Глава 9

— Мама? Папа?

Ваня барабанил в парадную дверь своей квартиры. Дверь отворилась, и Ваня обессилено упал на колени прямо на пороге.

— Господи, сыночек! — воскликнула мама и бросилась через коридор навстречу своему ребенку. Но отец, что стоял в дверях, остановил ее, призывая держаться от него подальше.

— Ты что, употребляешь наркотики? — низким басом спросил он.

— Нет, — еле шевеля языком, прошепелявил Зайцев. Он весь трясся, было видно, как его тело ломало. — Я не знаю, что со мной, мам… Мне плохо, очень плохо. Прошу помоги мне, я не могу больше этого терпеть!

Мальчик обхватил руками ребра и начал орать от боли, словно они ломались одно за другим.

Мама начала плакать и пытаться пройти к сыну, но отец по-прежнему сдерживал ее.

— На что-то тяжелое подсел, — цедил сквозь зубы он. — Иди туда, где ты пропадал все это время!

Он слегка подтолкнул Ваню ногой, чтобы тот выкатился за порог, и закрыл дверь на замок. Сын продолжал кричать, не беспокоясь о соседях:

— Мама, я прошу тебя! Я правда не наркоман! Меня похитили и делали со мной ужасные вещи… Мне некуда идти! Мама, открой!

Зайцев почувствовал прилив сил и тут же воспользовался этим. Он метнулся к двери и принялся дергать ручку. Но после нескольких безвредных движений дверь целиком сошла с петель. На Ваню таращились четыре ошарашенных глаза родителей. Они его боялись. Отец держал в руках телефон — наверняка вызывал полицию.

Правильно, что боятся — подумалось Зайцеву. — Я хочу их убить!

Все естество мальчика жаждало разорвать на кусочки всех, кто повстречается ему на пути. Он снова начал различать крошечные пылинки, он слышал, как дышат прильнувшие к глазкам соседи, он ощущал пространство вокруг себя. Но это же были его родители… Мама...

Зайцев издал еще один оглушительный вой и убежал прочь, чтобы забиться куда-нибудь подальше от внешнего мира. Он еще долго слышал крики своей мамы за собой...

Вано проснулся. Его голова была ватной после ударной дозы наркотика перед сном. Горло пересохло.

Он сел в кровати и посмотрел в окно. Была глубокая ночь, но парень понимал, что он больше не уснет. Он поднялся с кровати с полузакрытыми глазами и поплелся в общий холл мотеля: кажется, там он видел кулер с прохладной водой.

Зайцев шел очень медленно, стараясь не скрипеть старым паркетом и не разбудить остальных. Отсутствие света еще больше дезориентировало парня. Он пару раз приложился лбом об угол стены, посчитав, что здесь должен был быть проход прямо. Добравшись все-таки до холла, Вано обнаружил, что кулера нет, и направился на улицу к холодильным автоматам рядом с парковкой.

Свежий воздух немного привел парня в порядок. Он глубоко вдохнул, наслаждаясь приятным ароматом ночи, и опустил несколько монет в автомат. Вано мгновенно опустошил полулитровую бутылку воды, и ему хотелось еще, но мелочь у него закончилась. Он грустно посмотрел на другую бутылку, покоившуюся за дверцей холодильника, еще раз глубоко вдохнул и ударил кулаком по стеклу.

— М-м, пуленепробиваемое было, — пробурчал парень себе под нос, счищая с руки осколки. На коже не осталось ни единого пореза.

Вторая бутылка также быстро кончилась, и только тогда Вано усмирил свою жажду. Пару минут он стоял у разбитого холодильника, не шевелясь и чувствуя, как улетучивается из его организма наркотический яд, заменяясь освежающими молекулами кислорода. Это было волшебное ощущение, особенно на сверх уровне, но к несчастью оно означало, что настало время курить новую самокрутку.

