Часть 3. Крики. Вторник

Вспышка. Больно глазам. Блики на серых стенах. Нечеткое зрение. Тяжелое дыхание. Быстрые шаги откуда-то сзади.

— Верес! К чему такая спешка? — голос знаком до жути. — Что-то случилось?

Область видения смещается. Впереди силуэт человека, искаженный и слегка вытянутый. Но не узнать его нельзя. Темно-русые взлохмаченные волосы, веселые карие глаза, четкая линия скул. Коммуникатор, все еще зажатый в руке.

— Верес, да что с тобой, дружище?? — встревоженный Лукки делает шаг вперед.

Что-то распирает. Выдавливает. Зона зрения окрашивается в бордовый, затем зеленый цвет. И вместе с этими изменениями меняется лицо Лукки, глаза вылезают из орбит, рот перекашивается.

— А-а-а-а-а-а-а! — кричит он. — А-а-а-а-а-а-а-а-а!!

Выставляет дрожащие руки вперед, пытается отшатнуться.

Изображение ближе и ближе. Радость, удовлетворение. А затем внезапно — безмерное отвращение, ненависть и отчаяние.

Тело Лукки начинает дергаться, на губах появляется пена, лицо искажается до неузнаваемости.

— А-а-а-а-а, — хрипит он.

И падает.

— А-а-а-а-а-а-а! — ору я.

И с этим криком просыпаюсь. Весь в поту, с пересохшим горлом. Трясется каждая жилка, а дыхание словно у загнанного зверя.

Обвожу диким взглядом комнату, с трудом сглатываю, прислоняюсь к стене. Сердце бьется как бешеное.

Что?? Что это было, черт побери??! Может мне объяснить кто-нибудь?

Вот ерунда. Вот дерьмо. Лукки. Приснился. Неужели так было на самом деле? Ужас!

Провожу ладонями по лицу. Ага. Сволочная нызга все-таки нашла, как меня достать, вывести из себя, заставить подвинуться рассудком. Вот дрянь! Ее изворотливость и выдумка не знает границ.

— Но так просто я тебе не поддамся, сволочь! — выдыхаю я.

Шатаясь, поднимаюсь. Бреду в туалет. Подставляю голову под холодную воду. Долго пью. Жуть жуткая, честное слово. Привидится же такое! Сжимаю виски, слизываю безвкусные капли с губ. Гхм. Да. Если подобное повторится, то уж лучше анабиоз с полной отключкой.

Сажусь на кровать. Вцепляюсь в край простыни. Боже, как я устал. Тяжело. Ломит все тело. Вот так. Склоняюсь на подушку, отвожу волосы со лба.

И вновь проваливаюсь в сон.

Вспышка. Блики. Трудно двигаться. Обзор слишком узок. Объекты в поле зрения искажены.

Человек впереди напряженно всматривается в мониторы. Пальцы его перескакивают с одного экрана на другой. Черные коротко стриженые волосы, смуглые сильные руки.

Вот он оборачивается. Твердый подбородок, резкие черты лица, нахмуренные брови.

— Что? Так плохо?? — он чертыхается. — Так я и думал!

Вскакивает, подходит ближе. Это без сомнения Зордан.

— Так. Докладывай ситуацию. Чего ты молчишь? — пауза. — Погоди, я не понимаю…

Он делает шаг назад, и в его глазах что-то проскальзывает. То, от чего его подбородок выдается вперед, рот стискивается, а правая рука начинает шарить по бедру.

Миг, и область моего зрения окрашивается в бордовые тона, затем в зеленые. Нечто лезет, выпирает, душит.

Лицо Зордана страшно бледнеет. Он хрипит. Глаза вытаращиваются. Губы кривятся, обнажая верхний ряд зубов.

— Иуда! — выдавливает он.

Ненависть. Ненависть. Ненависть!

Тело Зордана охватывает сильная дрожь. Не находя опоры, он начинает падать. Но прежде чем рухнуть, капитан находит в себе силы нажать курок пистолета. Луч выстрела уходит влево от поля зрения и чем-то гасится.

Темнота. Раздавленный ужасом я пытаюсь вынырнуть из глубин сна. Стараюсь зацепиться хоть за что-нибудь, что вытянуло бы меня отсюда. Однако воронка кошмара засасывает вновь.

Кают-компания. На зажженном экране прыгают мультяшные герои. Над спинкой одного из кресел торчит нимб рыжих кудрявых волос.

Поле зрения подергивается, искажается. Тяжелое дыхание. Вспышки света.

Смех, знакомый и родной. Человек поворачивается, свешиваясь через подлокотник. Милое лицо в конопушках, доверчиво распахнутые глаза.

— Ты чего так долго? — голос звенит от недавнего смеха. — Я уже заждалась тебя. Все подключила, настроила. А ты как обычно!

Изображение становится ближе, но начинает окрашиваться в бордовые тона.

— Что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? — от беспокойства Рыся принимается ерзать в кресле.

Медленно втекают зеленоватые ручейки. Картинка еще ближе и отчетливее.

Ненависть. Ненависть. Ненависть!

Не-е-е-е-ет! Не-е-е-е-е-ет! Не надо!!

Ненависть! Ненависть!!! Ненависть!!!

— Беги, — хрипит кто-то.

Брови Рыси ползут вверх. Рот раскрывается. Пальцы стискивают подлокотник. Она с трудом сглатывает и едва слышно шепчет:

— Так вот оно что…

Ненависть! Ненависть!!! Ненависть!!!

— Беги же! Не могу… — выхаркивает слова кто-то невидимый.

