Параграф 21: не тот результат.

«Четыре жалких душонки» пробирались сквозь непроглядный туман в сторону Храма Лже-Демона. Вета, способная чуять души на значительно большем расстоянии, чем любой смертный, звонко закричала четверым путникам:

— Эй, я здесь!

И путники повернули на голос.

Наконец, сквозь туман проглянули очертания четырёх ба’астидов. Семья полутигров: престарелый Муавва’Ра’Хира, в этот раз куда более чистая Хано’Ра’Фиа, испуганные Хару’Ра и Мару’Ра — они приблизились к демону и человеку, после чего учтиво поклонились.

Вета застыла, удивлённая, со вскинутыми бровями и зелёными всполохами в глазах. Соли же, злорадно ухмыльнувшись после краткого взгляда на ба’астидов, продолжил как ни в чём не бывало изготавливать из изопсефов пули для своего револьвера. Правда, он не забыл при этом с издёвкой прокомментировать:

— О, знакомые лица. Так что ты говорила, Вета, будешь делать, если ба’астидка всё-таки придёт?

— Я… Ну… Кароч, ой! — Беззаботно пожала плечами Вета, и столь же беззаботно обратилась к Хано. — Всё-таки решилась?

Ба’астидка вновь учтиво поклонилась, и не менее учтиво, с проскальзывающими, впрочем, нотками страха, сказала:

— Да, почтенная, я решила воспользоваться Вашим предложением убежища. Если дозволено.

Вета оценивающе посмотрела на Хано. Безусловно, она помнила, что предложила ба’астидке пожить у неё, но было кое-что, что Вету совершенно не устраивало, а именно:

— М-м-м… Давай сразу договоримся. Избавь меня от всех этих «почтенных» и «уважаемых». Идёт? Мне одного Кактуса хватает. В общем, запомни, я Вета. Просто Вета.

— Как Вам… Тебе будет угодно.

— Так, порепетируем! Все вместе говорим: «Вета» — на счёт три. Раз. Два. Три.

Ба’астиды переглянулись и, чувствуя при этом неловкость, хором произнесли:

— Вета.

Суккуба довольно зажмурилась, а когда открыла глаза, их вновь наполняло красное свечение. Она едва ли не промурлыкала:

— О, да-а-а, отличное имя… Ладно, предлагаю ещё кое-что обсудить. Мне без нужды не надоедать, до Вэ Соли пока что не домогаться… Особенно это тебя касается, старикашка, глазки у тебя уж больно хитрые. Эм-м-м… И ещё кое-что важное, кошкодевочка. Что бы ты выбрала: цель без пути или путь без цели?

Окончательно сбитая с толку Хано оглянулась на отца, спрашивая того одним взглядом, не активировался ли его дар предчувствия, и увидев его доброжелательный кивок, робко ответила:

— Мучительно иметь цель и не видеть пути её достижения, так что я бы предпочла путь без цели. Пока ноги движутся, всё равно остаётся след и возможно куда-то попасть…

Услышав слова Хано, Вета вздохнула:

— Какой бесполезный ответ…

— Зато ты, как и хотела, продемонстрировала мне миленькую кошкодевочку. — Флегматично произнёс Соли.

На демоницу снизошло озарение:

— А ведь точно! Можешь гордиться собой, кошкодевочка! В благодарность за труды позволяю вам всем присутствовать при шоу, которое сейчас начнётся. А твоё присутствие, Соли, категорически обязательно. Армия наконец-то припёрлась!

Все четверо ба’астидов почувствовали лёгкую панику при таком заявлении суккубы, и без того изрядно напуганные мальчики прижались к матери, старик же, услышав про приближение войска, обнял дочь и внуков в невольном порыве.

Что же касается Соли, то он лишь буднично осведомился у Веты:

— И сколько их?

— Ой, да сотен восемь примерно. Топают такие, как будто на что-то надеются, пф. Так себе армия, если честно, в прошлый раз зверушек было куда больше. Ну ничего, этих ничтожеств вполне достаточно, чтобы ты увидел меня во всей красе, Соли. После того, как я поделю их на ноль, тебе останется либо восхищаться мной, либо боготворить меня. В смысле, не как богов боготворить, а как люди обычно делают. Так-то!

Соли не проявил энтузиазма по поводу стремления своей спутницы, вместо этого он внёс встречное предложение:

— Я бы предпочёл опробовать свою экипировку в деле.

— А как же восхититься прекрасной мной? — Возмутилась Вета.

Однако Соли с лёгкостью успокоил свою спутницу:

— Знаешь, Вета, у меня появились кое-какие суждения по поводу цели и пути. Наших с тобой цели и пути.

— Что за суждения? — Заинтересовалась демоница.

— На данный момент я в них не уверен, но я поделюсь ими с тобой, как только кое-что прояснится. С какой стороны движется армия?

— Оттуда! — С блаженной улыбкой Вета указала направление для самого значимого существа во вселенной, по крайней мере для неё. — Наши с тобой…

Самое значимое же существо зарядило револьвер и с кривой улыбкой, больше похожей на оскал, произнесло:

— И кстати, Вета… Так, для справки. Не представляю, как можно восхищаться кем-то сильнее, чем я восхищаюсь тобой.

