Армант, Илинар -КЛЯТВА

Народ возвращался с кладбища.

Двое мужчин замыкали печальную процессию. Замедлив шаг, они отделились от остальных. Шли молча — ни один не решался заговорить первым. Наконец, тот, что был постарше, не выдержал:

— Не верится… — мужчина вздохнул, — просто не верится, что это случилось с Олегом. Казалось, что он отошёл после смерти жены, казалось, что нам удалось его вытащить. И… пожалуйста! Прошёл ровно год. Я только сейчас об этом вспомнил, когда увидел дату на памятнике Ирине. Ведь ты был с ним. Что же там, всё-таки, произошло?

Второй вытащил сигарету, прикурил, глубоко затянулся. Он так и не поднял головы, даже не взглянул на собеседника. Понимал, что чувство вины пройдёт не скоро, а, может быть, не пройдёт никогда.

Что же там произошло?..

Михаил подвозил Олега с работы. Они жили по соседству, и когда совпадали их дежурства, он всегда это делал. И не только соседство их связывало, но и дружба. Пусть недолгая, но крепкая. Сначала они стали просто хорошими знакомыми, но после той страшной аварии, когда они вместе вытаскивали людей из искорёженных машин, когда именно он, Олег, интуитивно почуяв опасность, отшвырнул Михаила от останков машины, которая в следующий миг превратилась в факел — их знакомство перешло на новый, более высокий уровень. Оба работали спасателями. Их жёны тоже нашли общий язык между собой — так что, дружили семьями. А потом случилось это несчастье. Тяжело заболела Ирина — жена Олега. И лишь после смерти врачам удалось поставить диагноз. Кому, как ни Михаилу было знать о глубоком чувстве своего друга. Олег боготворил Ирину. Её похороны он перенёс на уколах, какое-то время Михаилу казалось, что его друг что-то задумал, и ему нетрудно было догадаться — что именно. Поэтому, первое время Михаил постоянно контролировал Олега. На работе тот ещё отвлекался, правда, нарывался на риск, будто стремился оказать себе помощь — избавиться от боли. После сорока дней, Олег стал поспокойнее. Нет, прежним он так и не стал, но чувствовалось в нём какое-то смирение.

В тот день он подвозил его с работы, как обычно…

— Тормози!

Михаил даже не спросил — в чём дело? Тело моментально отреагировало. Машина остановилась.

— Что случилось?

Олег ткнул пальцем в сторону, находившейся впереди, башни. Была она высокая — высотой, примерно, с пятиэтажку, площадка вокруг неё была забетонирована. До самого верха тянулась лестница из скоб, с двух сторон ограждённая перилами. Внизу была дверь — вероятно, наверх существовал и другой путь, но дверь всегда была на замке. Олег же показывал пальцем не на башню. Он показывал на её верхушку. И Михаил тоже увидел это. Увидел, что на башне, на самом краю, стоит человек. Сомнений в его намерениях у них не возникло. Олег выскочил из машины:

— Я попробую его остановить, а ты вызывай подмогу.

Михаил тоже вышел из машины и стал по очереди набирать номера служб, не сводя взгляда с Олега. Он видел, как Олег стал карабкаться наверх. Подошёл ближе, тихо крикнул:

— Осторожнее!

Услышал в ответ:

— Нормально, лестница крепкая...

Но перевёл дыхание лишь тогда, когда Олег оказался на площадке. Видел, как тот задержался, прежде чем ступить на неё, понял, что друг ведёт переговоры с тем, кто неподвижно стоит на краю. Ведь было и так, что самоубийца делал шаг раньше, чем удавалось до него добраться.

Он увидел перед собой молодого человека. Почти мальчика.

"Всё понятно, — мелькнуло у Олега в голове, — либо несчастная любовь, либо конфликт с родителями, либо и то, и другое вместе взятое".

Прежде чем окончательно подняться к нему, Олег помедлил. Тихо заговорил с парнем, пытаясь его успокоить. Юноша всё так же оставался неподвижен, и лишь на его вопрос: "Можно я поднимусь к тебе, и мы поговорим?" — едва заметно кивнул головой. Олег облегчённо вздохнул и сделал последние шаги. Теперь он находился совсем недалеко от парня. По периметру башни шло невысокое ограждение, за которым был небольшой выступ. Юноша стоял как раз на нём, за ограждением.

— Ты можешь сделать шаг назад? Хочешь, я тебе помогу? Дай мне руку.

