Часть 2. Шепоты. Четверг

Выхожу из ванной прямо в степь. Показывается луна, окутывая серебряным светом травы. Дует слабый ветерок, несет душистые запахи. Эх! Пора, наверное, завязывать со всем этим космосом. Остаться на Земле, гулять по ее просторам, впитывать всеми клетками то, что по-настоящему является родным и близким. А не оказываться раз за разом в числе тех, кто запирает себя в тесные «консервные банки» и несется навстречу запретному и непознаваемому. Да.

Бурчит коммуникатор. Неужели нызга? Ох, нет, ха-ха. Это, конечно же, Рыся.

— Привет, неспящим, — грустно произносит она.

— Привет. Что, последняя перед переходом ночь тревожит?

— Ага. Не по себе как-то.

— Надеюсь, сегодня тебя не тянет погулять по безлюдному кораблю? — строго спрашиваю я и зачем-то грожу коммуникатору пальцем.

— Нет, — невеселый смешок. — Сегодня мне жутковато.

— Почему? Вроде уровень опасности на стабильной красной отметке, — пытаюсь пошутить я.

— Почему-то кажется, что вот-вот что-то случится, — протяжный вздох.

— Берешь пример с Дары?

— Ну, зачем ты так, — пауза. — Я до сих пор не могу вспоминать о ней без слез. А ты как автомат бесчувственный! Еще притворялся, что влюблен в нее, — явственный всхлип.

Я и сам чувствую, что зря заговорил о Даре. Тема слишком болезненна для меня. Поневоле перед глазами встает образ смелой, умной и поразительно красивой девушки. Вот она сидит вполоборота, вот поднимает голову… Глазищи обжигают черным пламенем. Точные движения изящных рук, легкая походка, привычка поглаживать пальцами губы. Чертова падь! Какой же я болван.

— Извини. Ляпнул, не подумав, — слова даются мне с трудом.

— Все вы такие, — пауза. — Как коряги неживые, честное слово.

— Ну, хватит. Все. Чего ты начинаешь? Ей богу…

— Эх…

— А Пипер у тебя? — перебиваю я ее, прислушиваясь к шорохам за дверью.

— Ага. А что? — встревожено интересуется Рыся. — Не пугай меня попусту. Мне и так страшно.

— Хм, вроде показалось. Ладно. Ты, главное, дверь никому не открывай. Даже если я постучусь, — снова пытаюсь я пошутить.

— Не смешно! — парирует она.

— И правда. Знаешь, наверное, на тебя слишком подействовали рассуждения Зордана. Он, конечно, прав, спору нет. Но ты ведь не хочешь свихнуться как Течер? Подумай о нем, он то как раз сбрендил из-за страха.

— Ну… Это верно, — говорит она после паузы. — Только мне все равно очень неспокойно.

— Надеюсь, завтра в это время мы уже будем дрыхнуть без задних ног.

— Я тоже надеюсь, — слабый смешок. — Ну, ладно. Спокойной ночи?

— Ага. Не трусь, лисище! Прорвемся, мы ведь по-прежнему команда. Пока!

Она отключается. А я закидываю руки за голову и принимаюсь рассматривать звезды на иллюзорном небосклоне. Вот они, эти самые мерцающие точки, и привели нас сюда. Человечество не могло допустить, чтобы что-то оставалось неразгаданным. И неважно, что чем больше оно узнавало, тем обширнее становился океан непознанного. Людской род всегда стремился раскрыть тайны, от самых простых и обыденных до несомненно глобальных. Но, может быть, ему сначала нужно вырасти, а уж потом соваться ночью в густой лес?

Шлеп, шлеп. Шлеп, шлеп. В коридоре за дверью. Шлеп, шмяк. Буль-буль.

Это еще что за ерунда?? Я даже привстаю на локтях, всматриваясь в овал закрытой двери. На лбу и под мышками мгновенно выступает пот. В такой час там никого быть не должно! Верно? Неужели нызга пришла за мной? Чертова падь! Во рту пересыхает. Я осторожно спускаю ноги с кровати. Так. Согласно логике сейчас ко мне постучатся или свяжутся по коммуникатору. Гхм. А если тварь перехитрить?