Зайцев вынул из внутреннего кармана косухи пакетик с марихуаной и бумагу для самодельных папирос. Навесу скручивать было неудобно, но он не хотел возвращаться в душный мотель ради этого. Когда дело было сделано, парень успел только поднести огонь зажигалки к кончику самокрутки, как его глаз уловил какое-то движение в темноте, за мусорными баками. Вано вынул изо рта папиросу и сделал несколько шагов вперед, пребывая в полной готовности защищаться. Нечто в темноте поняло, что за ним следят, и замерло так, что его больше не было ни слышно, ни видно. Зайцев подошел к тому месту, где в последний раз заметил движение, рассчитывая, что нечто оступится и выдаст свое нынешнее местоположение. И не ошибся: попытавшись безопасно ретироваться, нечто двинулось ползком в противоположную сторону от парня и наткнулось на жестяную банку, небрежно выброшенную мимо мусорки. Зайцев молниеносно обернулся и схватил нечто за шею.

Плотная завеса туч растворилась, высвобождая лунный свет. Вано смог разглядеть лицо пойманной нечисти, и от неожиданности отдернул свою руку и отступил назад.

— Рита? — с искренним изумлением прохрипел он.

— Рита, — раздраженно отозвалось нечто. — Что вылупился, как будто впервые меня видишь? Вы же заметили меня в супермаркете.

— Так это была ты? Но я же видел Эмили…

— А ты долбись меньше.

Девушка выпрямилась и отряхнулась. На ней была матовая облегающая одежда, не сковывающая движений, и это было все, что отличало ее от Риты, похороненной под бетонным основанием нового магазина в Москве.

— Какого черта ты здесь делаешь? — озадаченно произнес парень.

— А что, мне нужно было оставаться под землей? — саркастично выдала девушка и после некоторой паузы добавила, гораздо тише: — Когда моя девочка находится в опасности...

— Рита, какая девочка? Мы тебя убили, понимаешь? Убили так, что ты не дышала, и более того, мы закатали тебя в асфальт, чтобы ты никому не причиняла неудобств.

Вано схватил девушку за локоть и подтянул к себе. Тогда он смог получше разглядеть ее лицо. Нет, не только одежда отличалась от прежней Риты — черты ее лица также заметно изменились. Впалые щеки, темные круги под глазами, тонкая нездоровая кожа — такой ее не делал даже героин. Много болезней можно было бы придумать с подобными симптомами, но лишь одно выдавало верное предположение — взгляд. Бешеный взгляд сумасшедшего человека.

— Мой ребенок у них, — еле слышно прошептала Рита. Она смотрела на Зайцева так, будто он не понимал чего-то элементарного.

— Ты потеряла ребенка, Рит, — пробасил парень.

— Конечно, я ее потеряла. Точнее, вы ее потеряли, мою милую Алисочку. Я никогда вам этого не прощу. И, в отличие от вас, я собираюсь ее вернуть!

Вано оцепенел.

— Ты считаешь, что Алиса — твоя дочь?

— Я это знаю! Моя и Никиты, наша с ним любимая дочь.

— Ты спятила.

— Ты никогда не поймешь чувства матери!

Девушка вырвалась из рук Зайцева и сделала несколько выпадов вперед. Ей удалось зацепить парня длинными ногтями на руках и поцарапать его щеку. В ответ Вано влепил ей пощечину настолько сильно, что Рита по инерции упала на землю.

— Я не хочу с вами ссориться, — грозно прошипела она. — Вы мне неинтересны. Мне нужна моя дочь, и я иду ее спасать. Не вставайте у меня на пути, и останетесь целы.

С этими словами девушка поднялась, села в чей-то пикап и скрылась по направлению к Paradise Valley.

Зайцев остался стоять на месте, все еще ошарашенный неожиданной встречей.

Она потеряла ребенка и спятила, рассуждал он. Она хочет спасти Алису, как и мы. Можно ли считать ее нашим союзником, учитывая, что она убьет нас, если мы ей каким-либо образом помешаем?

Одно было однозначным: с травкой парню придется завязать. Раз уж по улицам так легко расхаживают и другие сверхлюди, ему придется быть во всеоружии. Зайцев сделал несколько последних затяжек — этого должно было хватить до нашего прибытия в злосчастный город.

Стало светать. Солнце выглядывало из-за горизонта, распространяя по улицам теплую оранжевую дымку. Вано решил, что пора возвращаться в мотель и будить остальных. Он обернулся к зданию, которое теперь мог разглядеть во всей красе, и обомлел окончательно.

— Это еще что за фигня?!

