Глава 22. Свет и тьма.

Сорокалетняя полная женщина стояла на пустой дворцовой площади возле помоста для казни и тихо плакала. Повсюду валялись обрывки ткани и объедки. Недавно здесь казнили очередного преступника, и запах пота и крови еще не выветрился. Она пришла сюда позже казни, когда все уже разошлись. Пришла для того, чтобы почтить память молодого парня, оставившего след в ее душе навсегда. Ему отрубили голову на этом месте, только три года назад. Воспоминания текли слезами из глаз, обвивали сердце ноющей болью:

— Он был такой смешной, ушастый… Ах, какие сияющие у него были глаза! Как же его звали? Мервин? Нет — Мерлин!

Королевство Лиония находилась в войне с соседними государствами. Война началась в тот же год, когда был казнен мальчишка Мерлин. Словно природа отомстила людям за неправедное решение. Королевство Лиония, как одно из самых могущественных в Нардвике, возглавляло коалицию различных государств. Другую коалицию возглавляло королевство Оливия. Эта война не приносила ничего, кроме бед и разрушений, и не думала заканчиваться. Люди гибли от ран, болезней и голода, а кто выживал, ожесточались сердцами. Зло усиливалось с каждым днем. Оно проявлялось в беспредельной жестокости преступлений и в извращенных отношениях между людьми. Оно словно нагнеталось каким-то неведомым механизмом в этот мир, охватывая все новые и новые души. Но не все в этом мире были подвержены злу. Люди любящие и праведные не пускали зло в свои души. Они страдали, живя среди всеобщего озлобления, но старались сохранить светлые чувства.

Трактирщица Лили, а это она одиноко стояла на площади, поежилась от прохладного осеннего ветра и медленно побрела домой. Вспомнилось то, как она после казни Мерлина покидала эту постылую площадь, не помня себя от горя. Она до последнего момента надеялась, что королева отменит свой указ, и милый мальчик останется жив. Но чуда не произошло. Она шла в свой трактир и не заметила, как за ней следовала в некотором отдалении странная мужская фигура.

Блакет, шут королевы, заприметил румяную и дородную трактирщицу, когда она пылко выступала в защиту Мерлина. От нее за версту веяло первозданной добротой. Что-то встрепенулось в его душе, захотелось близости с этим человеком. Не той близости, о которой говорят в трактирах за кружкой пива мужланы, а близости души. У Блакета еще никогда не было женщин, и он не надеялся быть с ними, поскольку родился уродом. Строение скелета не позволяло выполнять тяжелую физическую работу. Для родившегося в семье мельника это являлось приговором. Он вырос чрезмерно худым с перекошенными плечами и небольшим горбом. Не добавляло обаянию искореженное лицо, но большие синие глаза и природный ум немного компенсировали общее отталкивающее впечатление. Отец продал своего сына, когда тот был еще младенцем, торговцу рабами. Вскоре мальчик попал в королевский дворец в Марсдаме. Когда он подрос, забавного подростка заметил король Родерик и взял к себе в шуты. Ему понравились веселые замечания, которые паренек произносил, будто невпопад, его ковыляющая походка. Королева Анжелина, жена Родерика, тоже оценила шута настолько, что требовала постоянного присутствия при себе. Острый ум позволил Блакету быть больше, чем шутом. Все чаще он стал выполнять особые поручения, помогал принимать правильные решения в государственных делах.