***

Семь светил коснулись линии горизонта. Даже в Калварии, самом защищённом от опасностей ночи месте, ма’алаки’ спешили укрыться в своих жилищах, и лишь достаточно сильные или богатые полуангелы могли себе позволить разгуливать в тёмное время суток. Впрочем, вряд ли кто-то из немногих оставшихся на столичных улицах поднял бы взгляд на небо — ценителей завораживающего заката не так просто было отыскать среди химер, слишком уж они боялись того, что может произойти во тьме. И потому вряд ли кто-то заметил необычное явление на темнеющем небе.

Среди плывущих над Калварией облаков парило множество стимфалидов, каждый из которых нёс на себе наездника. Уже одно это могло показаться весьма примечательным явлением, ведь столь редких и ценных птиц могли себе позволить только привилегированные особы, коих пересчитать оказалось бы не очень затруднительно. Куда более неожиданное зрелище могло открыться обладателям повышенной зрительной чувствительности или приборов дальнего видения, продаваемых на рынке реккурентов в расположенном неподалёку поселении H1N1. В небе над Калварией встретились делегации всех семи химерических рас, каждая из которых сопровождалась апостолом расы.

Танэ’Ба’Сей направила своего стимфалида в центр, сразу же приковав к себе взоры собравшихся. Она изрекла неожиданно сильным и властным для своей хрупкой детской внешности голосом:

— Мы собрались здесь, чтобы поприветствовать почтившую наш мир своим присутствием Праматерь. Ночь близится, и, думаю, всем, кроме демонидов было бы предпочтительнее оказаться подле Храма засветло. Поэтому…

— Почему распоряжаются ма’алаки’? — Недовольно нахмурился паукообразный правитель ёкаев.

— Потому что мы являемся принимающей стороной, хотите вы того или нет. — Невозмутимо парировала Танэ. — Но если найдётся кандидатура, которую единогласно поддержат прочие, то я тут же присоединюсь ко всем и поддержу нового распорядителя.

— В таком случае пусть Жрица и дальше руководит. Всем вам действительно лучше как можно быстрее оказаться на защищённой от тьмы территории. — Лорд-демонид неожиданно для остальных поддержал ба’астидку. Ни для кого не было секретом то, в сколь нетерпимых отношениях испокон веков пребывали полудемоны и полуангелы.

Вмешательство демонида пресекло на корню недовольства, и Танэ спокойно продолжала:

— Чтобы не спорить впоследствии, предлагаю по приземлении выстроиться в том же порядке, в каком мы расположены сейчас. Надеюсь, это покажется всем вам вполне честным.

Одобрительные возгласы разнеслись между облаками, и Танэ собралась уже скомандовать приземление, как возмущённое восклицание повелительницы драконидов заставило всех обернуться:

— Постойте! Разве то покрытое туманом поле с чёрной башней в центре не является территорией Храма Лже-Демона?

Теперь дал знать о себе архиерей всея ма’алаки’, как и Танэ являющийся полугепардом. Он настороженно произнёс:

— Да, это действительно Храм. Вас что-то тревожит, достопочтимая Тишина Семи Звёзд?

— Ещё как тревожит, Триполи’Ба’Тризе. Должно быть, ма’алаки’ забыли о великолепной остроте зрения моего народа. Или, вероятно, просто не учли, что туман может развеяться.

— Как это понимать? — Спросила не на шутку встревоженная Танэ.

— Скажите лучше, как понимать скопление химер, которое направляется к Храму? Сколько их там? Если глаза мне не врут, не меньше шести стен.

— Что за?.. — Танэ гневно посмотрела на архиерея Триполи, однако тот выглядел настолько ошарашенным подобной новостью, что она поняла простую истину. Ситуация вышла из-под контроля, возникла очень большая проблема, решить которую будет далеко не так просто, как хотелось бы. А то и вовсе невозможно.

***

Накинув капюшон, Вэ Соли словно растворился в окружающем тумане. В этот раз он не использовал Мимолётное Забвение, ведь этот эффект сейчас не принёс бы никакой пользы. Вполне достаточно было применить обычное Сокрытие, не позволяющее концентрировать на нём внимание до тех пор, пока он не начнёт хоть что-нибудь делать.

Так Соли благополучно подошёл вплотную к пробирающимся сквозь туман воинам, которые, маршируя прямиком к Храму, тихо переговаривались.

— Я слышал, что к этому богомерзкому месту невозможно даже близко подойти.

— Но не зря же великий магистр поставил высший приоритет нашей цели. Он знает, как пройти.

— Демоническая угроза. Кто бы мог подумать, что такое случится.

— Если честно, братья, я искренне надеюсь, что магистр ошибся.

— Да уж, я тоже на это надеюсь. Как подумаю, что демоны и правда существуют, аж в дрожь бросает.

— Зато это значит, что мы вернёмся героями.

