Глава 26. Прийти к консенсусу

Вот так сюрприз! Ещё издалека, на подходе к лагерю, в котором находился знаменитый бар «У погибшего авантюриста», Ярый завидел подозрительно знакомое лицо. Это лицо в нынешних обстоятельствах он скорее был рад видеть, чем не рад.

— Рус! А ты что здесь делаешь?! — удивился авантюрист. — Ты же вроде должен быть в Лягушатнике.

— Так меня м-месяц как п-перевели сюда, — поведал бандит, который всё так же неизменно запинался. — С-сказали, что я х-хорошо работал, и мне п-пора на п-повышение. В Л-лягушатнике мне уже л-ловить нечего. Здесь б-бабки п-покрупнее.

«То-то я тебя не видел, когда был там в последний раз», — подумал Ярый.

— А что, так и не надумал перейти к нам, вольным авантюристам? У нас всё намного проще. Захотел — пошёл в Бар, захотел — в Лягушатник, да хоть на Фантомные Болота иди. И не нужно ждать особого распоряжения сверху.

— Да нет, я, п-пожалуй, останусь на с-своём месте, а ты на с-своём. Так будет п-правильней.

— Ну, что ж, воля твоя.

— Ты п-правильный п-пацан, Ярый, хотя и не б-блатной. Моя уважуха тебе.

— Спасибо. Ты тоже вроде бы не самый плохой человек, хотя и бандит.

— А это к-кто, твои ученики? — Рус кивком указал на шестерых «серафимов», стоявших за спиной у Ярого.

— Типа того. Даю платные уроки для начинающих авантюристов. Шучу. А то ты сейчас с меня ещё процент сдерёшь.

— С-смешно, — оценил Руслан.

— Нет, это… в общем, долго объяснять. Ты не поймёшь.

— Ладно, не хочешь г-говорить — т-твоё д-дело.

— Ну, я пойду, пожалуй. Мне пора. Очень в бар нужно попасть.

— Давай, только с-сначала г-гони плату за вход, — напомнил Рус.

— Да, точно! Забыл. Вот, держи. Здесь за семерых сразу. Надеюсь, тариф за это время не вырос.

— Для т-тебя — н-не вырос.

— Пойдёмте, парни, — позвал Ярый своих «подопечных».

Те поплелись за ним. В общем-то, здесь, в лагере, их дороги расходились. Ярый вывел «серафимов» из мёртвого города и довёл до относительно безопасного места. Уже неплохо. Убивать несчастных было особо не за что (да и нельзя, на нейтральной территории). Даже если им и приходилось совершать за время своего пребывания в «Братстве» подлые дела, всё-таки подавляющее большинство адептов секты являлись скорее жертвами, чем сознательными злодеями. Можно было, конечно, справедливо вменить им соучастие в преступлениях. Но прегрешения рядовых членов секты — ничто по сравнению с деятельностью того же Мурены. Скажем так, если Мурена и остальные капитаны были закоренелыми матёрыми упырями, то вербовщики, в худшем случае — пока лишь крохотными пиявками на их фоне. Начинающими вампирами. И Ярый попытался «подопечных» с этого пути увести.

Когда они оказались в условно безопасном месте, на территории лагеря, авантюрист, как смог, рассказал спасённым правду — что они попали в секту, что их использовали в своих корыстных интересах плохие люди. Звучало как-то по-детски, клишированно даже… «Плохие люди». «А где ж ты в Зоне найдёшь хороших?» — спросил он сам себя. Но в любом случае, Ярый хотя бы попробовал достучаться. Для пущей убедительности он привёл пару цитат из того памятного разговора с Муреной, когда капитан утратил бдительность и разоткровенничался со своим, как ему казалось, учеником.

Конечно, сразу спасённые Ярому не поверят. Освобождённым пленникам понадобится некоторое время, чтобы осознать и «переварить» эту информацию. А дальше уже всё будет зависеть от них. Реабилитация психики человека после выхода из секты — процесс долгий, трудный и отнюдь не обязательно в каждом индивидуальном случае должен увенчаться успехом. В Большом Мире этот процесс обычно происходит под присмотром опытного психолога, специализирующегося на данной проблеме. В Зоне пока что с психологами было туговато.