Блакет проводил Лили до трактира, не решаясь подойти поближе. Он постоял возле окна, наблюдая, как трактирщица погрузилась в свою работу, пока не начало вечереть. Несколько дней он мучился между желанием увидеться с Лили и боязнью подвергнуться от нее насмешкам. Он уже привык к насмешливым взглядам придворных, научился не замечать их. Но он страшно боялся увидеть такой взгляд от этой женщины. С каждым днем Блакет все больше и больше хотел увидеться с Лили. Он замкнулся в себе, отвечал невпопад королеве. Наконец, решился. Он оделся в простую одежду, поднял повыше воротник, натянул пониже шляпу и пошел в трактир. Прошмыгнув в помещение, он занял самый отдаленный столик и заказал пинту пива. Лили отнеслась к нему как к обычному посетителю. Она обслужила его, не обратив никакого внимания на необычный внешний вид. Блакет медленно пил свое пиво, осторожно наблюдая за работой трактирщицы. Несмотря на усталость к концу дня, она оставалась неизменно доброжелательной и внимательной. Ее полное лицо словно вспыхивало каким-то теплым сиянием, когда она обращалась к очередному посетителю. Досидев до самого закрытия, шут встал со своего места, благодарно поклонился трактирщице и удалился. Теперь, когда выдавалось свободное время, шут наведывался в этот трактир, а она воспринимала его частые визиты как свидетельство ее хорошей кухни и обслуживания. По этой причине она встречала Блакета с радостной улыбкой, отчего сердце шута проваливалось куда-то в неведомые глубины. Со временем, она научилась не замечать уродства молодого человека. Видеть только его огромные голубые сияющие глаза.

Мчались дни, бежали месяцы, шли годы. Блакет неизменно приходил в трактир и молча смотрел на Лили, а она уже чувствовала какую-то потерю, если шута не было. Но неизменность мира для двоих подвергалась воздействию внешнего мира. Зло наступало!

Природу зла не дано постичь никому. Оно бессмысленно без добра, хоть и противопоставлено ему. В природе ничего не бывает идеальным. Но сама идеальность была бы смертью природы. Статичный, равнодушный, идеальный мир, как прекрасный в своем совершенстве кристалл. Здесь решены все вопросы, установлены все законы, достигнута цель развития бытия, остановлено время. Даже луч света, падая, отражается от грани этого идеала, не в силах проникнуть глубоко внутрь. Противостояние добра и зла дают возможность бытию развиваться, создают саму основу жизни. В мире обычном добро и зло есть состояние души. В мире магии добро и зло есть проявления тонкой энергии, порождающей существ — носителей этих качеств. В Нардвике, опекаемом Мерлином и его помощниками ши, наряду с развитием цивилизации и созданием произведений искусств, случались войны, преступления, эпидемии болезней, голод. Маятник тайного механизма жизни отклонялся то в положительную сторону, то в отрицательную, колеблясь возле некой точки равновесия. Этот порядок вещей мог быть нарушен вмешательством внешних сил. И однажды это случилось. Как мощный ураган начинается обычно с легкого дуновения ветра, так и происшедшее в Нардвике начиналось с малозаметных отклонений.

Среди просторов этого мира существовало дикое племя дарков, занимавших огромные, но малопригодные земли. Суровые зимы и тяжелые условия жизни закалили дарков, сделали их жестокими и воинственными. У них существовал культ силы, практиковались человеческие жертвоприношения. В основном убивали пленных, но случалось, что приносили в жертву и соплеменников. Жестокие традиции привели к тому, что люди племени стали воспринимать зло как привычное явление, открыли ему свои души. В королевстве дарков стало стремительно нарастать энергия зла. Открылась прореха в мир Нардвика, через которую устремились тени. Они легко покоряли готовые к восприятию зла души и атаковывали другие. Началась невидимая для обычных людей грандиозная битва теней с огнями Баальдра. Люди соучаствовали в этой войне, не ведая того. Своим поведением, своим отношением друг к другу они усиливали или ослабляли сопротивление огней теням. Во всем Нардвике, во всех королевствах возросло количество преступлений, а вскоре началась всемирная война, в которой участвовали почти все королевства, герцогства и графства. Ши не вмешивались, ошибочно считая это проявлением естественных событий.