— Если вернёмся. Не представляю, насколько демоны сильны, но, если верить тому, что написано в древних манускриптах… Хоть бы это оказались бесы.

— Ага, или суккубы.

— Суккубы, скажешь тоже. Стал бы магистр созывать половину ордена ради каких-то жалких соблазнителей.

Так Соли слушал разговоры ма’алаки’, выбирая наиболее удобную для его проекта позицию. И пока он выбирал время и место, туман неожиданно расступился.

***

— Я тут подумала… Так не пойдёт, так мы с вами ничего не увидим своими глазами. — Заявила Вета стоящим рядом с ней ба’астидам, после чего сосредоточилась и, ненадолго покрывшись дымной пеленой, взмахнула руками. Туман, повинуясь движениям её рук, расступился, и взорам пятерых открылось покрытое низкой пожухлой травой поле, по которому шествовали восемь сотен служителей ордена Инститори. — Вот, намного лучше. — Удовлетворённо подытожила Вета.

Служители Ордена, очевидно, тоже сочли, что так лучше. По крайней мере, они, хоть и замешкались из-за неожиданной смены погоды, но довольно быстро опомнились и сменили направление. Теперь они маршировали в сторону обнаруженной суккубы, теперь их праздные рассуждения оборвались. Теперь четверо ба’астидов, пришедшие к Вете в поисках убежища, не на шутку встревожились, даже несмотря на то, что надёжное предчувствие Муаввы не давало о себе знать. Довольно трудно сохранять спокойствие, когда на тебя движется войско.

Впрочем, беспокойство испытывали не только полутигры. Вета тоже поглядывала на отлаженное построение ордена с некоторой тревогой, и о своих тревогах она поспешила сообщить своим неожиданным слушателям:

— Надеюсь, с Соли ничего не случится. Но всё же… — Задумалась Вета. — Знаете, иногда он немного увлекается. Заигрывается. Но… Нужно ведь доверять своему мужчине, правильно? Ой, только не говорите Соли, что я его своим мужчиной назвала! Хотя он ведь сам признался, что восхищается мной, так что, наверное, можно… Стоп!!! А если он так сказал, только чтобы я не вмешивалась?!!! Всё, я спокойна, я спокойна… А, кого я обманываю? Вообще не спокойна! Ладно, просто посмотрим, что он придумал. Правильно?

И, не обращая ровным счётом никакого внимания на невнятные рассуждения семьи ба’астидов о том, что она, безусловно, права, Вета с наполненными тревожным белым пламенем глазами сосредоточилась на происходящем.

***

Соли незаметно скользил сквозь ровные ряды химер. Неожиданно туман расступился, из-за чего химеры немного замешкались. Однако их замешательство было недолгим. Из центра построения прозвучала команда о смене построения и полной боевой готовности. «Вот тебя то я и искал.» — Подумал Соли. Он выбрал первого подопытного, его выбор был очевиден.

Соли прицелился в руководителя войска, коим оказался никто иной, как главный советник великого магистра, пребывающий в должности сенешаля. Впрочем, Соли не интересовали ни должность, ни расовая принадлежность первой жертвы, не говоря уже об имени. Его интересовали лишь собственные возможности.

Прогремел первый выстрел. Сделанная из изопсефа пуля, устроенная так, чтобы этот особый камень разрушился при ударе, попала в грудь сенешаля. Результат проявился незамедлительно. Воздух вокруг главы войска обратился в прозрачный минерал, заковав того в себе, подобно янтарю, поглотившему комара. «Так себе результат. А теперь посмотрим, чего стоит подарок Веты.» — И Соли активировал прикреплённый к его сердцу артефакт.

Исток Мнемосины послушно возвратил человека в мгновение до выстрела. Соли вновь спустил курок. В этот раз сенешаль не был скован, вместо этого он с воплем повалился наземь и, катаясь в агонии, начав гнить заживо. «Неплохо, но не то.» — И вновь Исток был запущен. Вновь выстрел. Вновь иной результат, на этот раз взрыв пламени, превративший подопытного и его окружение в пепел. «Полезно, но так уныло.» — Ещё одна активация артефакта последовала незамедлительно.

Очередной первый выстрел, но на этот раз Соли усмехнулся: «Сойдёт для эффектного начала.» — сенешаль отбросил свой богато украшенный меч. Будучи шакалоподобным, он обладал острыми клыками и не менее острыми когтями. Подобно разъярённому зверю, сенешаль в ярости разорвал глотку первому попавшемуся воину, и, оставив того истекать кровью, набросился уже на следующего, вгрызаясь в незащищённые бронёй участки плоти. На увидевших безумие главнокомандующего воинов накатывали волны паники, они пытались схватить Сенешаля. В возникшей неразберихе немногие обратили внимание на источник происходящих событий. Что же до источника, то…

«Расчистить местность, что ли?» — Ловко увернувшись от лезвия направленной на него алебарды, Соли выстрелил в землю перед собой, затем ещё раз, и ещё, снова и снова обращаясь к замене памяти мира Истоком Мнемосины. После двадцати пяти вторых выстрелов, самыми примечательными из которых Соли посчитал внезапный рост травы до размеров леса и чуть не поглотившее его торнадо, Соли остановился на земляном вале, прокатившемся вперёд и оставившем пустой коридор внутри всё сбивающегося построения братьев ордена Инститори, оканчивающийся грудой покалеченных тел.

