Глава 12. Вечная игра

Шершавое дерево под ладонями — тёплое, чуть упругое. Некуда отступать, некуда бежать. Двое с оружием на входе в закоулок, двое пошли на меня.

— Позвольте вас проводить, послушница Элора. Тут недалеко. Вспомним старые деньки, поговорим… Товарищей наших помянем…

Щас, разбежались. Свидетель преступления всегда поперёк глотки. А расхреначить пусть и почти вымерший, но не заброшенный монастырь, для гражданина Империи Мерран — путь под линзу. Без вариантов.

— Эй, да ты чего, испугалась, что ли? Мы ж по-доброму, по-людски, мы ж не Инквизиторы какие, чуть что, на дыбу да костёр. Ну сбежала и сбежала, ну камойра и камойра, нам-то что?

— Ты, главное, красотульки те, из храма, верни, авось и забудем всё, — сказал ещё один армеец, делая два маленьких шага.

— А ещё у ребят погибших семьи остались, знаешь? Причитается с тебя, девонька...

Я криво усмехнулась. Какие, к монторпам, семьи?! Даже если правда, всё равно никакие компенсации до жен и детей не дойдут, а осядут по борделям и кабакам. Так. Ладно. Сейчас главное — самой не осесть трупиком.

Обманное движение влево. Увернуться от хватки, нырнуть вперёд. Одному — ногой по колену, второму — головой в корпус. Первый пытался удержать равновесие, второй начал падать назад: вес у меня небольшой, зато толчок ногами от стены — штука мощная. А два ножа в подпространстве — полезная.

— Едрить твою в жопу! — заорал раненый: сталь пропорола ему бедро и бок.

Что-то свистнуло, царапнуло по черепу. Миг, и я свернула пространство на четыре шага вперёд, к противоположной стене. Метнуть нож, бросить шаль. Один схватился за шею, роняя оружие. Второй развернулся, бранясь и сдергивая с глаз кусок ткани. Скорострел застрекотал, выпуская десятки мелких болтов… в пустоту.

— Куда эта шалава делась, монторп её дери?

Не дышать. Слиться со стеной и не дышать. Коротким перемещениям через свёртку научил Халнер, чтобы я эффектно появлялась последи арены. Вот и пригодилось. Ну а скрываться у пустой стенки я с детства могу.

Уцелевший арбалетчик поднял оружие товарища, тоже выпустил круговую очередь. Болту всё равно, обо что там спотыкается глаз.

— Кровь! Там! Туда!

Перескочить через ящик, оставить на нём клок верхней юбки, метнуться на улицу. Бежать. Бежать со всех ног. Болт свистнул, срезал прядь. Убью зануду Эвелин! «Надень платье, надень платье»! Хорошо, я не дала затянуть лиф. Но даже так через пару кварталов лёгкие отказались набирать воздух, а ноги — делать хоть шаг.

Я остановилась, тяжело оперлась о стену. Вот, что значит, жрать пирожки и сидеть на месте! Плечо ныло, ладонь липла от крови. В нескольких десятках шагов топали три фигуры. Одна из них упала на колено. Болт воткнулся в стену чуть выше моей руки.

Собрав остатки сил, побежала. И грохнулась.

Здесь, у края канала, деревянную мостовую давно не чистили от плесневых цветов лакусов. Их скользкий покров проедал даже самую крепкую древесину, особенно рядом с клумбами декоративного камыша, а по сути, дырами в настиле. В одну из таких клумб я и «нырнула» вперёд головой. Пушистые стебли защекотали уши, шею. В нос ударило зловоние.

— Держи, держи её, твою мать!

Схватили лодыжку. Я задрыгала ногами. Кто-то охнул, отпустил. Разрывая переплетение корней и гнилых листьев, ухнула вниз, в горькую маслянистую воду.

Тьма. Шум пузырей. Бешено молотя руками и ногами, схватилась за твердое и скользкое. Вынырнула, пытаясь вдохнуть. Стукнулась макушкой, ушла под воду. Почувствовав опору под левой пяткой, толкнулась. Вынырнула, схватилась за ствол мостовой. Глаза щипало, продышаться не получалось. Подборок и нижняя губа остались в воде: снизу меня держали.

А-а-а!

Вспомнились россказни про хозяев «водных подземелий», которые живут под городом, и утягивают под настил припозднившихся прохожих. Звучит бредово, но в Мерран что угодно может быть! Я вцепилась в ствол крепче, начала лягаться что есть мочи.

Сверху послышалась брань. Удары по камышу. Пара подрубленных стволов свалилась в воду. Кто-то перегнулся через край «клумбы». В глаза ударил свет.