Пока его величество великий эмбрис проводил время в поисках своей невесты в Камелоте, подконтрольными мирами управляли его помощники ши. Они заметили в Нардвике подготовку к войне и убыстрили время. Сделано так было для того, чтобы вернувшийся Мерлин не успел вмешаться. Поначалу течение военных действий было вялотекущим. Пограничные города и крепости переходили из рук в руки. Постепенно в огненный водоворот втягивалось все больше и больше территорий. Сражения становились все ожесточенней. Кровь текла полноводной рекой. Несколько дней, проведенных Мерлином в мире Эофлик, для Нардвика обернулись годами. Годами тяжелых испытаний. Но для Мерлина это были самые счастливые дни. Его невеста Астар согласилась стать его женой. Отец невесты благополучно поправлялся. Юный маг с нетерпением ожидал прихода Гаюса, чтобы узнать подробности о принце Артуре, Гвен, других знакомых, и вообще о жизни в Камелоте. Раньше ведь он был целиком поглощен лечением отца Астар, теперь жаждал все узнать. Однако Гаюс отвечал уклончиво и односложно. Сказал только, что Артур уехал из столицы по важным делам в дальние края. Внезапно он поинтересовался:

— А знаешь, как найти эмбриса?

— Что случилось, Гаюс? — озабоченно спросил в свою очередь мальчишка.

— Камелот находится в опасности! Только эмбрис способен нам помочь. Сам король согласен принять помощь этого мага, — попытался объяснить старик.

Мерлин был взволнован, и от этого с трудом соображал:

— Эмбрис..., эмбрис… Он же не маг. То есть, маг, но он в Авалоне повелитель.

— В Авалоне? Покажешь мне то озеро, где ты видел врата Авалона? — обрадовался Гаюс.

— А что его показывать? Оно в получасе ходьбы из города. Но почему ты не хочешь рассказать мне о проблеме? Вместе бы мы что-нибудь придумали. Утер снова не поймет, что ему помог я, — недоуменно спрашивал юный маг.

— Нет, и не уговаривай! Тебе нельзя! — решительно сказал старик.

— Тогда я не скажу, как попасть в Авалон! — рассердился Мерлин.

— Обойдусь без твоей помощи. Сам тоже кое-что умею, — обиженно заявил Гаюс.

— Не обижайся, милый Гаюс! Тебе поможет Астар. Она проведет тебя через врата Авалона, а мне пришла пора уходить, — примирительным тоном сказал юный волшебник.

— Давно пора! Конечно, я рад тебя видеть, но лучше бы ты был подальше от этих мест! — высказался лекарь.

Мерлин проводил Гаюса до уличной двери. Они крепко обнялись на прощание. Когда пришли с прогулки Астар и ее отец, Мерлин рассказал о просьбе Гаюса и попросил ее остаться, чтобы обеспечить переход в Авалон. Дождавшись ночи, юный волшебник попрощался с Астар и с ее отцом и направился в сторону озера, где находился портал перехода в Авальгву.

Всемирная война в Нардвике затронула каждую семью. Там, где не велись военные действия, от невыносимых тягот люди восставали. Это тоже приводило к смертям и разрушениям. Во многих королевствах снова начали преследовать магов и просто необычных людей, сжигались книги, рушились произведения искусства. Лили продолжала работать в своем трактире. Несмотря на тяжелые условия жизни, она оставалась неизменно приветливой и доброжелательной к каждому посетителю. Зло будто обходило стороной ее жилище. Оставшуюся пищу трактирщица отдавала нищим и заключенным. Во время войны тюрьмы королевства оказались переполнены. Туда попадали иногда случайно. В атмосфере всеобщей подозрительности сосед доносил на соседа, жена на мужа, брат на брата. Не избежала ложного навета и Лили. Мордастый и глупый капитан стражников обвинил трактирщицу в том, что она является шпионкой оливийцев и готовит побег пленных из королевской темницы. Это было местью бесчестного человека за то, что трактирщица отвергла его пьяные домогательства. Когда королевский розыск не нашел свидетельств преступной деятельности Лили, стражник перепугался ответственности за клевету и обвинил трактирщицу в использовании магии. В помещениях трактира хранились травы и настои. Розыскная комиссия на этот раз согласилась с обвинением. Над трактирщицей нависла угроза смертной казни.