Дрожащими руками отключаю коммуникатор и надеваю наушники. Теперь пусть хоть забарабанятся и изорутся. Все равно мне ничего не слышно. Ага. Тишина.

Шлеп-буль. Шмяк-шлеп.

Звуки становятся более отчетливыми и словно оттеняются эхом.

Кхе, гадство! Что за ерунда, честное слово? Неужели все это в моей голове? С ума сойти. Да-а, сильна гадина… Телепатия, что ли? Гхм.

И что же делать? Так просто я ей не сдамся. Это точно. Если она воздействует непосредственно на мозг, то его надо отрубить. Верно? Верно. Замечательно. Я принимаюсь рыться в верхнем ящике стола. А, вот оно! Так-так, еще посмотрим, кто кого.

Приняв лошадиную дозу успокоительного, откидываюсь на подушку. Вот и славненько. Поплыли степные просторы, глаза начинают слипаться, и я чувствую себя безмятежно, легко и наплевательски. Звуки еще пытаются пробиться сквозь стену равнодушия, чего-то там булькают, шлепают. Но не пошли бы они, а?

Бренчит будильник, призывая меня восстать. Я вяло шарю руками, стараюсь разлепить веки и пошевелить языком, который словно разбух и заполнил шершавой сухой массой весь рот. М-да. Тело ломит, будто перед простудой. И вообще жизнь целиком видится в исключительно мрачных тонах. Похоже, переборщил я вчера с этими лекарствами. Кхе. Зато жив остался.

Опять звонит. Пора, пора, а то напугаю Рысю и капитана. Ладно. Руки так, ноги вниз. Раз, два. Веселее и живее. Вот так. Ну, и рожа! Бррр. А нам все равно, верно? Умыться, одеться. И вперед.

Почти вовремя. И это, конечно же, здорово. Напряжение на лицах товарищей сменяется облегчением.

— Ты чего так долго возился? — шепчет Рыся, показывая кулак.

— Приношу извинения! Никак не мог заснуть, принял слишком много успокоительного. Сейчас, честно говоря, чувствую себя как использованная тряпка, — виновато улыбаюсь я.

— Так, — провозглашает капитан. — Я очень рад, что мы успешно пережили эту ночь. Сегодня…

Внезапно взвывает сирена. Корабль ощутимо встряхивает, и мы едва не падаем от толчка.

— Что за черт? — бормочу я.

— Тревога! — сообщает автомат. — Всеобщая тревога! Пробита защита. Курс корабля изменен. Повторяю…

Замешательство длится долю секунды. Капитан рычит:

— Только этого еще и не хватало! Быстро в рубку! Не мешкать.

Мы срываемся и бежим. В рубке Зордан бросается к экранам управления, быстро перелистывает данные, сквозь зубы запрашивает обстановку. Автомат торжественно объявляет:

— Пробой в техническом отсеке, сектор «А». Перебои в питании двигателя. Изменение курса на тридцать секунд. На текущий момент защита корабля восстановлена, перебои устранены. Двигатель работает в штатном режиме. Курс уравновешен, однако требуется корректировка человеком. Повторяю…

— Заткнись! — шипит капитан. — Причины пробоя?

— Э-э, — почти по человечески затрудняется с ответом система управления. — Причина пробоя устанавливается. На данный момент можно исключить метеор, пучок античастиц и искажения силовой природы.

— Здорово! — преувеличенно восхищается капитан. — Продолжать работы! Так, — оборачивается он к нам. — Ребята, сейчас действовать нужно быстро. Верес, немедленно в сектор «А». Заделать пробоину, устранить последствия, о выполнении доложить.

— Есть, — рапортую я, лихорадочно вспоминая необходимую степень защиты при таких происшествиях.

— Рыся, необходимо вручную проверить работоспособность двигателя. О калибровке доложить.

— Есть, — несколько неуверенно подтверждает Рыся, видимо, прокручивая в уме необходимые манипуляции.

— Я занимаюсь корректировкой курса. Гос-с-споди! И это за три часа до перехода. Все! По местам.