***

Каролина проснулась от того, что ее окатило из ведра ледяной водой. Точнее, так ей приснилось: на самом деле, ей на лоб с потолка упало всего несколько капель. Женщина вскочила с кровати и отпрянула в противоположный угол комнаты. Без очков и спросони она видела перед собой только размытые пятна грязных оттенков, поэтому она не заметила препятствия у себя на пути, споткнулась и упала. К счастью для журналистки, под ней оказалось что-то мягкое, и она ничем не ушиблась.

«Мягкое» начало ворчать и урчать, и Фридман снова бросилась в бега. Она пыталась найти выход, и ей удалось нащупать какую-то ручку. С воплями о помощи она распахнула дверь и выбежала сквозь нее, но снова наткнулась на препятствие: на это раз хорошенько приложившись носом о нечто твердое и вертикальное, что наглухо загородило ей дорогу.

Рис встревожено открыл глаза, когда на него что-то опрокинулось. Он инстинктивно попытался смахнуть это с себя, но не успел: оно само вскочило и скрылось в неизвестном направлении. Детектив сел в постели и огляделся. Первое, что показалось ему странным, это Каролина, бьющаяся в истерике в каком-то трухлявом деревянном шкафу. «Наверное, я просто позабыл, каково это — жить с женщиной», — подумал он и остался доволен своей хохмой.

Окончательно пробудившись, МакКаунти осознал, что комната, в которой они с журналисткой остановились, сильно изменилась, пока они спали. Еще через несколько мгновений детектив вспомнил, что они с Фридман вообще ночевали порознь.

— Каролина, — позвал женщину детектив. — Успокойся!

Услышав знакомый голос, Фридман действительно успокоилась и, потерев глаза, тоже принялась оглядываться. Мужская рука услужливо протянула ей очки.

— Ничего не понимаю, — запинаясь, произнесла журналистка. — Как мы оказались в одной комнате?

— Я немного расширю границы твоего вопроса. Как мы в принципе оказались в другой комнате? И что с твоим лицом?

Каролина подбежала к своей кровати и вынула из рюкзака маленькое зеркальце. Она увидела, как на ее лице подсыхали несколько тонких красных струек, оставшиеся от капелек, что разбудили ее десять минут назад.

— Ты ранена? — взволнованно поинтересовался Рис.

Женщина внимательно оглядела свою постель. На одеяле зияло большое бордовое пятно, и такое же теперь расплывалось на подушке и простыне, прямо под тем местом, откуда капало. Фридман указала на потолок.

— Что-то течет, — пробормотала она.

— Похоже на кровь, — угрюмо констатировал детектив. — Скорее всего, нас запугивают.

— Мне бы хватило и того, что нас сюда каким-то образом перенесли.

— Нужно осмотреться, найти остальных.

Журналистка кивнула и направилась к выходу из комнаты, на этот раз к настоящему. Она открыла дверь и выглянула в коридор.

— Не хотите, чтобы я пошел первым?

— Мне, конечно, страшно, но не настолько, чтобы перебить мое любопытство.

Каролина зашагала по коридору, стуча во все номера подряд.

— В конце концов...

Женщину прервал голос Зайцева. Тот метался кругами по холлу, бубня себе под нос что-то неразборчивое.

— Я же видел там кулер, а здесь его нет, как так? Как так?

— Иван! — позвала его Фридман. — Ты не знаешь, что происходит?

Парень резко остановился и устемил соколиный взгляд на журналистку. Теперь у него в голове все сложилось, и вместе с этим успокоились нервы и прояснился разум. Все органы чувств напряглись, адаптируясь к новой обстановке.

— Что с ним? — подоспел МакКаунти.

Вано проигнорировал этот вопрос.

— Где Кит? — пробасил он.

Каролина и Рис переглянулись. Они оба заметили, как сильно переменились выражение лица Зайцева и даже его голос.

— Нас переместили в «нужный» мотель, — продолжал парень.

— …в конце концов, не для меня сейчас должно быть испытание, — с ужасом прошептала женщина, закончив свою предыдущую мысль.

В этот момент сверху послышался крик.

Фридман испугалась не на шутку и начала трястись на месте, не зная, куда бежать. МакКаунти автоматически потянулся за пазуху, где у него обычно находился пистолет. Только теперь его там не было. Зайцев помчался к лестнице, ведущей на второй этаж, повторяя имя друга.

Тяжелую металлическую дверь трудно было не заметить. У нее не было ни ручек, ни рычагов — словом, ничего, что помогло бы ее открыть. Всем было известно, что она открывалась механическим путем по завершении испытания.

