не отрицал собственное естество. Текущий проект он начал исключительно с целью удовлетворить собственное любопытство. По его лицу и невозможно было этого понять, но он был увлечён как ребёнок. Любопытству подвержены не только люди и уж тем более не только дети, но люди и дети подвержены любопытству чуть больше, чем остальные.

Дверь в зал ожидания Храма Лже-Демона была слегка приоткрыта. Ровно настолько, чтобы через щель можно было увидеть Вету и Соли. За ними наблюдали. Вета почувствовала их задолго до того, как они решились на то, чтобы посмотреть, Соли же был не из тех, кто оставит подобное незамеченным. Через какое-то время они начали перешёптываться, уверенные, что их не видят и не слышат, однако их не только видели, но и слышали, хоть и не придавали их присутствию какое-либо значение. Для того, чтобы услышать их, не обязательно обладать чутким слухом, но они об этом не задумывались, потому что шептались. Дети всегда думают, что определённые действия дают абсолютные гарантии. Взрослые так думают чуть реже, чем всегда.

— Хару, она же демон!

— Они ведь спасли маму и даже разрешили пожить здесь. А ещё помнишь, что там было?

— А вдруг там был другой, похожий демон? И похожий чеволек? Демоны умеют притворяться другими!

— Дядя-дриад сказал, что в Храме никого больше нет, только она, тот мужчина и род дриад, который в пещере.

— А если он соврал?

— Дедушка сказал, что здесь мы в безопасности, пока ведём себя хорошо, он чувствует.

— А если…

— Мару, ты просто боишься.

— Конечно боюсь, она же демон!

— А я не боюсь!

— Ты дурачок, вот и не боишься.

— Сам ты дурачок, Мару. Дурак и трусишка. Я и без тебя пойду.

— Хару!

К тому моменту, как Хару’Ра открыл дверь, их разговор уже слабо походил на шёпот. Хоть он и утверждал, что не боится, но на деле это было не так, ему определённо было страшно. Собственно, он и позвал брата, потому что боялся идти в одиночку. Бояться в его случае естественно. Они с Мару’Ра многое пережили. Несмотря на принадлежность к ба’астидам, они прочувствовали, что значит оказаться никем. Их положение однажды перестало быть привилегированным из-за каких-то событий, связанных с демонидами.

Тогда все старшие из рода Ра, тигрообразных, куда-то исчезли, а их отдали на воспитание роду Мил, пантерообразных, и те к ним относились мягко говоря не очень. Называли семьёй предателей. Говорили, что их терпят только для того, чтобы род Ра не исчез, но если они все умрут, то ничего страшного. Всячески помыкали ими и относились к ним хуже, чем к прислуге. Недавно всё изменилось. Мама и дедушка вернулись. Их не было очень долго, Хару’Ра и Мару‘Ра обрадовались их возвращению. Потом они оказались в Порочном Квартале, мерзком грязном месте, особенно в сравнении с роскошными особняками ба’астидов, элиты среди ма’алаки’, но это оказалось не так плохо. Любящая мама и заботливый дедушка, с ними даже та скудная безвкусная еда, которой им пришлось теперь питаться, казалась вкуснее, чем всё, что они ели до этого.

Дети понимали, что маме и дедушке пришлось пережить много плохого, но те старались об этом не рассказывать, и они лишний раз не спрашивали. Даже в порочном квартале их сторонились, но это было не важно, потому теперь они вместе.

Каждый день к ним для проверки приходил какой-нибудь ма’алаки’ из ордена, и часто их оскорбляли и били, всех, даже маму. Дедушка очень страдал из-за этого и считал, что он во всём виноват, но Хару в это не верил. Нужно терпеть, нужно обязательно находиться дома, когда приходит ма‘алаки’ из ордена, об этом просил дедушка, но это было трудно.

Перед очередной проверкой Хару и Мару сбежали, но потом поняли, что из-за них маме и дедушке достанется сильнее, чем обычно. Они хотели вернуться домой, пока не поздно, но заблудились. Вышли на покрытый туманом пустырь, там появились двое похожих на тех, кто сидел здесь. Они испугались и убежали, потому что женщина выглядела как демон. Дедушка нашёл их очень быстро, они поспешили домой, но там их ждала мама, которая выглядела ужасно, все вместе они вернулись на тот же пустырь. Там они увидели нечто очень страшное, но в итоге оказались здесь.

Здесь было хорошо. В еде не было мяса, но дядя-дриад сказал, что уже работает над этим, потому что госпожа вернулась, зато всё очень вкусно. Чистые уютные комнаты, хоть и слегка непривычные. Много интересных мест с кучей интересных вещей, которые, правда, дядя-дриад просил не трогать без спроса и не ломать. А главное, никто, никто не придёт.

Так видел Хару’Ра, так видел и Мару’Ра. Сколько они здесь? День? Два? Что-то около того. Явно недостаточно, чтобы дети начали чувствовать себя в безопасности, но вполне хватило, чтобы в них проснулось любопытство. Что же до учения Епархии, то демонам теперь придётся очень сильно постараться, чтобы вернуть себе место истинного зла в сердцах этих мальчиков.

Хару боялся, но пошёл, потому что ему было любопытно. Мару было любопытно, но он боялся, и всё-таки пошёл вслед за братом, не забывая при этом прятаться у него за спиной. Нет, к демону приближаться было слишком страшно, и они подошли к человеку, на демона же просто искоса поглядывали.

— Я Хару, а это Мару… — Начал знакомиться Хару’Ра.

— Я слышал ваши имена. — С обычным холодом прервал его Соли, продолжая работать над проектом. Он даже не взглянул.

Этот человек казался отстранённым и каким-то пустым, но в целом никакой опасности он не излучал, к тому же Хано сказала сыновьям, кто её спас. Подробностей она не уточняла. Возможно, напрасно.

Хару’ было немного не по себе, однако он решил, что разговор стоит продолжать:

— Вас же Вэ Соли зовут?

— Да, или просто Соли, а вон то крылатое недоразумение зовут Вета. На данный момент ваша… я полагаю, мать является её личной кошкодевочкой, а это означает, что вам достаточно стараться не вредить и не мешать для того, чтобы быть в безопасности и пользоваться преимуществами Храма Лже-Демона. Это всё, что вы хотели узнать?

— Ой, простите, если мы вам мешаем… — Это сказал уже Мару’. Слова про кошкодевочку ему не понравились, но у него было время привыкнуть к оскорблениям, да и переживал он очень сильно.