С третьим выстрелом Соли решил не спешить. В который уже раз повторяя его, он успел обнаружить несколько любопытных вариантов огня, дважды натолкнуться на чудовищные мутации, увидеть кислотное облако, от души посмеяться над массовыми галлюцинациями и вздохнуть от умиления при виде разделения одного из полуангелов на две сущности — бабуина как звериной составляющей и, собственно, ангела. К тому моменту, как Соли насчитал сто двадцать вариантов третьих выстрелов, тестирование возможностей случайно сгенерированных эффектов изопсефов продемонстрировало себя с лучшей стороны, и, поскольку спровоцированная сто двадцать первым выстрелом область затягивающей в себя всё гравитации полностью устраивала человека играющего, он беззаботно полетел в эту ловушку вместе с окружающими химерами.

Гравитационная ловушка, как и предполагал Соли, оказалась эффектом кратковременным, в отличие от образовавшейся кучи копошащихся тел, по которой он пробежал, с трудом удерживая равновесие. По совместительству в эту же кучу он направил четвёртый выстрел, и, всего лишь после девяти активаций Истока Мнемосины, получил памятный ему способ перемещения между мирами — разрыв пространства, в который затянуло большую часть сваленных вместе ма’алаки’.

Таким образом ко времени пятого выстрела прибывшее к Храму Лже-Демона войско сократилось уже более чем на треть, а из оставшихся пяти сотен одна сотня была не в состоянии продолжать сражение, да и остальные четыре по большей части оказались деморализованы. Однако нашлись и те, кто, собравшись с мыслями, попытался устранить угрозу в лице одетого в серую куртку неизвестного существа. В этот раз Соли не очень везло на эффекты массового поражения. Чтобы добиться ещё одной просеки, теперь уже составленной из разрубленных воздушным клинком тел, ему потребовалось потратить сорок девять попыток.

После пятого прозвучавшего выстрела боевой дух оставшихся на ногах воинов был сломлен окончательно и бесповоротно. На всякий случай пронзив ошалелого на’ага, лежащего у него под ногами, извлечённым из Эгиды мизерикордом, Соли отправил последний оставшийся в револьвере патрон в сторону убегающих полуангелов без намерения менять результат. Впрочем, результатом оказался порыв ветра, подкинувший в воздух с дюжину тел, и это показалось юноше достойным завершением проведённого эксперимента.

«Да, с такими ресурсами можно что-нибудь получить. Надеюсь, Вете понравится путь, который я хочу предложить. Правда, он сам по себе является целью, и ей может показаться, что он равносилен пути без цели… Просто доверюсь её решению.» — Думал Соли, вновь набрасывая на голову капюшон.

Вернуться Соли решил с помощью возможностей сокрытия Эгиды. Не то, чтобы это было необходимо — по сути, никакой опасности от оставшихся на поле боя покалеченных химер не исходило. Почти. И всё же Соли решил, что так будет проще, чем обходить окольными путями ещё дышащих воинов. Он уже проанализировал противника, физические характеристики ма’алаки’ ощутимо превосходили людские, не говоря уже о его слабом теле, и в честном поединке любым воином ордена, пусть даже травмированным, шансы на победу у Соли будут в лучшем случае один к десяти, и это с одним из величайших артефактов. Исток Мнемосины оказался на редкость эффективным, порой он способен превратить десятипроцентный шанс в стопроцентный благодаря возможности подобрать наиподлейшую тактику и воспользоваться внезапностью. «Но зачем усложнять себе жизнь?» — Усмехнулся Соли и применил хорошо зарекомендовавший себя эффект Мимолётного Забвения. Вот только он не учёл одно обстоятельство.

Во время проведения эксперимента (или, как сказал бы сторонний наблюдатель, бойни) Соли потратил почти всю духовную энергию. Ту самую духовную энергию, которую Вета влила в него ещё при появлении на Калварийском Осколке. Ту самую энергию, которую человеческие тела вырабатывать попросту неспособны. Хоть Соли чувствовал, что имевшаяся у него энергия на исходе, он ещё не научился контролировать её расход.

Таким образом, применённое Соли Мимолётное Забвение отняло у него всю оставшуюся духовную энергию. И Соли ощутил то же самое слияние душ Эгиды Милосердного Сна, которое обнаружил, впервые надев этот проклятый артефакт.

Посреди поля боя, среди мёртвых или едва живых ма’алаки’, лежал человек, испытывающий ужас и муки куда более сильные, чем кто-либо из оказавшихся сегодня на именуемой проклятой земле, окружавшей Храм Лже-Демона. Соли лежал, скованный Эгидой, не в силах издать ни звука. Однако худшим было вовсе не это, а то, что, за недостатком духовной энергии у владельца, эффект Мимолётного Забвения не смог в полной мере реализовать свою суть. Вэ Соли не был, как должно, вычеркнут из памяти сущего — он всего лишь стал самым незаметным агонизирующим существом во вселенной.