— Ага, вот ты где, мразь! Спрятаться решила!

Неведомое существо шевельнулось, резко отпустило ногу. Я ткнулась макушкой в настил.

— Ща я те…

Он не договорил. Нечто белёсое обвило мужчину поперёк груди, начало тянуть в воду. Он заорал, молотя фонарём по твари. Тварь не пускала. Фонарь с шипением ухнул вниз.

Я подтянула ноги к груди и изо всех сил оттолкнулась от ствола-сваи. Движение вынесло достаточно далеко, практически в канал. Уцепившись за край настила, кое-как подтянулась и заглянула «в город». Там, вопя ругательства, двое недавних преследователей пытались вытянуть третьего из клумбы.

Раненая рука соскользнула, я «повисла» на одной левой. Если бы не рана, выползла бы на мостовую и попыталась смыться. Но сейчас все силы уйдут на первое, и быстро бежать точно не смогу.

Плеск и крики со стороны клумбы стали громче. Тварь явно одерживала верх. Что же делать? Наверх не подняться, внизу сожрут, до другого «берега» не добраться.

Хотя…

Я обернулась. Вгляделась в темноту. Полную, непроглядную темноту без единого фонаря, окна, искры. Принюхалась. К обычному для Дельты запаху воды и ряски, здесь подмешивался устойчивый дух тлена и гари. Когда на фоне неба начали проступать силуэты домов, я поняла: на том берегу — та самая изнанка Дельты, которую здесь старательно замалчивают, но которая обязана существовать.

Громкий плюх. Волна, крики, выстрелы из скорострела. Так, у этих всё кончилось. У твари теперь есть ужин, а у меня — какое-то время, чтобы смыться подальше. Но действовать надо быстро: свежая кровь слишком привлекательная вещь.

Снова обернулась на заброшенный остров. Умей я плавать, всё было бы просто. Но, хоть ребята во главе с Маро и дали несколько уроков, как следует усвоить науку так не получилось. Однако сейчас выбора просто нет.

Второй сапог соскочил легко, а вот остатки юбки… снять её в воде и не потонуть? Невозможно. Зато во внутреннем кармане я наткнулась на кристалл кади. Треснутый, он уже не подходил для работы на представлениях, зато в повседневной жизни вполне годился для локальных фокусов с подсвёрткой. Сверткой. Ага…

Взяв камень в ладони, я легла на спину и начала болтать ногами, как учил Маро. Обычно мало что получалось, но камень Кади помог создать небольшую «подушку», которая не давала голове и плечам уходить в воду. Эх, под задницу бы ещё! Сжав зубы, я заработала ногами — до боли, до рези, до судорог, пока не уткнулась макушкой в холодное и твёрдое.

В отличие от большей части города, этот остров стоял не на разросшемся дереве, а на скале. Взбираться по склизским, пахнущим фекалиями и моллюсками камням оказалось неимоверно тяжело. Потом я бесконечно долго валялась, дрожа от холода и напряжения, и глядела в небо, на необычайно яркую Дорогу Апри, сверкавшую сквозь вихрастые облака.

Собравшись с силами, села. Ободрав остатки ненавистной юбки, как могла, обработала рану: лёгкая, но крови пустила изрядно. Дротик мелкий, засел внутри, не выковорить просто так. «Ну зачем тебе аптечку везде таскать, сегодня вообще я с вами иду!», говорила Эвелин. Зар-раза…

Кряхтя, встала. Пошатываясь, обогнула ближний дом. Остановилась, высматривая дверь: внутри каменного здания, может, и не теплее, но хоть ветра нет, да и до рассвета будет, где пересидеть…. План сорвался, не начавшись — внутренности каменных коробок оказались завалены рухнувшими перекрытиями и занесены пеплом. Ну ладно. Поищем ещё…

И нашла. Буквально на соседней улице. Но не строение, а костёр. Хороший такой костёр в сложенном из камней камине. Вокруг сидело трое босых оборванцев, один из которых нанизывал на длинные прутья не то птицу, не то крысу.

— Вечер добрый, — сказала я, входя в круг света и тщательно выговаривая слова на Простом языке, — не подскажите, как отсюда выбраться?

Не успела договорить, как троица очутилась за добрых полквартала, выкрикивая на бегу молитвы к Великому Апри. Хм. Это я так жутко выгляжу или пространство локально-нестабильное, что простолюдины на раз сворачиваются? Тут порыв ветра начал подвывать в проломе. Вторя ему, в темноте прошелестела дробь мелких шагов, затем более тяжелых. Мда. Ну понятно. Местечко наверняка с дурной славой, глухая ночь, а тут нечто окровавленное из тьмы вылазит, да горным акцентом говорит… Акцент проблема, кстати. В театре почти все родом с Хребта, вот и понахваталась. Надо бы местным «каноническим» произношением озаботиться — пригодится, когда сбегу.

