Глава 14. Тень подозрений

Люди любят сплетни. Люди ужас, как любят сплетни. Обожают просто. Особенно, про власть предержащих. И, как всё, придуманное человеком, будь то рассказ, байка или религиозный гимн, суть любой сплетни сводится к двум вещам: любовь и кровь.

С первым кумушкам Дельты не светило — лорд-наместник Ириан вел себя, как примерный семьянин. По-настоящему примерный, по всей строгости человеческого и Солнечного закона, исполнения которых он требовал ото всех. Оставалась кровь. И вот тут слухи уже было не остановить. Лорд, и правда, любил суровую справедливость. Одни законы чего стоили. А ещё — если верить листовкам — Ириан многие тысячи раз дергал рычаг виселицы, фокусировал линзу, сёк, и так далее. Сам, всё сам. Аж кушать не мог, если на висельника не посмотрел.

На священные дни Левого месяца лорд Ириан уехал вместе со всей семьёй в летний дом. Там — молитва, отдых, посещение сельской ярмарки, время с женой и детьми. Когда праздники закончились, и лорд с семьей возвращались в Дельту, весь кортеж взлетел на воздух в центре города, на Цветочном мосту.

То, что это взрыв, я поняла не только по звуку и сбивчивым рассказам очевидцев — достаточно одного взгляда на место происшествия. Конечно, к тому времени обгорелые остатки кортежа убрали, следы крови замыли, мост закрыли… но даже издалека хорошо просматривались чёрные каверны, выеденные Пламенем. Для понимающего человека вполне достаточно.

«По причине временной недееспособности лорда-наместника», руководство провинцией Дельта перешло к главному помощнику лорда Ириана с труднопроизносимым именем Гуран Варкоч. Желчный, но трусоватый, он настойчиво делал вид, что ничего не произошло. По официальной версии, на одном из ибисов загорелась бочка с вином, лорд получил ожоги и скоро поправится. Про семью не говорили ничего.

Зато много говорили про Апри, его волю, заповеди, праздное шатание и… лицедейские выкрутасы. По гостинице, где жила труппа, теперь шарилась кентура церковной гвардии: черно-белые одеяния, алебарды с лопастями в виде полусолнц, кадила-кистени — сущая Цитадель на выезде. Блестящая организация! Не помогать же внутренним войскам прочёсывать город! Лучше с театром побороться.

Фанатик Варкоч ненавидел любые развлечения, цапался с Дарном на приёме, и никак не мог упустить шанс сделать дрянь. В отсутствие лорда, театр получил порцию ночных обысков, пристрастных допросов, и сокрушительный пинок под зад. Первым «вылетел» Курт — будучи ещё и первосвященником Дельты, Варкоч имел право немедленно отстранить «проштрафившегося» младшего коллегу и направить того на разбирательство. Так театр окончательно лишился «духовной опоры и защиты».

Директор метался по гостинице, то хлопая дверями, то рыдая. Труппа в срочном порядке собиралась. За время, проведённое в Дельте, театр сильно оброс скарбом — многие артисты увлеклись мечтами Дарна получить постоянное здание. Хозяин гостиницы поглядывал с нетерпением человека, чьи дорогие гости превратились в досадное обстоятельство. Кормить стали хуже, убирать номера прекратили, и даже выписали штраф за слишком быстро перегоревший светильник.

Наступил вечер перед отправкой. Почти вся труппа собралась ужинать в гостиной, где обычно накрывали завтрак. Вопреки обыкновению, пили только чай и воду — выезжали на рассвете, проспать никто не хотел.