— Пусть так, — начинает Рыся, ее побелевшие губы еле двигаются.

Изображение одним толчком заливает темно-зеленый цвет. Что-то словно лопается.

Глаза Рыси вылезают из орбит, руки дергаются в тщетной попытке защититься, лицо окончательно искажается, превращаясь в маску ужаса. Девушка заваливается набок. Затем ее тело сотрясает крупная дрожь, и она падает на пол.

Ненависть!!!

— Не-е-е-е-ет! — кричу я. — Не-е-е-е-ет!

И сажусь в постели, весь мокрый, словно меня окунули в воду. Отчаяние бьет, хлещет, выворачивает внутренности.

— А-а-а-а-а-а, — рыдаю я. — Не надо! Зачем???

До боли закусываю губы, вцепляюсь в лицо. Раскачиваюсь из стороны в сторону, чтобы стало легче.

Ветерок неприятно холодит тело, одежда противно липнет к коже. Издав нечленораздельный звук, я с остервенением сбрасываю с себя все. И утыкаюсь во влажную подушку.

До чего погано! Эта сволочь добилась своего. И как быстро… Не хочу, не могу жить. Хватит! И почему гадина тянет? Почему не идет?

— А-а-а-а-а-а, — вою я.

Лучше смерть, покой. Чем вот так. Чего тварь мешкает?

Пот высыхает, и мне становится холодно. Зубы лязгают, меня всего трясет. Дрожащими руками закутываюсь в одеяло, но тут же скидываю его — оно мокрое насквозь. Проклятье! Кидаюсь к шкафу в поисках запасного. Роюсь, чертыхаюсь. И затихаю, напялив и навертев на себя все, что можно.

Тишина. Пустота. Отсутствие.

Хочется пить. Но для этого нужно встать. А это невозможно.

Пустота. Тишина. Отсутствие.

В желудке бурчит. Неплохо бы поесть. Но для этого необходимо подняться и по коридору, пустому и зловещему, пройти в столовую. Это немыслимо.

Отсутствие. Пустота. Тишина.

— Верес, — раздается из ниоткуда заспанный голос. — Ты чего так рано? Что-нибудь случилось? Подожди секунду, я тапки надену.

Данг явственно шлепает босыми ногами. Звуки замирают, глохнут в тишине.

— Верес… Верес… Верес… Подожди… Чего так рано… Рано… Рано…

Я плотнее закутываюсь в одеяло, закрываю глаза.

Темнота. Пустота. Отсутствие.

— Рыся? Что с ней?? — голос дрожит от тревоги. — Да не молчи ты! Верес, брат, в чем дело? — Глисс начинает пришепетывать от волнения.

— Иуда! — выдавливает Зордан.

— Верес, ты чего так рано? — интересуется Данг.

— Так вот оно что, — отвечает Рыся.

Бульк. Шлеп. Шлеп-шлеп. Шмяк. Бульк.

— Смотрите-ка, заявился! — издевательски констатирует Течер. — Мстить, что ли, пришел?

— К чему такая спешка? — вторит Лукки.

— Пусть так, — еле слышно произносит Рыся.

— Рыся? — обращается к ней Глисс.

— Подожди, я тапки надену, — вступает в разговор Данг.

— Верес, что-то случилось? — настаивает Лукки.

— Что с ней? — нервничает Глисс.

— Докладывай ситуацию, — твердо говорит Зордан.

— Я уже заждалась тебя, — отвечает Рыся.

— Ты чего так рано? — недоумевает Данг.

— Мстить, что ли, пришел? — поддерживает его Течер.

— А-а-а-а-а-а-а! — кричу я им всем. — А-а-а-а-а-а-а-а!

Зажимаю уши. Бьюсь лбом о стенку шкафа. С головой зарываюсь в разбросанные вещи.

Тишина. Пустота. Отсутствие.

Темнота.

Шлеп. Шлеп-шлеп. Шмяк. Бульк!

Приваливаюсь спиной к чему-то мягкому. Провожу сухим языком по сухим губам. Пытаюсь сглотнуть.

— Ты чего так долго? — опять начинает Рыся. — Я уже заждалась тебя. Все подключила, настроила. А ты как обычно!

— Иуда, — бесстрастно комментирует Зордан.

— Ты плохо себя чувствуешь? — игнорирует его замечание Рыся.

— Верес, да что с тобой, дружище? — подхватывает Лукки.

— Что-нибудь случилось? — присоединяется Данг.

— Верес, брат, в чем дело? — вступает Глисс.

— Смотрите-ка, заявился! — издевается Течер.

— Иуда! — продолжает настаивать Зордан.

— Все!!! Все!!! Хватит!!! — не выдерживаю я. — Перестаньте!!! Я так больше не могу!

Вскакиваю и как раненый зверь принимаюсь метаться по каюте, сшибая все на своем пути. Кричу что-то бессвязное. Бьюсь об стены, луплю кулаками. И, обессиленный, сползаю на пол.

Бульк. Шлеп. Шлеп-шлеп. Шмяк. Бульк.

Отсутствие. Пустота. Тишина.

Верес?.. Секунду… Они говорили «Верес»? Упоминали мое имя?

Я с трудом поворачиваюсь на бок и выставляюсь в ночное небо над головой.

Что все это значит? Что это значит?? А?

Какая-то страшная мысль начинает проникать в мой мозг. Обезоруживая, лишая воли. Липкая, мерзкая, гадкая. Чудовищная.

Нет. Нет! Не может этого быть… Не может… Нет!!