Мы, сталкиваясь плечами, выносимся из рубки и мчимся по коридору. Затем Рыся направо, я налево. Скачком в лифт, и вниз. Рву дверцу шкафа. Да, скафандр высшей защиты здесь. Выволакиваю его и, кляня свою неуклюжесть, надеваю, заращиваю прорези, проверяю, беру инструменты. И дальше. Стуча башмаками, отпыхиваясь с непривычки.

Технический отсек. Ячейки, ячейки… А вот и сектора пошли. Ага, нужный здесь. Включаю индикатор. Медленно продвигаюсь, шаря глазами, водя индикатором. Метр, другой. Метр, другой. И так до конца.

Что за черт? Никакой пробоины. Странно. Начинаю заново. Метр за метром. Метр за метром. Подключаю анализатор. Та же ерундень. Ничего не понимаю. Ни пробоины, ни обломков, ни изменения состава воздуха, ни колебаний радиационного фона. Пытаюсь вытереть со лба пот и натыкаюсь на стенку шлема. Как там капитан сказал? «Здорово»? Ага.

— Зордан! Зордан, прием. Это Верес.

Тишина. Гхм.

— Зордан! Зордан ответь! Это Верес. Прием.

В чем дело, черт побери?! Кручу сенсор настройки. Пробую на другой частоте. Потом на третьей, шестой. В груди начинает шевелиться беспокойство, а по спине ползет ледяная струйка страха.

— Зордан! — кричу я, срывая голос.

Стоп. Так нельзя. Нужно попытаться связаться с Рысей.

— Рыся, прием! — ору я. — Рыся, ответь! Это Верес. Прием!

— Ну, прием, — устало и как бы нехотя отзывается Рыся.

— Рыся, слава богу! — ликую я. — У меня тут что-то непонятное. Представляешь, никакой пробоины! А у тебя?

— Да, как тебе сказать, — пауза. — В общем, никаких перебоев в подаче питания не было. Двигатель как работал, так и работает. Ц-ц-ц-ц, — щелкает она языком.

— Что?? — не верю я и от внезапной слабости прислоняюсь к стене. — Как ты говоришь?

— Ты с капитаном связывался? — неожиданно жестко спрашивает Рыся.

— Д-да, — мямлю я. — Он не отвечает…

— Вот и мне не отвечает. Похоже, с ним что-то случилось, — она медлит. — Короче, я туда, здесь мне все равно больше делать нечего.

Меня окатывает волна страха. Страха, отчаяния. И, черт возьми, понимания. Я стараюсь откашляться и хриплю в трубку:

— Рыся! Постой! Не смей! Это он! Слышишь?

— Пока!

— Рыся! — вою я, пытаясь бежать.

На ходу откручиваю шлем, рву соединения.

— Рыся! Не надо! Это он! Рыся!

Но скафандр так просто не снять. Это не спортивный костюм. И мне приходится грохотать во всей амуниции. До конца сектора. Затем к началу отсека. Подъемник, коридор. А сердце так и бухает, не давая дышать.

Дверь в рубку открыта. Рыся стоит спиной ко мне, загораживая что-то лежащее рядом. Медленно оборачивается — лицо ее меня просто ужасает — и поднимает пистолет.

— Стоять, мразь! — четко произносит она.

— Что? — я с трудом сглатываю. — Рыся, что происходит? Опусти эту штуку!

— Не подходи, дрянь! Нызга проклятая!

— Ты с ума сошла! — кричу я. — Какая к черту нызга? Что происходит?! — и делаю шаг вперед.

Лицо Рыси еще больше каменеет, затем его искажает судорога ненависти. И палец нажимает курок.

Что-то больно бьет меня в грудь, отбрасывая назад. Я стукаюсь головой и сползаю на пол.

Когда прихожу в себя, Рыси в рубке нет. На моем скафандре, в районе сердца, небольшая впадина. Если бы не он, меня бы уже не было в живых. От этой мысли под мышками тут же взмокает. А в скафандре немедленно включается система отвода жидкости и продува. Замечательно. Может, Рыся действительно сошла с ума? И где же, черт побери, Зордан?

Я неуклюже поднимаюсь, радуясь, что выстрела в голову не последовало. Оглядываюсь по сторонам. Господи! Внутри все сразу сжимается, заставляя меня поперхнуться. У пульта управления ничком лежит капитан, в побелевших пальцах зажат пистолет. Неужели Рыся его убила? Если так, то мы совершенно пропали.