— Он не выйдет, — тихо произнес Вано, когда к нему подошли остальные. — У него нет партнера. Никите никто не сможет помочь.

Это было похоже на сон, но проснуться у меня не получалось.

Голова была ватной, а перед глазами все плавало в тумане. Я был готов поклясться, что парю над землей. Но когда я увидел под собой не свои ноги, я понял, что меня несли.

Меня взгромоздили на плечо и куда-то очень быстро перемещали. Я удивился, как это было возможно при моем весе рослого парня с небольшим жирком на боках, честно взращенным долгими сидениями на диване и поглощением вредной пищи.

Внезапно движение прекратилось, и меня принялись заталкивать в очень маленькое и душное помещение, по ощущениям похожее на коробку, располагающуюся вертикально. Тут же со спины меня обволокло нечто липкое и воняющее. Я не мог определить, что это было, как и не мог отбиваться от моего похитителя: тело совсем меня не слушалось. Наверное, мне дали какой-то наркотик, подумал я и вспомнил Зайцева.

Знает ли он, что я пропал? Этот вопрос не давал мне покоя, ибо именно друг сейчас являлся моим единственным спасением. Хотя так ли это? Меня скорее нашел бы детектив МакКаунти с его спутницей, чем Вано. Я был более чем уверен, что сейчас он валялся в наркотическом дурмане, не ведая, что происходит вокруг, и его даже не пришлось усыплять для того, чтобы куда-нибудь перенести.

Мои мысли перебил лязг металлических петель. Теперь я был закрыт в этом самом душном помещении, в кромешной тьме и без потока воздуха. Липкая субстанция завоняла еще сильнее, и мне еле удавалось бороться с рвотным порывом. Я почувствовал, как оцепенение улетучивалось из моих конечностей, и предпринял попытку пошевелиться. Сначала я сделал опору на ноги и перестал облокачиваться на стену, к которой меня приставили. Это действие сопровождал мерзкий хлюпающий звук приставшей ко мне слизи. Затем я принялся разрабатывать руки. Я немного размял кисти, и собрался было согнуть правую руку в локте, как она наткнулась на что-то острое, и я отпрянул. Я стал ощупывать пространство вокруг себя и вскоре сделал вывод, что я находился в абсолютном аналоге «железной девы»! Как только я это понял, снаружи раздался щелчок, за которым последовало гулкое тиканье.

Моему напарнику дали время, чтобы помочь мне выбраться отсюда. Но он был мертв! Я запаниковал и начал безудержно орать, молясь, чтобы меня кто-нибудь услышал.

— Они сделали это! Они заставили меня проходить испытание!!!

«Что мне делать», — думал Вано. Его друг был в беде, и помочь ему было занятием не из легких.

— Что они с ним делают? — со слезами на глазах спрашивала Каролина.

— Всегда можно что-нибудь придумать, — утверждал МакКаунти. — Можно взорвать стену. Осталось только найти, из чего сделать взрывчатку.

— Железобетон, — резко отрезал Зайцев. — Эти двери нельзя открыть без компьютера ими управляющими. Господи, да что Вы тут делаете? Вы, детектив, единственный, кто до сих пор не ознакомился с ситуацией вполне. И теперь, вместо того, чтобы обсуждать действительно важные проблемы, все должны объяснять Вам элементарные вещи!

Мужчина хмуро взглянул на Фридман, ища в ней поддержки, но и та не встала на его сторону.

— Прости, Рис, но он прав. Я дала тебе всю имеющуюся информацию о проекте, испытаниях и самой Эмили Блэк, а ты попросту отказался ее изучать. Что с тобой?

— Я просто не верю в это, — пробурчал МакКаунти себе под нос.

— А я не верю в бога. Но многое о нем знаю, как и любой среднестатистический человек, — фыркнул Вано.

За дверью раздался очередной болезненный вой, несколько громче, чем прежде. От начала испытания прошло полминуты, и моего тела уже касались иглы «железной девы». Я безуспешно вжимал голову в стену, чтобы отсрочить время, когда иглы достигнут моего лица. Это несколько отвлекало меня от точечной боли во всем теле, которое постепенно превращалось в дуршлаг. Я отметил, что некоторые иглы были совсем тонкие, как медицинские, что почти не оставляют следов. Зато другие были словно гвозди, и в основном они приходились на руки с плечами и ноги.

