Параграф 27: мирные деньки, конец.

— … Доступ в Храм Лже-Демона будет открыт дуэлянту и его защитнику. Хотя вряд ли это понадобится. Если инициатор дуэли к тому времени скоропостижно скончается, то и самой дуэли не будет, верно? — С холодным безразличием произнёс Соли, после чего накинул на голову капюшон Эгиды Милосердного Сна.

Эгида послушно активировала Мимолётное Забвение, и Соли, вычеркнутый из памяти окружающих, ловко проскользнул сквозь беснующуюся толпу. Хоть Соли и скрылся от памяти вселенной менее чем на минуту, буря эмоций, вызванная им, была слишком сильна, чтобы утихнуть вместе с исчезновением источника.

Ма’алаки’ были в ярости и лишились объекта для её излияния. В результате им не осталось ничего иного, кроме как выплеснуть спровоцированные Соли чёрные эмоции на ближайших собратьев. Каждый из них выдёргивал из памяти всё, мельчайшие обиды прошлого, любые политические поражения и упущенные сделки, личная неприязнь также пошла в ход.

К тому моменту, когда магистр Прокрус в окружении личных рыцарей архиерея прибыл в северную часть эдема, некоторые полуангелы успели обнажить имевшееся при них церемониальное оружие, предназначенное не для боя, а для поддержания статуса. Они начали вспоминать существо, подтолкнувшее их к ненависти, как нечто незначительное. Единственным, кто до сих пор придавал этому незнакомцу значение, был сын и наследник магистра гвардии архиерея, инициатор неудачной дуэли Синис’Мил’Лин. Он-то и пытался объяснить отцу, что за чертовщина здесь творится, остальные ма’алаки’ с большим трудом усмиряли свой гнев под влиянием новоприбывших представителей верховной власти. Позднее, когда Соли рассказал Вете о том, какой именно фокус с использованием Мимолётного Забвения он провернул, та малость пожалела, что не вручила архиерею Корону Мудрости минут так на пять позже.

— Но отец! Это существо посмело угрожать мне! Мне!!! — Возмущался Синис, которого магистр гвардии отвёл подальше от остальных ма’алаки’ для выяснения ситуации.

— Остолоп! Я велел тебе сидеть дома, а не совать свой нос куда не следует. Ты примешь ответственность за своё поведение и поступишь так, как подобает.

— Я не стану приносить извинения приспешнику демона!

— Ты принесёшь извинения, или я назначу следующим магистром твоего брата. — С нажимом произнёс Прокрус. — Ситуация сложна и без твоих выходок.

— Это унизительно! — Не унимался Синис. — Поведение этого существа было недопустимо!

— Вот именно, его поведение было недопустимо. Разве не очевидно, что это существо специально тебя провоцировало? Какую цель оно преследовало? Желало получить довод против Епархии перед остальными правителями народов? Или мстило за вчерашнее нападение на его госпожу? Если ты не начнёшь задаваться подобными вопросами, Синис, то кончишь также, как твой прадед — будешь предан, едва унаследовав должность магистра гвардии.

— Я… Я понял, отец. — Нехотя смирился молодой ба’астид. — Я поступлю так, как ты велишь.

***

Рядом с Праматерью вынырнул, словно из пустоты, тот, кого все правители условились считать её прислужником. То, что отношениями по типу «хозяин — слуга» здесь и не пахло, в их умах упорно не укладывалось, что немало забавляло одного и немного раздражало другую.

Человек небрежно отчитался перед суккубой:

— Вэ Соли — один, ма’алаки’ — ноль.

— Нужно их как-нибудь назвать, а то «ма’алаки’» совсем не звучит, это даже не я придумала. — Предложила Вета, нисколько не смущаясь того, что верховный правитель тех самых ма’алаки’ прекрасно её слышит.

— «Человек» тоже звучит не очень, однако я временами пользуюсь этим словом. Хотя для меня это скорее ругательство… — Задумался Соли.

Вета тоже задумалась, и её размышления не очень понравились гордым полуангелам, зато остальных присутствующих химер позабавили:

— М-м-м… Как правило ма’алаки’, это подлые, лицемерные, самовлюблённые твари, не способные уважать чужое мнение и считающие себя избранными, а их наглость может сравниться только с их же ханжеством. Выходит, сколько бы я не старалась придумать им унизительное прозвище, у меня всё равно не получится ничего хуже, чем их настоящее название. Решено, будем называть их ма’алаки’!

Такие слова глубоко задели не только архиерея Триполи, Танэ тоже была уязвлена, вот только нестареющая апостол ма’алаки’, пережившая множество поколений своих сородичей, прекрасно понимала, что столь нелестная характеристика её народа в большинстве случаев полностью соответствует действительности.

