Глава 4

Бывший детектив МакКаунти летел в самолете до штата Мэн рейсом из России. Он все время прокручивал у себя в голове визит к Мирославе Вольной, в одной московской психиатрической больнице.

«Время смерти: тринадцать часов, двадцать восемь минут».

Сегодня утром девушка была спокойной и тихой, какой не была последние пять лет. Когда Рис вошел в ее палату, она сидела на кровати, обняв колени, и тихо плакала. Сложилось впечатление, что и моргала она как-то тихо, редко, как при замедленной съемке. Мира была истощена, кости просвечивались сквозь тонкую бледно-синюю кожу. Вокруг глаз образовались черные круги от усталости и изнеможения.

«Я больше не могу». Эту фразу пациентка повторяла целый день.

— Пара парней уже отправились в Райскую Долину, детектив, — медленно и низко говорила Вольная. — И, поверьте, лучше им там сдохнуть. Потому что жить с тем, что они испытают, невыносимо больно. Я больше не могу.

Остановка сердца. Время смерти: тринадцать часов, двадцать восемь минут.

Каролина Фридман потягивала сок из неудобного стаканчика и наблюдала, как мучается детектив. Она подошла к нему совсем близко: вот он, сидит рядом с ней, у иллюминатора, смотрит на проплывающие снизу облака и думает. Что сказала ему Мирослава Вольная? Журналистка не могла войти в психиатрическую больницу с МакКаунтитак, чтобы остаться незамеченной, поэтому ей пришлось ждать снаружи. И теперь ее разрывало на части от любопытства. Она не могла себе простить, что детектив знает больше, чем она. Такого еще никогда не случалось.

Самолет попал в зону турбулентности, и сок Каролины выплескался на ее соседа. Детектив недовольно пробурчал что-то себе под нос, растирая ладонями свои мокрые штаны. У Фридман чуть не остановилось сердце от неожиданности, и, не зная, что предпринять, она тоже машинально принялась гладить образовавшееся от сока пятно.

— П-простите меня, — заикаясь, извинялась журналистка.

— С кем не бывает, — пробормотал МакКаунти.

Он искоса посмотрел на виновницу инцидента и отчего-то расплылся в добродушной улыбке. Наверное, его позабавили нелепые круглые очки набекрень или бешеный взгляд ошеломленной женщины, который пытался скрыться под густыми бровями…

Каролина не понимала, была ли это насмешка или умиление, но в любом случае она продолжала тереть колени бывшего детектива.

— Я уже дымиться начал, — хихикнул Рис.

— В смысле? — недоумевала журналистка, но через секунду, глянув со стороны на происходящее, она стыдливо одернулась и покраснела. — Простите.

МакКаунти заметил, что как только он отвлекся от мысли о работе, ему стало не по себе. В хорошем смысле этого слова: воздух словно стал гораздо чище, свет гораздо ярче, и жизнь приобрела нечто обыденное. Например, улыбку. Он уже давно не улыбался, очень давно. А тут эта растрепанная, кудрявая, как баран, мадам…

— А знаете, мне даже понравилось. Проливайте свой сок на здоровье, — пошутил мужчина.

Каролина вздохнула.

— Не очень вежливо говорить подобное незнакомкам, — упрекнула она.

— Прошу прощения за мои манеры. Кажется, я давно не общался с людьми. Вы летите отдыхать?

Журналистка задумалась. Она решила, что попутчицей быть удобно. Намного удобнее, чем все время ходить хвостиком за детективом. Так почему бы не выложить ему хотя бы половину правды?

— Я лечу работать, — твердо произнесла она. — Я пишу статью о пропажах в Райской Долине. Вы что-нибудь слышали об этом месте?

Мужчина поменялся в лице, и опять невозможно было определить, что оно выражало: удивление или тревогу.

— Рис МакКаунти, — представился тот. — Детектив полиции США. Расследую исчезновения в Paradise Valley. Вот так встреча!

«Да, просто невероятная», с сарказмом подумала журналистка.

— Каролина Фридман, — кивнула женщина, продолжая строить из себя серьезную бизнес-леди.

