~ 17 глава ~

Алекс вопрошающе взглянул на Гвиду, та лишь обречённо покачала головой. Они, не сговариваясь, одновременно опустились на землю рядом с Алгором, внимательно уставясь на дорогу, по которой совсем недавно пришли сюда сами. Видно было, что Гвида нервничает. Она постоянно то беспокойно оглядывалась по сторонам, то принималась вновь пристально всматриваться вдаль. Алгор тем временем погрузился в размышления о найденном необычном друге. Он пытался переварить ужасающие мысли — как это, не иметь семьи, не знать, кто ты, да и вообще, ничего не помнить о своём прошлом: о маме, о братьях и сёстрах, о младших.

Алекс же занялся трудной, почти невыполнимой задачей: тщательно обдумать полученную информацию и хоть как-то уложить всё это в своей голове. В одночасье все его собственные представления лопнули как мыльный пузырь, а те скудные знания, что у него имелись от родителей и учителей, оказались очередной сказочкой "о хороших волшебниках и злых драконах". Из всего рассказанного можно было сделать вывод, что драконы — злейшие враги драммгов, а люди для них ещё хуже, чем драконы. Алекс внимательно посмотрел на Алгора, лежащего рядом. Тот о чём-то размышлял, даже голову наклонил набок и смежил веки. Мальчик-дракон с тревогой подумал: "Как же мне тогда удастся сделать то, зачем я здесь? Вдруг металл сразу подействует? Они меня тогда… что? Да и где гарантия, что я смогу найти, что нужно, если уже давным-давно никто на этих землях не видел ни одного живого дракона?" Алекс перевёл взгляд на Гвиду, та в этот момент сосредоточенно вглядывалась вперёд.

Алгор, почувствовав, что на него смотрят, обернулся и подмигнул, мол, всё будет хорошо, если ты переживаешь из-за учителя. Алекс тяжело вздохнул и тоже принялся рассматривать дорогу, хотя — что её разглядывать: на несколько вёрст вперёд никого не было видно.

— Ну наконец-то! — прозвучал за спиной громкий голос. — Сколько вас можно ждать?

Гвида, как ужаленная, подскочила на все четыре лапы, наступив при этом на хвост своему братцу. Алгор возмущённо зашипел и врезался в Алекса, но тот даже не шелохнулся. Как только мальчик-дракон услышал голос, то первым повернулся к говорившему. Его взгляд сразу упёрся в огромные лапы, затем стал продвигаться вверх по обладателю этих лап, а глаза в ужасе округлялись всё больше и больше. Когда же Алекс увидел голову того, кто перед ним стоял, его крылья от волнения распахнулись. Новичок медленно попятился назад от страшного гиганта, не замечая удивлённого взгляда Алгора.

— Ого. Совсем неплохо для столь юного возраста. Хоть прямо сейчас на скалу, — восхищённо проговорил гигант, затем более пристально присмотрелся к мальчику и тихо произнёс: — Постой! Я тебя не знаю!

И тут у Алекса активно заработал хвост, вдохновенно виляя в разные стороны и демонстрируя самые дружественные намерения, особенно при высказывании незнакомца о скале.

Алгор тихонько хмыкнул, видя изумление своего друга, а Гвида беззастенчиво рассмеялась.

— Чей ты будешь, сынок? Что-то я никак не припомню такого удивительного окраса, хотя мне это определённо о чём-то напоминает, — задумчиво проговорил гигант, внимательно разглядывая Алекса. — Правда, о чём — никак не могу вспомнить, — учитель посмотрел на Алгора и Гвиду и продолжил: — Нет! Могу с уверенностью сказать: среди младших нет такого окраса и тем более такого поразительного рисунка чешуек на коже, но я определённо видел такое раньше. Вот только когда и где?

И тут началось. Алгор со своей сестрой, спеша как можно больше сказать, принялись, перебивая друг друга, рассказывать об Алексе. Никто никому не хотел уступать, каждый старался что-то дополнить, досказать, к месту и не к месту вставляя собственные наблюдения и выводы.

Надо отдать должное старому учителю. На протяжении такого сумбурного повествования он, не проронив ни слова и ни разу не задав ни одного вопроса, терпеливо ожидал окончания истории, лишь иногда поглядывая на Алекса и как-то странно цокая языком.

И когда мальчик-дракон ловил на себе заинтересованные взгляды учителя, его подлый хвост принимался усиленно отбивать дружественные ритмы, поднимая за спиной столбы пыли. Радовало одно: крылья спокойно опустились на своё место, и Алекс стоял вполне достойно перед этим гигантом, не выказывая своих истинных чувств.

В этот момент Алгор как раз подошёл к концу повествования, привлекая к себе внимание очередным высказыванием. Алекс прислушался.

— … он ничего не помнит, учитель. Гвида считает, что он вообще "потерянное яйцо", — благоговейно прошептал Алгор, оглядываясь на Алекса. — Мы решили взять его к себе, — вдруг заключил он, глядя на учителя. Но потом, о чём-то задумавшись, тихо спросил: — Ведь никто не будет против этого возражать?