Благодаря новообретённому артефакту Триполи понимал, что для Праматери его истинные чувства как на ладони, что от неё не скрылись его вспыхнувшие тёмные желания, желание поставить её на место, унизить в ответ, плюнуть в лицо, втоптать в грязь… Архиерею Триполи стало не по себе от того, что прямо сейчас Праматерь изучающе смотрит на него, безмолвно спрашивая, как он поступит.

«Она знает, что я знаю.» — Думал архиерей, который до сих пор не снял Корону Мудрости, и потому целиком и полностью ощущал, как его приближённые, уязвлённые не меньше него, выходят из себя: «Неужели она испытывает меня? Каких слов она ждёт?» — Спрашивал себя архиерей, постепенно успокаиваясь. Он решил принять правила игры. Как ему казалось.

— Великая Праматерь, Ваши слова рождены из предубеждений. Позвольте доказать обратное.

— Доказать обратное, говоришь? — Зловеще усмехнулась Вета. Не настолько зловеще, насколько это сделал бы Соли. — Зачем тратить время на то, что заведомо обречено на провал?

Триполи ощутил, как ненависть его придворных усилилась, и поспешил разрешить ситуацию с наименьшими потерями:

— Возможно, если великая Праматерь соблаговолит провести некоторое время в обществе своих потомков…

— Потомства. — Поправила Вета.

— Потомков, — Осторожно настоял архиерей. — то сможет убедиться, что ма’алаки’ также, как и прочие Ваши дети…

— Детёныши. — Вновь поправила Вета.

— … по праву заслуживают уважения. — С едва заметным нажимом проговорил Триполи. — Для начала позвольте пригласить Вас, как и присутствующих здесь достопочтимых правителей народов, на торжественный приём по случаю Вашего возвращения в Тетис, великая Праматерь. Скажем, небольшой пир и последующее…

— Еда?! — Искренне оживилась Вета.

Соли покосился на свою спутницу:

— Как легко тебя подкупить.

На что Вета с неожиданным для химер энтузиазмом пояснила:

— Если и есть что-то хорошее в полуангелах, так это их умение готовить, пиры у них всегда удавались на славу! Надеюсь, они не разучились.

***

Архиерей Триполи осознал, что Корона Мудрости полностью оправдывает своё название. Он так и не снял этот венок. Теперь он отчётливо видел скрытое за вежливыми улыбками отвращение в адрес химер иных народов. Он с лёгкостью отличал настоящее презрение, спрятанное за маской величественности. Он мог распознать затаённую ненависть большинства присутствующих к окружающим, и самая сильная ненависть излучалась, как ни странно, его подданными. А если ма’алаки’ смотрели в сторону Праматери и её спутника, то их скрытая под масками доброжелательности неприязнь, слегка разбавленная алчностью, превышала все мыслимые пределы. Триполи знал, что вокруг него витает фальшь, но до сегодняшнего дня он не подозревал о её масштабах. «Счастье в неведении.» — Беспокойно думал он в начале приёма.

Согласно обычаю, торжественные приёмы ма’алаки’ проходили следующим образом. В начале слуги сопровождали особо почётных гостей к главному столу, где их церемониально усаживал хозяин чертога (в данном случае Епархии), только после этого остальные приглашённые могли войти в чертог и расположиться на расставленных у стен столах, слуги также сопровождали их к подготовленным в соответствии с иерархией местам. Далее следовали приветственные речи почётных гостей, и уже после них слово брал хозяин чертога. После соблюдения этих формальностей гости могли приступить к выставленным на столы закусками или немного подождать основные блюда, с появлением которых пир становился фуршетом, и все приглашённые могли свободно перемещаться по пиршественному чертогу.

Архиерей решил немного отойти от обычая и лично сопроводить главную гостью на почётное место. Триполи понимал, что с точки зрения остальных правителей он злоупотребляет положением хозяина чертога, и тем не менее для него было жизненно важно воспользоваться возможностью переговорить с Праматерью без лишних ушей.

Триполи пригласил Праматерь следовать за ним. К его неудовольствию, спутник Праматери пошёл вместе с ней. Триполи спохватился — эти двое могут быть незнакомы с нашим этикетом, и поспешил исправить недоразумение:

— Великая Праматерь, для Вашего слуги подготовлено место рядом со свитами правителей…

— Слуги? Какого слуги? — Удивилась Вета.

— Сей почтенный муж… — Триполи неуверенно указал на Соли, вдруг поняв, что его оплошность заключается совсем в другом.

— С чего ты взял, что он мой слуга? Как ты вообще до такого додумался?

Триполи увидел в Праматери раздражение и с некоторым запозданием понял, что всё это время вплоть до этого момента Праматерь не испытывала негативных эмоций.

