Эверблиум. День 1. Лин получает пулю (или не получает)

16 октября, 2023 года, понедельник

За некоторое время до того как в лоб Лина Легвика прилетела пуля (или не прилетела?), он проснулся за пару секунд до будильника и начал свой очередной и совершенно типичный день.

Вся жизнь Лина была соткана из различных маленьких традиций и “карманных” ритуалов, как он их сам называл. Вставать он предпочитал ровно в семь. Причем, даже по выходным. Ложился Лин тоже в строго определенное время. В 22:30 он чистил зубы и умывался, в 22:45 — лежал в кровати и читал книгу, а ровно в 23:00 выключал прикроватный торшер и засыпал.

Конечно, его день не был расписан по минутам от начала и до самого конца. Расписание адвоката включало свободное время. Его Лин мог занимать всем, чем угодно, но в основном предпочитал жить по устоявшемуся расписанию. Ему это просто нравилось.

Утро 16 октября с самого начала и до самого конца (если убрать за скобки пулю) складывалось совершенно, как всегда. Лин проснулся, потянулся и отправился в душ, а после — завтракать. Завтрак выглядел так: яичница-глазунья из двух яиц; два ломтика бекона; два тоста, разрезанные по диагонали; масло и, разумеется, черный кофе с двумя ложками сахара.

Чаще всего Лин готовил себе утром именно это. Только на выходных, иногда, Легвик позволял себе сварганить что-нибудь эдакое и под эдаким, как правило, подразумевались французские тосты с медом, шоколадным кремом или чем-нибудь сладким. Но сегодня был понедельник, поэтому Лин отдал предпочтение своему классическому завтраку.

Еще одной маленькой, исключительно утренней традицией Лина было радио. Как-то, в одном местном ломбарде, куда Лин решил заглянуть без всякой причины, он наткнулся на небольшой красный радиоприемник. Некоторые элементы корпуса блестели хромом. От радио веяло шестидесятыми. Вещь Лину понравилась и он ее приобрел, несмотря на то, что радио до того слушал только в машине. Легвику приглянулся дизайн, и то, что от приемника, даже выключенного, исходило тепло давно минувших дней. Это была вещь вне времени, вещь с душой. По крайней мере, в глазах Лина.

Приемник он решил поставить на кухне между кофеваркой и висевшем на стене календарем. Радио хорошо смотрелось на выбранном месте, будто весь дом изначально выстраивался вокруг него.

Установив приемник, Лин поймал местную радиостанцию “PLR”, и больше не менял ее никогда. Так и родилась традиция: пока Легвик готовил завтрак, заваривал кофе, резал хлеб и мазал масло, он включал радио. При этом он всегда, плюс-минус, попадал на начало передачи “Бодрящие звуки”. Лину нравилось, что ведущий почти сразу после начала эфира ставил какую-нибудь хорошую песню.

Эта, внезапно появившиеся традиция, несколько озадачивала самого Легвика. “Почему бы не подключить “айфон” к колонке и ставить любые песни на свой выбор?”, — спросил он себя как-то, но не смог найти ответа сразу. Понимание пришло за очередным просмотром “Фореста Гампа”. Приемник можно было сравнить с коробкой конфет — никогда не знаешь какая песня тебе попадется. Поэтому, радио, а не "айфон".

“Доброе утро, Вермонт — самый лучший штат во Вселенной! — затрещало из колонок, когда Лин повернул переключатель. — С вами Мастер Дин! Вы слышите мой голос, а это значит, что на “PLR” начинаются “Бодрящие звуки”. Как спалось? Надеюсь, хорошо. Но, если вам приснился кошмар, то не расстраиваетесь. Страшилки бодрят не хуже ритмичных песен. Кроме того, сегодня уже шестнадцатое, а это значит, что скоро нам отмечать Хэллоуин. В общем, пора настраиваться на нужный лад: точите ножи, начинайте присматривать тыквы и закупайтесь искусственной кровью — всё пригодится. В прошлом году мы украсили Плезент-Лейк первоклассно, правда ведь? В этом году мы можем переплюнуть сами себя и сделать еще лучше. Оставляю вас с этой мыслью. А сейчас настало время для первой сегодняшней вещи — это “Born in the U.S.A” Брюса Спрингстина. Слушайте и наполняйтесь патриотизмом к нашей великой стране, где возможно все!”

Заиграла музыка. Брюс запел о том, как он родился в мертвецкой глуши, как в его руки вложили винтовку и отправили на чужбину. Ну а потом он начал, как раненый боец с надрывом кричать о том, что он родился не где-нибудь, а вот прямо-таки в США.