Я подошла ближе к огню и села на ещё тёплый обломок парапета. Подняв палку с крысой, сунула в костёр, и вскоре наслаждалась сладковатым сочным мясом. Подкинув в огонь знакомые хрустящие листовки про сопротивление преступной власти, я выудила из забытого бродягами мешка ещё пару крысиных тушек, и перекусила. Остальное трогать не стала — в конце концов, людям нужнее.

Нечаянный ужин придал сил. Я решила не искушать судьбу, и попытаться вырваться с острова сейчас. Потому что, если не успею до рассвета, то точно не доберусь до гостиницы к завтраку, а «порка» Оррами — не лучшее начало дня.

Вернулась к берегу, начала искать если не лодку, то плот, или хотя бы целое бревно, за которое можно уцепиться и снова переплыть канал. Не вплавь же бродяги сюда добирались?

Не будь я Зрячей и не работай с иллюзиями, вовек бы не выбралась. Но кровь, как говорится, обязывает. На остатках старого причала наткнулась на кустарный полог иллюзии, из которого торчали не заправленные пространственные «нити». Под ним оказалась небольшая лодка, явно новая, да ещё с «кожаной» обшивкой, что меняла цвет под окружение. Чтоб наши бродяги так жили, а! Кроме иллюзии, завязанной на кристалл Кади, судёнышко ничто и никто не охранял. Весёл, впрочем, тоже не наблюдалось. Пришлось походить ещё, в поисках широкой доски, а потом уже пускаться в путь. Вариант «пообщаться» с самой лодкой — мало ли, вдруг умеет передвигаться сама? — даже рассматривать не стала. Не хватало ещё нарваться на какие-нибудь мерранские извращения.

Греблось с раненым плечом тяжело. Хорошо, что начался отлив — речные воды потекли быстрее, увлекая с собой и лодчонку. Оставалось только выставить доску так, чтобы двигаться по диагонали к другому берегу. Привязав транспорт к мостовой, я продолжила поиски дороги, во многом — по звёздам, которые уже успела выучить. Так и добралась до гостиницы. Аккуратно, не задевая колокольчик, проскользнула в холл. Огляделась.

За низким столиком справа расположились игроки в Бахорские кости — популярная в Мерран игра, где фигуры на клетчатой доске ходят тем способом, чьё условное обозначение выпало на восьмигранном кубике. Слева, на длинных кожаных диванах, сидело несколько человек с курительными трубками. Комки ароматного дыма висели под самым потолком, окутывая светильники сиреневатом облаком. В глубине холла ночной дежурный дремал, положив голову на стойку с ключами. Тянуло хорошим алкоголем. Приятный запах перебивал даже перегар от компании молодых ребят рядом с лестницей на второй этаж.

Знакомой такой компании.

Я сжала кулаки и пошла вперёд.

— …со старыми знакомыми… ой!

Равор поперхнулся остатком фразы и отступил на полшага.

— О, Кети! — вскричали Маро и Отто, заметив меня, — а м-мы тут это… совет держим, ты где… р-решили, ты развлекаешься, только утром появиш-ик! — шься, и… О Апри, что с тобой?!

— Со мной? А сам как думаешь?

Маро поморщился и потупил взгляд. Отто страдальчески заломил брови. Эвелин и Лили хором охнули и прикрыли рты ладошками. Я растолкала ребят, встала в центре круга.

— П-привет! А я… я как раз опять рассказывал, как ты куда-то делась… и я… э-э-э… не смог тебя догнать, — начал лепетать Равор, заикаясь и завышая голос на ударных слогах, — я это… потом… а что, новый знакомый грубоват оказался?

На миг я обмерла. Потом дошло, что со стороны всё выглядит, как изнасилование.

Пнула Равора по яйцам. Согнулся — схватила за грудки, вмазала лбом в лицо. Раздался хруст. Равор с воем упал на спину, цепляясь за перила лестницы.

— Эй-эй-эй! Кети! Стоп! — Маро начал оттаскивать меня прочь, за что тоже словил пару ударов.

— Скотина! Мразь! На куски порву! Яйца свои жрать заставлю!

Почти вырвалась от Маро, но меня перехватил Отто. И без того сильный, он и захват взял так, что даже повернуться невозможно. Тем более, с раненым плечом.