«С другой стороны, если тут есть свои торговцы, — подумал Ярый, — то может, когда-нибудь и психологи появятся? А что, было бы забавно. Вернулся из очередной авантюры — записался на приём, излил душу, пожаловался, как тебе плохо и одиноко, и как тебя всё достало. Выслушал пару шаблонных советов. И уже в бодром, хорошем настроении отправился в новую авантюру».

Несмотря на то, что будущее освобождённых из лап секты представлялось авантюристу довольно неопределённым, Ярому всё же хотелось тешить себя надеждой, что он подарил шестерым бродягам шанс начать новую жизнь. Выложив бывшим вербовщикам неприглядную правду, Ярый отпустил их на все четыре стороны и поспешил в бар, надеясь застать там Косатку. Ему не терпелось увидеть любимую.

По счастливому совпадению, та именно сейчас оказалась в зале. Барракуда смог вернуть должок своему старому приятелю, и сохранить девушку целой и невредимой. Когда Ярый отыскал Косатку взглядом в толпе, первым порывом авантюриста было броситься к ней и крепко обнять. Косатка тоже заметила его, и в глазах девушки Ярый прочитал то же самое желание. Но столь сильное проявление эмоций могло привлечь ненужное внимание со стороны окружающих. Поэтому пришлось держать себя в руках, и вместо объятий они просто стояли, долго и пристально глядя друг на друга. Их взгляды были более, чем красноречивы. Одни только глаза порой могут сказать намного больше любых слов, пусть даже самых пылких и возвышенных.

Вскоре к их столу подошёл громила в татуировках — наёмник по прозвищу Барракуда. Он принёс две кружки пива, для себя и для Косатки. Ярый принципиально не употреблял алкоголь, поэтому заказал зелёный чай, чтобы попить что-то за компанию. То, что в этом заведении наливали под видом чая, оказалось полнейшей бурдой, но выбирать особо не приходилось. Авантюрист кратко, в общих чертах пересказал друзьям, что с ним произошло за минувшее время на базе «серафимов» и за её пределами. Увы, на долгие посиделки времени сейчас не было. И буквально через несколько часов, в тот же самый день, на невзрачном пустыре, расположенном на некотором отдалении от лагеря, состоялся «военный совет» авантюристов.

Такая поспешность объяснялась тем, что кто-то из отпущенных Ярым на свободу вербовщиков секты мог попытаться предупредить «братьев» об опасности. Вообще многие скорее рады были избавиться от «покровительства» своих капитанов, потому что находились в секте уже достаточно долго, и до них постепенно начинало доходить, пускай пока только на подсознательном уровне, что там всё совсем не так радужно, как им обещали. Но мало ли, вдруг найдётся один особо упёртый фанатик.

Кроме того, какой-нибудь тайный агент «Братства» мог увидеть Ярого или вербовщиков в Баре и удивиться, а что это они здесь делают, вместо того, чтобы заниматься набором рекрутов в Лягушатнике. Ярый даже подумал, а не поспешил ли он открыть ведомым всю правду и отпустить их. Может быть, стоило ещё какое-то время поддерживать легенду — пускай бы они занимались себе вербовкой в баре, чтобы ввести в заблуждение потенциальных шпионов «Братства» и обеспечить авантюристу внешнее прикрытие. Но что сделано, то сделано.

В пользу Ярого играло то, что в мёртвом городе гаджеты не работали, поэтому, чтобы предупредить «серафимов», предполагаемому гонцу нужно было заявиться туда собственной персоной. Или хотя бы отправить сообщение связному, который находится где-то рядом с мёртвым городом, в районе Складов, к примеру, и уже связной должен будет доставить новость непосредственно в штаб-квартиру «Братства». Так или иначе, на то, чтобы передать информацию, потребуется время. Но тянуть всё равно не следовало. Чем быстрее отряд авантюристов доберётся до базы «серафимов», тем больше шансов, что получится напасть неожиданно.

На совете присутствовали, помимо Ярого, ещё тринадцать человек. Собравшихся здесь авантюристов объединяли две вещи: первое, все они так или иначе имели какие-то свои старые счёты с «Братством», и второе, они были решительно настроены предпринимать какие-либо активные действия, чтобы эти счёты свести, а не просто намеревались сидеть сложа руки. За долгие годы своего существования в Зоне секта успела многим в той или иной мере подпортить жизнь, так что было неудивительно, что нашлось столько недовольных. Кого-то из них помог найти Барракуда, на кого-то Ярый вышел сам. Возможно, если бы у них имелся больший запас времени, они нашли бы и других желающих объявить войну «Братству».