Во время припева на кухне появился Фил, кот Лина. По окрасу Фил походил больше на корову, чем на кота. Одно из черных пятен обрамляло правый глаз питомца, из-за чего создавалось впечатление, что кот носит пенсне (или пянсе, как правильно?).

— Вау… Вау… — Фил мяукал больше похоже на “вау”, чем на “мяу”. — Вау…

— У тебя все есть, Фил. Полная миска твоей любимой дряни, — ответил ему Лин, усаживаясь за стол. — Ни в чем себе не отказывай.

— Вау, — Кот махнул хвостом, но все же заковылял к миске.

— А вечером, если будешь хорошо себя вести, мы посмотрим какой-нибудь фильм и я дам тебе рыбы. Нормальный план?

— Вау.

После завтрака Легвик тщательно вымыл всю посуду, расставил ее по своим местам и покинул дом.

“Форд” пикап, стоящий у крыльца, облепляли березовые сережки, остроконечные клиновые и округлые дубовые листья. Подъемный механизм ворот гаража заклинило на прошлой неделе. Можно было поднять ворота силой, но Легвику было лень каждый раз возиться, поэтому временно машину он решил оставлять на улице.

День едва-едва начал пробуждаться. Желто-красные листья облепляли не только машину — ими было усыпано все вокруг. Каждую осень Плезент-Лейк засыпало по самую макушку сначала ими, а потом снегом. Невероятно красиво! Жаль только, что эта красота не помогала себя убирать…

Лин повернул ключ в замке зажигания. После недавнего посещения СТО двигатель работал ровно и тихо. Легвик мог позволить себе машину поновее, он мог бы позволить себе даже последний “Мерседес”, но, как-то не видел такой уж острой необходимости в смене авто. Тем более, у “Форда” имелась своя история. Пикап Лин приобрел после того как решил навсегда расстаться с Нью-Йорком и вернуться в родной город.

Единственная причина почему пикап стоило заменить заключалась в постоянных вопросах от разных людей о том, почему дом у Лина такой роскошный, а автомобиль достаточно простенький. И действительно, дом Лина, с почти тремя этажами, если считать чердак; с террасой, гаражом на две машины и по-настоящему огромной прилегающей территорией, стоил дорого. Возможно, очень дорого. Бывшая жена Легвика как-то подсчитала, что они могли бы выручить за дом и землю около миллиона долларов.

“Наши предки заняли эту землю в самый момент основания Плезент-Лейка, — дымя трубкой, рассказывал дед Лина, когда тот был маленький. — Полную картину произошедшего сейчас, конечно, не восстановишь. Да и половины картины не получить. Что мы имеем? Лишь клочки информации: поблекшие фотографии, скудные записи из самых дальних секций библиотек, газетные вырезки и все. Но по идее, в целом, есть две версии как мы получили эту землю и эти версии противоречат друг другу. По одной, наши предки не просто были в ряде тех, кто основал Плезент-Лейк — они руководили этим основанием. Поэтому им и досталась такая козырная земля на холме. Ты заметил, что наш дом, как бы парит над городом, возвышается над ним? В общем, не важно. Что же касается другой версии, то она, как я уже сказал, противоположна первой, — дед вздохнул. — По этой версии, наши предки не входили в состав основателей. Более того, они были изгоями. И стали они жить на холме, так как никому этот холм был не нужен, ведь это сейчас мы находимся почти в черте города, а тогда дом находился, считай, в другой вселенной”.

Какая из версий правдивая, Лин так и не разобрался. Против и в пользу каждой были свои аргументы. А, если быть полностью честным, Легвика не сильно интересовал вопрос истории фамильного дома. Он не прочь был бы все узнать, предъяви ему все готовое, но самостоятельно проводить исследования желания адвокат в себе не наблюдал.

Лин сдал назад, затем объехал круг-клумбу напротив входа и направился к трассе. Дом и территорию вокруг него со всех сторон окружали деревья. Или, точнее, лес. Предки Лина вырубили только тот участок, который был им необходим для строительства, захватив совсем немного пространства вокруг. Остальное они решили оставить нетронутым. Да и попробуй как-то облагородить более двадцати гектаров земли. Только забор вокруг всего имения вышел длинной в два с лишним километра. И на него ушло тонны и тонны кирпича.

От дома до единственных ворот тянулась асфальтированная дорога. Из-за нависающих кленов, в семье Лина ее называли просто “аллеей” или “аллеей кленов”. Сразу за воротами шла трасса. Повернешь направо и через сто пятьдесят километров попадешь в Вудвотер, самый крупный город округа Орленд и третий по населению во всем штате. Повернешь налево и, съехав с холма, окажешься в Плезент-Лейк.