— С чего ты взял, что мешаешь? — Удивился Соли. Ну как удивился… Оторвал взгляд от трансмутационного жезла на четверть секунды.

— Как бы… — Мару почувствовал себя глупо, хотя его вины в этом не было. Он не знал, о чём стоит говорить, и Соли ему в этом совсем не помогал. Он замолчал в замешательстве.

Хару испытывал замешательство, как и брат, но было то, о чём сказать стоило, как он думал:

— Вэ Соли, вы знаете, мама, а ещё то, что мы теперь здесь живём…

— С этим к ней. — Вновь прервал его Соли и слегка дёрнул головой в сторону Веты.

Хару и Мару приблизились к Вете более неуверенно, чем к Соли. Вета усердно плела оберег, и при этом никаких странных эмоций у детей не вызывала, её сосредоточенность выглядела слегка комично и очень мило. Не считая крыльев за спиной и пылающих глаз она ничем не напоминала страшного демона, скорее вызывала расположение. К тому же она была очень красива. Глядя на неё, дети расслабились и заговорили куда более спокойно и уверенно, чем сделали это с Соли.

— Мы хотели сказать спасибо за то, что помогли маме и позволили жить у Вас.

— Да, спасибо Вам большое!

Вета отвлеклась от плетения и дружелюбно улыбнулась:

— Нас не за что благодарить. Нам с Соли это ничего не стоило, просто ситуация показалась забавной, да и туша пригодилась.

— И всё равно Вы нам очень помогли!

— Ага, наверное. — Согласилась Вета, и, немного подумав, добавила. — Только не воображайте, что мы с Соли за добро. Захотим — поможем, захотим — уничтожим. М-м-м, как бы это… Бывают те, кто делает много плохого, а потом спасают котёнка или говорят спасибо и начинают считать себя хорошими. Или те, кто думают, будто сделали что-то хорошее, но при этом не отличаются от тех, кто считает тоже самое плохим. Дерьмо всё это, сама не ем, и вам не советую. — Вета ощутила, что они не понимают, но она не особо и надеялась. — Так, я отвлеклась! Сейчас я занята, поиграем, когда закончу.

Демоница вернулась к производственному процессу, а дети вновь остались в замешательстве. Мешать они ей не собирались, но бояться уже перестали. Возможно, напрасно.

Хару и Мару не знали, стоит ли им тихонько посидеть и подождать, или же лучше уйти. У них были веские причины познакомиться с Соли и Ветой, но и надоедать они не хотели. В этот раз первым действовал Мару. Дело в том, что он был смышлёным и любознательным ребёнком, к тому же весьма начитанным. То, чем занимался Соли, захватило его внимание, и чем дольше он наблюдал, тем интереснее ему становилось.

Мару’ осторожно спросил у Соли:

— Скажите, Вэ Соли, а Вы же сейчас артефакт настраиваете?

— Верно. — Без тени эмоций подтвердил Соли, не отвлекаясь от работы.

— Я не понимаю, что Вы делаете. — Пожаловался Мару’ чуть более уверенно.

— Адаптирую знания, которые получены без использования души. Пытаюсь. Кажется, получается.

— Знания без использования души? Это как учиться читать?

— Фракция Соли-Вета, текущий статус — домашнее животное. Получен один скилпоинт фракции. Желаете обменять на информацию? — Сказал Соли всё с тем же безразличием. Будь его голос немного приятнее, сошел бы за системное оповещение в игре. Вета хоть и была сосредоточена на браслете, но всё прекрасно слышала и тихонько посмеялась, а вот Мару совершенно ничего не понял. — Шутка из моего мира, ничего особенного. Тебе правда интересно, Мару?

— Да! Я не очень много знаю про настройку артефактов, но это делают по-другому. Нужно выучить подходящие к артефакту духовные формулы, извлечь формулу артефакта и заставить их резонировать.

— Это всего лишь точка зрения. Хочешь получить суперспособность?

— Суперспособность?

— Особый навык, дающий превосходство над равными.

Соли говорил также, как обычно, он был всё таким же безразличным, холодным и несколько неприятным, но Мару определённо ощутил, что этим словам можно доверять. Мальчик знал, что существуют секретные духовные формулы, а также врождённые таланты, как у его деда, но он был уверен, что эта штука, суперспособность, будет чем-то совершенно иным.

— Конечно! — Сразу же согласился Мару.

— И я, можно мне тоже получить суперспособность? — Хару тоже поспешил присоединиться.

— Получите вы суперспособность или нет, зависит только от вас. Начнём. Я немного понаблюдал за поведением ма’алаки’ в бою и пришёл к выводу, что в Тетисе существует изобилие возможностей. Множество навыков, которые здесь называют духовными формулами, позволяет решить текущие задачи. Если чего-то хочешь, освой правильные навыки или получи правильные артефакты. Так или иначе большинство проблем решаемо изначально. Удобный подход в удобном мире, но не более. Я полагаю, исследователи ма’алаки’ ищут новые духовные формулы, то есть просто увеличивают их количество. Сомневаюсь, что остальные химеры принципиально от них отличаются. Вполне ожидаемый подход.

Речь Соли была малость сложновата для мальчиков, но они прилежно слушали и старались вникнуть в содержание. Им было бы немного проще понимать, если бы Соли говорил самую малость живее. Но он и без того пошёл на уступку — старался говорить более естественно, чем обычно. Хотя, если бы его рот не издавал звуков, могло бы показаться, что он вообще никого не замечает.

— А в Вашем мире всё не так?

— Почему? Как правило в моём мире всё также, Хару. Если совсем упростить… Сходил на свидание — достижение получено. Лишился девственности — достижение получено. Отдохнул за границей — достижение получено. Всё тоже самое, нет никакой разницы между Тетисом и моим миром, нет никакой разницы между слугой и господином. Множество деталей, множество уточнений, и всё-таки принцип игры всегда один. Самому популярному оружию моей расы понадобилось много столетий, чтобы им додумались пользоваться как оружием, а его аналогам потребовалось втрое больше времени для того же самого.

— Как-то мне всё это не очень нравится.

— М-м-м, выглядит убого, да. Но это всего лишь игра, я в ней такой же игрок, как и вы. Сейчас важно не это. Важно то, что духовные формулы, это такая же часть игры, как и всё остальное. Они дают изобилие возможностей. В моём мире… Человеческая раса, к которой я принадлежу, не имеет доступа к духовной энергии…

— Как так не имеет доступа?! Как можно жить без духовной энергии?!!

