Зауэр И. - Никто не хочет быть драконом

Старый-старый мультфильм:

— Бунтовщик повержен! — возглашает с высокой каменной стены старик в белом халате.

Но за его спиной с грохотом разламывается стена драконова замка, и в проломе встает темнокожий мальчик с огромным мечом… Толпа внизу, у стен, приветствует победителя радостными криками; грозный замок, лишившись хозяина, разваливается как карточный домик…

Может быть дело в драконе, или в этом мальчике, но меня не оставляет чувство, что все было совсем не так.

Старый дракон умирал. Сила еще бродила в нем, и было ее много, но больше всего — того знания, той Мудрости, что передается от дракона к дракону. И вот что все сильней беспокоило его — он не имел детей, и хотя бы сейчас, умирая, обязательно должен был передать кому-то древнюю Мудрость, чтобы она не потерялась. Кому — было неважно. Даже люди, говорившие, что никто из них не хочет быть драконом, порой совершали поступки, достойные Крылатого Зверя… И дракон ждал, затаив в глубине своего сердца старость и болезнь, мечтая лишь о том, чтобы не стать первым, чья Мудрость и сила пропадут безвозвратно. И он дождался.

Мальчик вошел к дракону без меча, который ему настойчиво предлагали взять — к чему меч, если зверь все равно полумертв и бессилен? — и остановился перед его огромной, ощетинившейся костяными шипами головой. Он глядел на дракона, а дракон смотрел на мальчика, и каждый ждал, что первым заговорит другой. Наконец, поняв, что вот и пришел тот, кто ему нужен, Крылатый Зверь начал плести сеть из слов.

— Ты пришел убить меня? — спросил он без тени беспокойства.

— Нет, — вздрогнув, ответил мальчик — уж очень велика была сила драконова голоса. — Тебя убьет старость, кто посмеет взять на себя ее право? Я пришел, чтобы узнать — каким ты был на самом деле? Разное говорят люди, но хорошего я не слышал о тебе, словно до сих пор не было на свете зла ужасней тебя. Так ли это? Был ли ты всегда жесток, или иногда милосердие просыпалось в тебе?

— Я был жесток, да, и я был милосерден… Но мое милосердие — милосердие Зверя, по человеческим меркам оно не лучше жестокости. Я был зол, когда хотел, и добр, если это мне нравилось, но и в том и в другом я был тираном, и правил этой землей как тиран.

— Да, ты был тираном… Люди, птицы и звери — и даже сама земля! — все платили тебе дань, чтобы избежать гибели от твоего огня или твоей ярости. Но скажи, ты сам выбрал это? Иного занятия ты не знал, кроме как быть тираном?

— Я — дракон, — с гордостью и силой произнес Зверь, — никакое другое занятие не было бы достойно меня. Людям пристало копаться в земле, добывая у нее и с нее все для себя — а разве они спрашивают землю, сладко ли ей отдавать им свои плоды и своих детей? Так и я никогда и никого не спрашивал, а просто говорил — это нужно мне, и получал все, что хотел. Ты считаешь это неправильным? Но ты слаб и слабость твоя повелевает тобой… Вот если бы ты был силен и управлял своей силой, то понимал бы — никакая цена не будет слишком высокой за то, что тебе нужно… И если ты захочешь, я могу дать тебе силу.

— Мне не нужна никакая сила, — сказал мальчик, отступая к выходу.

— Ты просто боишься, — поддразнил его дракон, страшась потерять единственного, кто пришел к нему, и свой шанс, — разве ты — не иной, чем другие? Никто из людей не осмелился прийти ко мне, а ты отважился на это и на большее. Спрашивать ответа с Крылатого Зверя! Возможна ли большая дерзость? И не просто так я предлагаю тебе силу. Посмотри на людей, ты, который один из них! Никто не хочет быть драконом, но каждый мечтает стать им.

— Как так? — удивился мальчик, снова приближаясь, — сила, которую ты предлагаешь мне, может сделать человека драконом? Что значит — не желать быть драконом, но мечтать стать им?

— У меня не так много времени, чтобы отвечать на все твои вопросы… Моя сила не ПРЕВРАТИТ тебя в дракона, но СДЕЛАЕТ им. Ты будешь жестоким и милосердным, добрым и злым; ты будешь править людьми, как правил я, ибо станешь сильнее всех тех, кто в глубине души лелеет мысль о силе, но не отваживается прийти и взять ее. Ты должен решать и решать быстро.

Мальчик застыл как изваяние.

— Я слишком мало знаю о твоей силе — и то только лишь с твоих слов. Могу ли я верить им? И если вправду дракон может быть не только жестоким, но и милосердным, не только злым, но и добрым, почему никто не хочет быть драконом?..

— Потому, что это великая ответственность — быть сильнейшим, потому что одними лишь добротой и милосердием править нельзя и иногда приходится совершать поступки, за которые будешь проклинаем в трех поколениях. Потому, что куда как легче ползать в грязи и выполнять приказы, чем самому отдавать их. Но ты прав, и сила, которую ты возьмешь у меня, станет твоей силой, и ты сможешь сделать с ней ВСЕ, ЧТО ПОЖЕЛАЕШЬ. Ну, ты согласен?

— Согласен! — отбросив колебания, воскликнул мальчик, — много добра я смогу сделать с твоей силой и никто не остановит меня!

Дракон усмехнулся; из его больших желтых глаз, смотревших в глазах мальчика, потекла золотым потоком звериная сила…

— Ты будешь нести добро, уверенный в том, что знаешь, как лучше для всех, как должно быть — согласно твоим понятиям о мире; ты будешь нести всем собственную правду, считая ее высшим благом для всех, и никто никогда не остановит тебя. Это и значит БЫТЬ ДРАКОНОМ.

…Иногда сила дракона просыпается и во мне, и тогда моя правда вступает в конфликт с правдой других, мало чем отличающийся от настоящей кровопролитной войны. Иногда — я защищаюсь от тех, кому кажется, что он лучше знает, как я должна жить и что делать. И в этой войне не важно, кто победит, потому что в итоге проиграют все. Иногда мне кажется, что я тоже дракон, и я пугаюсь того, кем могу стать с этой силой. И ни один дракон на свете не признает, то сила — это всего лишь сила, и есть она или нет, не так уж важно.