Через два с половиной километра “Форд” Лина, вихрем закручивая листья позади себя, пронесся мимо приветственного билборда, установленного на границе города:

Добро пожаловать в Плезент-Лейк!

Жемчужина штата.

Население: 10 779

Лин успел обратить внимание, что на билборде появилась ошибка. Но адвокат быстро догадался, что всему виной дубовый листик. Листик закрыл часть последней цифры в строке о населении города. Так, восьмерка превратилась в девятку. Однако, когда Лин проехал, то листик сорвало ветром и число вновь стало верным: 10 778.

Несколько минут и вот он город. Плезант-Лейк лежал в горной долине. В какой-то момент деревья на холме расступались и открывался вид на город, который было видно, как на ладони. На левом берегу реки Кейлуп простиралась главная и более обширная часть города, Гринвейл. А на противоположном берегу, рядом с горой Пик Хоуп, уже виднелись крыши домов Маунтсайда.

Лин спустился в долину и по центральной улице Олд-Крик неспешно повел машину к офису. МакШейн Старший уже ковырялся в своем гараже, с любопытством разглядывая какую-то старую доску. Сонный Эд Грэхэм ждал пока его пес сходит по большому. Машины Мэни Данингтона уже не было около его дома. Следовательно, сегодня тот решил отправиться на работу пораньше. Шериф Сэм Фолд тоже был уже на работе, но этот иногда даже ночевал в участке. Хотя и не ясно над чем он мог так трудиться, если в Плезент-Лейк почти не происходило преступлений. Раз в год кто-нибудь мог стащить из магазина шоколадный батончик. Вот и весь криминал.

Решив уехать из Нью-Йорка, Лин боялся, что в какой-то момент возненавидит Плезент-Лейк, потому что, где Нью-Йорк, а где Плезент-Лейк? Но случилось наоборот. С течением времени Лин лишь проникся духом городка. Из-за возраста? Тридцать три — это все-таки не двадцать два. А, может, Лин всегда был таким. Одни могут жить только в огромных городах, а другие их ненавидят. Тут зависит от человека. Не переносишь одиночества, тишину и хочешь заработать много-много денег? Добро пожаловать в мегаполис. В противном случае, Нью-Йорк или любой другой крупный город вряд ли тебе подходят.

Лин любил оставаться один, а суете он всегда предпочитал тишину, которую в Нью-Йорке можно найти, но за большую цену. Если же говорить про деньги, то Легвик никогда не хотел тратить свою жизнь на карьеру. “Определи, что тебе надо, — говорил ему отец в детстве. — Заработай на то, что тебе надо и наслаждайся жизнью. Не будь всю жизнь ослом с морковкой перед рожей”. Лин запомнил эти слова на всю жизнь и придерживался их. Однако, стоит тут заметить, что он так до конца и не определил, что ему нужно в полной мере и на что он хочет потратить свою жизнь, если не на карьеру. Относительно легко определить сколько тебе плюс-минус надо денег. Ведь ты плюс-минус знаешь на что их потратить. Гораздо труднее дело обстоит со временем. Твои минуты и часы списываются с твоего счета по минутам и часам, вне зависимости от того, тратишь ты их на что-нибудь или нет. Чтобы они не списывались просто так, нужно их на что-то тратить, но на что? Очередное развлечение или, например, умение играть на гитаре? Выбор так широк, что большинство людей занимаются всю жизнь одним лишь выбором.

Впрочем, Лина лишь иногда беспокоил этот вопрос. Когда это происходило, он бросался пробовать что-нибудь новенькое. Так он познакомился с той же гитарой, которая в данный момент валялась в одном из темных уголков дома. По большей части Легвик наслаждался ничего не деланием. Можно ли купить на свое время распитие в гордом одиночестве пива в баре? Можно, почему нет? А можно посмотреть фильм или поиграть в интересную игру. В конце-концов свое время ты можешь потратить на обычную жизнь, где каждый день прост и предсказуем, но некоторым тайм-покупателям это и нужно. Лин просто и молча жил свою жизнь, перетекая изо дня в день, как игрушка-пружинка, которую запустили вниз по лестнице (или вверх по лестнице, как правильно?) и его это, в общем-то, устраивало.

Лин запарковался у своего офиса, а когда добрался до двери под вывеской “Legvik's Legal Services” заметил, что между дверью и косяком кто-то вставил письмо. Внутри него оказалась обычная рекламная листовка[1], которая уже через секунду была смята и выброшено в урну.

Первым делом, оказавшись в офисе, Лин сделал себе кофе. С кружкой в руках, Легвик встал около окна и выглянул наружу. По главной улице проехал минивэн почтовой службы “Mailines”. Пешеходов не было, а над крышами невысоких домиков городка и острыми пиками церкви сиял голубой купол. День обещал быть не по осеннему теплым.