Блакет старался приходить в трактир Лили каждый день, несмотря на то, что королева загружала его своими поручениями. Однажды он пришел, но обнаружил трактир запертым. Посчитав, что трактирщица отправилась по деревням за продуктами, шут не стал беспокоиться. Но, и через несколько дней трактир оставался закрытым. Соседи подсказали придворному шуту, что эта женщина находится в темнице и обвиняется в колдовстве. Блакет бросился бежать во дворец. Он никогда не бегал. Он с трудом передвигался своей ковыляющей походкой. Но теперь каким-то образом у него получилось бежать, вернее, скакать боком вперед. Со стороны это выглядело одновременно жутко и смешно. Добежав до покоев королевы, он вломился туда без разрешения, нарушив сразу несколько норм этикета. Королева Анжелина с гневом посмотрела на распростертого перед ней слугу и произнесла:

— Ты что? Пьян?

— Нет, Ваше Величество! У меня огромное горе! — ответил шут и заплакал.

— Говори! — потребовала королева.

— У меня есть невеста. Она попала в тюрьму. Она — невиновна! — говорил молодой человек, всхлипывая.

— Если она невиновна, то ее отпустят. Ты же знаешь, что меня заслуженно называют справедливой. Назови ее имя и пригласи ко мне сэра Мигдона. И прекрати разводить сырость в моих покоях! — обнадежила шута правительница.

Блакет с готовностью повиновался. Королевский прокурор Мигдон не замедлил появиться перед глазами королевы. На время его аудиенции шут находился в коридоре за дверями. После того, как прокурор величественно покинул королеву, Блакет осторожно просунулся в комнату.

— Что же ты не сказал, что твоя девица — ведьма? Знала бы, не стала тратить попусту время. А ты не симпатизируешь ли носителям магии? — раздраженно выговаривала королева.

— Лили не владеет магией. Ставлю на это свою жизнь! — воскликнул шут.

Королева посмотрела на своего шута и озадаченно произнесла:

— Не знала, что ты готов поручиться за ведьму? В условиях военного времени это пахнет изменой. Убирайся прочь из дворца, неблагодарная собака!

Блакет, поклонившись, молча вышел из комнаты.

Был уже глубокий вечер. По пустынным улицам лил дождь. Блакет отрешенно ковылял по каменным мостовым, не зная, куда идти. В свете фонарей блеснули разноцветные стекла церковных витражей. Двери церкви никогда не закрывались, но стражники во время обхода всегда выгоняли бродяг оттуда. Бывший шут, не колеблясь, направился к церкви. Темный зал освещала одинокая свеча. Блакет подошел к божественному столбу и встал на колени. Осталось только молиться Богу-создателю о спасении любимой женщины.

Мерлин без приключений добрался до своего дворца. По правде, он и не помнил, как добрался. Он все время вспоминал объятия Астар, губы Астар, глаза Астар… Ну там всякие груди и прочие приятные мелочи. Помечтал он и о том, как устроит свадьбу в своем наишикарнейшем дворце, как коронует ее самой великолепной короной, которой не имел еще ни один король. Поэтому, когда его путь закончился у помпезного входа во дворец, на лице мальчишки читалась огромная досада из-за того, что путешествие закончено, и что нужно опять приниматься править мирами.

— Ну, где эти мохнатые развратники? Почему меня никто не встречает? — вслух подумал Мерлин, — По видимому, эти мосы опять блудят в ветвях деревьев.

Словно желая развенчать подозрения повелителя, навстречу ему с радостным воем устремились крылатые коты, звонко цокая по каменному полу своими лапами и волоча крылья. Вскоре подтянулся Иода со своими помощниками. Выслушав доклад о положении дел в Нардвике, Мерлин обеспокоенно поинтересовался тем, как живут его мать и соплеменники в новом Элдоре в условиях войны. Ши заверил, что выставлена надежная магическая защита, и что им ничего не угрожает. Однако правитель его не слушал и почти бегом направился в овальный зал. Включив с помощью кристаллов экраны, Мерлин с ужасом наблюдал, как полыхает по землям Нардвика война, как люди с мольбой о помощи обращаются отовсюду к нему.

— Сир, помни, что мы не должны вмешиваться! — раздался голос подошедшего Иоды.

— Кто тебе позволил трогать кристалл времени? Зачем ты так сделал? — разозлился Мерлин.

