3.

После смерти Лазаря минуло почти два года. Мирра жила одна, если, конечно, не считать пса, волушу и многочисленную компанию несушек. По необходимости наведывалась на местный рынок. Торговки сочувствовали сироте и оставляли для нее товар получше. Девочка расплачивалась щедро, была мила в общении, хотя почти ничего не рассказывала о себе. Городские ребятишки с удовольствием слушали ее сказки про драконов, с нетерпением ожидая нечастых встреч.

Способности Мирры возрастали и крепли вместе с ней. Она с легкостью могла навести морок, наколдовать ушат холодной воды, прочесть некоторые мысли, разжечь огонь без помощи спички и высушить мокрую одежду за считанные мгновения. Как-то само собой получалось и залечивать ссадины на коленках своих маленьких приятелей из города. Эту бы способность раньше, когда заболел Лазарь! Но она запоздала в своем проявлении.

Каким-то чудом Мирре удавалось скрывать свое проживание в развалинах замка, поэтому гостей в ее жилище не наблюдалось. Прохожие маги, типа Флапа, больше не наведывались в эти края. Но недостатка в книгах или заклинаниях драконица не чувствовала. Она, кстати, так и не посмотрела, что за свиток в качестве платы за ночлег оставил Флап. Бросила его куда-то на полку в кухне и периодически протирала под ним пыль.

Размеренная жизнь приучила Мирра к созерцанию окружающего. Она полюбила летать по ночам, любоваться звездами и прислушиваться к крикам сов. Наверное, где-то в лесу охотится спасенный ею совенок. Девочка любила придумывать ему какие-то характерные черты и приключения. В какой-то книге Мирра прочла, что когда умирает маг, любое зачатое в этот момент существо может принять его душу. Вполне могло оказаться, что душа Лазаря именно в той птице, чудом уцелевшей после змеиного разбоя. Ведь старик же посулил быть рядом!

Обещанный же им отец так и не появился на пороге. Теперь девочка могла вспоминать предсказание Лазаря с легкой улыбкой. А ведь в первое время с завидным постоянством выходила на перепутье и приглядывалась ко всем прохожим, нарочито поигрывая взятым в вещах матери перстнем.

— Ты ошибся, Лазарь, — шептала Мирра, опустившись на колени перед кувшином с прахом. — Если кто и мог рассказать мне, кто я — то этого человека уже давно нет в живых, и это моя мать.

Достаточно было переползти на коленях, чтобы продолжить свой монолог:

— Мама, ты ждала от меня проявления драконьей сути, а потом отчаялась. Я понимаю и прощаю твою холодность. Она проистекала не от равнодушия, или неумения любить. Просто, видимо, кто-то очень обидел тебя. Но ты ведь не зря носила на шее этот перстень? — девочка теребила украшение в пальцах, чувствуя, как оно нагревается и будто оживает.

Когда сердце просило полета, девочка выскакивала на полуразрушенный балкончик самой высокой башни и кидалась вниз. Воздушный поток подхватывал ее неуловимо меняющееся тело и помогал парить. Состояние было чем-то похоже на купание в реке, когда ощущаешь под собой манящую глубину, но упорно держишься на поверхности. Драконица наслаждалась видом маленьких, как будто игрушечных зданий, пролетала над селами и городами, наложив на себя флер невидимости, видела, как разбегаются, ощутив ее, наверное, на ментальном уровне, животные, а люди просто озираются по сторонам и смотрят на небо, выискивая тучу, что внезапно навеяла ранние сумерки в жаркий полдень.

Девочка мысленно посмеивалась, уверенная в собственной невидимости и защищенности. Она считывала чувства мужчин, женщин, детей — это стало любимым развлечением. Мысли носились в воздухе неуловимыми птицами, проскальзывали в самую маленькую щель, вились и перепутывались. Иногда Мирра клацала зубами, в попытке укусить, распробовать на вкус, но они были безвкусными, и неуловимыми.

«Дорогой! Он удивительно щедр ко мне!» — щебетала чувственность влюбленной булочницы.

«Семь, восемь… Семьдесят восемь! Знаю, что не так, но иначе я останусь внакладе!» — шелестела жадность скупщика.