***

Вета вглядывалась в даль, она наблюдала за тем, как стройные ряды ма’алаки’ редеют, сбиваются, превращаются в беспорядочную толпу. Она не могла видеть множество использований артефакта, обращающегося к памяти мира, она наблюдала только шесть результатов, шесть выстрелов, прогремевших один за другим в течение менее чем минуты. Вета перестала чувствовать тревогу, ей нравилось увиденное, она испытывала гордость за своего спутника, который оказался способен превратить скучное истребление в настоящее произведение искусства. По крайней мере, так она считала.

Вот только после шестого, в общем-то ненужного выстрела Вэ Соли, её Вэ Соли… Он просто исчез. Испарился, словно его и не было. Вета скользила взглядом по полю боя. Она сосредоточила все свои отнюдь не маленькие силы, чтобы найти хоть малейший отклик человека. Время шло, но его не было, как не было и остаточных следов его души.

И тогда волна паники накрыла Вету с головой. Она дрожала, с её уст слетел шёпот:

— Нет… Так не должно быть… Ты не мог просто взять и исчезнуть… Что за глупая шутка, умереть, едва оказавшись рядом со мной. Ты ведь не мог так поступить, правда, Соли? — Постепенно её шёпот начал оборачиваться криком. — Я отказываюсь в это верить!!!

И, подчиняясь главному страху Прародительницы химер, дарованный ей Всесоздателем мир Тетис, вернее, то, что от него осталось в своё время, задрожал. По разрозненным Осколкам Мира, вращающимся вокруг семи звёзд, прокатились волны, но не абстрактные волны страха, а вполне вещественные волны разрушений. Земля сотрясалась под ногами химер, повсюду в ней возникали трещины. Спящий вулкан, что располагался в Драконьих Горах, пробудился. Мистические минералы, что росли на ветвях древних деревьев Кристального Леса, начали осыпаться. Первозданное пламя, питающее и согревающее Надоблачный Город, начало вырываться из туннелей. Протянутые по всему поселению H1N1 «водопровода» стали плавиться и искрить. Разномастные облака над Калварией полетели с огромной скоростью, подгоняемые чудовищным ветром. Замурованные в Цитадели Иерсинии тела покойных лордов-демонидов ожили и начали продираться наружу. Многообразие цветов небес пополнилось новым цветом, цветом устремившихся к земле каменных глыб, до того спокойно вращавшихся вокруг Осколков Мира Тетис.

Что же до источника катастрофы… Вета не придавала никакого значения тем разрушениям, которые усиливались с каждой секундой. Стоявшие рядом с Ветой ба’астиды были напуганы ровно также, как и все прочие в Тетисе, но они, в отличие от других, оказались единственными, кто знал о причине происходящего. И ярче всех осознавал происходящее Муавва’Ра’Хира — его предчувствие смерти било тревогу ровно также, как в тот момент, когда он впервые повстречал двух странных незнакомцев. И теперь предчувствие говорило ему кое-что, и он прошептал дочери и внукам:

— Нужно тянуть время.

Хано коротко кивнула, она как никто другой была научена доверять необычной способности Муаввы, той способности, что изредка проявлялась в их роду. Хано осторожно дотронулась до демоницы, чем привлекла её внимание, затем мягко произнесла:

— Прошу прощения, Вета, но разве этот… Мужчина, Вэ Соли, не мог ли он просто скрыть своё присутствие?

— Мог, но не настолько. — С полностью потерянным видом откликнулась Вета. — Я точно знаю, что означает эта пустота.

Несмотря на заявление Веты, дрожь земли немного поутихла, и Хано, воодушевлённая этим продолжила:

— Но ведь пустота означает всего лишь невозможность увидеть.

— Нет. — Обречённо вздохнула Вета, и её вздох прокатился по Тетису, добавив трещин в земле. — Эту пустоту я ни с чем не спутаю. Ты даже не представляешь, сколько раз я чувствовала пустоту абсолютной смерти. С тех пор, как пошла против предначертания, я обречена ощущать смерть каждой твари из своего потомства. К этому не так сложно привыкнуть, как кажется. Однажды все смерти вселенной стали мне безразличны, как стали безразличны и жизни. Мне так казалось.

Разрушение Тетиса вновь замедлилось, но пока что и не думало останавливаться. Хано собрала остатки своей решимости:

— И одна жизнь смогла всё изменить?

— Смогла. — Сказала Вета со всей серьёзностью. — В бессмысленном блуждании между мирами, в котором я просто пыталась хоть чем-то заполнить свой ум, однажды появился смысл. И смысл гласил, что смысла никакого быть просто не может, что он не более, чем насмешка над собственной сущностью. Я издали наблюдала за жизнью, полной противоречий, верящей во всё и не верящей ни во что, способной испытать все чувства одновременно и в то же время лишённой чувств. Я наблюдала за жизнью такой же лишней, такой же никчёмной, как моя, пребывающей в отчаянии, но, в отличие от моей, наполненной жаждой каждого нового дня. В итоге я сама не заметила, как эта чужая жизнь стала самым ценным, что есть в моей.