Подхожу ближе. Руки Зордана разведены в стороны, глаза выпучены, а на лице застыла маска беспредельного ужаса. Да, это конец. И пировал здесь не человек, а нызга. А если так, то ею не может быть никто иной как Рыся. Но почему же она не убила и меня заодно? Впрочем, если бы не скафандр, то я был бы мертв. Верно? Однако стреляла в меня вовсе не тварь, а человеческая сущность Рыси. Перепуганная и окончательно потерявшая почву под ногами. А лакомый кусочек нызга оставила себе на потом.

Капитан мертв, в этом нет сомнений. А до перехода остается два часа. Что же делать? Не думаю, что сумею провести все манипуляции правильно. Но попробовать просто необходимо, ведь иного шанса у нас не будет — рассчитать новые параметры прыжка я не смогу, и это означает, что мы окажемся похороненными в дальнем космосе. Так, главное, не изводить себя раньше времени. Нужно перетащить капитана в капсулу, а затем подкрепиться, иначе силы могут покинуть меня. Ладно.

Подхватываю Зордана и волоку его к выходу, надеясь, что Рыся не пересечет мой путь. Вот так, вот так. Коридор, медотсек. Какой же тяжелый наш капитан. С трудом складываю его в капсулу хранения, задаю характеристики, аналогичные тем, что рядом. И минуту стою, прощаясь. Невыносимо горько смотреть на шесть заполненных капсул. Они словно саркофаги с телами наших товарищей. Еще недавно живых, деятельных и таких разных. А вот сейчас нивелированных смертью до уровня неподвижных предметов. Лукки, Данг, Дара, Течер, Глисс. И Зордан…

Мои губы начинают дрожать, и я понимаю, что отчаяние вот-вот захлестнет меня. Ведь так нельзя, неправильно, несправедливо! Что за мерзкая штука жизнь, в которую мы все приходим, чтобы умереть? Ну, ладно те, кто стар, истомлен болезнями или устал. Но почему полные сил, здоровья, веселые и молодые?

Я стискиваю кулаки, прижимаю к глазам и чувствую соленый привкус на губах. Пора. Запинаясь об порог, выхожу. Бреду к лифту, спускаюсь вниз. Ясно, что все это замыслила и виртуозно отрежиссировала нызга. А мы оказались послушными марионетками в ее руках. Ну, конечно, скучно убивать по ночам, неинтересно. Да ведь? Гораздо занятнее разделить нас в двух шагах от спасения и лишить жизни того, без кого мы точно пропадем. Ха-ха, какая проказница! А мы как идиоты бегаем, суетимся, пытаемся исправить то, чего никогда не случалось. До чего весело!

Чертова падь! Вероятнее всего, в управляющие системы была введена программка, моделирующая такую ситуацию. И ведь никто не насторожился, не почувствовал неладное. Хотя… Если бы произошел реальный пробой, то по-другому действовать было бы нельзя. Однако ведь была зацепка, была. Не случайно системы столь затруднялись с причиной аварии. Конечно, как определить эту самую причину, когда все в порядке? Эх…

Аккуратно складываю скафандр на место. Ведь против нызги он не поможет. Оглядываю пустынное помещение и спешу наверх. До перехода остается мало времени, нужно подготовиться по максимуму. В столовой никого. То ли Рыся уже поела, то ли избегает меня. Заказываю завтрак и сажусь за обычный наш столик. Странно, но сейчас чувства страха уже нет. Когда появляется определенность, многое приобретает четкие очертания. Нет сомнений, что нызга живет в Рысе. Поэтому чего дергаться, нервничать, думать на того или другого? И если прыжок не получится, рано или поздно она меня убьет.

Плотно подкрепившись, откидываюсь на спинку кресла, принимаюсь за кофе. Здравый рассудок и ясный ум сегодня мне не повредят. Ладно. Складываю посуду в мойку и, не таясь, топаю в рубку. Толкаю дверь.

— Ни с сместа, сволочь!

Дуло пистолета вновь направлено в мою сторону. Рыся сидит в штурманском кресле и, видимо, пытается разобраться в управлении кораблем. Мои пальцы холодеют, теперь уж точно все пропало.