«Мамочка» — пела нежность новорожденного.

«Помогите! Убивают!» — вопила из подворотни чья-то беда…

Стоп! Вопль?

Он раздавался где-то внизу. Мирра сосредоточилась. О защите молили двое. При чем, мысли одного были более обреченные, а другой все-таки надеялся на помощь. Их чувства перемешивались с эмоциями нападавших. Те нисколько не сомневались в своей победе и безнаказанности. О справедливой и честной драке речь, похоже, не шла.

Драконица спустилась пониже над городом и шумно захлопала крыльями по воздуху, резко затормозив на одном месте. Этот непростой маневр поднял клубы пыли на земле и дался Мирре тяжело. Она начала медленно поворачиваться, пытаясь поймать обрывок ускользающей мысли, чтобы определиться с направлением. В итоге, спустилась почти к самой земле и полетела прямо над крышами домов, зорко всматриваясь в каждый закоулок, каждый тупик.

Люди, занимающиеся своими делами, нервно вздрагивали от ветра, поднятого сильными крыльями, протирали глаза от пыли, но не видели ничего, кроме громадной тени, скользящей по дороге. Тень летела, казалось сама по себе, не имела образа и физического тела. А потом вдруг растаяла.

Перед Миррой простиралась узкая глухая улочка, в нос настойчиво лез запах нечистот. Дорожные камни были грязны и склизки. Обернувшись человеком, она едва не оступилась. Едва удержавшись на ногах, девочка поспешила на всякий случай навести на себя морок и стала хорошо экипированным гвардейцем, у которого было больше шансов справиться с дракой.

Впереди четверо головорезов, пыхтя и оглядываясь, мутузили двоих юношей на несколько лет постарше девочки, по крайней мере, так те выглядели на первый взгляд. Один — в дорогой одежде уже лежал на земле, только прикрывая голову руками, а другой еще пытался сопротивляться, на полусогнутых ногах, с ножом в одной руке и разбитым в кровь лицом. Неподалеку от заварушки стоял скрытый в тени господин в расшитом золотом плаще. Заметив Мирру, он вдруг пронзительно свистнул. Головорезы тот час прекратили свое черное дело и буквально растаяли в полумраке тупика. Последний из бандитов, одним отточенным движением, больше для вида, расквасил нос господину и перемахнул через забор.

Мнимый пострадавший же с места происшествия уходить не спешил. Напротив, он с нарочитым участием кинулся к лежащему на земле, попутно выкрутив руку с ножом у второго.

— Помогите, сударь! Посмотрите, что сделал этот негодяй! Напал посреди белого дня, пытался ограбить! — заверещал лжец.

Мирра подошла бодрым и уверенным шагом. Между господином в плаще и лежащим на земле без сознания юношей наблюдалось заметное фамильное сходство: оба светловолосы, с тонкими чертами лица. Бедолага с выкрученной рукой был другой породы: с темно-каштановыми кудрями, резкими скулами. Он был одет похуже, вид имел дерзкий и вороватый, но его мысли были полны праведного гнева. Парень не пытался оправдаться, лишь зыркал бешенными глазами и стискивал зубы от боли.

— Я придержу вора здесь, — пообещала девушка устами гвардейца и обхватила без вины виноватого бродягу. — Думаю, вам следует поскорее привести лекаря, вашему другу явно не хорошо.

— Конечно-конечно, — господин, утирая кровь под носом, согласно закивал головой и поспешил прочь из тупика.

Мирра надеялась, что ей хватит времени, чтобы во всем разобраться до возвращения вельможи. Она отпустила парня в лохмотьях и присела перед юношей в богатой одежде. Ему хорошо досталось: лоб и щека были расцарапаны, на груди быстро расплывалось алое пятно. Девушка, сосредоточившись, начала залечивать рану, пока не стало слишком поздно.

— И что это за спектакль? — хрипло поинтересовался бродяга, сплюнув в сторону кровавым сгустком и бессильно опускаясь на землю.