Мы с ребятами сидели у окна, которое выходило во внутренний дворик. Давно стемнело, так что от тонкой мембраны ощутимо тянуло холодом. Я куталась в длинную шаль, которую связала Эвелин взамен той, что пропала при столкновении с бойцами бывшего санитарного отряда. Сама лекарка сидела рядом, остервенело выковыривала из крапчатых раковин своих любимых слизней, и не реагировала на мои высказывания. Она вообще в последнее время дулась не понятно на что, словно между нами пробежала ядовитая ящерица. Впрочем, сейчас поговорить бы и не вышло: напротив сидела Лилиан и без умолку трещала про свадебные традиции и их с Отто планы. Сам силач молчал, краснел, гмыкал, и допивал уже третий кувшин компота в один клюв.

— Кети, ты чего не ешь? — участливо спросил Маро, косясь на мою тарелку.

— Потому что рыба! Мяса не могли заказать… На, бери, если хочешь.

— Да ладно, да что ты! — взмутился Маро, моментально подтягивая нетронутое блюдо к себе, — а вообще знаешь, ты у матери моей попроси, у неё вечно солёная кро…

Бац! Полупрозрачные створки дверей резко распахнулись. Начали болтаться, клацая друг о друга. Чуть растрёпанная Изабель в платье тёмно-синего бархата зашагала между столами. Казалось, каблуки её туфель сейчас раздробят паркет.

Через пару столов от нас устроились несколько артисток, что всегда смотрели фифе в рот и не знаю, куда там ещё. К ним она и направилась, чуть не сбив с ног официанта. Обычно Изабель сидела вместе с директором, но сегодня он и Халнер ужинали с хозяином гостиницы, сговариваясь о конечной сумме за постой.

Едва выдвинув стул, фифа начала рассказывать товаркам, как она пришла за своим заказом в мастерскую Юкарли, а там…

— Арестован?! О Апри! Моё колье! Оно фальшивое?! — вскричала одна из дам.

— Кольца, три кольца! Обещал переслать в следующий город! Куда только катится мир! — заламывала руки другая.

— Он мне сразу показался подозрительным! Пусть гниёт в тюрьме! — распиналась третья.

Потеряв интерес, я повернулась обратно к ребятам.

— Надо же, а на вид такой дядяша приличный… Да, Лили, ты же у него заказывала украшения? Хорошо, что заказ уже пришёл! Слушай, а может проверить его на подлинность?

— Ну… может…

— К-какую подлинность? О Апри… Кети… — Отто закусил дрожащую нижнюю губу и заломил брови, как заправский плачущий клоун, — Кети… ты… ты… это же ты…

— Ты совершенно права, хорошо бы проверить украшение, — вклинилась Эвелин, — всё-таки на свадьбу надо надевать только настоящие драгоценности. Так ведь, Лилиан? И кстати, ты говорила, если свадьба на обратном ходу Левого месяца, храм надо украшать листьями кирта, да?

— А-а-а… э-э-э… терлии. Д-да, терлии, — едва слышно промямлила невеста Отто.

Тут Маро закашлялся, да так, что стучать ему по спине пришлось всем столом.

— Аккуратней с рыбой! — фыркнула Эвелин, — кстати, ты вроде хотел что-то обсудить с Кети? Я сейчас вернусь. У меня там серёжки.

Лекарка встала, быстрым шагом прошла к столику Изабель, и начала вести с клушами светскую беседу про украшения. Сейчас женщины говорили уже тише и до нас долетали только обрывки фраз.

— Слышь, так что ты хотел обсудить-то?

Молчание. Маро наблюдал за Эвелин, наклонив голову, и не обратил ни малейшего внимания на вопрос.

— Э-эй! — я щёлкнула пальцами у парня перед глазами.

— А! А? А… да… а почему ты рыбу не ешь?

— Чтоб некоторые спрашивали!

Разговор завершился. Маро продолжил вслушиваться в беседу за дальним столиком. Лилиан и Отто пересели поближе, совершенно очевидно, что с той же целью. Тяжело вздохнув, я доела остатки овощного салата и поднялась из-за стола.

— Спокойной ночи.

Ребята только кивнули. Ну и монторп с ними. Нашлись тут любители цацек, понимаешь.