— Прошу прощения. Я сейчас же велю слугам подготовить место для Вашего почтенного спутника за главным столом.

— Так-то лучше. — Хмуро согласилась Вета.

Соли же, с момента приглашения на приём хранивший молчание, вдруг спросил:

— Как поживает наш имидж?

Триполи не рискнул лгать в лицо Праматери о том, что для неё, как он осознавал, очевидно. Он тщательно подбирал слова:

— Возможно, сейчас имидж сих почтенных предстаёт окружающим не в лучшем свете, но я уверен, что…

— Не в лучшем свете? — Закатила глаза Вета. — Да он хуже некуда!

— Отлично. Сяду с приспешниками. — Коротко кивнул Соли и отдалился.

Триполи испытал небольшое облегчение: «Он намерен собирать информацию, или таким образом пытается продемонстрировать мирные намерения? Или он всего лишь не желает более создавать проблемы?» — рассуждал архиерей, вспоминая детали доклада о событиях в северной части Эдема. Ему начало казаться, будто он начинает понимать ход мыслей этого неведомого существа с нераспознаваемыми эмоциями.

Пока Триполи задавался неверными вопросами, они с Праматерью по пути к столу оказались на достаточном отдалении от лишних ушей. Ба’астид осторожно обратился к Праматери, стараясь не выдать своё беспокойство перед бросаемыми на них взглядами:

— Позвольте поинтересоваться, великая Праматерь. Сила, которой Вы наделили дарованный мне артефакт, Корону Мудрости, соответствует одному из Ваших талантов?

— Ага. Вообще-то нечто подобное умеют все инкубы с суккубами, но им для восприятия чужих эмоций необходимо смотреть на цель. А ещё у нас превосходное обоняние, даже лучше, чем у вервольфов или… Ой, получается, я тебе хорошую штуку дала! — Вета являла собой воплощение беззаботности.

Триполи невольно притронулся к венку, ценность которого ещё немного возросла вслед за уникальностью. Собравшись с духом, он начал приближаться к причине своего беспокойства:

— Значит, я вижу то же, что и Вы. Эти ужасные эмоции вокруг. Столько скрываемого зла.

— Насчёт «что и я», это ты уж размечтался, но в целом… Как по мне, ничего неожиданного, и уж точно ничего особенного. В обычной жизни, конечно, подобное не встретить, но мы ведь сейчас не в обычной жизни, а на самом настоящем торжественном приёме.

Триполи не мог понять, насмехается над ним Праматерь, или же говорит искренне. Он знал лишь, что Праматерь сейчас весела и безмятежна, немного любопытна и уж точно не серьёзна. Он произнёс с некоторой грустью:

— Благодаря Короне Мудрости я начал понимать, какими пред Вашим взором предстают Ваши дети, великая Праматерь. Зря я предложил устроить торжественный приём в Вашу честь, в этом просто нет смысла.

— Да расслабься. — Вета, которой было глубоко плевать на статусы и этикет, похлопала архиерея по плечу. — Поверь, моё присутствие сделает этот так называемый приём незабываемым. Особенно для тебя. Вернее, уже сделало. Такой интересный запах… В общем, получай удовольствие от процесса, если сможешь. Ну или спрашивай меня обо всём, что воображаешь важным, другой такой возможности, как ты понимаешь, не будет.

— Другой возможности не будет?

— А-а-а, ты не заметил… Все вы, те, кто мнит себя важными шишками, представились. Я не представлялась. Разве не очевидно, что я бы как минимум назвала своё имя, если бы собиралась хоть как-то сблизиться? Познакомиться и сблизиться, это совершенно разные вещи.

— Но как же ваше истинное имя, которое упоминается в легендах?

— То дурацкое имя? Для меня оно ничего не значит, как и все те дурацкие титулы, которые мне приписали.

На этой отнюдь не счастливой для химер ноте Вета заняла предоставленное ей место по правую руку от архиерея Триполи.

***

Вэ Соли, как и Вета, занял предоставленное ему место. За столом вместе с ним сидела добрая половина воинов, сопровождавших иноземных правителей, и не было ни одного полуангела. Остальные сопровождавшие правителей воины расположились за противоположным столом, и полуангелов среди них также не было. «Ма’алаки’ настолько низко ценят информацию, или они что-то затевают?» — Соли не знал, что оба пункта верны. Ма’алаки’ действительно не посчитали необходимым изучить потенциального врага. Ма’алаки’ действительно что-то затевали. Соли устраивал текущий расклад. Точнее, текущий расклад его развлекал.

Соли не смог определиться с подходящей линией поведения, и потому решил заняться тем, чем пренебрегли ма’алаки’:

— У вас у всех есть артефакты, которые не для красоты носят. А ещё движения, взгляды, манера держать себя… — Как бы невзначай начал он. — Должно быть, за одним столом со мной сидят неплохие воины.