Лин уже хотел садиться за стол и приниматься за работу, как увидел, что из парикмахерской напротив, что располагалась через дорогу, прямо в рабочем фартуке, показался Большой Отто и, быстрым шагом направился к офису Лина.

— Лин, привет, есть минутка? — спросил парикмахер, заглянув внутрь. И, еще до того, как Лин ответил, что да, у него есть минутка, проскользнул в офис и уселся напротив стола адвоката.

— У тебя какой-то юридический вопрос ко мне, Отто?

— Юридический? — переспросил тот, будто впервые слыша это слово. — Нет, не юридический. Я хотел попросить тебя об одолжении. Ну, как друга...

Лин немного растерялся, так как Отто никогда до этого не называл его другом.

— Э-м, хорошо… Если я могу, то постараюсь помочь.

— В общем, те бейсбольные карточки, которые ты мне показывал… Я понимаю, что они очень ценные, но мог бы ты мне дать их отсканировать. Можешь отсканировать сам, если хочешь, если боишься, что я их могу попортить. Я так хочу подарить карточки сыну! Да, они будут не настоящие, я это понимаю, но мой сынуля порадуется любым. Он ведь у меня фанат “Бостон Ред Вингс”. С ума по ним сходит. Поэтому больше всего меня интересуют карточки именно “Бостона”. Что скажешь? Можешь взять карточки завтра с собой на работу и мы вместе отсканируем.

Лин опустился на стул, отставил кружку с кофе и уставился на худощавого парикмахера. Сразу множество вещей смутили и даже немного испугали частного адвоката. И было совершенно не ясно, то ли Отто шутит, то ли, у него крыша поехала. Ведь можно было написать целый список того, что в короткой просьбе парикмахера было не так. Вот этот список, и он моментально выстроился в голове Легвика, после того, как Отто замолчал:

1. Большой Отто никогда не называл Лина другом и они не были друзьями по факту. У парикмахера вообще было мало друзей, так как больше тот любил проводить время за работой или какими-то своими делами.

2. Отто, насколько знал его Легвик, не интересовался бейсболом и бейсбольными карточками.

3. Лин никогда не интересовался бейсболом и никогда в жизни не коллекционировал бейсбольные карточки.

4. У парикмахера не было сына. У него вовсе не было детей. У него и жены-то не было.

— Ну так и что скажешь? Чего молчишь? — Отто смотрел на Лина молящими глазами, как бы передавая взгляд своего вымышленного или настоящего сына.

А Лин, в свою очередь, продолжал смотреть на парикмахера, ожидая какого-то продолжения. Вроде: “Ага! Вот я тебя и подловил, Лин! А ты и повелся!”. Однако время шло, а ничего подобного не следовало. Отто продолжал с волнением и улыбкой ждать ответ Легвика. Тому не оставалось ничего другого, как ответить и ответить он решил так:

— Ладно, договорились.

— Серьезно?

— Да, почему нет?

— Завтра принесешь?

— Да, я же сказал.

Отто от радости вскочил со стула и хлопнул в ладоши. Лин внимательно и с небольшой опаской наблюдал за каждым движением парикмахера — мало ли, что тот мог еще отчебучить.

— Спасибо! Ты великолепен, Лин! Мой сын будет по гроб жизни тебе обязан.

— Не за что. Рад помочь, — выдавил Лин и нарисовал улыбку на лице. Легвик не думал в ту секунду, что он скажет Отто завтра. Пока он поставил себе задачу заставить Отто уйти.

— А я уж думал, что мне придется угрожать тебе пистолетом, — Большой Отто рассмеялся. Лин — нет. А потом парикмахер сделал из ладони пистолет, направил указательный палец на Лина и выстрелил.

— Пиф-паф!

Самое поразительное (во всех смыслах этого слова) что на “паф” палец Отто действительно выстрелил.

Да, палец.

Да, выстрелил.

При этом, как и при любом выстреле, раздалось оглушительное ба-бах, около вытянутого пальца парикмахера взвился дымок, а руку его отбросило отдачей. Единственное, что отличало тот выстрел от выстрелов из обычного оружия, это то, что пуля не проходила по указательному пальцу человека, как по дулу. Пуля, как бы материализовалась перед указательным пальцем Отто, а потом отправилась в полет.

Лин, разумеется, не уловил эти детали, но главное успело отложиться в его голове и речь не про пулю: на него направили палец, в офисе громыхнуло; стекло за спиной Легвика лопнуло, а потом свет вокруг резко погас, будто кто-то дернул рубильник. Вокруг сомкнулась темнота…

… но и она продержалась от силы мгновение.