— Мару, веди себя прилично!

— Простите.

Мару действительно был очень удивлён, из-за чего подскочил и закричал, но, вопреки ожиданиям Хару, Соли никак не мог посчитать такое поведение неприемлемым. Соли не смог бы понять, почему один брат одёрнул другого, даже не будь меж ними культурных различий.

— Раса людей не имеет доступа к духовной энергии, поэтому ни о каком изобилии возможностей речи нет. В сравнении с химерами человечество обходится малым, и при этом неплохо справляется. Потому что игра, в которую все мы играем, одинакова для всех. У игры есть правила. В правилах этой игры нет противоречий, нет исключений. Думать иначе — ошибка.

Мальчикам было совсем не весело слушать такой монолог, но они действительно старались усвоить услышанное.

Соли впервые со времени их появления по-настоящему посмотрел на них, не периферическим зрением, не мельком. Он отвлёкся от работы и окинул детей столь естественным для него ледяным опустошённым взглядом, вызывающим у многих неприязнь, и произнёс:

— Игра в жизнь. Её правила незыблемы. Многие интуитивно чувствуют это, и пытаются хоть что-то прочесть. А потом верят, что их прочтение правил игры является единственно верным и пытаются убедить в этом других. Но на самом деле вы можете читать правила игры в жизнь так, как вам нужно здесь и сейчас. Понимаете, о чем я?

Хару’ смутился:

— Э-э-т-то… Не очень…

Мару’ чувствовал себя также:

— Не особо…

Соли глубоко задумался, то есть оторвал взгляд от трансмутационного жезла более чем на две секунды:

— А по возрасту лет на шесть-семь… Забрать Лили?.. — Он вернулся к манипуляциям с жезлом и продолжил, как ни в чём не бывало. — В моём мире недостаток возможностей приводит к необходимости грамотно использовать то, что есть. Но даже там ценное часто остаётся невостребованными в течение десятков поколений или даже забывается. Много причин. Например, сейчас я покажу вам принцип управления гравитацией… Управления силой притяжения, из-за которой мы падаем на землю, но вы двое обязаны сами найти хотя бы один природный закон, следующий из этого принципа, иначе вы провалились. Если найдёте, то способ, которым вы это сделали, станет вашей суперспособностью, и мы продолжим обсуждение.

Соли не считал, будто произошло нечто особенное. Он во многом не разбирался, понимание чувств других всегда давалось ему тяжело. А вот Вета в таких вещах прекрасно разбиралась, и сейчас она хоть и старалась не отвлекаться, но всё же с интересом наблюдала за происходящим. Эмоции мальчиков были для неё как на ладони, и она отчётливо видела, то, о чём Соли не знал. Вета видела, что остался последний шаг до того, чтобы эти дети начали восхищаться Соли и безоговорочно верить каждому его слову. Соли не знал об этом, даже не задумывался, он просто сделал этот последний шаг, сам того не ведая — он показал детям то, чего прежде не было в мире Тетис.

— Это Ауксилийские Сапоги. — Соли указал на предмет своей работы. — Знаете о них что-нибудь?

— Я знаю! — Гордо отозвался Мару. — Ауксилийские Сапоги, это дорогущий артефакт стихии воздуха, они позволяют бежать по небу быстрее ветра.

Соли кивнул:

— Да, у меня тоже сперва были ассоциации с ветром, и я думал, что артефакт связан со стихией воздуха. Но после того, как начал ими пользоваться, заметил несоответствие. Артефакт работал нелогично. После небольшого исследования стало понятно, что автор технологии случайным образом создал артефакт управления гравитацией, подумал про стихию воздуха, не стал разбираться в подробностях и вплёл формулы воздуха в изделие в качестве стабилизаторов, чтобы можно было бежать по небу со скоростью ветра и не падать.

— А-а-а! — Понял Мару. — Так можно сделать Ауксилийские Сапоги с разными стихиями, и они будут работать так, как захочешь!

— Ограничения всё ещё есть, но принцип ты понял. — Подтвердил Соли. — Также Ауксилийские сапоги изначально не привязаны к определённой стихии, а это значит, что можно добавить в них различные последовательности из многостихийных формул. Их придётся придумывать самостоятельно. Количество комбинаций ограничено вместимостью формулы артефакта, но вариантов всё равно много, если вместо одной сильной формулы использовать несколько более слабых. Формулы одной стихии, взаимодействующие с другими стихиями определённым образом, способны продемонстрировать неизвестные ранее эффекты, чёрное станет белым, а горячее — холодным.

— Я слышал о чём-то таком! — Гордо заявил Хару. — Говорят, что повелительница драконидов создала формулу управления холодом, но держит её в тайне даже от остальных драконидов. Она единственная, кто умеет такое. Драконья кровь даёт власть над огнём, но огонь ведь горячий, а не холодный.

— Скорее всего, совместила огненную и водную стихии, а не рассказывает, потому что ёкаи и дракониды считаются врагами. В любом случае, я занялся Ауксилийскими Сапогами не из-за этого, а из-за гравитации. Знания человеческой расы, мне хотелось узнать, насколько они точны. Гравитация, это не сила, которая тянет вниз или притягивает вещи друг к другу. Гравитация, это побочный продукт течения времени, всё ещё актуальная информация. Проще показать.

И Соли показал. Он показывал детям, как изменение течения времени влияет на силу притяжения и попутно исправлял недостатки формулы Ауксилийских Сапог, дети в свою очередь пытались воссоздать применяемые Соли методы и подкинули ему пару идей, сами того не ведая. У Соли так и не получилось в полной мере объяснить мальчикам теорию относительности, но общий принцип они интуитивно уловили. Тетис, это удобный мир, интуитивного понимания и базовых знаний в нём зачастую достаточно.

В конце Мару сумел применить новообретённые навыки к пространству-времени с помощью его основной стихии — небольшое искажение вокруг себя, которое заставило окружающих видеть его с небольшим запозданием и по совместительству превратившее многовековой паркет под его ногами в щепки. Мару испугался, что его накажут за нанесённый паркету ущерб, но реакцией Соли были не ругань за поломку и не похвала за успех, а рекомендация «не сдохнуть в процессе исследования». Вета, которая уже закончила с оберегом и наблюдала со стороны, попивая винишко, попросту рассмеялась и заявила, что «это что-то новенькое», не уточняя при этом, что именно. Хару твёрдо решил не отставать от брата и сразу же попросил его помочь с тренировками. При этом выглядел Хару так, будто это у него получилось открыть невиданный ранее способ применения формул света. Со временем два брата, Хару’Ра и Мару’Ра, которые пренебрегут традициями ба’астидов и так и не возьмут себе третью часть имени, войдут в легенды Тетиса, и легенды будут противоречить друг другу, называя их то героями, то злодеями. Но это произойдёт ещё не скоро, ведь сейчас они просто дети. Дети, которые несмотря на его отталкивающие повадки и невзрачную внешность, искренне восхищаются Вэ Соли. Возможно, напрасно.