— Верно подмечено. — Добродушно усмехнулась янтарная воительница из народа големов. — Но ты ведь и сам далеко не беззащитен.

Стоит отметить, что големы являли собой исключение среди химер из-за своего происхождения. В отличие от остальных химерических народов, обладающих теми или иными формами родства с живыми созданиями, големы были родственны самоцветам. Впрочем, големы, как и остальные химеры, были несведущи в геологии, и потому не знали, что пять их народов (что, ко всему прочему, являлось наименьшим количеством народов среди химерических рас) соответствовали самоцветам органического происхождения.

— Ты разочаруешься, узнав, что воин из меня так себе. — Немного отрешённо ответил Соли, он невольно залюбовался собеседницей, чья полупрозрачная золотистая плоть в сочетании с довольно откровенным одеянием позволяла разглядеть кости, кровеносные сосуды и внутренние органы.

— Я и не говорила, что ты силён. — Пояснила янтарная, откинув со лба похожие на золотую проволоку волосы. — Можешь притворяться перед незнакомыми с жестокостью сражений политиками сколько хочешь, но мои опыт и интуицию не обманешь. Опаснее тебя в этом чертоге только твоя госпожа, и дело не в силе.

— К тому же твой артефакт многое о тебе говорит. — Присоединился к разговору один из демонидов, берсеркий, который всё время оглядывался по сторонам, словно выискивал скрытую угрозу.

Паукообразный ёкай из народа джёгумо также решил не оставаться в стороне:

— Сейчас я вспомнил, что один из прибывших демонидов был в подобном облачении. Вервольф, если не ошибаюсь.

— Харлоус. — Отозвался берсеркий. — Я думал, что этот артефакт существует в единственном экземпляре. Жаль, что это не так. Зато я точно знаю, что ты полный псих, раз пользуешься Эгидой Милосердного Сна.

— С чего бы? — Заинтересовался Соли, который ни в коем разе не считал себя психом.

Берсеркий не стал взвешивать за и против, он просто рассказал, как есть:

— С давних времён наша Эгида Милосердного Сна передавалась от одного лорда-демонида к другому. Наверное, от неё до сих пор не избавились только потому, что было бы кощунственно уничтожать столь сильный тёмный артефакт. Вот только его проклятие… Раньше нРаРррррраши лорды использовали Эгиду особым образом. Если кто-то из высокоранговых воинов совершил преступление, карой за которое должна быть смертная казнь, то лорды с согласия лорда-демонида могли предложить преступнику альтернативу, которую мало кто выбирал. Если преступник соглашался примерить Эгиду Милосердного Сна, то с него снимались все обвинения.

— И какой в этом смысл? — Спросил недоумевающий Соли, рассказ берсеркия казался ему нелепостью.

— Смысл в том, что все, кто примерял Эгиду, если не умирали от ужаса, то сходили с ума. Совсем невменяемыми становились. А тот вервольф, Харлоус, оказался первым на нашем веку, кто сохранил хоть какое-то подобие рассудка. Как сейчас помню, лорд Веракрус был настолько впечатлён, что снял с Харлоуса все обвинения и позволил ему владеть Эгидой Милосердного Сна до тех пор, пока он служит в легионе.

— Такое себе достижение… — Скептично обмолвился Соли. — Вообще не понимаю, как можно сойти с ума от воздействия Эгиды на разум, лично мне оно даже понравилось. Ярко, интересно, не затянуто, такое вот небольшое приключение. Может, вы, демониды, в принципе чрезмерно впечатлительные, как ваш лорд?

Берсеркий рассмеялся и произнёс:

— Сдаётся мне, ты куда более сумасшедший, чем Харлоус. Или в твоей расе все такие?

— В моей расе почти все как раз сумасшедшие, я же принадлежу к горстке вменяемых индивидуумов. — Искренне ответил Соли.

— Сумасшедший незнакомец, мнящий себя нормальным из неизвестной расы, которую он мнит сумасшедшей. — Подытожила янтарная голема, после чего поинтересовалась. — Уверена, не только я впервые вижу подобных тебе. Так как же называется твоя раса? Или это секрет?

— Никакого секрета. Считаю знание лучшим подарком, поэтому… — Соли оскалился своей обычной кривой улыбкой и окинул своих слушателей ледяным взглядом, от чего бывалые воители почувствовали себя не в своей тарелке. — Я из расы людей. Рекомендую разузнать о людях побольше, особенно о том, как устроены наши души. Так вам будет проще воевать против меня и моего драгоценного крылатого недоразумения.

— Воевать? Ты считаешь, что мы станем врагами Праматери? — Нахмурился джёгумо и скрестил паучьи лапы на груди. Он напрягся, как и остальные слушатели.