***

На выезде из города караван тщательно досмотрели, и отпустили с миром. Теперь театр снова шел по сельской местности, направляясь в столицу соседнего округа, город Лесной. Ехать на железной змее Дарн счёл затратным, зато при выборе направления вспомнил, что множество городков вдоль Лесного тракта ещё недавно слыли одними из самых зажиточных в Империи.

Недавно, но не сейчас. Театр опять попал в земли, где совсем недавно свирепствовала Красная Смерть. Да и без этого леса походили на огромную усыпальницу. Стоило сделать шаг в сторону от дороги, как сверху обрушивалась тьма. Высокие, разлапистые деревья с длиннющими иголками вместо листьев смыкались над головой, и гибкие ветви хватали за одежду. В придорожных канавах виднелись остовы сгоревших повозок, а в одном из едва живых городков Дарну сказали, что вдоль дороги орудует банда. Услышав такое, директор, наконец, прислушался к Халнеру, который с самой Дельты капал брату на мозги, чтобы тот выставлял по ночам нормальную стражу. Теперь все, кто умел обращаться с оружием, стали недосыпать, сторожа очередную стоянку.

Караван шёл и шёл. Нападать никто не спешил. Леса становились гуще, дорога хуже. Чем дальше от Дельты, тем меньше оставалось пружинящего покрытия. Трещины сливались в выбоины, выбоины — в ямы, пока тракт не превратился в ухабистую колею с отдельными островками упругого серого камня.

А потом начались дожди.

До Лесного оставалась всего пара дней пути, но они безбожно растягивались. Повозки застревали, жуки ломали лапы, тягловые животные выбивались из сил. Сидеть на дежурствах становилось всё труднее: сырость залезала даже под тёплый плащ, глаза слипались, в горле першило. Но неудобства не шли ни в какое сравнение со снами.

Раньше мне часто снился родной мир: жаркий ветер баюкал идеально ровное дно сухого озера с полосами бегающих камней, ярко-голубое небо подмигивало низким зимним солнцем. Сейчас сны изменились. В ярких видениях из бурлящей воды вылезали вологоловые кадарги, и шли на меня ровным строем с копьями наперевес. Я бежала, и попадала в огромное поместье, которое поглощал огненный ковыль. Там, за гибкими стеблями, раздевались истошные вопли и призывы о помощи. Потом с неба падал дождь из фиолетовых ягод, крупных, с косточками, как у фруктов. Стоило такому плоду коснуться земли, как из него вырастала охотница-феникс с огромной булавой в руках. Начиналась гонка по коридорам. И снова кошарь отводил меня к бабке, только вместо Зеркала на стене плескалось огромное кровавое пятно, будто кого-то раскатали по кирпичам. И я знала, что сейчас меня постигнет та же участь, но ничего не могла сделать: колючая проволка стягивала тело, раздирая плоть, не давая дышать. А вдалеке снова слышались чьи-то крики… Крики… кри-и-и…

— А-а-а-а! На помощь! На помощь!

Я резко открыла глаза. И правда, крики. Рычание. Звон. Свист. Откуда?

— Кети, Кети, что происходит?

Хелия испуганно смотрела с соседней койки. Маро в повозке не было: он как раз сменил меня на дежурстве.

— Кети, что же делать?

Привычка спать в походе, почти не раздеваясь — хорошая штука. А оружие, которое раздали всем дежурным — ещё лучше.

— Сиди и молчи! Даже выглядывать не смей! — крикнула я и выскочила из повозки.

Желто-зелёное небо хмуро нависло над лесом. Наверное, где-то далеко за деревьями, Великий Апри уже высунулся из-за горизонта, но здесь ещё царила ночь. И кипел бой.