— Не знаю, о ком ты бормочешь, Вета, но я тебя умоляю, избавь вселенную от этого уныния. — Вэ Соли скинул пепельный капюшон. Он тяжело дышал, по его бледному лицу градом катился пот. В противовес этому, его волосы, равно как и глаза, приобрели естественный чёрный цвет, они более не казались выцветшими, какими стали в тот момент, когда Вета вселила в душу человека инородную энергию. Правда теперь он выглядел измотанным. Соли недовольно ворчал. — Я правильно понимаю, что всё это природное буйство, которое сейчас происходит, твоих рук дело? Из-за тебя чуть сквозь землю не провалился, причём совсем не в переносном смысле. Однажды ты меня случайно прикончишь. Уверен.

Катаклизм, постигший Тетис, закончился также внезапно, как и начался. Семья ба’астидов облегчённо выдохнула.

Вета же:

— Ты! Ты! Ты хоть понимаешь, что мне пришлось пережить?! Извинись немедленно, иначе на своей убогой шкуре познаешь гнев великой меня! Будешь жрать кошачью еду! Ясно тебе?!

— Ага. — Безразлично пожал плечами Соли. — Что-то я устал. Не знал, что трата всей духовной энергии может вызвать проблемы. Или здесь что-то другое. Пойду, пожалуй, а ты пока разберись с новой партией.

— А ну стоять! Я ещё не закончила!.. Эй, с какой партией?

В ответ Соли лишь указал в сторону неба и, развернувшись, устало скрылся в тумане, который как раз начал возвращаться на своё законное место.

Вета же развернулась, в отличие от Соли, демонстративно. Она скрестила руки, поджала крылья и по-детски надула губы, сердито наблюдая за тем, как стая птиц влетает в её радиус обнаружения. В общем, от буйства её страха не осталось и следа.

***

С началом разрушений стимфалиды, эти надёжные сильные птицы, словно взбесились, они метались из стороны в сторону, и наездники тратили все силы на то, чтобы удержаться на своих питомцах. Борьба продолжалась до тех пор, пока катаклизм не закончился также внезапно, как начался.

Семь делегаций были глубоко потрясены, шесть из семи правителей перекрикивали друг друга, направив весь свой гнев на архиерея Триполи и Жрицу Искажений, полностью уверенные в причастности последних. Архиерею не осталось ничего иного, кроме как попытаться хоть как-то успокоить прочих:

— Я не меньше вашего шокирован произошедшим, и уверяю вас, что отдал подданным распоряжение не предпринимать никаких действий, что бы ни случилось. Повинные в инциденте будут наказаны по всей строгости. Теперь же не лучше ли нам совершить то, ради чего мы все собрались здесь сегодня, дабы не усугубить ситуацию?

— Имей ввиду, ма’алаки’, что после тебе предстоит держать ответ перед Меритократией. — Прорычал Лорд Веракрус и направил своего стимфалида к Храму Лже-Демона, сопровождаемый демонидами. От его рассудительности не осталось и следа.

— И не только перед Меритократией. — Презрительно бросила Тишина Семи Звёзд, пролетев мимо Архиерея. Остальные также направили стимфалидов к земле, не забыв при этом окинуть полуангелов неприязненными взглядами. Исключение составляли только апостолы, пережившие множество веков нескончаемых конфликтов и не желающие их повторения.

Апостол демонидов приблизился к Жрице и, прежде чем устремиться вслед за всеми, обронил:

— Ну почему тебе всегда так не везёт, Танэ?

— Хотела бы я знать, Юсти, хотела бы я знать… — И, кивнув архиерею, Танэ уныло полетела в хвосте колонны, окружённая растерянными ма’алаки’. Она была рада уже хотя бытому, что Триполи’Ба’Тризе со всей серьёзностью подошёл к выбору сопровождающих, и те не поддались на провокацию. С учётом идеологических и религиозных воззрений большинства жителей Епархии это было немалым достижением. Чтобы стало ясно, насколько сложен был этот выбор, достаточно упомянуть лишь то, что вера ма’алаки’ провозглашала их высшей расой среди химер, а Праматерь называла не иначе как непримиримым архангелом-девой, коя однажды снизойдёт на земли химер, дабы уничтожить прочие, нечистые расы.

Туман ещё не до конца покрыл поле боя, когда химеры приблизились к Праматери, и потому каждый своими глазами увидел последствия односторонней битвы. Химеры убедились, что именно ма’алаки’ вызвали неудовольствие почитаемой всеми прародительницы, они в спешке ступали на землю, желающие как можно скорее унять гнев абсолютной владычицы Тетиса, готовые принять любое её повеление.