Учитель проигнорировал вопрос молодого драммга, резко повернул голову и посмотрел на Алекса. Минуту разглядывал его, а потом подошёл поближе.

— Сынок, ты правда ничего о себе не помнишь? — спросил он у Алекса.

Алекс согласно закивал головой, забыв напрочь, что вполне может свободно общаться на языке драммгов.

— Очень интересно! — протянул учитель. — Таких случаев я вообще не могу припомнить в своей жизни, — он пригляделся к Алексу и снова спросил: — Может, стоит тогда спросить по-другому: а с какого момента ты себя помнишь?

Алекс перевёл взгляд на Алгора, усиленно соображая, что бы ответить на этот вопрос. В голове всплывали картины недавно рассказанной истории, одна страшнее другой. Он уже было повернулся к гиганту, но неожиданно в разговор вмешалась Гвида.

— Он говорит, что помнит себя с момента, где уже сражается с ириосом и…

— А может, Гвида, он всё же сам ответит мне на этот вопрос? — сердито перебил её учитель, не отводя пытливого взгляда от Алекса. — Ну как, сынок, ты готов немного поболтать с любопытным старым драммгом? — спросил он, подходя совсем близко.

Алекс смело посмотрел в мудрые глаза старого учителя, покосился на друзей и сначала тихо, потом более уверенно начал свой рассказ, упуская, конечно, все подробности о том, что он человек и временно находится в этом теле.

Гигант, не перебивая, спокойно выслушал всё от начала до конца. Когда Алекс закончил своё повествование, учитель, странно прищурив один глаз, потянул носом воздух, пытаясь как бы по запаху определить, кто перед ним на самом деле.

— Не могу понять, но явно чувствую, что с тобой точно что-то не так, а вот что именно — не знаю. Хочу заметить, не знаю я этого всего лишь временно, так как обязательно вспомню потом, что ты мне так сильно напоминаешь, или кого, — он задумался на мгновение, а потом безмятежно продолжал дальше. — Правда, одно скажу с уверенностью уже сейчас. Я не чувствую, чтобы от тебя исходила какая-то опасность, хотя точно могу утверждать, что ты не из наших. Тревожит, конечно, что я что-то чувствую, а моя интуиция ещё ни разу меня не подводила. Ты, случайно, не подскажешь мне, что это такое? — неожиданно задал вопрос учитель, обращаясь к Алексу.

— Я не знаю, о чём это вы, — быстро ответил тот, опуская глаза и принимаясь рассматривать лапы гиганта, стоявшего перед ним.

— А я вот почему-то совершенно не сомневаюсь в том, что ты знаешь ответ на мой вопрос, но я не спешу и подожду того момента, когда ты готов будешь говорить, — улыбаясь, тихо произнёс старый драммг. — Тебе не за что переживать. Ты среди друзей, и здесь тебя никто не обидит.

Он сказал это настолько тихо, что брату с сестрой пришлось вытянуть шеи в попытке что-то услышать, но это им не помогло. Переглянулись между собой, вопросительно покивали головами и расстроенно вздохнули.

Достаточно было того, что всё хорошо услышал Алекс. Он стремительно поднял глаза и посмотрел на гиганта, нависавшего над ним. На "лице" драммга было написано такое неподдельное понимание, что Алекс даже непроизвольно вздохнул, заглядывая в эти мудрые глаза.

— Учитель, вы его лучше пока ни о чём не спрашивайте, а то он вам такого понарассказывает, просто жуть, — Гвида снова попыталась прийти на выручку, вмешиваясь в разговор и тут же зарабатывая ощутимый тычок от брата.

Алекс благодарно посмотрел на неё, но ему пришлось снова обратить свой взор на учителя, услышав вопрос Алгора.

— Мы тогда, может, это… пойдём, что ли? — спросил тот разрешения у старого учителя.

— Да, конечно. Вас, наверное, уже окончательно потеряли, — ответил старый Ург, глядя по-прежнему на Алекса, который от столь пристального внимания невольно начал нервничать.

Было бы сказано, а сделано будет ещё быстрее! Все трое развернулись и помчались домой, по дороге толкаясь и соперничая между собой.

Учитель ещё долго наблюдал за младшими, пытаясь вспомнить, почему ему так знаком запах, исходящий от этого загадочного незнакомца, и что ему так сильно напоминает его окрас. Память настойчиво молчала, усердно храня свои тайны в самых потаённых уголках.

Знакомство Алекса с семьёй Алгора и Гвиды прошло на удивление спокойно и быстро. Конечно, его друзья постарались как можно подробней рассказать историю его нахождения, но в отличие от старого учителя, родители не выказали особого удивления или подозрений. Больше всего Алекса поразил тот факт, что взрослые обрадовались внезапному его появлению в их семье и повели себя неожиданно: они сделали вид, будто нашли своего давно потерянного ребёнка.

Мать, которую звали Итаи, просто подошла и уткнулась своей головой в Алекса, тихо говоря, что очень рада видеть его в своей семье. Потом подходили старшие и все что-нибудь говорили, называли свои имена. Каждый успевал его вроде как "обнять", если, конечно, можно так назвать, когда в тебя тыкаются головой, смачно втягивают воздух и удовлетворённо прикрывают глаза.