— Потерпи, сейчас я и тебе помогу, — пообещала Мирра, не поняв его вопроса. — А потом надо будет сматываться, пока не вернулся этот господин. Боюсь, он может привести ненароком убийцу, а не врача.

— Так ты не с ним?

— Нет, — коротко ответила девочка.

— А почему он назвал тебя сударем?

Мирра удивленно воззрилась на парня. Морок должен был подействовать и на него, но не подействовал. Похоже, бродяга видел ее в настоящем облике.

— А как видишь меня ты?

— Ну, точно не сударем, — он криво усмехнулся и болезненно поморщившись схватился за свой бок. — Ты не против, если я уйду прямо сейчас? Иначе, потом, боюсь, не успею.

— Тебе есть куда идти?

— Найду. Мой дом — в каждой подворотне.

— Я так и подумала, — она не хотела обидеть парня, но он, видимо, и не думал обижаться. — Знаешь развалины замка за городом?

Он кивнул.

— Можешь их детально представить?

Бродяга неуверенно пожал плечами и опять поморщился.

— Постарайся, — девочка едва коснулась его лба, навеивая воспоминания. — Не удивляйся тому месту, где окажешься, и никуда не уходи.

— Мне будет сложно это сделать, — прерывисто ответил парень, похоже, у него были сломаны ребра.

— Ты не знаешь, кто этот юноша? — напоследок перед переносом спросила Мирра.

— Принц Людвик, — и отвечающий растворился в воздухе.

— Принц? — девочка внимательно присмотрелась к раненому.

Он все еще находился без сознания. Однако рана уже не кровоточила и даже покрылась тонкой нежной кожицей, благодаря стараниям драконицы. Его длинные светлые волосы слиплись, губы сжались в суровую линию. Цвет глаз разумеется было не возможно определить, но ресницы длинными стрелами оттеняли щеки. Одежда была местами разодрана и испачкана, однако сшита по последней моде и богата. Юноша вполне мог быть принцем. Тогда кто же тот лживый господин, отправившийся на поиски лекаря? Спросить больше было не у кого.

Мирра без раздумий схватила раненого в охапку и обернулась драконом. Дворец находился в часе ходьбы. Полет же занял бы гораздо меньше времени.

С живым грузом в когтистых лапах оказалось сложно лететь. Терялась красота и маневренность. Приходилось сосредотачиваться, чтобы случайно не выронить невольного пассажира. Особенно тогда, когда он едва затрепыхался, видимо, на какое-то мгновение начав приходить в себя.

— Тихо, Людвик! — рыкнула драконица и покрепче ухватила его.

Юноша что-то промычал в ответ и вновь обмяк. Приходилось надеяться, что у него все в порядке с сердцем, и что бродяга не ошибся, назвав раненого принцем.

За пенистыми облаками показались шпили дворца. Они сияли золотом и казались невероятно красивыми. Мирра опустилась пониже. Облетела несколько башенок, пытаясь отыскать хотя бы один подходящий балкон. Но все напрасно. Было открыто несколько окон, но драконица, и тем более не одна, вряд ли бы поместились на подоконнике.

— Летите дальше. Впереди грот, там почти не бывает людей, — вдруг довольно связно посоветовал раненый.

Коротко взглянув, Мирра убедилась, что он пришел в себя, а не бредит. Юноша был бледен, но глаза его открылись и смотрели прямо на спасительницу, немного удивленно, но без особого страха.

Она выпустила дымок из пасти, окутывая себя непроницаемым облаком, и полетела в указанное место.

Грот находился на возвышении горы. Перед ним была расчищена довольно ровная площадка, на которой виднелось недавнее кострище. Вход прикрывало тканное полотнище, развевающееся на ветру.

Драконица осторожно спланировала вниз и бережно опустила своего пассажира. Тот немного охнул и побледнел еще больше, но довольно быстро пришел в себя и коротко поклонился помощнице.

— Я благодарю вас.

Она не спешила принимать свой облик. Задерживаться здесь не имело смысла: жизни принца уже ничего не угрожало, вмешиваться в дворцовые интриги у девочки не было никакого желания, а в ее замке ждал еще один пострадавший.

— Вы действительно принц Людвик? — поинтересовалась Мирра.