Теоретически, авантюристам не обязательно было покидать лагерь, они могли бы арендовать комнату на втором этаже бара и собраться там. Но столь многочисленная процессия неизбежно привлекла бы внимание и любопытство бандитов. Группа бродяг, «фраеров», заперлась себе в комнате наверху и что-то там обсуждает? Тут дело нечисто. Поэтому авантюристы решили собраться за пределами лагеря, и пришли сюда поодиночке или по двое, чтобы не вызывать подозрений. К тому же, в баре их разговор могли подслушать шпионы «Братства», а это было совершенно ни к чему.

На собрании с самого начала наметились два негласных лидера. Первый — собственно, сам Ярый, потому как он долгое время провёл под прикрытием внутри секты, и обладал ценной информацией, какой не обладал больше никто. Да и вообще всю эту кашу изначально заварил именно он.

Вторым оказался чеченец по прозвищу Холод, авторитетный и грамотный авантюрист, пользующийся большим уважением среди коллег, с богатым опытом ведения боевых действий за плечами. Зелёных первоходов среди присутствующих не было, все так или иначе имели сложившуюся репутацию, но по части опыта Холод мог даже им дать фору. Про него ходили слухи, что у себя на малой родине он воевал на стороне радикальной оппозиции, а в Зону бежал от преследования правительственных сил. Сектантов Холод именовал не иначе как «шайтанами», что в мусульманской мифологии означало «злой дух, дьявол». Он так и говорил: «Идём бить шайтанов».

Прямо сейчас посреди пустыря, где проходило совещание, Ярый палкой рисовал на земле карту базы «чёрных серафимов», и показывал на ней маршруты движения охранников. Во время обсуждения плана действий завязался оживлённый спор. Присутствующие увлечённо жестикулировали, порой говорили одновременно и перекрикивали друг друга. Ярый терпеливо молчал и ждал, пока все угомонятся.

— …Да на хрен разнести всю их шарашкину контору из РПГ!.. — выпалил кто-то.

— Так, стоп! — сказал Холод, который до этого момента тоже в основном помалкивал. Хотя он не силился никого перекричать, а лишь немного повысил тон, все невольно утихли и прислушались к нему. — Так мы ни до чего не договоримся.

— Он прав, — сказала Косатка. — Если мы не будем слушать друг друга, ничего хорошего не выйдет.

— Давайте каждый поочерёдно выскажет свои соображения. А остальные будут внимательно слушать его и не перебивать.

— Разумное предложение, — поддержал Ярый.

— Как раз с тебя, Ярый, и начнём. Ты больше всех знаешь о секте…

— Хорошо. Вот что я хочу сказать. Никто никого разносить из РПГ не будет. Во-первых, это дорого и нерентабельно. Во-вторых, погибнет куча рядовых членов секты, которые в большинстве случаев скорее невинные жертвы, чем наши реальные враги…

Так, по кругу постепенно высказались все авантюристы. Даже если кто-то выступал долго, десять-пятнадцать минут, ему давали договорить до конца. Если кто-то пытался перебивать, на него тут же шикали остальные. В итоге, когда выслушали всех, стало ясным, что большинство присутствующих предпочитали «тихий» сценарий открытому противостоянию. А вот насчёт отдельных мелких нюансов плана почти у каждого видение было своим. Но всё-таки в каких-то незначительных вопросах прийти к консенсусу оказалось гораздо проще.

После завершения собрания, вечером того же дня, ещё до наступления темноты, отряд из двенадцати авантюристов выдвинулся в путь от Бара на северо-запад, к мёртвому городу. Косатка и Барракуда, которые тоже присутствовали на совете, не пошли с ними. Косатка горела желанием отомстить, но Ярый настоял на том, чтобы она осталась.

Дело в том, что первый этап плана предполагал, что Ярый должен будет провести остальных членов отряда на базу под видом неофитов. Но Косатка раньше была одной из «серафимов», поэтому она не очень сгодится на роль «новичка». Кто-то из сектантов может помнить девушку как «изменницу», и тогда весь план полетит слепсу под хвост. Например, если дозорный на вышке узнает её лицо, то скорее всего, авантюристам даже не дадут подойти вплотную к базе, а ещё издалека начнут лупить по ним из пулемёта.