Как только Алекс пересёк порог своего нового дома, и мать Итаи признала его своим ребёнком, события вокруг него закрутились в стремительном ритме. Он совершенно не успевал следить за сменяющимися перед ним один за другим драммгами, как ни старался, всё равно не смог запомнить ни одного имени и в довершение очень устал. Оказывается, у Алгора были ещё старшие братья, которые на первый взгляд показались Алексу вполне спокойными ребятами. Каждый из них, как и взрослые до этого, что-то сказал ему, ткнул, понюхал, назвал своё имя.

В заключение всей этой кутерьмы мама Алгора строгим голосом разогнала всех по своим "комнатам", предварительно напомнив, чтобы по дороге Алгор и Гвида зашли на кухню и что-нибудь поели.

Алекс категорически отказался ужинать: он не смог себя заставить кушать мясо, которое там лежало. Гвида долго возмущалась, припомнив вдруг ненароком сегодня сказанное Алексом, что он травоядный, и грозилась непременно нажаловаться маме. На что Алгор нешуточно отчитал её, а потом спокойно объяснил Алексу, что если драммг не будет кушать, то он непременно умрёт. Мальчик-дракон честно пообещал, что завтра обязательно попробует что-нибудь проглотить, и тогда его наконец-то оставили в покое.

Потом его друзья отправились на свою половину, а Алекс послушно поплёлся следом, думая по дороге, что такого длинного дня он не сможет припомнить до момента, когда началась эта история.

Алгор с Гвидой расположились на своих любимых местах, предлагая Алексу тоже выбрать для себя подходящее. Осмотревшись по сторонам, Алекс предпочёл место недалеко от Алгора. Тщательно потоптался по кругу и шумно растянулся на полу, застеленном какой-то странной травой, больше напоминающей по своему виду тонкий тростник. И всё, усталость как рукой сняло.

— Гвида, я вот не запомнил, как зовут того старого драммга, который подходил ко мне сразу после вашей мамы, — начал было говорить мальчик-дракон.

— Алекс, спи давай! Завтра будет трудный день, — сонно перебила его юная драммга.

— А почему он будет трудный? — удивлённо спросил Алекс, тут же забыв, что только что спрашивал совсем о другом. Но Гвида, при всей своей словоохотливости, даже не пошевелилась. Тогда мальчик-дракон повернулся в сторону её брата и тихо позвал: — Алгор, почему завтра будет трудный день? — но в ответ услышал лишь характерное посапывание. Так просто он сдаваться не хотел и снова позвал: — Алгор, слышишь?

— Алекс, отстань от него! Видишь, он спит, — не выдержала Гвида, решив вмешаться в это безобразие.

— Гвида, почему завтра…

— Да потому. Завтра очередь нашей семьи следить за младшими, — не дала она ему договорить.

— А что это значит? — не успокаивался Алекс. Он встал и подошёл к ней.

— Послушай, ты собираешься спать или нет? — зло зашипела на него Гвида, тоже приподнимаясь со своего места и поворачиваясь к нему.

— Собираюсь, конечно! Только ты сначала ответь, пожалуйста, — спокойно продолжал Алекс требовать от неё ответа.

— Всё равно ведь не отстанешь! — юная драммга возмущённо посмотрела на него, заново укладываясь на своё место. — Завтра к нам приведут самых маленьких и оставят до самого вечера. Мама нас не отпустит гулять, и мы должны будем помогать ей целый день, — Гвида тяжело вздохнула. — И я тебе скажу, нет ничего приятного в том, чтобы целый день бегать за разбегающейся в разные стороны мелюзгой. Попробуй кого куснуть лишний раз, или наказать, будешь потом с его родителями разбираться. Я терпеть не могу такие дни, но приходится как-то мириться. Видите ли, давняя и очень древняя традиция, которую нельзя нарушать. Ну что, удовлетворён? — спросила она у Алекса.

— Да! — тихо ответил Алекс и задумался. — Это, наверное, как детский сад? — высказал он свою догадку вслух.

— Я не знаю, что такое "дедовский сад", но поверь: от завтрашнего дня ничего хорошего можно не ожидать. Спи давай! — сказала Гвида, поворачиваясь к Алексу спиной и опуская голову на лапы.

— Не дедовский, а детский, — поправил он её, тихо посмеиваясь над причудливым названием.

— Если ты немедленно не успокоишься, — Гвида вскинула голову и посмотрела на мальчика-дракона, — то я тебя самолично сейчас прибью.

— Всё. Понял. Уже сплю, — пробурчал Алекс, сворачиваясь клубком, но продолжая тихо посмеиваться. "Дедовский сад" — это же надо такое придумать? Но Гвида уже не реагировала на его тихое сопение и смешки. Он приподнял голову и ещё раз обвёл любопытствующим взглядом помещение. Значит, завтра трудный день? Посмотрим!

Алекс какое-то время всё равно не мог заснуть, крутился, прислушивался к необычным звукам и шорохам, размышлял над информацией, полученной за этот день, но незаметно для себя в скором времени тоже заснул.