— Тогда Вам будет крайне полезно мое сопровождение. Мне много известно о местных экспериментах. Я также хорошо изучила книгу, посвященную проекту «Эмили Блэк». Информации в ней не много, но все же…

— Простите, «проект»?

— Paradise Valley — это часть проекта под названием «Эмили Блэк». Он направлен на изучение человеческой природы с целью перевести homosapience на новый эволюционный уровень. Во время отборочного тура нужно достичь городка Paradise Valley, и это удается, мягко говоря, не всей подопытной группе.

Каролина заискивающе повела бровью. После небольшой паузы Рис будто проснулся и спросил:

— А кто организатор проекта?

Журналистка пожала плечами.

— Нам известно лишь об одном из них — родной сестре Мирославы Вольной — Юлии. Она переехала в Америку, сменила имя и выучилась на психолога. Наверное, она достигла больших успехов, раз ее включили в проект в качестве организатора.

— Пока Вы не заговорили, Вы производили впечатление несерьезного человека, — сменил тему детектив.

— Серьезность в моей работе — главное, — низко проговорила журналистка, неожиданно даже для самой себя. Она сняла свои круглые очки, посчитав, что на данный момент они были до невозможного нелепы, и встала.

— Я отлучусь на пару минут, — вежливо, но строго предупредила она и направилась в сторону туалета.

Фридман почти ничего не видела без очков, все вокруг слилось для нее в одно красочное пятно. Но она знала, что Рис наблюдает за ней, и она просто не имеела права ударить в грязь лицом.

Журналистка медленно, но верно продвигалась по салону самолета. На миг ей даже показалось, что она справится с поставленной задачей, пока не врезалась в тележку, на которой стюардесса развозила напитки. Пытаясь разойтись, Каролина неудачно поставила ногу, прямо под колесо злополучной тележки, и та отдавила ей палец, в результате чего женщина дернулась и, потеряв равновесие, упала прямиком на сидящего дедушку. Послышался сдержанный смех пассажиров, наблюдавших инцидент. Среди них был и МакКаунти.

«Провал», — подумала Фридман и обреченно нацепила очки обратно на нос.

Когда журналистка скрылась в туалетной кабинке, Рис перестал улыбаться.

«Она, конечно, милая, но держит меня за лоха», — рассуждал он, снова уткнувшись в иллюминатор. «Лететь в одном самолете из России до штата Мэн с американцем, который тоже направляется вовсе не в Мэн, а в Неваду, да еще и иметь с ним соседние места — на удачу вовсе не смахивает. Наверное, это она прислала мне то письмо по электронной почте. Интересно».

— Последние две комнаты свободны, — прокаркал администратор.

— А посмотреть их можно? — поинтересовался МакКаунти.

— В смысле? — после паузы недоумения переспросил паренек.

— Хотим осмотреться, чего непонятного? — нетерпеливо гавкнула Каролина.

— Успокойтесь, миссис Фридман, — призвал бывший детектив.

— Мисс, — стыдливо поправила журналистка.

Рис улыбнулся.

— Успокойтесь, мисс Фридман, — исправился тот и обратился к администратору. — Мы хотим знать, за какие условия отдаем деньги. Вам ведь знаком закон о правах потребителя, не так ли?

Паренек ничего не смог сделать, кроме как рассеянно кивнуть и протянуть паре два ключа с ярлычками из линолеума.

— Мальчики налево, девочки — направо, — усмехнулся МакКаунти и предложил Каролине осмотреть комнату, что находилась в конце коридора, справа от общей ванной.

Та пожала плечами и деловито выдернула ключ от левого номера из рук детектива. «Вот такая я дерзкая» — хотела сказать она, но решила воздержаться от излишней стервозности.

Номер был задымлен и не убран, и женщина не сразу смогла войти в него. Рис заметил замешательство попутчицы и крикнул через весь коридор:

— Кто здесь жил раньше?

— Русский, — фыркнула старушка, которая в этот момент вышла с чемоданом из первой комнаты. — И в Вашей комнате тоже жил русский. Только в Вашей был мальчик приличный, с девчушкой все носился, а в той, где заселяется мадам, какой-то наркоман. Не нравился он мне, не нравился…

Бабулька продолжала ворчать, скорее разговаривая сама с собой, чем с детективом.