— Душа… Духовная энергия, да. — Надевая на ноги завершённое изделие, Соли говорил также холодно, как и раньше, но дети уже перестали придавать этому значение. — С ней возможно всё, что имеет смысл, хотя условия могут показаться абсурдными. А вот то, что не имеет смысла, как раз невозможно. Иногда легко перепутать смысл с его отсутствием, я и сам порой на этом попадаюсь.

— Дети, не слушайте этого человека, он вас плохому научит! — Вовсю веселилась уже порядком захмелевшая Вета. — Возможное ограничено уровнем, у-ров-нем.

— Разве это не игровая условность? — Уточнил Соли, проводя тест Ауксилийских Сапог версии 2.0.

— Я ведь уже говорила, что моя игра сделана по образу и подобию Тетиса. Видите, дети, он совсем меня не слушает! Я должна оплакать это наедине с моим драгоценным, вкусненьким, серебристеньким… Э-э-э, в смысле полусладкое ацтланийское закончилось?!! — Вета активно трясла опустевший бочонок над кубком.

— Тётя Вета, а что это за уровень? Уровень чего? — Полюбопытствовал Хару. Мару тоже заинтересовался.

— Да-а, нужно слушать тётю, а не этого недоучку! — Вета с довольным видом отбросила бочонок (который благополучно разбился в щепки без какой-либо помощи гравитационных формул) и начала объяснять. — Уровень тебя, и тебя, и тебя… Всех, в общем. Такими-то глазами его не увидеть, но можно схитрить. Чтобы измерить свой уровень, нужно использовать духовные формулы… Духовные формулы, это как-то длинно. Зачем вообще так говорят? Нельзя было попроще назвать?

— Вета, это ты придумала язык сервили.

— Ох, Соли, не напоминай! Ладно, пусть будет называться навыком. Круто я придумала, ага?

— Да, ты придумала круто.

— Соли, не придирайся! В общем, берёшь навык первого уровня, то есть самый простой.

— Как свет свечи?

— Нет, Хару, свет свечи, это навык третьего уровня. Навык первого уровня, эт-то… пусть будет обесценивание тени. Вот так — и думать, что отныне тень ничего не значит, представлять себя без неё.

— Ого, моя тень исчезла! Не знал, что так можно.

— Правильно, Мару, всегда повторяй за мной, и станешь самым разыскиваемым ба’астидом в Тетисе! Только не добавляй в обесценивание тени слишком много посторонних элементов, он у тебя уже до второго уровня вырос. Ага, вот так.

— Почему у Мару увеличился уровень навыка?

— Соли, ты играл в SW, ты и сам должен знать!.. А, не, я ж сама убрала эту механику перед релизом. Ну типа перегрузка, перегруженные навыки становятся дико расходными, на них никакой энергии не напасёшься. Так! Считать умеете? — Увидев кивки детей, Вета продолжила корчить из себя учительницу. — Сделайте цепочку из шестнадцати. Теперь нужно применить навык на себя-любимых и зафиксировать на теле. Повторяете до тех пор, пока не достигнете предела. Потом дозаполняете одиночными, считаете, сколько получилось, и вот ваш уровень.

Хару, Мару и Соли занялись измерением своих уровней, а Вета продолжала объяснять:

— В Тетисе постоянно кто-то с кем-то воюет, а для сражений знание уровня всегда полезно, всегда можно рассчитать, сколько навыков можно использовать одновременно и что можно выдержать. Всё-таки менять подготовленный навык на другой довольно долго, делать это моментально даже Прародители не умеют. Ну и вообще проще же знать, на что способен. Такое вот ограничение. Кароч, возможно далеко не всё, а только то, что удастся смастерить в пределах своего уровня. Если у тебя сотый уровень, то хоть убейся, хоть суккубе скормись, но больше десяти навыков десятого уровня за раз не активируешь.

Пока Вета разглагольствовала, Мару уже закончил с подсчётом и объявил результат:

— 256.

— Ничего страшного, Мару, ты ещё растёшь. — Якобы утешила мальчика Вета. — Твой уровень ещё раза в два повысится, а может и больше.

Хару закончил с подсчётом позже не без причины:

— А у меня 345.

— Ого! — Мару искренне восхитился братом. — Ты всегда такой сильный!

— Да, неплохо, шанс превысить семь сотен в конце роста, это отличный потенциал для химеры. — Подтвердила Вета.

Соли закончил подсчёт уровней позже остальных. В процессе он использовал всю духовную энергию, что у него оставалась после работы над сапогами, и ему пришлось потратить дополнительное на опустошение одного из камней. Дети ждали результат, они верили, что такой, как Вэ Соли должен обладать просто огромным уровнем.

— Вот как. — Единственное, что сказал Соли.

Вета прекрасно знала, какие примерно бывают уровни у людей, и поспешила его утешить:

— Для людей всё также, как в игре, уровни стихийных навыков удваиваются.

— И, конечно, низкоуровневых внестихийных навыков не существует в силу их природы. Я озадачен.

— Зато ты мой хранитель артефакта!

Слушая короткий диалог Хару и Мару сделали вывод, правильный лишь частично — они оба подумали, что результат оказался не очень большим (верно) и Соли постеснялся сказать (неверно). Их съедало любопытство, но они переживали за Вэ Соли и не хотели, чтобы он расстроился. Правда была в том, что Соли скрыл бы эту информацию от посторонних вне зависимости от результата, а Вета так не спешила сообщать Соли о его результате ниже среднего по меркам человеческой расы, который всегда знала, исключительно для того, чтобы временами дразнить своего жалкого человечишку (и рассказала о существовании уровней только потому, что через несколько часов или дней жалкий человечишка и сам научится их видеть — с той же целью).

Однажды Мару слышал, что, когда разговор становится не очень приятным, следует сменить тему. Это он и попытался сделать:

— Тётя Вета, а у Вас какой уровень?