— То, чему суждено свершиться — должно свершиться. Не надо этому мешать! — ответил Иода.

— Творится что-то ненормальное… Что-то происходит с душами людей! — воскликнул мальчишка, настроив изображение на восприятие ши, — Разве ты этого не видишь?

Вместо моря огня были видны отдельные всполохи, которые тут же гасли, погружая экран в глухую темноту.

— Не переживай так, эмбрис! Это — твоя первая большая война в Нардвике. Люди озлобляются от войн, болезней, стихийных бедствий. Нам приходится принимать людские души, наполненные злом. Тонкие миры переполнены темной энергией. Но, по закону равновесия, скоро все начнет успокаиваться. Мир станет наполняться светлой энергией. Война закончится, и люди вновь станут счастливыми! — терпеливо пояснял свою мысль ши.

— А пока они должны страдать и гибнуть? От твоих умственных вывертов у меня самого скоро мозги скиснут! Оставь меня. Хочу побыть один, — раздраженно говорил Мерлин.

Мерлин понимал правоту Иоды и от этого злился еще больше. Если вмешиваться в жизнь людей, то они перестанут полагаться на себя. Тогда станет еще хуже. Экран кристаллов, повинуясь мысленным приказам повелителя, показывал картинки различных мест подопечного мира. Почти везде были видны разрушения, лежали мертвые тела, над которыми кружили стервятники. Ужас и страдание царили над миром. Картинки калейдоскопом сменяли друг друга, вызывая душевную боль у мальчишки. Внезапно он заметил знакомое лицо, вернее глаза. С экрана на эмбриса смотрел уродец и истово молился. Его большие пронзительные глаза горели отчаянием и надеждой. Это были глаза шута Блакета, с которым встретился Мерлин накануне своей казни на площади Марсдама.

Простояв на коленях перед столбом всю ночь и моля Бога-создателя о спасении драгоценной жизни Лили, Блакет заснул под утро прямо на каменном полу церкви. Проснулся он, когда солнце стояло высоко над городом. Город жил своей обычной жизнью, если не замечать приметы военного времени. На Блакета чаще всего не обращали внимания. Иногда только какой-нибудь прохожий посмотрит с отвращением, или шарахнется испуганно. Уродец привык этого не замечать. В этот солнечный осенний день он брел по улицам и никого не видел. Ноги сами принесли его на дворцовую площадь к окнам королевской темницы. Верзила-стражник преградил Блакету дорогу со словами:

— Сюда нельзя! Пошел прочь!

Помаявшись некоторое время у входа, Блакет уселся прямо на каменный парапет и застыл в неподвижной позе.

Тени начали удлиняться, сообщая, что полдень миновал, когда над славным городом Марсдамом поплыл колокольный звон, призывающий жителей на главную площадь. В последнее время колокол звонил почти каждый день, но люди не уставали приходить на дворцовую площадь, чтобы посмотреть на очередную казнь. Их влекло зрелище мучений и страданий жертв. Души людей настолько очерствели и извратились, что находили в этом особое удовольствие. И теперь они спешили, почти бежали мимо Блакета с блестящими от возбуждения глазами. Мужчины, женщины, дети спешили занять самые удобные места на площади. Посередине площади был установлен помост без пола. Вместо этого на опоры была уложена большая чугунная решетка. Рабочие суетились под помостом, раскладывая охапки с хворостом. Понятно, что все это предназначалось для казни ведьмы. Их обычно сжигали по королевскому указу. Стражники выстроились по периметру места казни и образовали коридор до темницы. На балконах зданий, окружающих площадь и на балконе дворца появились разодетые в яркие ткани знатные персоны. Вскоре на балконе в сопровождении сера Мигдона появилась и сама королева Анжелина, одетая во все черное. Не отвечая на приветствия, она прошла к своему месту и присела, равнодушно оглядывая все вокруг. Сэр Мигдон дал знак, и два стражника вывели приговоренную из дверей темницы. Женщина была босой и тяжело передвигалась. В этой заметно исхудавшей женщине с растрепанными волосами и в изорванной холщовой одежде с трудом узнавалась трактирщица Лили. Толпа бесновалась, посылая проклятия ведьме. Люди плевали в нее и кидали объедки, пока приговоренную вели к месту казни. Лили не реагировала на оскорбления. Она имела спокойный, даже несколько отрешенный вид. Кроме огромной усталости, ее лицо ничего не выражало. Она устала бояться и на что-то надеяться. Не осталось в этой жизни ничего, никаких ценностей, ради которых стоило жить и к чему-либо стремиться. Ей хотелось только одного:

— Чтобы поскорее все закончилось. Чтобы навсегда покинуть этот злобный, постылый, проклятый мир… Навсегда…, навсегда!

Королевский прокурор зачитал королевский указ о казни преступницы и обратился к королеве за соизволением на начало процесса. Та ответила взмахом руки. Лили повели на помост. Палач положил ее на спину и стал привязывать цепями к решетке. Затем он спустился вниз и поднес горящий факел к куче хвороста, лежащего под помостом. Зрители заворожено следили за действиями палача и не заметили, как возле помоста оказалась корявая мужская фигурка. Она прорвалась через оцепление и проворно устремилась по лестнице на помост. Несколько стражников попытались поймать мужчину, предполагая, что он собирается освободить ведьму и нарушить волю королевы. Сухая древесина уже вспыхнула и разгорелась, отогнав преследователей. А мужчина подошел к ведьме, присел на колено и положил свою руку ей на плечо. Пламя быстро усилилось и с гудением поглотило оба тела.

Толпа удивленно зашумела. Через стену огня ничего не было видно. Вопреки ожиданиям, не было слышно крики жертв. Многие узнали в том, кто бросился в огонь бывшего шута королевы. Это имя стало распространяться по всей площади. Вопреки обыкновению, люди стояли притихшие и подавленные. Пламя росло все больше, заставляя зрителей пятиться подальше. Через несколько минут пламя начало быстро спадать. Люди жадно впились взглядами в то, что должно открыться за стеной огня. Они не поверили своим глазам. На помосте находились два живых человека. Прекрасный юноша стоял на одном колене и держал голову лежащей на спине невероятной красоты девушки. Он гладил ее по черным волосам и не мог оторваться взглядом от ее лица. А она удивленно смотрела на него своими большими глазами. Оба поднялись во весь рост, не понимая, что произошло. Оба были одеты в белые серебрящиеся туники. Только при самом тщательном рассмотрении в высоком статном юноше с золотыми волосами и с открытым привлекательным лицом можно узнать скрюченного горбатого уродца Блакета. А в стройной черноволосой девушке с круглым пленительным лицом — толстуху Лили. Толпа онемела от удивления и восторга. На площади воцарилась гулкая тишина, нарушенная хлопаньем крыльев. С неба спустились два крылатых коня. Они подлетели к помосту. Один из них попробовав копытом решетку помоста, подошел к Лили и Блакету.

— Ждем особого приглашения? Давайте, запрыгивайте поживей, — недовольно проржал он.

Молодые люди послушно выполнили распоряжение коня.

— Я — Дример, а вот этот олух с крыльями — Ганид, — продолжал вещать пегас. — Извините за плохое настроение. Не люблю посещать Нардвик. Тут много ненормальных птиц. Нагло лезут, пристают… Все сели? На старт…, внимание…, марш!

Пегасы расправили крылья и поднялись в воздух, увозя в безоблачное небо прекрасную пару, на глазах оцепеневших от удивления свидетелей казни. В их душах возникло и стало разрастаться давно забытое жгучее чувство стыда. Зло отступало…

Мерлин сидел перед светящимся экраном в овальном зале своего дворца, увлеченно наблюдая за происходящими событиями, и не заметил, как вошел его советник Иода.

— Ваше величество, вы опять вмешались в жизнь Нардвика! Я уже много раз имел честь говорить вам, что это опасно для развития цивилизации… — начал высказывать свои нравоучения Иода.