Не успели правители рас приблизиться к истинной повелительнице, как услышали:

— Чонада? — Вета даже не посмотрела в их сторону.

Явно неготовые к такому повороту событий, химеры остановились. Первым набрался смелости заговорить лорд-демонид:

— О великая Праматерь, не могу выразить, сколь радостным известием стало Ваше возвращение…

— Раз припёрся не сдохнуть, завались и свали! — Резко прервала его Вета. С кончиков её пальцев упали на траву капли чёрного пламени, мгновенно превратившие и без того не очень яркую траву в окончательное ничто. Поняв, что никто не собирается на неё нападать, раздражённая Вета развернулась и пошла в ту же сторону, в которую совсем недавно ушёл Соли, со словами. — А, в жопу вас, ублюдки.

По пути Праматерь через плечо обратилась к замершим возле неё полутиграм, и сделала это куда менее раздражённо:

— Кошки, вы идёте? Если идёте, то прихватите мои вещи. — Она указала на так и оставшееся лежать на траве лабораторное оборудование, принесённое сюда Соли. Муавва словно очнулся, следом очнулись и Хано с детьми, и, подняв указанные предметы, ба’астиды поспешили вслед за Ветой скрыться в тумане, оставив прочих химер в растрёпанных чувствах.

Семёрка апостолов Праматери отделилась от остальных. Оказавшись на достаточном расстоянии, они начали обсуждение текущей ситуации.

— Хуже и быть не может. — С грустью проронила элегантная фиора, нервно покручивая в руках невесть откуда взявшийся древесный лист.

— По крайней мере мир цел и невредим. — Натужно и не очень убедительно улыбнулась Танэ’Ба’Сей.

— Согласен, мир почти невредим, и на том спасибо. — Седой старец, воронокрылый ёкай, не пытался казаться оптимистом. — Остаётся только надеяться, что обошлось без жертв.

— Сколько жертв ещё повлечёт день сегодняшний… — Задумался кажущийся невозмутимым драконид, тревогу которого демонстрировала только потускневшая чешуя.

— Неужели никак не удастся избежать очередной войны? — Нахмурился Юстиниан, прислушавшись к гневной ругани правителей. — Не хочу даже думать о том, что случится, если в конфликт будут втянуты все расы вместе.

— И уж тем более страшно представить, что случится, если война коснётся Праматери. — Лучезарная якшини в тон словам прикрыла свою сущность полубогини.

— Значит, нам следует приложить все силы к тому, чтобы избежать плачевного исхода. — Излучающий непоколебимую силу голем сомкнул ладони со звуком столкнувшихся каменных глыб.

**** **** **** ****

[ИНТЕРЛЮДИЯ]

1991 день до начала внеземной интервенции,

1 день с началаSoul of the World.

Логин: No Name.

Раса: человек.

Народ: не имеет значения.

Статус: отсутствует.

Базовая фракция: отсутствует.

Связь с душой мира: отсутствует.

Возможность инкарнации: отсутствует.

Сложность развития души: отсутствует, душа полностью сформирована.

Вероятность провала вступительного испытания: 0%.

[Исток Мнемосины: безранговый артефакт, не привязанный к определённой стихии, не обладает дополнительными свойствами /боевыми характеристиками; в отличие от большинства безранговых артефактов, не может быть добыт без убийства владельца, так как закрепляется на сердце и требует применение разделки туши для извлечения. Во время применения возвращает весь осколок мира, на котором находится владелец, в то состояние, в котором он находился прежде, вплоть до максимального сохраняемого в Истоке Мнемосины количества ударов сердца владельца. (открыть описание — открыть) «… ибо узрел создатель сущего каждое мгновение, минувшего ли, грядущего ли. Но не желал он судьбы безвольной первенцам своим, и детям их, и детям детей их. И повелел он первенцам своим блуждать меж мирами, покуда всякий не отыщет во множестве миров один, что прельстит его, и, когда свершится это, обретёт первенец тот в мире том власть, подобную власти создателя сущего, станет вершить в нём собственный суд, создаст в нём собственный порядок и тем сотворит в нём собственную судьбу, и судьбы детей его, и судьбы их детей, и до скончания рода. Но ведомо было создателю сущего, что неразумны первенцы его, и разрушат они миры его, создавая в них порядки, что расхожи со словом его. Дабы не разрушили первенцы его миры его, даровал он каждому силу, способную обратить необратимое, а имя силе той — Исток Мнемосины…»]

Как-то так. Я просрал уникальный артефакт, откатывающий время всей локации. Ну давай, All Gone, жги.