— Рыся, послушай. Так у нас ничего не выйдет, неужели ты не понимаешь? Пусти меня к штурвалу, осталось мало времени!

— Ага. Нашел дуру! — губы Рыси издевательски искривляются. — Чтобы ты отправил корабль черт знает куда. Ха-ха. А я то еще доверяла ему… Как ты мог всех убить, ублюдок?

— Черт! Не в этом сейчас дело. Если через тридцать минут мы не совершим прыжок, то останемся здесь навсегда! Дай мне доступ, идиотка.

— Еще один шаг, и ты покойник, — она хмыкает. — И ничто тебя не спасет. Ни скафандр, ни моя жалость.

— Да задумайся хоть на минуту! — срываюсь на крик я.

— А я уже задумалась, не беспокойся, — жестко отвечает она. — И если ты не станешь меня отвлекать, то я попытаюсь сделать хоть что-то.

— Что! Что ты попытаешься сделать?? Ты же ничего не умеешь! Из нас двоих только у меня есть хоть какие-то навыки. И если нам суждено выполнить переход, то это будут исключительно мои заслуги. Неужели так сложно уяснить?

Она внимательно разглядывает меня и слегка опускает пистолет.

— Знаешь, если бы ты был только ты, то я бы пустила тебя. Но у меня нет никаких гарантий, что в нужную минуту из тебя не вылезет нызга и не отправит корабль в тартарары. И в этом случае у меня нет ни единого шанса, — глаза Рыси тверже стали. — Понимаешь? А если у рычагов управления буду я, то пусть и крошечный, но шанс у меня все-таки есть.

Я бросаю взгляд на часы. Ужас! Пятнадцать минут до перехода.

— Да нет у тебя этого шанса! — четко произношу я. — Ты не можешь управлять тем, чего не знаешь и не понимаешь. Отойди от пульта!

Мешкать больше нельзя. Или сейчас или никогда. Я стискиваю губы, стараюсь унять биение сердца и решительно двигаю к штурвалу, надеясь успеть перехватить правую руку Рыси до того, как она выстрелит. В том, что она попытается это сделать, у меня, после утренних событий, сомнений нет.

Резкая боль обжигает левое плечо. Ткань дымится. Я падаю, крутясь волчком, прижимаю ладонь к ране. Вот и все.

— Я тебя предупреждала! — кричит Рыся. — Убирайся из рубки, иначе я разрежу твое тело на куски. И это не шутки!

Боль пульсирует, заставляет послать к чертям все мои планы и идеи. Сейчас мне на это наплевать. Только бы унять ее, только бы заговорить.

— Вон отсюда! Давай! — понукают меня.

Я нетвердо ступаю в коридор, приваливаюсь к стене. Сзади щелкает замок. Пусть. Надо добраться до медотсека, где-то там должен быть автомат для экстренной помощи. Разве нет? Шаг, другой. Шаг, другой. Смелей, не расслабляться! Шаг, другой. Вот и нужная комната. Так. Где же проклятый автомат? Кружу по помещению, шатаясь как пьяный. А кровь по-прежнему толчками выходит из раны. Нет, похоже, мне его ни за что не найти. Попробуем по-другому.

Залезаю в капсулу обследования, задвигаю переднюю панель. Оборудование должно включиться само. Так и происходит. Что-то начинает жужжать, шуршать, и меня окутывает волна покоя. Слава богу, я рассчитал все правильно, автоматика капсулы не сможет проигнорировать открытую рану, хотя это и не основной ее профиль. Руку фиксируют и принимаются что-то с ней делать. Смотреть я боюсь.

Легкий треск, звон колокольчика. Панель отъезжает в сторону. Замечательно. Кидаю взгляд на плечо. Там повязка и почти никакой боли. Ладно. Стараюсь вылезти, и тут корабль встряхивает. Одиннадцать ноль-ноль. Значит, Рыся все-таки попыталась. Однако, судя по ощущениям, ничего у нее не вышло. Мы навсегда остаемся здесь.

Пробираюсь в свою комнату, запираю дверь и сваливаюсь в постель. Кажется, у меня небольшой жар. Укрываюсь одеялом, закрываю глаза. Уютная пустота не заставляет себя долго ждать.

