Глава 32. Конец партии

…Ну всё, началось. Первая атака произошла ночью как раз с южного направления. Ярый проснулся сам, ещё за несколько минут до объявления тревоги, словно почувствовал что-то. Бандиты попытались незаметно подобраться к блокпосту и открыть огонь с близкого расстояния, но были достаточно быстро истреблены.

Вторая волна орков хлынула под утро. Враги ударили одновременно с тыльной, северной стороны, заручившись поддержкой нескольких отрядов Батьки, и с юга, где был Ярый. Холод, командовавший силами авантюристов на северном участке, связался по рации с Шаманом (который находился на западном направлении) и с Ярым, и сообщил, что бандитов слишком много, а поэтому его группа нуждается в подкреплении. Некоторые бойцы с запада и с юга, в том числе Косатка, выдвинулись на подмогу Холоду.

На юге тоже приходилось несладко. Ярый и другие авантюристы в итоге опять положили всех оккупантов, но на этот раз понесли серьёзные потери. Однако Ярый чувствовал, что ещё не всё. Будет последняя, третья волна, самая многочисленная. Интуиция его не подвела. Очередная атака произошла днём, когда авантюристы только-только успели перевязать раненых. Орки попёрли одновременно по всем трём направлениям.

— Холод, Холод, приём, это Ярый. Как там Косатка, жива?

— Я здесь, — ответила рация голосом Косатки. — Цела.

— Отлично! Как там у вас? У нас тут полная жопа!

На этот раз рация отозвалась голосом Холода:

— И у нас полный пи… — взрыв гранаты неподалёку заглушил окончание фразы, но Ярый и так догадался, что имел в виду воин.

На западном участке превосходящие силы противника прорвались-таки через позиции авантюристов. Шаман был убит. Теперь ожесточённые бои велись уже на самой территории лагеря. Ярому приходилось воевать на два фронта — с одной стороны, не пускать нападающих с юга, а с другой, следить за тем, чтобы с тыла что-нибудь не прилетело…

…Ярый лежал на земле. Огонь пожирал то, что давным-давно должно было само разрушиться из-за времени, но прежде чудом держалось: справа от авантюриста горела какая-то постройка второстепенной значимости, уничтоженная выстрелом из РПГ. Хвала Зоне, не сам бар.

Дорога была устелена ковром из переплетённых тел — как врагов, так и павших товарищей. Всё смешалось — и свои, и чужие. Не всегда трупы представлялось возможным идентифицировать. Нередко оторванные конечности и головы лежали отдельно от туловища. Прямо перед глазами Ярого валялся автомат Калашникова, рукоять которого обнимала чья-то оторванная кисть. Указательный палец за мгновение до выстрела навсегда застыл на спусковом крючке. Чуть поодаль из земли торчал обломок стены, на котором болтались чьи-то кишки, возможно, Пушкина. Рядом с обломком дымилась свежая воронка от взрыва, из которой торчали чьи-то ноги.

Ярый лежал на земле. Странное ощущение, когда в теле появляется ещё одна дырка, которой раньше там не было. И ты чувствуешь, как сквозь эту дырку из тебя в буквальном смысле утекает жизнь. Авантюрист зажимал рану рукой, но жизнь всё равно убывала, как будто воздух выпускали из воздушного шарика.

«Где Косатка? — мелькнула мысль в голове у Ярого. — Нужно найти её. Нельзя здесь так просто лежать. Нужно ползти».

И он пополз. Правда, чтобы продвинуться на полметра, ему пришлось приложить такие усилия, словно он пытался подтянуться, вися над пропастью на одной руке в полной боевой выкладке. Затраченные силы в данном случае были явно непропорциональны результату. Ярый бросил это бессмысленное занятие. Авантюрист решил не тратить зря энергию, а лежать на месте и ждать, пока кто-то появится. Либо придут свои, чтобы помочь, либо бандюки, чтобы добить. На его участке все враги были уничтожены, но он не знал, чем закончилась схватка внутри лагеря. Рация же авантюриста оказалась выведена из строя срикошетившей пулей.

Ярый попытался сфокусировать взгляд на горизонте, но ничего не вышло. «Косатка…» — подумал он и перевернулся на спину. По руке, которой он зажимал рану, текло что-то тёплое, красное и немного липкое — кровь, но на этот раз уже своя, родимая. Однажды и со мной произойдёт то же самое.

«Похоже, я умираю, — подумал Ярый. — Я умираю».

Авантюрист смотрел наверх и не видел там ничего, кроме знакомой серой мыльной пелены облаков, уже ставшей привычной за долгие годы. Как же он мечтал перед смертью увидеть что-нибудь другое!.. Например, бездонное синее небо до самого горизонта, на котором нет ни единого облачка. Только не проклятую серость. Как же он не хотел умереть в этой грязи…

Он собрал все последние силы, что у него остались, и плюнул в это вечно серое, вечно равнодушное небо. Капли вернулись, не достигнув цели, и упали обратно ему на лицо. Но, впрочем, они мало чем отличались от здешней противной мороси, к которой Ярый тоже давно привык.

А вокруг пепел оседал на землю. Ярый вспомнил первый снег, который он увидел в своей жизни. Когда он был совсем маленьким ребёнком, то однажды ночью пошёл снег, и родители вынесли его на улицу, чтобы показать сыну, как выглядит это явление. Снег падал пушистыми белыми хлопьями, и маленький Ярослав очень радовался. И сейчас слабая тень улыбки коснулась его бледного лица.

А после не было ничего. И никогда. Конец сказке.