— Нормальный паренек, что ты на него городишь, старуха? — в дверях предпоследней комнаты справа появилась жгучая брюнетка лет тридцати. Она была одета в полупрозрачный халат, что смущало всех присутствующих.

— А чем Вам так приглянулся сосед? — заинтересовалась Фридман.

— Простой, незакомлексованный, угостил даму сигареткой… — начала перечислять брюнетка.

— Марихуаной! — воскликнула бабуля. — Весь коридор был задымлен, я думала — пожар! А ты сама — шлюха придорожная, что с тобой о моральных ценностях разговаривать …

— О моральных ценностях я знаю больше, чем любой здесь находящийся! — завопила брюнетка.

— Возможно, про этих русских говорила Мирослава, — на два тона ниже произнес Рис и многозначительно взглянул на Каролину.

— А что за девочка? — задумалась та.

— Не знаю. Может, одна из них, — МакКаунти кивнул на ссорящуюся парочку, намекая, что «девчушку» русский искатель приключений мог подцепить прямо здесь.

После этих слов, как по команде, журналистка и детектив разошлись в разные стороны.

«Не понимаю, что мы можем здесь найти», — думала Каролина, осматривая помещение. «Они же провели здесь всего одну ночь, наверняка даже вещи не распаковывали…».

«Странная комната», — пришел к выводу МакКаунти, присев на кровать, где всего несколько часов назад лежала Алиса. Нет, детективу этот номер совсем не нравился. Если обычно в мотелях можно было заметить руку предыдущих жильцов, будь то надписи на тумбочках, оставленный ночник или прожженные сигаретами занавески, то эта комната была абсолютно пустой. Как будто в ней никогда не останавливались, никогда не жили. Как будто она вовсе не для этого была предназначена…

— Вам чем-нибудь помочь? — с порога донесся хрипловатый мужской голос.

Это был мужчина, скорее даже парень, лет двадцати пяти. Волосы были полностью белыми, словно без пигмента, так же, как и кожа. Лицо было острое, лисье, глаза со светлыми ресницами терялись в длинной засаленной челке. Английская речь была ему не родной, хотя не будь Рис специалистом, он бы этого не заметил, потому что разговаривал парень очень хорошо.

Губы блондина застыли в вечной ухмылке, от чего окружающим становилось не по себе.

— Какого рода помощь Вы мне предлагаете? — уточнил детектив.

— Я могу показать вам то, за чем вы сюда пришли, — гримаса странного человека расплылась в злобной улыбке. — Если не ошибаюсь, место проведения первого испытания Вам интересно больше, чем грязные наволочки и пододеяльники.

Парень сделал несколько шагов к МакКаунти и протянул ему левую руку в знак приветствия. Только сейчас Рис заметил, что правая висела неестественно: болталась при любом движении туловища — она была полностью искусственной, от плеча до кончиков пальцев.

— Эдвард, — сухо произнес незнакомец.

— Рис МакКаунти, — настороженно представился детектив. — Сколько Вы уже в Америке, Эдвард?

— Живу здесь, сколько себя помню, — довольно ответил тот. — А Вы, видимо, уловили мой акцент. Я не сомневался в Вашей компетенции, детектив.

— Я разве упоминал, кем работаю?

— О, я, наверное, уловил краем уха ваш разговор с миледи из комнаты напротив, — излишне извиняющимся тоном проговорил парень.

Не успел Рис возразить, как Эдвар перебил его следующей репликой:

— Я повторю свое предложение: могу я Вам чем-нибудь помочь?

— Безусловно, — после некоторого колебания согласился тот.

— Это экскурсия, господин МакКаунти. Она обойдется Вам в пятнадцать долларов.

— Наживаетесь на людских страданиях? — хохотнул Рис и протянул три десятидолларовые купюры за себя и за свою попутчицу.

— Живым людям нужно есть, — строго ответил Эдвард, словно мужчина задел его за самое живое.

Хотя после этой фразы МакКаунти спокойно выдохнул. Сначала странный калека казался ему подозрительным типом, но теперь он был почти убежден, что «экскурсовод» был всего лишь очередным бедняком, который любыми способами добывал себе на хлеб.

