Качур Виктория Исааковна

samlib.ru/k/kachur_w_i

Книга Талиесина

я был травой на пойменном лугу,

тянулся вверх, был сочным и шумливым,

привык к ветрам и к засухам, и к ливням,

уснул на зиму долгую в снегу.

я снегом был, я спал и видел сны

о тёплом ветре, о потоке талом,

лежал тяжёлым белым одеялом

и на земле, и на ветвях сосны.

я был сосной на ветреном юру,

был всех вокруг стройней и непокорней,

моя кора и ветви, ствол и корни

пошли на пищу жадному костру.

я был костром, был рыж, как лисий хвост,

был ненасытным, яростным и быстрым,

ночной порой моим горячим искрам

был путь открыт на небо — выше звёзд.

я был звездой, я грезил наяву,

смотрел с небес без радости и гнева

на сон земли от жатвы до посева,

потом упал в высокую траву.

я был травой...

Это ж-ж-ж неспроста

ветер гоняет листву в кураже и в раже,

выскочив из-за угла, как лазутчик вражий,

бедных прохожих хлещет дождём по роже,

по тротуарам тащит пакет порожний,

ясные дни случаются реже, реже,

палые листья когда-то сгорят в костре же?

дома уютно — холод и грязь снаружи,

щель между утром и вечером уже, уже,

светом осенним, печальным, последним брызжа,

низкое солнце над гаражами рыже.

Трансцендентное

он шагал, чихал от дорожной пыли,

был в походе весел, в бою беспечен,

а друзья твердили: не лезь под пули.

он в ответ: да ладно вам, я бессмертен!

воск давно застыл на свечах потухших,

в предрассветных сумерках мир бесцветен,

засыпая с ней на одной подушке,

он шептал: любимая, я бессмертен.

объясняли умные дяди-тёти:

жизнь конечна, только покой безмерен.

он не верил: знаете, как хотите,

помирайте сами, а я бессмертен.

… все дороги — это дорога к дому,

воздух чист, прозрачен, почти безветрен.

у ворот, кивая Петру святому,

говорит он: здравствуйте! я бессмертен.