К тому же, Косатка пока не до конца восстановилась после полученных травм. Хотя она уже могла твёрдо стоять на ногах, не хромала, царапины почти все затянулись, и вообще девушка выглядела здоровой, всё же не стоило рисковать и сразу брать её участвовать в такой опасной операции.

Это были аргументы, которые Ярый привёл на собрании, когда Косатка вызвалась идти с ними. Остальные сочли его доводы разумными, и согласились, что Косатке лучше остаться, хотя девушка выглядела недовольной. На самом деле, Ярый отнюдь не был уверен, что по прошествии столь долгого времени кто-то из часовых вспомнит Косатку. Вполне вероятно, что когда она состояла в рядах «серафимов», тех часовых ещё в помине не было в мёртвом городе, и они прохлаждались где-нибудь в Лягушатнике, не подозревая о том, что вскоре их найдёт предприимчивый вербовщик, так же, как рыбка, беззаботно плавающая в пруду, не ожидает, что её поймают и поместят в аквариум.

Истинная же причина, почему Ярый решил не брать девушку с собой в поход, была довольно банальна — он просто боялся её потерять. Поистине, настоящее чудо, что авантюрист отыскал именно здесь, в Зоне, в этом смертоносном хаосе, человека, который перевернул всю его жизнь, и которого он полюбил. И Ярый не хотел, чтобы какая-нибудь шальная пуля забрала у него любимую женщину. Зона довольно-таки гнусная тварь, и вполне в её духе было бы выкинуть подобную пакость.

Барракуда остался по иной причине. Ярый не хотел оставлять Косатку одну, без присмотра, на случай, если в лагере всё-таки были тайные агенты секты.

— Это было не очень благородно с твоей стороны, — укоризненно сказала Косатка Ярому после конца собрания, когда они на пять минут остались наедине. — Мешать мне свершить правосудие. Уж от кого-кого, а от тебя я не ожидала такого.

— Я тебя люблю, — сказал Ярый. — Ты потом всё поймёшь.

— Хорошо, сейчас ты выиграл. Убедил всех, что меня не стоит брать с собой, что я буду только обузой и могу спутать все ваши планы. Но ты же понимаешь, что не сможешь вечно держать меня под опекой, под присмотром этого своего наёмника?.. Я не комнатный цветочек, который можно просто поставить на подоконник и поливать пару раз в месяц, чтобы он не засох.

— Понимаю, конечно. Но что я могу с собой поделать?

— Я больше не хочу отпускать тебя туда одного!.. — призналась Косатка и повисла у него на шее. — Я боюсь за тебя. Я хочу быть рядом и прикрывать тебе спину. Вдруг ты не вернёшься? Вдруг ты не вернёшься оттуда прежним? Вергилий вот не вернулся. Но не только в физическом смысле, хотя и в физическом тоже. Его душа не вернулась, она осталась во власти тёмных сил. Во власти шайтана, как сказал бы Холод. И это страшнее, чем просто не вернуться. Я боюсь. Я знаю, на что способен Азазель.

— Не волнуйся, — успокоил её Ярый. — Как тебе известно, никакой пресловутой справедливости в этом мире, а тем более в Зоне, нет и быть не может. Лучшие представители рода людского покидают нас слишком рано, а самые, так сказать, зловонные фекалии упорно не желают идти на дно, и почти всегда всплывают на поверхность. Так что, следуя этому нехитрому правилу, я непременно должен возвратиться живым.

— Не смешно, — серьёзно сказала Косатка. — Я не верю, что ты действительно так считаешь. Словно кто-то чужой в тебе говорит.

— Это и не я сказал. А какой-то авантюрист, уже не помню кто. Но мне кажется, определённая доля правды в его словах есть…

…Перед тем, как уйти из лагеря, Ярый в последний раз попробовал «перевербовать» Руса. Авантюрист сказал ему, что они с напарниками направляются в мёртвый город, и позвал присоединяться, не говоря конкретно о цели сего предприятия, но намекая, что помощь Руса была бы очень даже не лишней. Но Руслан снова отнекивался, и Ярый был вынужден оставить безнадёжную затею. Что ж, этого следовало ожидать. Воистину, у всякого своя доля и свой путь широкий…