«Не хотят повредить органы», — возникла мысль, от которой меня начало серьезно лихорадить. В другом положении я бы уже принял ударную дозу своего лекарства, чтобы вновь не спровоцировать вчерашний жуткий приступ.

Кровь сочилась из моих ран, они становились все глубже и глубже. Я понял, что мне отсюда уже не выбраться и перестал дергаться. Мне оставалось только гадать, что я потеряю первым: рассудок или сознание...

Вано стоял, облокотившись лбом о металлическую дверь и слушал мои крики. Когда они почти стихли, он больше не мог держаться.

— Несите огнетушитель, — скомандовал он Рису. — А Вы… что-нибудь большое и острое, — последнее было обращено к Каролине.

Зайцев назвал эти вещи наугад. Ему нужно было, чтобы парочка исчезла на несколько минут, что она и сделала, растерянно разбежавшись на первом этаже. Возможно, это было неверным решением для парня, но единственным выходом, чтобы спасти друга.

Удостоверившись, что его никто не видит, Вано схватился за выступы двери камеры пыток и потянул. Вены на висках и руках вздулись настолько, что казалось, они вот-вот лопнут, но парень этого не боялся. Две долгие секунды ничего не происходило. На третьей по стене пробежала дрожь, а вокруг двери образовались трещины. Зайцев расшатывал препятствие как молочный зуб, раскачивая его с увеличивающейся амплитудой. Наконец, дверь с кусками железных прутьев была вырвана из стены. Парень дышал громко и часто, как бык на родео, хотя для него такая проделка не была проблемой.

В комнате было темно, и лишь две лампочки целенаправленно освещали главные здесь объекты: «железную деву» и терминал. На экране терминала шел отсчет времени, показывающий, сколько мне осталось жить. Также там был написан вопрос, ответив на который можно было освободить меня. Вано подошел к нему только ради интереса, ведь ему не требовалось знать код, чтобы отломать крышку моего саркофага. Вопрос был таков:

— «Имя твоего предателя».

Вано усмехнулся. Он был уверен, что раньше загадка была другой, не настолько индивидуальной. А сейчас тот, кто пытается наладить систему, понял, что в команде испытуемых находится сверхчеловек, и подает знаки, что ему об этом известно. Только зачем он раскрывает свои карты парень не знал, но у него было одно предположение.

Из «железной девы» стали доноситься всхлипы. У меня уже не осталось сил кричать, но и молчать я не мог, потому что некоторые штыри дошли до костей, и я испытывал такую боль, от которой в нормальных ситуациях давно потерял бы сознание. Вано больше не ждал и ввел в текстовое поле спасительный код:

— «Иван Зайцев».

Время остановилось, и я понял, что уже умер. Мне было грустно, потому что я не перестал чувствовать боль, и боялся, что моя душа будет скитаться в вечных страданиях. А также потому, что я не оправдал даже самых элементарных маминых надежд — не вернул домой Алисочку.

Вдруг вся боль сосредоточилась на легких. Я широко раскрыл глаза и схватился за горло, жадно глотая воздух. Я находился на полу, а передо мной на корточках сидел Вано и щелкал пальцами у меня перед носом. Каролина и Рис столпились у входа и крайне удивленно оглядывались.

— Живой, — констатировал друг. — В отличие от нее.

Я проследил за взглядом Зайцева. Он смотрел на саркофаг, откуда я вывалился минуту назад. Теперь я мог наблюдать его во всей красе. На крышке была изображена женщина с печальным выражением лица. Она скрестила руки на груди, словно не хотела никому отдавать свою душу. Это было символом заточения кого-либо в ней. В ней было несколько примечательных вещей: во-первых, один ее глаз был прикрыт металлической пластиной. Было заметно, что сделали это нарочно и не вместе с тем, как отливали сам саркофаг, так как исходный металл сильно отличался от материала пластины. А к «спине» «железной девы» было приварено крыло летучей мыши. Возможно, задумка была такова, что это было крыло ангела, но тогда от этого крыла остался только скелет, посему теперь оно было похоже именно на летучую мышь.

Осмотр саркофага занял не больше секунды, так как меня больше привлекало то, что находится внутри него. Женщина, о которой только что говорил Вано… женщина, находящаяся внутри «железной девы» вместе со мной!