— Невежливо спрашивать у девушки её уровень. — Игриво, как всегда обворожительно подмигнула пьяненькая суккуба и нежно погладила мальчика по щеке, чем заставила юного ма’алаки’ раскраснеться. То, что она принадлежит к демоническому народу, его совершенно не волновало. С этого дня. Вета посмотрела на Соли не менее игриво спросила. — Хей, Соли! Ревнуешь?

— Пф. — Короткий и содержательный ответ.

— А я-то ду-умала-а, что теперь, когда ты так сильно хочешь, чтобы я обнимала тебя как можно чаще…

— А? — Короткий и содержательный вопрос.

— Ну как же, Соли! Твои Ауксилийские Сапоги 2.0 обладают разнообразными, эффективными и весьма любопытными свойствами, но ни одно из них не предназначено для небесных догоняшек.

— Тц. — Короткая и содержательная реакция.

Человек покинул зал ожидания, оставив маленьких детей на растерзание кровожадного демона. По пути он прихватил тёмный оберег.

— Мой Соли ненавидит ошибаться. — По секрету шепнула детям Вета. Соли всё слышал.

***

Соли смотрел на широкую обсидиановую лестницу, ведущую вниз. Ступени были украшены искусной резьбой, серебристые перила прекрасно дополняли эффект — лестница казалась спуском в потусторонний мир. Позади него была точно такая же лестница, и он уже знал, что это выход на крышу Храма Лже-Демона, там он уже был. Зал ожидания, его спальня с панорамным потолком, несколько хранилищ всевозможных артефактов, лаборатория с отличным набором оборудования, тот зал, в котором он оказался по прибытии в Тетис, гостевые комнаты, в которых он не был… Верхний этаж Храма Лже-Демона не был исследован до конца, однако Соли собственными глазами видел, что эти ванная и туалет были сделаны специально для него (Вета потратила на их создание приличную горку изопсефов, которые были куда крупнее, чем те, что он использовал вместо пуль). Ему показалось странным, что гостевые комнаты есть, но сопутствующие им необходимые элементы отсутствуют, хотя те же химеры в них определённо нуждаются. Суккубам нет необходимости пользоваться уборной, верхний этаж мог предназначаться исключительно для них, и всё же что-то не сходилось. Соли мог спросить у Веты, но, раз уж ему всё равно по пути, то… Раньше Соли перемещался к верхнему этажу Храма и на улицу напрямую, мгновенно. В этот раз он спустился по лестнице.

Как и предполагал Соли, купальни и уборные располагались ниже. Также на этом этаже находились грандиозный зал приёмов, просторная трапезная и поистине впечатляющая библиотека. И всё это было разрушено. До основания. Следы жестокой битвы. Необратимые повреждения, явно нанесённые с помощью высокоуровневых духовных формул. И тела. Много тел. Давно лишившиеся плоти скелеты, покрытые ржавчиной доспехи и оружие, каким-то чудом сохранившиеся обрывки истлевших тканей. Химеры всех мастей. Пыли почти не было, однако лежала она идеально равномерной целиной. «То есть Кактус следит только за верхним этажом и пещерой. Жаль. Надо будет приказать ему навести порядок в библиотеке.» — С такими мыслями Соли вернулся на верхний этаж и проследовал туда, куда и собирался изначально. Желание посмотреть, что же там внизу, возникло у Соли исключительно из-за того, что он как раз шёл в ванную комнату.

Помещением для ванной послужила одна из гостевых комнат. Проходную часть Вета решила оставить без изменений, только отделила стеной, поэтому вместо привычных для Соли крючков для одежды имелись журнальный столик, софа и гардеробный шкаф. Если бы Соли заглянул в шкаф, то увидел бы, что в нём уже лежит аккуратно сложенный комплект одежды, но он скинул всё, что на нём было, на софу и вошёл.

Было красиво. Зеркало на половину стены в замысловатой раме. Выполненный в духе японского сада искусственный водопадик с растительной композицией вокруг. Свисавшие с потолка фонарики в форме фантастических цветов. Собственно, ванна, просторная, сильно напоминающая горячий источник. И отмокавшая в горячей воде кошкодевочка. Красивая кошкодевочка.

Глаза Вэ Соли и Хано’Ра’Фиа встретились. Затем взгляд Соли соскользнул ниже, отдельно задержавшись на возвышающихся над поверхностью воды грудях. Большинство из тех, кто хоть немного знал этого человека, либо считали Соли импотентом, либо предполагали, что его интересует исключительно садистская содомия. Но на самом деле в плане сексуальных пристрастий он был вполне обычным парнем, который на данный момент смотрел на красивую обнажённую женщину, разве что с небольшими звериными дополнениями вроде тигриных ушек, хвоста и когтей. Ба’астиды вообще не сильно отличались от людей в плане строения тела. Вернее, не сильно отличались от суккубов, но это не принципиально.

На данном этапе кое-кто мог бы начать кричать про вторжение извращенцев. Или начать в панике прикрываться. Или позвать к себе. И ещё много подобных вариантов, но ничего такого не произошло. А кое-кто мог бы начать извиняться. Или вылететь из ванной, хлопнув дверью. Или сказать что-нибудь средней степени пошлости. Подобных вариантов не меньше, и ничего такого не произошло.

Мужчина ощутил, как кровь обильно устремилась к его промежности, а в голове сам собой возник образ одной суккубы. Он немного удивился: «В целом наличие Веты в открытом доступе должно было на меня повлиять, и всё же неспособность контролировать собственное либидо немного пугает. В любом случае сейчас у меня нет причин испытывать влечение.» — Подумал Соли, и его кровь вернулась из паховой области на привычное место, равномерно распределившись по организму. Соли погрузился в горячую воду так, словно был здесь один. Размер ванны это позволял.