— Конечно, станете. — Доверительно сообщил Соли. — Ни в одной из химерических рас я не увидел потенциальных союзников, и сомневаюсь, что мнение Веты отличается от моего. В то, что всем этим мешкам с неоправданными амбициями за главным столом хватит мудрости обрести нейтралитет раньше точки невозвращения, я попросту не верю. Вскоре вы, как и положено верным приспешникам, начнёте потакать непомерной жадности своих повелителей. Совсем не вижу причин, чтобы не помочь всесильным владыкам обращать лицемерные оправдания в благородные истины. Теперь живите со знанием, которым не сможете воспользоваться.

Соли намеренно подогнал окончание разговора к тому моменту, когда архиерей призовёт собравшихся к тишине ради произнесения приветственных речей, тем самым он усугубил состояние собеседников невозможностью высказать контраргументы. Довольный успешным внедрением смуты в сердца своих слушателей, он откинулся на стуле и лениво потянулся, как бы предложив наблюдающей за ним Вете сделать следующий ход. Вэ Соли испытывал приятное нетерпение, полностью уверенный, что его драгоценное крылатое недоразумение не оставит химер равнодушными. К еде и напиткам он притрагиваться не собирался.

***

Все места были заняты. Ма’алаки’ замерли в ожидании начала церемонии. Гости прерывали начатые беседы. Исключением была одна только Вета, она, нисколько не стесняясь, с наслаждением опустошала изобилие закусок перед собой, не забывая заливаться выставленным перед ней пряным элем.

Архиерей Триполи отметил, что некоторые из его подчинённых внимательно наблюдают за действиями Праматери и при этом испытывают огромнейшее злорадное удовлетворение. «Почему дурные манеры Праматери вызвали в них столько злорадства?» — Спрашивал себя Триполи, попутно запоминая носителей тёмного торжества, коими оказались магистр инквизиторского ордена Домини, зачинщик недавней дуэли наследник магистра его личной гвардии, митрополит Калварии, а также несколько слуг из числа приставленных к главному столу и столам иноземных гостей.

В любом случае, размышлениям Триполи было не время и не место. Отогнав в очередной раз вспыхнувшую мысль о том, что идея торжественного приёма оказалась непростительной глупостью, Триполи жестом призвал собравшихся к тишине и величественно объявил:

— Сегодня знаменательный день. Бессчётное число поколений минуло с тех пор, как правители семи народов в последний раз оказывались под одной крышей, и куда большее число поколений минуло с тех пор, как Тетис удостаивался чести лицезреть саму прародительницу химер, увековеченную в легендах Матерь Искажений. А по сему прошу Вас от лица внемлющих, удостойте нас своей речью, великая Праматерь.

Триполи, несмотря на соблазн, ни на шаг не отклонился от этикета. А соблазн действительно имелся, ведь Праматерь откровенно (он ошибочно подозревал, что намеренно) вела себя как деревенщина. Как бы то ни было, он предоставил слово беззаботно набивавшей живот Праматери и искренне надеялся, что всё обойдётся.

Вета с трудом проглотила то, что оказалось у неё во рту, залпом осушила кубок пряного эля и заговорила чарующим, в противовес её поведению, голосом:

— Речь, да? О скучных вещах вы можете поговорить и без меня, поэтому сразу перейдём к интересненькому. Нет, ну это ж надо додуматься, вот прям здесь… Кароч, шибальба. Это яд такой, отличается тем, что действует он не сразу. Поначалу жертвы чувствуют лёгкое жжение во рту, головокружение и слабость, и, если не обратят внимание на эти симптомы, то пуф! Трупики. И ведь никто ничего не заметит, пряный эль идеально маскирует симптомы отравления шибальбой. — Вета подмигнула архиерею жестом показала слуге, что её кубок следует наполнить. — Лично у меня к ядам и болезням полная сопротивляемость, но, судя по запаху, шибальба есть не только в моём эле. Винишка мне!

Несмотря на нетерпеливый жест Праматери, слуга не спешил наполнять её кубок. Этот слуга был одним из тех ма’алаки’, которые злорадствовали, глядя на то, как Вета пьёт отравленный напиток. Этот слуга был одним из тех, кто начал испытывать смятение в тот момент, когда Вета упомянула шибальбу. Этот слуга не подозревал, что архиерей Триполи отныне может видеть потаённые чувства.

Триполи и сам испытывал смятение, но его смятение было вызвано иными причинами, нежели у отравителей. Триполи видел, кто именно испугался при первом упоминании шибальбы, и эти персоны полностью совпали с теми, кто испытывал злорадство до произнесения речи. Так Триполи узнал, кто принял участие в заговоре. «Эти идиоты совсем не понимают, в каком мы положении?!!! Да это же равносильно объявлению войны шести расам сразу!!!» — Внутренне кричал Триполи, лихорадочно обдумывая способы решения проблемы.