— Тварь! — сдавлено крикнул Равор, щупая сломанный нос, — да я тебя!

Его схватили двое огнеходцев. Поднялся гвалт. Мы с Равором орали друг на друга, другие — на нас, чтобы перестали рыпаться. Эвелин и Лилиан голосили, чтобы все успокоились, где-то на заднем плане надрывался колокольчик дежурного, призывая постояльцев к порядку.

— Мо-о-о-лчать! — раскатилось по холлу, — а ну заткнулись все!

Дзинь. Бум. Звяк. Колокольчик дежурного упал на пол. Муха щёлкнула о светильник на потолке.

— Какого. Здесь. Происходит? — рявкнул Дарн, бухая коваными подошвами по лестнице, — в гладиаторов играете, суки?!

— Кет перепилась, на людей кидается! — заголосил Равор, показывая на своё лицо, — делась из кабака не пойми куда, непонятно с кем спуталась, а теперь на меня всё валит и…

— Харэ орать! — снова рявкнул Дарн, — Равор, а ну иди сюда! Эвелин, тоже пошли, осмотришь его. Отто, отведи Кет к Коре. Остальные по койкам. Молча! И быстро!

Огнеходцы отпустили Равора. Тот поплёлся следом за директором, одёргивая залитую кровью рубашку и старательно расставляя ноги при ходьбе. Отто отпустил меня. Кровоток возобновился, вместе с ним усилилась боль.

— Ууу, — Маро аккуратно поддержал меня за талию, — идти сможешь?

— Ф-ф-ф-рх-х-х… Конечно. Гр-р-р, не трогай! Выпить есть? Нет? Жалко…

— Тебе и правда лучше к Коре, — сказала Лилиан, всплёскивая руками, — она живёт на тре… тьем… этже… здрасьте.

Девушка покрылась румянцем и нервно сглотнула. Мы обернулись и увидели Халнера — за нашими спинами, совсем рядом. От него пахло курительными травами и тем самым хорошим алкоголем, что я почуяла с порога гостиницы. Только вот на диванах сидели совсем другие люди!

— Ребят, идите-ка к себе. Кети я сам отведу, а то Кора с недосыпу страшна. Потом вас всем гуртом лечить придётся.

Не дожидаясь ответа, Халнер взял меня за локоть и повёл в дальний угол холла, к запасной лестнице.

— Ты чё сюда-то? Темно же! Пошли по нормальной лестнице?

— Мда? Чтобы ты снова затеяла драку? Иди давай! За перила держись.

Больше мы не произнесли ни слова, пока не вошли в его номер. Я не удивилась. Действительно, зачем будить пожилую женщину, когда ранение лёгкое и есть собственная аптеч-ч-ч-ка-а-а!

— Тихо, тихо. Всё, — болт звякнул о железную кювету.

Странная штука, никогда не видела таких. Без древка, без дополнительных стабилизаторов, лишь короткое, с палец, трехпёрое лезвие с обратными заточками по внутренним частям и на головке.

Халнер нахмурился, повертел штуковину пинцетом.

— Имена, звания, часть, хоть что-то назвать сможешь?

— Чего?

— О Великий Апри… — он принялся обрабатывать рану, — кто напал? Ты разглядела знаки различия? Как называли друг друга? Сколько солнышек на воротниках?

— Э-э-э…. Никак не называли. Солнышек у одного четыре, у другого, кажется, три, и ещё ай-й-й-й! у двоих по паре. А ты откуда знаешь?

— Это болт от ручного скоростела, их выдают только армейцам. Мда… Жаль, здесь выпуск старый, без штампа части. Ладно, монторп с ним. Ты убила кого-нибудь, кстати?

— Нет, к сожалению, не убила, только — пф-ф-р-р-р, аккуратней, больно же!

На самом деле, Хал действовал аккуратно, но отчего-то хотелось ёрничать.

— Да всё уже почти. Ну сиди ты спокойно, а!

— Вот сам и сиди! А меня тут, между прочим, убивали! Еретики хреновы… Как почему? Это же они и сожгли Тмирран. А теперь, видишь ли, свидетель объявился. Хотя какой из меня свидетель? Всё равно никто слушать не будет. Всем всё по барабану…

Халнер хмыкнул, но ничего не сказал. После того, как обработал рану, ещё раз выспросил детали сегодняшнего нападения и зимних событий в Тмирран, а потом категорически отказался отпускать меня куда-либо из гостиницы вообще и из своего номера в частности.

— Всё, хватит болтаться без присмотра. Сейчас поспишь здесь, а утром начнёшь заниматься кристаллами. Как раз инвентаризацию проводить пора…