Сквозь цветные искры и всполохи слышится вызов коммуникатора. С трудом разлепив веки, отмечаю, что это Рыся. Да и кто бы мог быть еще? Выключаю его и вновь проваливаюсь в сон.

Настойчивый стук в дверь.

— Слышишь ты, нызга проклятая! Это из-за тебя! Это все из-за тебя! Мы никогда не сможем выйти отсюда. Будь ты проклята! — отчетливый всхлип.

Прячу голову под подушку. Плотнее закрываю глаза. И снова ухожу.

Просыпаюсь вечером. Шесть часов. Плечо немного саднит, но в общем чувствую себя нормально. Поднимаю голову и прислушиваюсь. На корабле тишина. Пропал даже Пипер. Ладно. Нужно поесть и все-таки посмотреть, куда нас направила судьба в виде Рыси.

В коридоре мерцают стены, звуки шагов отдаются где-то рядом, а затем глохнут. Столовая тоже пуста. Светятся веселым блеском картинки. Тоскливо сиротеют идеально чистые столы, кресла, стулья. Никого. И даже не верится, что раньше здесь была куча народу. Оглядываюсь на темный овал двери. Жутковато. Хотя сейчас то вот чего бояться? Никаких тайн больше не существует. Все ясно предельно. И моя смерть — это просто вопрос времени.

Заказываю ужин. И пока ем, размышляю, что по иронии судьбы Рыся считает, будто нызга во мне. Она неоднократно заявляла мне об этом. И ее домыслы можно было бы принять к сведению, если бы не некоторые «но». Я отчетливо помню все события после псевдо аварии. Провалов в памяти нет. И еще: я слабо представляю себе, что ношусь по кораблю в полной амуниции, вваливаюсь в рубку, совершаю кучу движений. Скафандр высшей степени защиты достаточно громоздок, чтобы в нем преспокойно разгуливать, а тем более — бегать. Вот так.

Закончив, убираю за собой и, не торопясь, иду в рубку. Она открыта. И пуста. Сверяюсь с проложенным Зорданом курсом. Стараниями Рыси мы отклонились на пятьдесят секунд, однако прыжок совершить не смогли. Смешно. Надо же было ей уверить себя, что она сумеет все сделать одна да еще и не имея опыта. Глупее и придумать нельзя. Даже не знаю, что сейчас можно предпринять.

Интересно, насколько мы далеко от объектов, так или иначе освоенных человеком. Посмотрим. Ввожу параметры в программу сопоставления. Так. Ага. Здорово, ха-ха. До ближайшей планетной системы, имеющей достаточно регулярную связь с Землей, двести сорок световых лет. Есть, черт побери, время, чтобы хоть как-то изучить теорию переходов. Этим и надо будет заняться на досуге. Без сомнений, ха-ха. Иначе надежд никаких. Спасатели? Если не знать точных параметров выхода, то разброс точек, где может появиться их корабль, очень велик. Соответственно, им никогда не найти нас. Именно поэтому корабли, потерявшие управление в пространстве, предоставлены сами себе.

Ладно. На самом деле, у нас есть альтернатива. Первое: попытаться войти в систему Ларды и крутиться возле нее, так как посадить корабль я не смогу; сообщить свое местонахождение в Центр. Тут есть вероятность, что спасательный корабль все-таки вышлют. А второе — лететь к той системе, что связана сообщением с Землей, может, лет за пять я и освою навыки прыжка. Но, вероятнее всего, в результате моих стараний корабль потеряется в подпространстве.

Весело. Похоже, вариант у меня все-таки один, тот, что первый. Хорошо. Тогда надо попытаться вырулить к системе Ларды. А для этого необходимо рассчитать нужный курс. Чего ранее мне делать не приходилось. Ну и что же? Ведь времени навалом. Пока нызга не оприходует меня. Так, сначала нужно точно определить наше местонахождение.

— Ты чем это здесь занимаешься, подонок? — голос звенит за моей спиной, и я ощущаю, как сжимаются лопатки, предчувствуя выстрел.

— Ничего особенного, — стараюсь, чтобы голос не дрожал. — Просто пытаюсь исправить то, что натворила ты.