Мерлин перебил его:

— Иода, я тебя не слышу. Вернее, слышу, но не воспринимаю. В конце-концов, кто из нас властелин мира? Ты или я? Имею я право делать так, как считаю нужным?

— Безусловно, вы имеете это право! Но делать это нужно незаметно для жителей этой вселенной, чтоб это не противоречило законам природы. А вы устроили шоу перед целым городом, — увещевал мальчишку Иода.

— Эту войну надо заканчивать. С людьми творится что-то необычное… — задумчиво сказал Мерлин.

— Война есть важный процесс развития цивилизации. Люди только так могут осознать меру зла и получить мотивацию к совершенствованию. Боюсь, что этого, повелитель, вам пока не дано понять, — заявил ши.

— Продолжим спор после, а пока позволь предложить тебе поучаствовать во встрече спасенных душ. Скоро они прибудут на крышу дворца, предложил мальчишка.

— Встречать каких-то простолюдинов не приличествует великому эмбрису, — высказался Иода. — Но, если вы настаиваете…

Мерлин принял облик белого дракона и встречал гостей в окружении летающих и гомонящих котов. Пара молодых людей была заметно смущена пышным приемом и помпезной обстановкой. Сойдя с пегасов, они опустились на колени перед своим божеством, благодаря его за чудесное спасение. Божество ответствовало, что это ему не стоило особых трудов и попросило молодых людей подняться на ноги. Далее дракон пригласил гостей спуститься в зал торжеств. Пока процессия добиралась куда нужно. Эмбрис сообщил, что будет принимать человеческую форму, и попросил Лили не пугаться. Он есть тот самый юноша, которого так отважно защищала Лили во время суда. Вскоре перед глазами удивленной девушки появился такой знакомый, такой ушастый образ. Не помня себя от радости, Лили взвизгнула и бросилась обнимать Мерлина, вызвав немного чувство ревности у Блакета. Правитель зарделся от удовольствия.

— Это такое счастье! Такая радость! Вы и есть великий эмбрис… — счастливо бормотала девушка.

— Я прошу вас, окажите мне честь и погостите у меня! — с широкой улыбкой предложил ушастый парень.

В зале торжеств все уже было подготовлено для праздника. Никогда в своей жизни трактирщица Лили не видела такого разнообразия блюд, такого великолепия запахов. Мосы деловито мурча, сновали по залу, разнося перемены блюд. Мосы-музыканты наигрывали на музыкальных инструментах нежную мелодию.

— Что будет с нами? Мы с Блакетом вернемся в Нардвик? — задала Лили беспокоящие ее вопросы.

— Вы можете вернуться в любое время, только выполните одну мою маленькую просьбу.

— С огромной радостью, повелитель? — вместе ответили Лили и Блакет.

— Я собираюсь жениться на одной чудесной девушке и приглашаю вас на свою свадьбу. Если вы не против, то можно устроить и вашу свадьбу одновременно.

Лили и Блакет переглянулись и радостно закивали головой.

— Поселиться вы можете в месте, где живут близкие мне люди. В одном из самых красивых мест Нардвика. Там вам должно понравиться.

Лили и Блакет снова начали высказывать благодарность, но эмбрис прервал их:

— Это я вас должен благодарить за душевную щедрость.

Заметив, что Лили и Блакет хорошо подкрепились, Мерлин предложил им отдохнуть после сильных впечатлений дня, обещая позже провести для них экскурсию по своему дворцу и волшебной долине. Когда эмбрис направлялся в овальный зал, навстречу выбежал Иода.

— Повелитель, Я не верю своим глазам! Идемте скорее. Это надо увидеть! — взволнованно говорил он.

Настроив изображение мира Нардвик на восприятие ши, Мерлин увидел, как прежде безрадостная картина беспросветной мглы с одиночными тускнеющими огоньками, стремительно менялась. Огни любви возвратились в мир! Они успешно расправлялись с тенями, освобождая души людей от зла. Светлые всполохи разрастались, сливаясь друг с другом. Потоки огней Баальдра безудержно наполняли мир, вызванные к жизни яркой вспышкой жертвенной любви двух простых сердец.