Хано не знала, что делать. Она уже выяснила у местного смотрителя (который сказал, что с недавних пор его зовут Кактус), что этого мужчину из незнакомой расы, на теле которого виднелось множество столь редких для химер шрамов, действительно зовут Вэ Соли, и они с той суккубой, которую во что бы то ни стало следует звать Вета, очень близки, но ба’астидка не имела ни малейшего представления о том, какие между этими двумя отношения. В Епархии Ма’алаки’ наличие официальных любовниц помимо жены считалось признаком статуса, неофициальные любовницы же порицались, но применимы ли такие порядки в отношении этих двоих, да и были ли они супругами? То, что Вета и Соли живут в Храме Лже-Демона, мистическом месте, невероятно защищённом и окружённом лишь слухами, никак не придавало Хано уверенности в себе и собственных действиях. Ещё меньше уверенности в себе ей придавало примерное представление о том, какие между ними отношения. Картина того, что случилось перед приходом в Храм Лже-Демона, как-то смешалась, и, ввиду испытываемого тогда сильного смятения, Хано не могла припомнить, что же именно ей сказала суккуба. Всё произошедшее в тот час казалось сейчас расплывчатым. Всё что она вспоминала отчётливо — подавляющую силу этих двоих. Как бы то ни было, эти двое не только уберегли её от изнасилования и последующих пыток, но и буквально предоставили всей её семье место, в котором можно жить, не боясь бесконечных гонений. Когда Соли, этот не то чтобы уродливый, но всё-таки неприятный мужчина, смотрел на её тело, Хано не увидела в этом неприятном взгляде похоти. Но эрекцию невозможно было не заметить. Разумеется, Хано смутилась, но всё же она, если понадобится, она готова была расплатиться телом за убежище для сыновей, пусть всё остальное и наполнено противоречиями. Кому-то может показаться странным, что женщина, недавно пережившая попытку сексуального насилия, задумывается о таком, но Хано’Ра’Фиа почти всю жизнь прожила в Епархии. Этим всё сказано.

Хано увидела, что эрекция Соли исчезла также быстро, как и появилась, а потом он просто вошёл в ванну, и, кажется, занялся тем, чем занималась и Хано до его прихода — расслаблял тело и душу в воде. Возможно, пытался собраться с мыслями, как и она. Происходящее, вернее, не происходящее никак не вписывалось в картину мировоззрения ба’астидки. Хано действительно не знала, что делать. Она даже не решилась прикрыть грудь. Мужчина и женщина оказались обнажёнными в горячей воде и не смотрели друг на друга.

Хано и Соли лежали в полной тишине минуту, другую, третью…

Первым заговорил Соли, чем заставил ба’астидку вздрогнуть:

— Если кто-то напряжен также сильно, как ты, то это в большинстве случаев означает, что он либо ожидает нападения, либо сам готовится напасть. Я пришёл сюда, чтобы расслабить своё тело и привести мысли в порядок, но в данных условиях подобное несколько затруднительно.

— Прошу меня простить. — Хано неловко опустила голову. Ей определённо стоит покинуть ванную комнату, сейчас она встанет, пройдёт так, чтобы не попадаться ему на глаза, он ведь всё равно не смотрит…

— В Епархии Ма’алаки’ нет традиции совместных омовений, правильно?

Хано замерла, она не поняла, почему этот мужчина задал такой вопрос. Хано кивнула, после чего спохватилась, ведь Соли более не смотрел на неё, и сказала:

— Таких традиций у нас нет.

— Ты никак не отреагировала на моё появление, поэтому я предположил обратное. Если и дальше будешь такой пассивной, то подобные недоразумения начнут накапливаться. Это будет меня раздражать, и я вышвырну тебя из дома. Ясно?

— Да. — Хано не знала, чего в ней сейчас больше, стыда или растерянности. — Ещё раз простите.

— Не за что извиняться, ошибочное суждение принадлежит мне, а не тебе. Хм, не слишком ли часто я стал ошибаться?.. Нервы… — С этими словами Соли начал подниматься.

— Нет, что Вы, Вэ Соли, останьтесь, а я пойду, если Вам угодно. — Спохватилась Хано и подскочила, судорожно прикрывая интимные места.

Соли едва заметно нахмурился:

— Слушай, я не какой-нибудь монстр. Если ты попросишь подождать своей очереди, то я не стану вырывать тебе глаза. Если ты повесишь на двери табличку «занято», то я не стану поджидать тебя у выхода с кинжалом. Если ты запрёшься… Кстати, почему Вета не сделала засов?..

— Я не это имела ввиду! — Хано окончательно стушевалась: «Как я могла повести себя столь грубо?! Я в доме иноземцев, их нормы поведения отличаются от наших. Кому, как не мне это знать?» — и в панике погрузилась обратно в воду, сказав при этом. — Мы ведь не мешаем друг другу, да?

— Да, не мешаем. — Соли тоже вернулся на изначальное место, он не придавал особо значения происходящему и теперь, когда убедился, что ба’астидка не собирается на него нападать, был полностью спокоен.

А вот Хано’Ра’Фиа буквально места себе не находила. Она и предположить не могла, что нормы поведения человеческой расы не играли в инциденте никакой роли и что конкретно этот представитель расы в принципе имеет весьма опосредованные представления о нормах поведения, которые кажутся ему несущественными для обычных планов.

Хано имела отчётливое представление о роли женщины в глазах полуангелов, но не имела никакого представления о том, что происходит в голове этого незнакомца. Она и сама не понимала, что побудило её спросить:

— Могу я что-нибудь сделать для Вас? — Спросив такое, Хано сама себя испугала. Ещё и тем, что после сказанного припомнила, как что-то насчёт этого упоминала суккуба.

Прежде чем ответить, Соли ненадолго задумался:

— Хм… Можешь, да. Приберись в библиотеке. Попроси помощи у дриад. Если откажутся помогать, скажи, что это приказ госпожи. Там наверняка полно редких книг, которые Вета даже не читала. Большая часть уничтожена, но что-нибудь годное могло сохраниться. Если найдёшь подходящие книги, можешь использовать их для обучения сыновей. Я только подкину им несколько хороших идей, но без должного образования никакого раскрытия потенциала не предвидится.

Не тот ответ, который ожидала Хано. И всё же она услышала нечто важное.

— Вэ Соли, Вы так говорите, будто возлагаете некие надежды на моих мальчиков. Верно ли это?

— Никаких надежд. Всего лишь хочу посмотреть, что из них выйдет. Они не безнадёжны, только и всего.

Разговор протекал на удивление плавно, Хано казалось, что этому человеку действительно всё равно, здесь она или же нет. Он не проявлял никаких эмоций, казался неким случайно возникшим в ванной чужеродным элементом, в иной ситуации подобное бы смущало и даже пугало, но сейчас это действовало успокаивающе. Настолько успокаивающе, что Хано набралась смелости:

— То есть Вы не собираетесь как-либо их использовать?

— Сложно сказать. Сегодня я объяснял им ряд наблюдений и в результате сумел довольно быстро разобраться в некоторых спорных моментах. Намерен продолжать. Учи, чтобы учиться, действенный метод. Не уверен, попадает ли такой подход под категорию «использовать», скорее уж равноценный обмен. Больше ничего, если ты об этом.