Он кивнул.

— В таком случае, будьте осторожны с господином, похожем на вас, — предупредила драконица.

— Приму к сведению. Как ваше имя, сударь или сударыня, я могу узнать?

— Сударыня, если вам угодно. На счет имени… Не думаю, что мы еще встретимся, я случайно оказалась на вашем пути, и предпочитаю остаться инкогнито.

— В таком случае, — юноша довольно сноровисто подскочил к ней, крепко обнял за шею и поцеловал в самую пасть, — позвольте хотя бы так отблагодарить за мое спасение. Если вам все же будет нужна помощь, — он сорвал с плаща витиеватую, украшенную каменьями, бляшку, — можете прийти во дворец и передать мне эту вещь, я пойму, что вы назначаете мне встречу, и тот час являюсь сюда.

— Ко дворцу спуститесь сами?

Людвик кивнул:

— Да, только отдышусь немного. Не беспокойтесь.

Мирра легко поднялась в воздух, махнула лапой и поднялась к облакам, за принца можно было более не волноваться.

Золотые шпили дворца и грот остались далеко позади. Драконица, скользя по небу, старалась не думать о неожиданном поцелуе юноши, но это оказалось сложно. Воображение вновь и вновь, совершенно не кстати, подсовывало немного прищуренные голубые глаза, высокие четкие скулы, волевой подбородок. Даже в крови и пыли принц был красив. И осознание того, что она помогла ему, возможно даже спасла от смерти, заставляло сердце сладко замирать. Разумеется, Мирра не думала продолжать это краткое знакомство. Но было приятно, что на память о нем останется элегантная красивая вещица.

Вид собственных развалин впервые немного разочаровал девочку. Никогда прежде она не сравнивала свое жилище с чем-то еще. Теперь же темные строгие камни казались холодными и безжизненными. Хорошо, что где-то за ними ее ждал второй знакомец. Конечно, если ждал…

Мирра приземлилась прямо у входной двери и мгновенно обернулась человеком. Она быстрым взглядом окинула свой двор: никаких видимых изменений не наблюдалось, пес спал в конуре, волуша медленно пожевывала сено под навесом. Ничего не выдавало того, что в доме гость. Девочка впервые применила перенос на человеке, и не была вполне уверена, что это удалось. Парень мог оказаться в саду, или, в самом худшем случае, вообще не пойми где.

Мирра распахнула дверь и прошла в кухню. В очаге горел огонь, на приступке дымился котел с водой. Бродяга дремал, откинувшись на спинку плетеного стула, но при появлении девочки, открыл глаза и попытался вскочить, что, разумеется, сделать не удалось. Выглядел гость неважно. Пожалуй, даже намного хуже принца: губы разбиты, от уха до подбородка глубокая ссадина, волосы всклокочены, весь в пыли, поту и собственной крови, босые ноги черны от грязи, а одежда разодрана не сколько от драки, сколько от ветхости. Единственное, что выпадало из общей картины, охваченной Миррой в облике парня — это руки, утонченные, с аккуратными ногтями и чуткими длинными пальцами, сейчас они зажимали не замеченную в переулке рану на животе.

— Извини, немного задержалась, — проговорила драконица, приседая перед ним и отводя его руки. — Сейчас я помогу.

— Я Жюль, если что, — морщась представился гость.

— Потом познакомимся, — отмахнулась она, волшебной силой стягивая рану, заживляя сосуды и разглаживая кожу. — Ты мне расскажешь, что произошло в том тупике, и как ты умудрился ввязаться в дворцовые интриги.

Парень криво усмехнулся и расслабился под манипуляциями Мирры. Она еще не успела закончить лечение, как он уже спал, едва слышно посапывая.

Девочка присмотрелась к нему: сейчас Жюль казался немного старше принца, телосложение имел худощавое, но жилистое, черты лица были слегка резковаты, кожа — либо смуглой, либо очень загорелой. С первого взгляда красавцем парня не назвал бы никто. Впрочем, шрамы, призванные якобы украшать мужчин, никого на самом деле краше не сделали.

Мирра хмыкнула своим мыслям и продолжила лечение.