В отсветах разбитых костров, оборванные люди с вилами, косами, топорами и прочими сельскими орудиями, бились с полуодетыми людьми из цирка. Настоящего оружия в театре почти не держали, и всё раздали ночным дежурным. Кто-то из них валялся с перерезанным горлом, кто-то дрался, кто-то только что выскочил из повозки, как я. Промелькнул Отто, перерубающий вилы. За соседней повозкой раздавались вопли. В паре метров слева от меня, Маро дрался с дядькой ниже на целую голову. В одной руке нападавший держал цепарь, в другой — тяжёлый топор, и яростно наступал, заставляя Маро бесконечно парировать и уворачиваться. Да. Уметь драться и уметь убивать — разные вещи…

Слава Небесному Воителю, Маро быстро усвоил урок.

Стычка с оборванцами была яростной, но недолгой. Банда быстро ретировалась, оставив за собой кучу переломанных палок и окровавленных тел. Зарубив последнего разбойника на опушке, в спину, я немного постояла и пошла обратно к лагерю.

— Ох-хо, Кети, детка! — раздался голос Трена.

Клоун подскочил ко мне слева, брезгливо стряхивая с ботинок кишки.

— Ты у нас, оказывается, так жаришь! Прямо карающий лучик Велико… го… Ап… ри..

Клоун замолчал, глядя на мой сорванный рукав, весь в запёкшейся крови. Я подтянула ткань вверх, но слишком поздно.

— Что это?!

Он схватил мою руку выше локтя и уставился на плечо, туда, где сквозь кровь проступал герб.

У высоких родов Сетера принято ставить наследнику метку в виде герба. Крылатый ящер с копьём в лапах достался мне от отца. Однако по материнской линии я тоже оказалась единственной наследницей, поэтому боевую рептилию объял солнечный круг. Когда мы пустились в бега после переворота, от метки пришлось избавиться. Но клеймо, поставленное Пламенем, можно свести только вырезав кусок мяса, так что пришлось ограничиться верхними слоями кожи. Когда на меня надели Орры, герб слегка проступил, но только если знать, куда смотреть и что искать. Однако сейчас, подстёгнутый ранением, рисунок проявился окончательно.

— У-у-у, деточка, да ты у нас гвардейский дезертир, — нервно засмеялся Трен, — надо с тебя подороже брать-то, а?

— Да пошёл ты! — огрызнулась я.

Вывернулась, подтянула рукав.

— Будешь трепаться — прирежу, понял?

— Ну, ну, детка, полегче, — подмигнул клоун, а потом расплылся в кривой улыбке, — не надо меня убивать, может, я тебе ещё пригожусь.

— Боюсь себе даже представить, зачем, — за моим правым плечом появился Халнер, — Кети, ты не ранена? Трен?

— Да нормально всё, — ответили мы в один голос.

— Тогда пойдёмте отсюда, — Халнер нагнулся и сорвал пучок травы, чтобы вытереть меч, — Дарн хотел посчитать погибших, да и в лазарете нужно помочь.

Тут же из-за ближней повозки вынырнул директор.

— Ну что, все целы? Кет, отличная работа, надо было тебя в гладиаторы отдать! Шучу, шучу. Ладно. Трен, идите-ка оба в лазарет, там помощь нужна. Хал, надо бы узнать от недобитков что-то об их банде…

— Это вряд ли. Тут все либо трупы, либо почти трупы, не допросишь. Разве что…

— На, держи, — Дарн протянул брату кинжал, — попытка не пытка.

Кинжал! Мой кинжал! Мой!!

— Хорошо, попробую.

Халнер развернулся и пошёл обратно к лесу, внимательно глядя под ноги. Трен и Дарн тем временем начали обсуждать, кого из артистов убили, как их хоронить, и как строить представление с учетом потерь.

— Я… я в лазарет, — выпалила я и, не дожидаясь ответа, нырнула между повозок.

Однако пошла я вовсе не туда, а к Халнеру. Он как раз нашёл «рассказчика». Положив кинжал тому на лоб, пытался «выжать» остатки чужого сознания. В глубине навершия светилась голубоватая искра… но и только.