— Рада слышать. — Облегчённо выдохнула Хано. — Не поймите неправильно, мы благодарны Вам и госпоже Вете за убежище, к тому же я готова на всё ради благополучия Хару и Мару, однако наш род находится в очень непростом положении. Нас осталось четверо, четверо последних представителей рода Ра. Остальные мертвы. Вряд ли в Епархии найдутся… найдутся ещё… найдутся ма’алаки’, готовые разделить ложе со мной или отцом, поэтому Хару и Мару — они наша последняя надежда на то, что род Ра не исчезнет. Вы только не подумайте, я ничего не имею против госпожи Веты, но… Как бы сказать…

— Но если кто-то узнает, что эти дети связались с демоном, то всё, враги Епархии отныне и на веки. Если дело только в сохранении рода, то почему нельзя найти им жён из других химерических рас? При достаточном количестве потомства вероятность рождения тигрообразных ба’астидов также высока, как и при связи с полуангелами.

— Вэ Соли, Вы, должно быть, не знаете, но связь с химерами из других рас не приносит детей, поэтому…

— А, так вот почему химеры считаются разными расами. Полагаю, следует использовать касание духовным взором и что-нибудь для уязвимости к стихии партнёра. Скорее всего, кровь позволит и с нехимерическими расами, но там должны быть дополнительные условия. Уточни у Веты. — Соли говорил нечто само собой разумеющееся.

От столь спокойных, уверенных слов, сказанных даже чересчур буднично, сердце Хано подпрыгнуло:

— Так просто! То есть, даже если мои мальчики не найдут себе жён, то мне всего лишь нужно найти партнёра не из ма’алаки’. Касание и уязвимость…

— Это только предположение. Сказал же, уточни у Веты, она знает правильный метод. — Соли немного удивился тому, что ба’астидка даже не рассматривала самый лёгкий метод решения проблемы рода Ра, для применения которого у неё уже имелись трое мужчин-полутигров, хоть двое из них и не достигли нужного возраста. — Вообще вижу проблемы, ты же запросто можешь наделать детишек с… М-м-м, ничего. — Нет, Соли не был тактичным. — Ты же можешь предлагать своё тело каждому встречному ма’алаки’, кто-нибудь да согласится.

Хано всё ещё лежала обнажённая в одной ванной с незнакомцем, но этот факт сам собой отодвинулся на второй план. Отчасти по причине отстранённой, пустой манеры речи Вэ Соли. Но лишь отчасти.

— Я уже думала об этом. — Поведала она с болью. — Ради сохранения нашего рода я готова пойти на столь омерзительное постыдство, но заниматься подобным в Епархии слишком опасно, тем более в моём положении. Если бы Хару и Мару не смогли найти жён, то я бы рискнула. Теперь я знаю, что есть другой путь, меньшее из зол…

Хано замолчала, но не потому, что ей больше нечего было сказать. Ба’астидка поймала себя на мысли, что ей бы стало намного легче, если бы всё решилось здесь и сейчас, с этим мужчиной. Внешне он был несколько неприятен и не выглядел здоровым, скорее слабым, а также отталкивающим, бесчувственным, и всё же Хано думала, что не против, если тем, кто займётся восстановлением рода Ра непосредственно, станет он. «Почему?» — спросила ба’астидка сама себя. Было ли дело в ней самой, усталой и на самом деле близкой к тому, чтобы сломаться, или же в его уверенности, абсолютном спокойствии и некоей жестокой, холодной надёжности?..

Хано не ожидала, что получит ответ, Соли же не подозревал, что ответит на незаданный вопрос.

— Как тебя зовут?

— Что? М-м-меня зовут Хано’Ра’Фиа. Нет, меня зовут Хано, этого достаточно.

— Это не моё дело, и всё же, Хано… Ты уверена, что выживание рода стоит твоих страданий? Всегда приятно видеть того, кто готов пойти против собственных убеждений и естества ради достижения желаемого, пусть даже лишь отчасти. Я бы понял, если бы твои устремления были направлены на защиту близких или осуществление мечты, это естественно. Но нечто столь иллюзорное… Ты уверена, что продолжение рода сделает тебя счастливой? Впрочем, забудь, подыхали и ради меньшего. Не моё дело. Вопрос.

— Вопрос?

— Выходит, то что случилось в подворотне, не было изнасилованием?

Хано была в замешательстве, в который уже раз за сегодня. И на сей раз замешательство оказалось… приятным:

— Нет, это на самом деле было… изнасилование… Он… — Хано вдруг поняла, что, ей достаточно рассказать, и станет намного легче. — Он тащил меня к инквизиторам. Глумился надо мной. Бил. Говорил, что род Ра скоро исчезнет. А потом… — Хано не заметила, как слёзы градом покатились по её щекам, растворяя горькие капли в горячей воде. — Потом он рассмеялся и сказал, что поможет сохранить Ра. Схватил за волосы, сказал, что отведёт в гарнизон, где каждый желающий поможет сохранить род предателей. Вытащил из дома. Одежда порвалась. Мне было больно, я… Я была в ужасе, но в глубине души хотела, чтобы он сделал со мной это. Чтобы они сделали это со мной. Тогда я подумала… Нас ведь всего четверо осталось…

Хано не договорила. Её прервал грохот. Нечто на огромной скорости ворвалось в ванную комнату, снеся при этом часть стены, и выдернуло Хано из воды. Нечто смотрело на Хано глазами, в которых чёрное пламя смешивалось с красным бушующими круговоротами. Нечто говорило ласково, но слова сквозили жаждой крови.

— В целом я не ничего не имею против любовниц, ведь единственной и неповторимой всё равно останусь я. Но если ты хотя бы попытаешься отнять у меня его первый раз, то я на твоих глазах уничтожу всё, что тебе дорого.

Хано’Ра’Фиа в ужасе пролепетала:

— Мы вовсе не…

— Это он вовсе не, а ты очень даже да. Подоплёка не интересует. — Резко осекла ба’астидку суккуба.

Лоскуты Живого Доспеха оплели Хано уже знакомым образом, и ба’астидка ощутила, как после всплеска её тело устремилось к дыре в стене.

— Стоп! — Соли слегка повысил голос, и стремительный полёт ба’астидки приостановился. — Хано, спроси. — Добавил он так, словно происходящее никоим образом его не касалось.