[Окрашенный/прозрачный изопсеф — применяется на предмет (за исключением безранговых), талант (за исключением временных), заклинание (в том числе выданные на время выполнения квеста); применённый на предмет, позволяет восстановить его в случае потери или уничтожения; применённый на талант, позволяет передать его другому игроку; применённый на заклинание, позволяет обучить ему другого игрока, не выполнившего необходимые условия для изучения заклинания, при условии, что раса/народ/фракция игрока позволяют ему изучить это заклинание; исчезает после использования; размер окрашенного изопсефа определяет максимальную силу предмета/таланта/заклинания; окрас изопсефа должен соответствовать стихии предмета/таланта/заклинания, к внестихийным применяется прозрачный изопсеф; может быть окрашен/опрозрачен только с помощью финифтита. (открыть описание — открыть) «… ведь обманут был герой ложью и слезами лживыми. Сразил герой своим мечом всякого праведника, кои вступали в бой без страха, жизней своих не щадя. Занёс герой меч над головою последнего праведника, и, преисполненный яростью, возопил: «Сильны вы разве что против чада благочестивого, я же избран самим архангелом, дабы нести свет и карать всякого нечестивца.» Осознал праведник, что обманут был герой, пал на колени он и склонился покорно: «В заблужденье тебя ввело сие чадо, ибо приспешник он тьмы окаянной. Жизнь мою забери, да только не позволь чаду сему и дальше душу твою отравлять да ко тьме вести». Изумился герой: «Что говоришь ты, как чадо безвинное быть тьмы приспешником способно?» И возопил праведник: «Коль чадо это безвинно и тьме неподвластно, то кто научил его, как грех великий сотворить, ужель праведники молящиеся? Не ведаешь ты, герой, что чадо сие над плотью созидателя нашего надругалось.» Осознал герой заблужденье своё, но был он милостив: «Великий грех свершило чадо сие, коль частицу созидателя нашего во тьму обратило. Искушенью поддалось чадо. Вижу теперь, что праведен ты, и не встану я боле у тебя на пути, но создатель наш милостив, и возрадуется он, коль запрёшь ты чадо нечестивое в келье и поучать его будешь до поры, пока не очистишь помыслы его и к свету не возвернёшь.» Заплакал тогда праведник: «Не обратить мне чадо заблудшее к свету, ибо тьма подла и мерзка, изничтожить неизничтожимое тьма пожелала. Чадо сие не навеки во тьму обратило созидателя плоть, но досуха выпило всякую сущность её.» И заплакал герой вместе с праведником, и поднял того с колен, и вместе обратили они мечи против лживого нечестивца, под личиною чада сокрытого, того, что великий грех совершил. Пусть и печалился герой долго, но чудом спасся он от коварной тьмы, коя, желая поглумиться над ним, дитя сгубила и меч его обманом своим кровью праведников окропила, ведь ни жизней чужих, ни своих не пожалеет тьма, чтобы…»]

Маразматичная сказка. Что-то очень знакомое она мне напоминает. Бесит. И то, что у меня имелся один экземпляр годнейшего расходника, бесит ещё больше. По крайней мере, у меня кроме тех сандалий не было ничего настолько ценного, чтобы можно было засейвить. Хоть это радует. То есть, я, конечно, потерял безранговые шмотки, но так хотя бы знаю, что их тоже можно слить в бою, и с ними никуда, только в пределах локации. Дальше.

[Безранговые предметы — наиболее значимые уникальные артефакты, привязанные к локации (получение/покупка готовых настроек артефакта доступно только в пределах локации), их невозможно сделать «нерушимыми»; имеют отдельную историю и привязку к основным сюжетным заданиям локации (доступно продолжение сюжета на любом уровне локации); каждый обладает возможностями, превосходящими предметы SSS (максимального) ранга и/или уникальными свойствами; получение безрангового предмета ставит на игрока общедоступную метку жертвы и открывает охоту на него; выход за пределы локации с безранговым предметом невозможен, только перемещение между уровнями локации; на одной локации может появиться до 100 идентичных безранговых предметов (по 1 на каждый уровень локации), соответствующее задание получает шанс на возобновление только в том случае, если в локации осталось менее 100 соответствующих предметов (утерян/уничтожен); задания на получение безранговых предметов обладают скрытыми условиями, рассчитанными на слаженную группу игроков S+ ранга, от 16 игроков в зависимости от задания и уровня локации; (!) первый полученный на уровне локации безранговый предмет лишён привязки к локации и метки жертвы, а также расценивается как предмет SSS ранга без потери характеристик/свойств, но может быть передан другому игроку только после применения к нему прозрачного изопсефа (получения статуса «нерушимый») (после получения безранговым предметом статуса «нерушимый» группа первого владельца может по желанию внести свои имена на страницу Кодекса локации)]

Итого мне предложили выбрать топовый уникальный предмет, потому что я первым выбил квест. Причём из пяти, причём дали ресурсы на это, причём вежливо подождали, причём дали время, чтобы я начал клянчить ещё четыре финифтита у всех подряд и открыл на себя охоту безо всякой чёрной метки. Но потом одна суккуба искусила меня тёмным лабиринтом и спасла от того, чтобы оказаться преданным своими союзниками, жаждущими наживы. О, я представил, как трудно будет получить квест от Адама через несколько месяцев, и как трудно будет собрать группу, которой сможешь доверять. Дружественный огонь? Что это? А ведь я даже не понимаю, какие скрытые условия я случайно выполнил.

Увлёкся. Не заметил, что ко мне уже во всю долбится старый знакомый.