Парень обернулся. И только сейчас Олег увидел, как тот красив. И в этой красоте было что-то странное. Он впитывал черты его лица и, наконец, понял, что именно поразило его больше всего. Глаза. С большими чёрными зрачками. "Наркоман?" Это было хуже. Но взгляд этих глаз был ясным, а их выражение… Выражение его глаз также удивляло — в них было лёгкое презрение, насмешка, спокойствие, но никак не отчаяние или страх.

— Ты веришь в любовь?

Олег даже вздрогнул от неожиданности. Голос у самоубийцы был тихим, завораживающим. И ни взгляд, ни голос, ни даже этот вопрос — никак не соответствовали его юному виду.

— Верю. Но иногда мы принимаем за любовь совсем не то. Понимаешь? И лишь потом, когда встречаем настоящее чувство, начинаем понимать, что это такое.

— И ты смог это понять?

Незажившая, а лишь слегка затянувшаяся рана, вновь дала о себе знать. Как же он любил Ирину! Любил? Нет, любит. Не переставал любить. И, вряд ли, когда-нибудь смирится с её потерей.

— Так почему ты думаешь, что у меня не настоящая? — юноша всё-таки сделал шаг назад, перешагнув через ограждение, и повернулся к Олегу, напряжённо следя за малейшим его движением. Олег успокаивающе поднял руку и остался на месте. То, что парень пошёл на диалог — уже победа.

— Она умерла! Слышишь? — выдохнул юноша.

Олег не смог сдержать стон. Рана вновь открылась и кровоточила. И всё же он сказал:

— Я знаю, как это тяжело. Я тоже потерял… жену.

"Какие странные у него глаза… Неужели глаза способны менять цвет? Кажется, до этого они были серыми, а сейчас… Голубые. Как у Ирины… Боже! О чём я думаю?.."

— Многие теряют жён, возлюбленных… — голос юноши тоже изменился. Теперь он был таким мягким, почти женским, — но не все клянутся уйти вслед. А я поклялся! Понимаешь? Я поклялся, что уйду за ней!

Олег схватился руками за голову. А разве он не клялся?

В памяти ясно всплыл тот день, когда он видел её последний раз, когда говорил с ней.

Это было год назад. Ровно год назад. Неужели он смог протянуть без неё целый год?

Она тяжело дышала, в глазах был ужас; Олег вновь, будто наяву, слышал её шёпот: "Я не хочу умирать… я боюсь..." Он держал её за руку и клялся, что ни на минуту не оставит её одну, что не переживёт, что уйдёт за ней...

— Ты говорил, что ни на минуту не оставишь меня, не переживёшь, что уйдёшь за мной!

Что это?! Этого не может быть! Олег видел, как меняются черты лица, это был уже не юноша — это была она. Ирина!

— Почему ты оставил меня? Мне было так страшно… В этой темноте… Я ждала тебя! Я и сейчас тебя жду!

— Ты?!.. Ты?.. Прости...

Михаил перевёл дыхание лишь тогда, когда Олег оказался на площадке.

Сколько они разговаривали там, наверху? Михаилу казалось, что время остановилось. Наконец, появилась пожарная машина, следом за ней — карета скорой помощи. Он отвлёкся лишь на миг. Бросился на дорогу, чтобы махнуть им рукой, и в этот момент… Звук был глухой, с каким-то хрустом. Михаил обернулся. На бетонной площадке лежал Олег.

Что было дальше? Он и сейчас не мог ясно вспомнить. Куда-то лез, кричал, его стаскивали...

— Вот что там случилось...

Михаил вытащил их пачки очередную сигарету:

— Никогда не прощу себе того, что не я полез наверх.

— Подожди! А того парня нашли? Почему ты ничего не сказал об этом?! Ведь, вполне вероятно, что это он столкнул Олега!

Михаил впервые поднял голову и посмотрел на собеседника:

— Ты не поверишь. Но… никакого парня наверху не было. Точнее, он был. Я ведь сам его видел. Но он исчез! Я ведь и лез наверх, чтобы добраться до этого гада! И не понимал, почему меня успокаивают, почему говорят, что это шок. Почему говорят, что никого там нет! Пойми, путь оттуда был только один — вот по этим скобам. Я обежал всю площадку. Если он и мог уйти, то только последовав за Олегом — бросится вниз. Но ни наверху, ни внизу его не было! Я всё-таки настоял, чтобы площадку проверили. У меня была надежда, что тот просто лёг, и поэтому его не видно...

Михаил махнул рукой и заспешил к выходу. У ворот он увидел женскую фигурку. Его жена задержалась, не пошла вместе со всеми к автобусу. Она ждала его. Сразу же взяла под руку. Глаза были заплаканы.

— Если бы Ирина была жива, — прошептала она, — она бы не пережила этого… Я тоже не переживу, если с тобой что-то случится. Не переживу… клянусь тебе...