Хано’Ра’Фиа не сразу поняла, что имел ввиду Вэ Соли. Она с трудом сфокусировала взгляд на кровожадной демонице, и тут до неё дошло:

— Го-госпожа Ве-вета! — Заикаясь, обратилась она.

— Чего тебе?

Хано, голая, беспомощная, подвешенная, оплетённая копошащимися красными тентаклями, собрала остатки силы воли в кулак и задала свой единственный вопрос:

— Что-мне-нужно-сделать-чтобы-забеременеть-от-представителя-другой-расы? — Протараторила она.

— Если с химерой, то самостоятельно снизьте сопротивляемость к стихиям друг друга до нуля и примените касание духовным взором во время соития. — Раздражённо ворчала Вета. — Если с остальными, сделайте друг другу обереги своих стихий с использованием материалов из своих тел. Ногти там, волосы. В тебе довольно много суккубьей крови, проблем с зачатием возникнуть не должно. С безстихийными расами оберег нужен только с тебя. Это всё?

— Да!

— Отлично. Пшла вон!

И полёт Хано’Ра’Фиа продолжился.

Впопыхах вытираясь, прибирая волосы и натягивая на голое тело самую дорогую тунику из всех, что ей когда-либо доводилось носить (только такие и нашлись в Храме Лже-Демона), Хано невольно прислушалась к доносящимся из ванной голосам.

— Вета. — В голосе Соли не было ни капли обеспокоенности.

— Да, это я! — В голосе Веты не было ни капли жажды крови.

— Твой суккубий чуятель сбоит.

— Невозможно!

— Неужели?

— Эм-м-м… Разве что чуть-чуть. Эй-эй, зачем ты на меня так смотришь?!!

— Иногда рядом с тобой невозможно расслабиться.

— Фу-у-у, вредина! Ладно-ладно, я тоже пшла вон, знаю-знаю.

— Вета.

— Да, это я!

— Вымой мне голову.

— Ах-ха!!! Победа!!! Милостивый хозяин соблаговолил!..

— Громкая.

— Простите, хозяин.

Ба’астидка не собиралась дослушивать, она выскочила из ванной комнаты и поспешила к своей спальне. По пути она столкнулась с обеспокоенным Муаввой:

— Хано, девочка моя, у тебя всё в порядке? Я почувствовал, что ты в опасности!

— Всё в порядке, папа.

— Ты не выглядишь так, будто всё в порядке.

— Всё в порядке. Правда, пап. Я… Такое чувство, что я попала в какой-то бредовый сон.

— Не переживай, Хано. Я знаю, ты сильная и со всем справишься, и всё же старайся думать, что твой кошмар когда-нибудь…

— Это не кошмар, это… по-своему хороший сон. Бредовый, бредовый, бредовый сон! Но не кошмар.

**** **** **** ****

[ИНТЕРЛЮДИЯ]

1991 день до начала внеземной интервенции,

1 день с началаSoul of the World.

Логин: No Name.

Раса: человек.

Народ: не имеет значения.

Статус: отсутствует.

Базовая фракция: отсутствует.

Связь с душой мира: отсутствует.

Возможность инкарнации: отсутствует.

Сложность развития души: отсутствует, душа полностью сформирована.

Вероятность провала вступительного испытания: 0%.

All Gone, как и обещал, обменял у меня ту бессмысленную оборону на новенькую тунику. Никогда бы не подумал, что буду выкидывать старый дырявый мешок с таким наслаждением. А ещё он проводил меня до Калварии. Святой человек. Кошак. Святой кошак. У местных монстров до сих пор минимальный уровень — 9. А вот максимальный подрос, и теперь из болот выползает всякая дрянь. На уровне слишком много игроков 100+ уровня, они запустили появление чудовищ и стихийных бедствий.

Ах, да, у меня появился первый друг. Дружба открыла мне доступ к местной социальной сети, и у них есть свои ютуб и стримеры. Соц-сеть, как много в этом слове… Общие друзья… враги, союзники, противники, вызывающие доверие, не вызывающие доверие.

Мы немного поплутали, нестабильные зоны могут менять направление с месторасположением (теперь понятно, почему я так сильно заблудился), и вообще перестраиваются случайным образом, но в целом добрались без происшествий. Подсказал другу про тотем, упомянутый перевозчиком в самом начале. Удалось добыть несколько кусочков длительного заклинания, позволяющего исчезнуть из мира. Такая полезная штука, чтобы сделать перерыв и продолжить игру через час или месяц… для стихии воздуха. All Gone посоветовал повременить с продажей, пока торговые гильдии не нафармят на караваны и не скрафтят квесты на сопровождение (массовые перевозки и бандитские нападения, плохо себе представляю, зачем торговцам понадобится так рисковать). Ещё посоветовал держать в карманах побольше мусора и золотых монет, потому что любая монетка = 1 предмет, а процент потерянных предметов растёт с каждым уровнем локации и персонажа. О, а ещё он посмотрел для меня инфу про двуполых. All Gone той же стихии, что и я, поэтому в его Вавилонской Библиотеке как обычно втирали про грехи и мерзких врагов, а вот страница одного его собандийца из сине-зелёной расы указала на «…благословение, дарованное пращуром нашим Всесоздателем, коим лишь тьма и свет обязаны пренебречь, ибо непримиримы они, однако же и прочие высшие расы познают печаль нашу, низших созданий, обречённых единым полом — коль возьмёт дриад обречённого состариться мужчиной ли, женщиной ли, и будет владеть им ночь от ночи, то и сам обречёт себя полом единым, оборотным тому, кого возжелал дриад прелюбодейный в назидание ему…».

Осталось 17 часов, ноль тысяч молибденов и сто панациумов. Я дома. Одноместная келья на первом уровне Калварийского Осколка, попал через аналогичную дверь на девятом.

Нужен перерыв. На улице давно рассвело, в это время года не так жарко, а садовники как раз рождены для того, чтобы такие задроты, как я, могли развалиться на мягкой травке в тени кипариса и залить подогретые бутерброды ледяным чаем. Можно даже вздремнуть пару часиков.

Перед выходом из игры следует проверить одну теорию. Написал в чат фракции:

«Создатель сущего гнида.» — И получил недельный бан фракционного чата за глубочайшее оскорбление истинной веры в качестве назидания. На моё заявление «я этого не делал» мне пояснили, что, может, я и ангел, но ещё ничем не доказал свою приверженность учению Пресвятого Литурга, так что мои слова ничего не стоят.

Теперь точно перерыв.