Химеры начали озираться по сторонам, они ещё не успели принять услышанное. Тревога постепенно нарастала, и было лишь два существа в этом чертоге, сохранивших абсолютное спокойствие. Одним существом была демоница, отобравшая у своего слуги графин и пившая из горла пряный эль. Второе существо во всеуслышание заявило:

— Есть здесь кто-нибудь со способностями целителя? — Поинтересовался Вэ Соли достаточно громко, чтобы быть услышанным. — Я, конечно, понимаю, что мой эль тоже отравлен, но хотелось бы убедиться.

Нарастающий гул голосов тут же стих. Янтарная голема, недавняя собеседница Соли, встала, протянула руку к его напитку и потратила изрядную долю своей духовной энергии. Мягкое оранжевое свечение окутало графин.

Янтарная сдавленно сообщила:

— Отравлен.

— А твой? — Спросил её Соли.

Вновь оранжевое свечение.

— Отравлен. — Произнесла голема ещё более сдавленно. Затем она направила энергию на остальные графины. — Все напитки на нашем столе… отравлены. — Едва слышно сказала она.

— На нашем тоже. Никакого изящества. — Жизнерадостно посетовала Вета.

Архиерей посмотрел на слугу, затем на собственный напиток, затем вновь на слугу, и:

— Даже мой?!! — В сердцах выкрикнул Триполи, начисто забыв о том, что ему, как правителю, не пристало терять самообладание.

Вета взяла стоявший перед архиереем графин, принюхалась к напитку и, состроив комично-сочувственную мордашку, подтвердила:

— Даже твой, котик. Обидно, да?

Охваченный яростью, Триполи вскочил с места и, не задумываясь, распорядился:

— Гвардейцы! Схватите Алиирру’Ди’Фата, Синиса’Мил’Лина, Рамада’Тот’Лайа, а также этих слуг! — Архиерей указывал на тех, чью причастность к заговору он уже определил. Его рыцари без промедления исполнили приказ.

Виновники инцидента оказались схвачены, и Триполи немного успокоился. Оглянувшись по сторонам, он понял, что все остальные правители вышли из-за стола и теперь стояли рядом со своими воинами, с воинами, которые выставили боевые построения и обнажили оружие. Подле него осталась только Праматерь, но и она, шепнув напоследок: «Попался.» — двинулась прочь.

— Мне недостаёт слов, чтобы выразить, насколько глубоко я сожалею о случившемся… — Начал было Триполи.

— Сожалеешь о том, что не удалось от нас избавиться? — Негодовала Тишина Семи Звёзд.

— Я здесь совершенно не при чём. — В панике оправдывался Триполи. — Вы же слышали, что меня, как и вас, пытались отравить. Это подлое предательство…

— Вот именно, подлое предательство. — С отвращением согласилась Тишина и тут же продолжила. — Поразительно, насколько легко архиерей ма’алаки’ обнаружил предателей. Как будто заранее знал.

«Я… попался? Незабываемый приём… особенно для меня? Запах?» — Стучало в мозгу загнанного в ловушку архиерея Триполи’Ба’Тризе, который понимал, что ему, нет, всей Епархии никто не предоставит возможности оправдаться: «Неужели Праматерь планировала именно это?»

— Будет непросто выбраться из этого рассадника коварства и остаться в живых. — Обеспокоенно вымолвил король-муж.

— После завершения этой заварушки не забудьте поблагодарить меня, достопочтимый Нигушур. — Воинственно усмехнулся лорд Веракрус. — Опасаясь подобного исхода, я велел своему лучшему охотнику подготовить пути отступления и ждать сигнала на случай беды. Я подал сигнал сразу же, как только узнал о яде в наших напитках, Харлоус уже начал расчищать нам путь.

— В таком случае… — Окружённый верными защитниками Нигушур спросил. — Никто не возражает против предоставления защиты также и для великой Праматери?

Вета незамедлительно раскричалась, чем сильно смутила всех без исключения химер:

— Я! Я! Я возражаю! Нет, не так. Я протестую!

Вета обняла Соли, словно мягкую игрушку, и он немного задумчиво произнёс:

— Хороший день следует заканчивать на хорошей ноте. — После чего Соли накинул на голову капюшон, и они с Ветой на несколько секунд скрылись из памяти участников несостоявшегося торжественного приёма. Когда химеры вспомнили о существовании Праматери и её спутника, в чертоге их уже не было.