— Не поворачиваться! Руки на стол! — пауза. — И не сваливай свои грехи на меня, сволочь.

— Спокойнее, Рыся. Только без резких движений, пожалуйста.

Ствол упирается в шею у самого затылка.

Замечательная встреча двух лучших друзей. Замечательнее не придумать. И никаких сомнений, сейчас тело и разум Рыси под ее собственным контролем.

— Отвечай четко и без увиливаний! — приказывает она. — Иначе отстрелю тебе голову.

— Дружок, зачем же стрелять? Позволь нызге внутри себя расслабиться, и она сделает эту работу за тебя, — не без злорадства замечаю я.

— Что ты сказал?? — переходит Рыся почти на шепот.

Дуло дергается, я физически чувствую, что курок вот-вот будет нажат.

— Нет, что ты сказал? — повторяет она. — Ты утверждаешь, будто нызга во мне? Ты это серьезно?

— Конечно. Я так же уверен в этом, как, видимо, ты — что она во мне.

Сзади тишина. Наверное, Рыся обдумывает мое заявление.

— Любопытное предположение, — наконец произносит она. — То есть ты хочешь сказать, что абсолютно непричастен к смерти Зордана?

— Именно, — подтверждаю я.

— Но ведь и я этого не делала!

— Послушай, — пытаюсь хмыкнуть я. — Кроме нас двоих на корабле никого нет.

— И что? — с вызовом интересуется она.

— Либо это сделала ты, либо я. Другого не дано.

— Однако я хорошо помню все свои действия, — твердо говорит Рыся. — И в рубку я зашла, когда капитан был уже мертв. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы сделать определенные выводы, верно? Ужаснее всего — четко осознать, что твой ближайший друг — тот самый убийца! Не знаю, как с ума не сошла, — Рыся со всхлипом вздыхает.

— Знаешь, то же самое я могу сказать и про себя. Я тоже прекрасно все помню. На самом деле, когда капитан перестал отвечать, я решил, что нызга в нем. Ведь никто лучше Зордана не сумел бы подстроить мнимую аварию, чтобы разделить нас и поодиночке уничтожить. Ты заявила, что не медля отправляешься в рубку, и я жутко испугался за тебя, ты сама шла навстречу гибели.

— Да, мне тоже стало ясно, что заваруха устроена не случайно. Вовсе нет. Она устроена для того, чтобы убрать капитана, нашу единственную надежду на спасение. Вот поэтому я кинулась на помощь ему. Чтобы опередить тебя! — пауза. — Но опоздала…

— Ладно. Ты права. Но тогда я считал, что опасность грозит именно тебе. Ну, или мне, — я замолкаю. — Послушай, ты не могла бы убрать эту штуковину от моего затылка? Уверяю, что бросаться на тебя совсем не собираюсь.

— Я в этом не уверена!

— Чертова падь! Рыся, ну не можем же мы так разговаривать! — начинаю я злиться. — Одно неловкое движение, и ты останешься одна.

— Зато в безопасности! — она почти кричит.

— Тогда убей меня сразу! Чего же ты медлишь? Все вопросы будут решены скопом. Разве не так? Хватит играть мне на нервах.

Стиснув зубы, я медленно поворачиваюсь, каждую секунду ожидая выстрела. Но Рыся курок не нажимает. Только внимательно всматривается в мое лицо.

— Да, сейчас ты обычный человек, — в конце концов констатирует она.

— Вот и чудно. Тогда давай обсудим сложившуюся ситуацию и возможные способы выхода из нее.

— Ладно, — соглашается она. — Вопрос прежний: чем ты тут занимался без меня?

Я складываю руки на животе, не спеша кручу пальцами, словно выжидая. Рыся тоже выглядит вполне привычно за вычетом следов утомления и переживаний. Поникшие пружинки волос, потухшие глаза, опущенные углы рта. Ей тяжело быть в постоянном напряжении, зная, что единственный оставшийся в живых человек в любую секунду может нанести смертельный удар. Интересно, но сам я этого не боюсь. Страшиться надо неизвестности, а здесь все и так разложено по полочкам. Мой будущий убийца в двух шагах от меня, и скрыться от него мне некуда. Так чего же трястись попусту? Когда настанет время, нызга в любом случае нападет, спастись от нее невозможно. Ведь капитан успел вынуть пистолет и даже выстрелил. Однако все равно погиб.