— Не, не подойдёт, — сказала я, — видишь, голова разбита? Любое повреждение мозга — и хрен что разберёшь в его памяти. К тому же ты неправильно делаешь.

— Мда? А как правильно? — Халнер поднялся на ноги и с любопытством посмотрел на меня, — ты знаешь?

— Давай сюда кинжал — покажу, — фыркнула я.

— Хм… Ладно. Только сначала найдём подходящего.

Это оказалось непросто: от банды остались лишь мертвецы и двое с размозженными черепами. Наконец, нашли полуживого нападавшего. Он корчился на боку с пробитым желудком. Я перевернула человека на спину, взяла за подбородок, заставила посмотреть на себя. Затем пронзила Нарной его сердце, и в короткий миг перехода жизни в смерть считала всё, что он знал. Жаль отец не видит, как я навострилась!

— Ого! Быстро, просто, кардинально, — усмехнулся Халнер.

— Да. Только муторно потом. У людей столько хлама в головах, порой диву даёшься! Ладно, теперь…

— За что?! Его же можно было спасти!

Не вовремя подошедшая Эвелин стояла, судорожно сжимая в руках медикаменты. Её губы тряслись, в широко распахнутых синих глазах искрились отвращение и гнев.

— Они пошли на разбой от отчаяния! Они же просто хотели есть…

— Пф! Конечно хотели, — фыркнула я, поднимаясь, — и не только есть. Ты была бы смачной приправой. Точнее, деликатесом, да на всех сразу. Думаешь, тебя бы пожалели?

— Что, отморозками их считаешь? Пусть так. Но ты ничем не лучше них! Убийца! Он же раненый! Беззащитный!

— Эвелин, перестань, — строго сказал Халнер, — займись лучше нашими ранеными, им твоя помощь нужнее.

— Нужнее? Ха! Опять заступаешься за свою подстилку, папочка? Два сапога пара! Да чтоб вы оба сдохли!

Эвелин резко развернулась и убежала.

Я посмотрела на Халнера. Тот поморщился, со вздохом опустил голову.

— Девчонка… до сих пор девчонка… — он развернулся и бросил через плечо, — пойдём, Кети. Расскажешь, что узнала.

— Да там не много, мы почти всех перебили… А что, Эвелин твоя дочь?!

Халнер на ходу кивнул и ускорил шаг. Стараясь не отставать, я перешагнула через очередной труп.

В голове защёлкало. Мигом вспомнились рассказы Эвелин про родителей, про то, как строгий отец убил её любимого-полуперерожденца, а на неё саму надел Орры. Имени Эв не называла, а я считала, что это стиль Дарна, и Эвелин его дочь, с такими же роскошными тёмными кудрями… Дура, давно ведь поняла, что в Мерран нельзя ориентироваться на внешний вид! И тут такое проглядела!

— Хал! Хал, а ну стой! Почему ты не сказал? Мы же с ней дружили, мы же… мы такое обсуждали… а ты ни раз за это долбанное время не ска…

— Ты мне тоже многое не рассказываешь, Странница, — огрызнулся он.

— Т… ты о чём?

— Да как тебе сказать, — он остановился и развернулся ко мне, — например, про рабочий Переход в монастыре Тмирран и твой побег из другого мира, в котором твою семью свергли с престола.

— Что?!

Горло сдавило. Как? О боги, как?! Халнер усмехнулся и аккуратно, почти нежно, приподнял мне челюсть обратно.

— Ладно, Кети. Потом поговорим, — он шагнул назад и повернулся спиной, — не отставай.

— Угу, — выдавила я и нащупала метательный нож.

Через несколько шагов Халнер остановился. Прекрасная мишень. Трудно не попасть. Невозможно просто.

Выждав вздохов семь, сказал, не оборачиваясь:

— Ну? Ты идёшь или нет?

Сжав лезвие так, что по ладони потекла струйка крови, я двинулась вперёд.