Глава 11

Только рассвело, а норманны были уже на ногах. События минувшего дня подействовали на них удручающе. Не вступив еще в бой с врагом, они умудрились потерять два драккара и девять десятков бойцов. С угрюмыми лицами варяги столкнули ладьи в воду. Молча, разошлись по местам. Часть из них расселась по гребным банкам. Налегли на весла. Зажурчала вдоль бортов вода. Драккары стали медленно набирать скорость.

Оставалось пройти последний отрезок пути, а там их ждал упоительные мгновения боя. С каждым, новым гребком настроение воинов стало улучшаться.

На флагмане, один из гребцов затянул песню.

Пой, пой ветер!

Друг, флягу покрепче держи,

Не избежать нам Валгаллы,

Не убежать от любви

Валькирий с глазами, как фьорды

Родной и промозглой земли.

Да здравствует небо и море!

И жизнь, и мои корабли!

Его поддержали, вначале товарищи по драккару, а за тем и на всех остальных судах. С каждым гребком голоса крепли. И вот, наконец, над мутными водами Волхова, уже гремел многоголосый слитный хор.

Мы с тобой заживем счастливо,

Эх, брат, как мы с тобой заживем!

Ты увидишь, как солнце красиво,

Уносится в небо дождем

Человеческих криков и стонов,

И молчанием той пустоты:

Бездомные души — бездонны,

А смерть лишь наводит мосты.

Утро над Волховом стояло угрюмое, туманное. Над рекой повисли низкие серые тучи. Река резко раздалась вширь, превышая русло в два-три раза. Разделяясь на многочисленные рукава, она несла свои воды через низменную равнину с обрывистыми берегами. Далее простирались обширные пойменные луга, а за ними виднелись высокие сопки, покрытые еловым лесом.

— Смотрите! — Воскликнул Торвар, указывая рукой прямо по курсу.

Все воины, не находящиеся на гребных банках, проследили за его жестом.

Над крутым берегом, на мысу, омываемом с трех сторон водами Волхова и реки Ладожки, возвышалась белокаменная крепость, сложенная из крупных известковых плит. Треугольная площадка была защищена дугообразным валом. Крутые береговые склоны, поднимающиеся на пятнадцать сажень над речной поймой, были подровнены для неприступности. Над валом возвышались мощные стены в шесть сажень высотой и три сажени толщиной, с крытыми поверху галереями. На свинцово-сером фоне неба, словно начертанные на холсте, выделялись пять башен, четыре круглых и одна надвратная, квадратной формы, с узкими бойницами, высотой в восемь сажень. С их смотровых площадок хорошо просматривались все подступы. От реки на городище вел отлогий въезд, позволявший подниматься с приречной низменности, вполне пригодной для недолгой стоянки проходящих кораблей.

На стенах крепости стояли люди. С такого расстояния, их силуэты были едва различимы.

Видя близкую цель, гребцы вновь налегли на весла. Пристани оказались разобраны. Лишь торчали из воды отполированные, просмоленные столбы. Причаливать было решено к берегу.

Когда до суши оставалось не более пятидесяти футов, последовала команда:

— Суши весла!

Дракары, по инерции, миновали оставшееся расстояние, и вылетели на песчаную отмель. Воины тут же стали выпрыгивать через борт, обрушиваясь в пенный прибой. Ухватившись за вбитые в борта скобы, они вытянули их с мелководья на сушу.

— Вебьёрн, — Арнульф последним покинул свой корабль, — возьми две сотни, и перекрой ворота, чтобы руссы не вышли из крепости и не ударили нам во фланг.

Хевдинг кивнул, впрочем, без особого энтузиазма. Единственный проход в крепость был устроен грамотно и со знанием военного дела. Даже не идя на приступ единственных ворот, враг оказывался «как на ладони» для стрелков на крепостных стенах.

— Не волнуйся, успокоил его ярл, — скоро подойдет Гуннар. Вы атакуете ворота, и отвлечете гарнизон на себя. Мы же будем штурмовать стены отсюда. Тем самым руссам придется распылить силы. В это время Торвар с отрядом проникнут через торговый люк. Ульф обещал, что его человек сделает так, что он будет открыт.

На долгую осаду крепости Арнульф не рассчитывал. Была опасность подхода помощи из Новгорода и Пскова. Город необходимо было брать с ходу. Норманны стали готовится к штурму.