Она была обнажена и обезображена. Липкая субстанция, что пристала ко мне, была ее кровью, или скорее смесью крови и плоти. Я осознал, что труп этой несчастной меня в какой-то степени спас: он был насажен на иглы, которые торчали из задней стенки саркофага, и препятствовал тому, чтобы я на них напоролся. То есть, я получал ранения только спереди и, возможно, это несколько отсрочило мою гибель — и этого хватило, чтобы меня успели спасти.

Женщине же повезло меньше. Ее тело полностью изрешетило, глаза и рот были проколоты. На одной руке отсутствовали два пальца, хотя было похоже, что это была давнишняя травма. А лицо мне показалось смутно знакомым, но я поспешно прогнал эту мысль прочь.

— О боже! — воскликнула Каролина и спряталась за МакКаунти, чтобы не видеть картину, развернувшуюся в камере испытаний. Журналистка была выбита из калии, абсолютно растеряна и напугана, отчего начала плакать, уткнувшись носом в спину детектива. Тот замешкался от смущения, но все же повернулся к Фридман и осторожно обнял ее, чтобы успокоить.

— Кто это? — спросил Рис о женщине из саркофага.

— Мне нужно кое-что проверить, — сказал Вано и подошел ближе к необычному крылу.

Парень покрутил металлические косточки, где-то подергал, попытался на что-то нажать, и в итоге выудил тоненькую палочку. Рассмотрев ее поближе, я узнал в ней мундштук.

— Моя догадка подтвердилась, — заявил Зайцев. — Это никто иная, как Джулия Вольная. Сестра Мирославы, один из организаторов проекта «Эмили Блэк», и наш бывший помощник.

— Все встало на свои места, — кивнул детектив. — Кто-то очень быстро отлаживает систему и удаляет троянских червей. Они поняли, что среди них есть предатели, и теперь наказывают их. А нас сумели поставить в рамки Игры, поэтому мы очутились здесь.

— Наконец-то начали думать, — фыркнул Вано.

— Мне нужна помощь! — напомнил я о себе.

Я истекал кровью, и мне позарез требовались бинты и опора, потому что я не мог передвигаться самостоятельно. Зайцев помог мне встать и повел меня к нашим комнатам. Каролина с Рисом пропустили нас вперед и замкнули процессию. На выходе из камеры испытаний я не мог не обратить внимание на разбитый терминал и разваленную стену.

— Вы что, взорвали дверь?

— Да, Иван, мы взорвали дверь? — поддержал меня МакКаунти.

— Подарок от Эдди, — отмахнулся друг.

— А как вы меня вытащили? — не угоманивался я.

— Не мы, а он, — детектив кивнул в сторону Зайцева.

— Ты? — забыв скрыть удивление, произнес я.

Мне было стыдно за то, что я думал о Вано, пока был заперт в «железной деве».

— Ты же мой единственный друг, забыл? — с улыбкой ответил Вано, от чего я окончательно был готов провалиться под землю.

«Я ему нужен», — подумал я. «Я столько раз отрекался от него, а он все равно меня спас. Мы действительно друзья?».

— А что нужно было сделать? — прощебетала Фридман. — В смысле, в чем заключалось испытание?

— Мне нужно было ответить на вопрос и освободить Никиту, — сухо ответил Зайцев.

— А какой вопрос?

— Не помню.

— Так не помнишь, что разбил терминал, чтобы мы не узнали? — съязвил МакКаунти. Он не верил ни единому слову, начиная с самого взрыва, которого, к слову, он абсолютно не слышал.

— Я его не разбивал, — врал Вано. — От потолка отвалился кусок бетона и упал прямо на экран. После взрыва здесь вообще все изрядно расшаталось, так что предлагаю как можно скорее забрать свои вещи и уматывать отсюда.

В наших номерах нас ждал очередной сюрприз.

У каждого на кровати лежали новые конверты. Теперь это были целые пакеты с дополнительным инвентарем. У меня был самый маленький набор предметов: письмо с правилами для персонажа «Банкир» и кредитная карточка. Вано предположил, что это из-за того, что я уже прошел свое испытание, и никакие вспомогательные вещи мне уже не понадобятся.