«Камера пыток», как называл ее Эдвард, располагалась в подвале, прямо под той «пустой» комнатой, которая так не понравилась Рису. Она ничем не отличалась от обычного подвала: в ней было темно и сыро. Только прежде, чем в нее войти, необходимо было преодолеть замысловатую дверь, похожую на те, что устанавливают в бункерах. Ее невозможно было выбить, она не разлетелась бы от взрыва динамита, она не открывалась с помощью дверной ручки… Незаметно для МакКаунти и Фридман, Эд дернул рубильник, и на полу загорелись тусклые прожекторы, стоящие вокруг тяжелого привинченного стула.

— Технически, — начал «экскурсовод» низким, но пугающе блаженным голосом. — Эта камера не самая страшная. Я бы сказал, одна из безобидных: здесь практически невозможно умереть.

— Было, — скорее вопросительно поправил Рис. — Здесь БЫЛО практически невозможно умереть, не так ли?

Эдвард проигнорировал это уточнение.

— Но психологически это очень мощное испытание. Потому что оно самое первое.

— Было первым, — пробубнил уже себе под нос детектив. Ему было не по себе находиться здесь.

Фридман же, напротив, с интересом и восторгом рассматривала представшую перед ней сцену. Да, именно сцену, как в театре. Журналистка, по профессиональной привычке, расценивала все как постановку, спектакль.

— Вас может заинтересовать тот факт, мисс Фридман, — обратился к женщине калека. — Что пять лет назад это испытание проходила Мирослава Вольная, русская журналистка. Она тоже приехала сюда за острым сюжетом.

— Кто Вам сказал, зачем я сюда приехала? — журналистка повела бровью.

— Услышал, — Эдвард перевел взгляд на МакКаунти. — Краем уха.

— Где Вы потеряли руку? — грозно пробасил Рис. Он начал выходить из себя из-за непонятного поведения парня.

— Прощаю Вам Вашу нетактичность, — ухмыльнулся тот, зная, что подливает масло в огонь. — Комната разделялась решеткой, напротив стула стоял механический аппарат с двадцатью пятью наточенными ножами, а в ногах…

— Я задал Вам вопрос, — стоял на своем бывший детектив.

— …а в ногах располагался механизм, название которому «мясорубка». На его дне была кнопка, останавливающая испытание, — закончил Эд. — На меня напали уличные псы, господин МакКаунти, в результате чего мне пришлось ампутировать руку, иначе гангрена распространилась бы по всему телу. Но Вас ведь не устраивает этот ответ, правда?

— Где Вы взяли протез?

— Вам, должно быть, не приходило в голову, что я не всю жизнь жил бедно, — хладнокровно ответил калека. — А на последующие вопросы я намерен отвечать только по предъявлению ордера.

— Оставьте это, Рис, — вмешалась Каролина и направилась к выходу. — Я считаю, нам нужно догнать русских. Не может быть такого, чтобы все мы направлялись в Райскую Долину в одно и то же время, правда?

Детектив промолчал, но последовал за Фридман, стараясь не выпускать из виду Эдварда.

Через пять минут они уже отъехали от мотеля, не желая задерживаться там ни секунды.

— З-зачем ты это сделал? — заикаясь, упрекнул Эда администратор. — Они не одобрят! Они накажут!

— Заткнись, идиот, — прорычал калека. — Наказывают таких вошек, как ты! А я — бог! Я — бог нового мира!!!

— Как распылился-то, божок лохматый, — прогнусавила старушка из первого номера, внезапно появившаяся за спиной Эдварда. Она уже не казалась такой милой. — Не забывай, что если ты проколешься, сам будешь участвовать в эксперименте. А ты же знаешь, кто нужен Нам на этот раз? Уж точно не ты.

Эд сглотнул.

— Выжил в прошлый раз, выживу и в этот, — сухо откликнулся тот.

— Только помни, что голову запротезировать нельзя, — спокойно, но по высшей мере угрожающе проговорила бабулька и тут же переключилась на привычную для нее манеру божьего одуванчика. — Дорогой, что ты копаешься? Нам уже пора выезжать!