— Бессмысленно бояться того, что произойдет вне зависимости от обстоятельств, — тихо произношу я. — Ты считаешь, что тварь во мне. Я считаю, что она в тебе. На самом деле это все неважно. Ясно, что убийца кто-то из нас двоих. Нужно попытаться избежать гибели, но зачем же трусить до такой степени?

Рыся с трудом разлепляет губы, ее глаза прищуриваются, а рука медленно вкладывает пистолет в кобуру.

— Позволь мне самой решать, что для меня важно, а что нет. Насколько я вижу, ты не боишься смерти. И для меня это дополнительный довод в пользу того, что именно ты являешься убийцей… Ладно, отложим выяснение до будущих времен. А пока, может быть, обсудим, как выкарабкаться отсюда?

— Знаешь, мне просто хочется помочь тебе. Ведь нет смысла изматывать себя тем, что произойдет наверняка. Согласна? Тогда успокойся, попробуем разыскать выход.

Она нерешительно шарит взглядом по моему лицу, потом вздыхает и согласно кивает.

— Вот и замечательно, — сообщаю я. — Ты застала меня за попытками рассчитать курс на Ларду.

— На Ларду? — недоуменно поднимает брови Рыся. — Но зачем нам лезть туда? Экспедиция в нашем составе обречена на провал.

— Ни о каких исследованиях, конечно, и речи не идет. Более того, посадить корабль на планету я не сумею. Дело тут в другом.

— Ну? — она уже почти заинтересована и даже садится на краешек ближайшего кресла, не выпуская, правда, руки из кармана.

— Приблизительные параметры перехода к Ларде у Земли есть, верно? Соответственно, Центр, ориентируясь на них, сможет выслать спасательный корабль.

— А мы просто будем ждать его в системе Ларды, — заканчивает за меня Рыся.

— Точно! — восклицаю я. — Теперь дело за малым. В кавычках, разумеется, — на моем лице появляется усмешка. — Необходимо установить наше точное местоположение, рассчитать курс и вывести звездолет на него.

— Разве ты сумеешь все это проделать? — с сомнением замечает она.

— По крайней мере, попробую. Ведь других вариантов все равно нет.

— Ладно. Ты не против, если я тут посижу? Неподалеку, держа тебя в поле зрения, — она саркастически дергает углом рта. — Одной мне совсем неуютно.

— Не вопрос. Только постарайся не стрелять в меня без повода. Хорошо? — стараюсь я перевести в шутку ее тревогу.

Девушка наклоняет голову и вытягивает уточкой губы. Замечательно. Есть основания думать, что бессмысленной бойни все-таки не будет.

Идет время, двигает стрелки часов в рубке. Рыся дремлет в кресле за моей спиной. Уже поздно, а я, помимо определения координат корабля, ничего толкового сделать не успел. Самостоятельно рассчитывать курс мне раньше не доводилось, вот и не выходит ничего. Ладно, хоть в программе разобрался более или менее. Придется, похоже, откладывать на завтра. А это означает, что координаты нужно будет уточнять вновь.

— Рыся, — негромко говорю я, чтобы не испугать ее. — Рыся, дружок, пойдем спать.

Она все же вздрагивает, вскидывает на меня глаза, полные беспокойства, ерзает.

— Что, уже закончил? — спрашивает она.

— Нет, я ничего не успел. Вернее, не сумел. Просто поздно уже, и мозги гудят. Завтра попробую, — устало отвечаю я. — Вставай, надо отдохнуть.

Она вздыхает, откидывает со лба прядь волос, медленно опускает ноги на пол.

— Ну, пойдем. Только, чур, я сзади.

Вот глупышка, все еще боится. Впрочем, а вдруг она права, и нызга застанет нас обоих врасплох… выскочив из меня? Кстати, любопытно, откуда именно она появляется. Хотя, нет, неинтересно. Пусть проваливается в тартарары, лишь бы оставила нас в покое.

Мы бредем по пустому коридору. Я впереди, Рыся на три шага позади. Затем тихо прощаемся и скрываемся каждый за своей дверью. Прожит еще один день. Верно?