У остальных было гораздо интереснее. Каролина, увидев новый пакет, зарыдала пуще прежнего и выбежала из комнаты, и Рис взял на себя ответственность посмотреть, что там внутри. Оказалось, что журналистка осталась «Лидером», и в ее распоряжении были одни из самых важных для нас бумаги: названия мотелей и распределения номеров, попарные имена людей, которые должны проходить испытания на определенных участках, и общий перечень правил Игры и личных не скрытых правил каждого персонажа. В качестве дополнительного инвентаря у нее была лопата.

Персонаж МакКаунти тоже не изменился. Как «Охранник», он должен был нести вахту каждый раз, как мы совершаем вынужденную остановку. Детектив очень хотел, чтобы ему вручили пистолет, с которым он чувствовал бы себя гораздо увереннее, но его ожидания не оправдались, и в качестве инвентаря ему досталась металлическая пластина, издалека напоминающая щит.

— Они бы мне еще иконку за пазуху положили, — недовольно пробурчал Рис.

Из всех нас сильно выделялся Вано. Его персонаж сменился на «Гида», в его пакете находилась карта, а на листке с правилами было написано: «Правила заблокированы». Помимо этого, у него отсутствовали какие-либо вспомогательные вещи, и в своем испытании он должен был участвовать без помощника. МакКаунти смотрел на Зайцева еще более подозрительно, чем раньше.

— Я не стану скрывать, что считаю тебя не пострадавшим от эксперимента, а причастным к нему, — говорил он. — То, что происходит вокруг тебя, либо спасает тебя, либо подставляет.

Друг лишь пожал плечами. Он тоже не скрывал свою неприязнь к детективу, но теперь он избегал перепалок с ним.

В комнату вошла Каролина. У нее под глазами образовались мешки, все лицо покраснело и припухло от слез, но сейчас она уже успокоилась. В руках она держала еще три пакета, таких же, как у нас.

— Я прошлась по другим номерам и собрала вот это.

Она вывалила их на ближайшую кровать.

Среди найденных вещей обнаружилась довольно большая аптечка. Вано не стал терять времени и тут же принялся обрабатывать мои самые глубокие раны — благо, бинтов было предостаточно. Еще в аптечке оказалась баночка с моим лекарством.

— Очень вовремя, — искренне обрадовался Вано. — Твои как раз закончились.

— У меня еще две таблетки, — заметил я.

— Уже нет, я скормил их тебе, когда вытащил из… ну ты знаешь. Похоже, у тебя снова был припадок.

Вано удивлял меня снова и снова. Я никогда не чувствовал с его стороны заботу или хотя бы что-то приближенное к ней, а сейчас он возился со мной, как с ребенком, и я откровенно не понимал, почему.

Зайцев перевязал меня на удивление хорошо. Я бы даже сказал супер хорошо, ибо не всякая медсестра в российских больницах справилась бы с этим так умело. Моя боль притупилась, хотя я продолжал ощущать себя ситом. Я потерял много крови, и теперь у меня сильно кружилась голова, и мне по-прежнему требовалась помощь для передвижения.

Мы собрали вещи и поплелись на улицу. В холле за администраторским столом стояла приятная на вид женщина и, широко улыбаясь, провожала нас взглядом.

— Счастливого пути! — пожелала она.

Как бы приветливо она ни разговаривала, в нашей ситуации это звучало ровно как «в последний путь».

Уже было светло. На парковке мы не обнаружили ни Ваниного харлея, ни старого форда МакКаунти, зато прямо перед крыльцом стоял белый подержанный фургончик марки «мерседес».

— Наш водитель мертв, — произнес Рис. — А я за руль не сяду. Мне нужно отдохнуть.

— Я сяду, — решительно сказала Каролина. — Это поможет мне сосредоточиться.

Я в последний раз оглянулся на мотель. Я будто бы ощутил рядом с собой всех людей, которые смотрели на него после того, как выбрались оттуда. Или не выбрались. Как ни странно, теперь я чувствовал себя гораздо спокойнее, чем прежде. Конечно, большую роль играли успокоительные, что затолкал мне в глотку Вано в двойной дозе, но все же виноваты были не только они. Я оказался частью системы, и сейчас мне не нужно было особо думать и волноваться, так как за меня уже все решили. У меня осталась только цель: вернуть домой Лисочку. И зная, что меня ведут именно туда, куда мне надо, я был уверен, что мои шансы достигнуть этой цели серьезно возросли.