Шестеро правителей тоже покинули чертог без каких-либо сложностей, архиерей молчал, и потому никто не встал на их пути. Вне чертога дела обстояли иначе. Харлоус, как и полагается охотнику легиона, устранял угрозы в виде вооружённых ма’алаки’ одну за другой. Вооружённые ма’алаки’, как и полагается личным гвардейцам архиерея, подняли тревогу, как только обнаружили мёртвые тела соратников. Стоило иноземцам ступить за порог пиршественного чертога, как их встретили во всеоружии. Никто не задавал вопросов, никто не вступал в переговоры. К счастью для правителей, их защищали воистину достойные воины, и шесть делегаций добрались до спасительных стимфалидов почти без жертв. Поднявшись в воздух, правители почувствовали себя в безопасности — за стимфалидами могли угнаться разве что другие стимфалиды, а их в Тетисе осталось не так уж много.

***

Архиерей Триполи в задумчивости склонил голову. Он никак не реагировал ни на мнущихся в нерешительности ма’алаки’, ни на звуки разгоревшейся за стенами чертога битвы. Триполи безуспешно пытался составить из разрозненных скомканных мыслей единую картину. Покушение на его жизнь иглой вонзилось в его сердце.

Первым нарушил публичное уединение архиерея его верный союзник, магистр Прокрус:

— Архиерей! Сколько бы ни была нежеланна та битва, что проходит снаружи, но не стоит ли отправить подмогу нашим стражникам, дабы уменьшить количество павших ма’алаки’.

— Уменьшить жертвы. — Отрешённо молвил Триполи. — Нет, не стоит. Против нас сражаются лучшие воины Меритократии, Коммуны, Империи, Республики, Корпорации и Королевства. Без должной подготовки такой приказ приведёт лишь к увеличению потерь. Не стоит разбрасываться жизнями рыцарей, будучи на пороге войны.

— Тогда следует поспешить и отозвать сражающихся стражей. — Сказал Прокрус со всей серьёзностью.

— Я могу приказать гвардейцам отказаться от мести за своих павших товарищей. Но сколько из них впоследствии задумает меня отравить?

Прокрус понял, что события этого дня уязвили архиерея куда глубже, чем ему показалось вначале, и не решался добавить что-либо ещё.

Триполи окинул Прокруса глубоким, пронизывающим взглядом:

— Ты можешь спросить о том, что волнует тебя на самом деле, Прокрус. Твоя преданность не вызывает у меня сомнений. — Устало сказал Триполи, невольно поправив Корону Мудрости. У него появилась привычка.

Магистр собрался с духом. Он опустился на колени и, склонившись, произнёс:

— Ваше святейшество обвинили моего сына виновным в покушении на Вашу жизнь. Может ли оказаться, что вы ошиблись?

— Я уверен, что Синис входит в число отравителей. Поручи инквизиторам провести расследование, если не веришь мне на слово.

— Я… Верю Вам, архиерей. Я… Я понимаю всю тяжесть совершённого им преступления, и тем не менее я не могу не просить о снисхождении.

— Не думаю, что ты понимаешь всю тяжесть. Твой сын не только попытался убить меня, ещё он развязал войну, победа в которой если и достижима, то невероятно большой ценой. — Триполи устало вздохнул. — В знак уважения к роду Мил и, главное, к тебе я готов пойти на уступки. Разумеется, Синис’Мил’Лин более не пользуется доверием Епархии и лишается права наследования должности магистра личной гвардии архиерея.

— Целиком и полностью согласен, Ваше святейшество, наследование Синисом моей должности более неприемлемо.

— А наказание… Определи Синиса в какой-нибудь орден. Без привилегий. Пусть защищает столицу Епархии в младшем чине.

Прокрус с облегчением поднял голову:

— Ваше милосердие не знает границ! Синис должен защищать именно столицу, или же можно отправить его в более опасное место, дабы ему представилась возможность клинком и кровью искупить грех?

Утихнувшее было беспокойство с новой силой вспыхнуло в сердце архиерея:

— Все апостолы покинули Калварию сразу же после того, как Танэ’Ба’Сей переговорила с Праматерью. Не думаю, что стоит закрывать на это глаза, напротив, следует усилить столичные гарнизоны.

**** **** **** ****

[ИНТЕРЛЮДИЯ]

1991 день до начала внеземной интервенции,

1 день с началаSoul of the World.

Логин: No Name.

Раса: человек.

Народ: не имеет значения.

Статус: отсутствует.

Базовая фракция: отсутствует.

Связь с душой мира: отсутствует.

Возможность инкарнации: отсутствует.

Сложность развития души: отсутствует, душа полностью сформирована.

Вероятность провала вступительного испытания: 0%.

С трудом прошли через лабиринт.

Я познакомил друзей с моей бывшей.

И теперь My Widow поставила ногу мне на грудь. Ну знаешь, эта поза доминантки в щупальце-слизе-цепном костюме. Двое очарованы, остальные убиты. Мы ведь почти победили. Её трезубец, как оказалось, никакой не трезубец, он делает захваты, превращает три дырки в одну дырку и две красные полоски, а ещё плюётся какой. И это только трезубец. Но нас одолели не так. Время. Когда она попыталась сбежать, и мы её поймали, откатилось время. Исток Мнемосины. А потом она просто вскрыла всех, кто был в инвизе. Посбивала всех, кто пытался летать. Потом расставила приоритеты: лучшие хилеры, лучшие дамагеры, лучшие танки. Ну и нас, слабаков, на десерт. В SW мобы приспосабливаются, поэтому затяжной бой, это не самая лучшая тактика. Мобы всегда расставляют приоритеты, и переагрить их на себя не так-то просто.

Один из двоих очарованных — я. Мне поступила команда лежать, и я лежу. Не хотелось бы у всех на глазах повторить мой прошлый опыт…

My Widow изволит говорить:

«Всё-таки ты по мне соскучился. Я тронута. Мне от тебя кое-что досталось. Выбери, что хочешь вернуть. Возможно, мне понравится твой выбор.»

Чат понесло… Такие бы дебаты, да иным правителям в уши… Но я приму собственное решение, сливаться так сливаться:

«То, чего у меня не было.» — И в топку все списки алкоголя, табака и оружия.

Упс, ошибся. Мне в живот всадили трезубец. Хоть не изнасиловали у всех на глазах, и на том спасибо.

Нет, не ошибся. Дублирую в чат название предмета, который оказался у меня в инвентаре:

[Кокон из крыльев (нерушимый); содержимое: младенец, уровень 999, раса — нефилим (ты, как родитель, можешь выбрать пол ребёнка принудительно, в таком случае нефилим мутирует в инкуба или суккубу автоматически, все достижения и умения сохранятся, все накопленные образы утратятся, раса «нефилим» станет заблокирована, все последующие мутации в противоположный народ потребуют принесения в жертву представителя соответствующей расы); родители: My Widow, No Name; достижения ребёнка: «рождён в реальном мире, ранг A» — за получением пути к награде ребёнок может обратиться к любому оракулу/прорицателю его уровня или выше (ты, как родитель, можешь выбрать награду принудительно), «выживший, ранг S» — за получением пути к награде ребёнок может обратиться к любому оракулу/прорицателю его уровня или выше (ты, как родитель, можешь выбрать награду принудительно), «расовое превосходство, ранг SSS» — за получением пути к награде ребенок может обратиться к любому оракулу/прорицателю (ты, как родитель, можешь выбрать награду принудительно), «единственный дар матери, ранг SSS» — за получением пути к награде ребёнок может обратиться к любому оракулу/прорицателю (ты, как родитель, можешь выбрать награду принудительно)]

Чего все замолчали? Нет, не все. Наш лучший танк, суккуб с ником, пишет:

«Мне вот интересно, почему суккуба мутировала в фиору? Да ещё в первый день. Кароч, уголёк, ты ж там под контролем? У тебя сейчас мини-игра начнётся. Можешь стрим включить на группу?» — Ну точно, стерва.

Бедный, бедный уголёк. Каково ему? Ты вот хочешь, чтобы толпа серьёзных дядей и тётей наперебой советовала тебе, как играть в порнуху и при этом болела за тебя не хуже, чем на чемпионате мира? Уж не знаю, от нас выступает он или она, но суккубы навеки оставят нашему чемпиону психологическую травму. И мне немножко.

Вот он, решающий момент, добытый непосильным трудом и подсказками независимых экспертов. И-и-и…

— Беги, уголёк, беги!!! — Вот же, вслух закричал. Мог кого-нибудь разбудить… Не мог. Уже утро.

Главное, что наш чемпион услышал. Подключена ли у меня голосовая связь? Нет, но он услышал. Километры разделяют нас, но мой отчаянный крик достиг чемпиона, затронув самые потаённые глубины его сердца. Или он просто сделал так, как советовали ему в чате. Кто знает?..

Наш чемпион сумел оторваться от крылатой твари. Он сбежал, пока суккуба не ожидала, и только поэтому смог кое-как увернуться от её охотничьих навыков, тех, что позволяют догонять, загонять, бить в спину и всё в таком духе. По правде сказать, с системой применения способностей и заклинаний в SW немного перегнули. Это, конечно, прикольно, самому настраивать комбинации кнопок и то, какие заклинания они выдают в той или иной ситуации, но тут пока настроишь под себя, а потом найдёшь новый вариант, который захочешь включить в ротацию, а уровня уже не хватает, а соулпоинты не бесконечны, а обмундирование утеряно…