Неубитый Сауин, Фомальгаут Мария

Сегодня пропала Лита.

Приходил Лугнасад, ругался со мной, и с Сауином тоже, обвинял Сауин, что он убил Литу. Мы его еле успокоили, ишь еще чего выдумал, Сауин виноват. Ну, так оно обычно и бывает, чуть что, сразу Сауин виноват, как будто кроме Сауина никого и нет.

— Лита найдется, — говорит Сауин, когда вечером в домах закрывают ставни.

— Найдется, — говорю я.

— Погуляет и придет, — говорит Сауин.

— Придет, — говорю я.

У нас в доме летят листья.

Из окна гостиной видно, как в доме Йоля и Имболка падает снег.

Из своего окна я вижу черничные луга вокруг дома, где пропала Лита.

.

— Остара, говорит Белтейн.

Говорит — и смотрит на Сауина, смотрит подозрительно, пристально.

— Остара, повторяет Белтейн.

Успокаиваем Белтейн, уверяем, что непременно найдем Остару, ну, времена сейчас пошли неспокойные, но Остару-то мы непременно найдем, вот завтра пойдем в лес искать…

.

Завтра никуда не пошли.

Завтра Имболк.

— Имболк, — говорил Йоль.

И мы не понимаем, почему Имболк, как Имболк, сегодня же июль, время идет к Лугнасаду…

Тут же понимаем.

Спохватываемся.

Выйдем в лес, говорит Сауин, будем искать, говорит Сауин.

Нет, говорит Лугнасад, смотрит на непогоду за окнами, ежится, говорит, что надо попрятаться по домам, а то мало ли.

Прячемся.

Закрываем ставни.

Укрываемся от чего-то непонятного, неведомого, что ходит по пустоте улиц, ищет очередную жертву…

.

Лугнасад, говорят утром.

Лугнасад.

Уже не спрашиваем, что — Лугнасад, уже понимаем — исчез.

К нам приходят ближе к полудню.

Не успевают спросить.

Лугнасад был дома, всю ночь был дома, говорю я.

Понимаю — мне не очень-то и верят.

Нам не верят, говорю я.

Не верят, соглашается Сауин.

Надо уходить отсюда, говорю я.

Сауин оторопело смотрит на меня, ему кажется, он ослышался.

Уходить, повторяю я.

Сауин не понимает, куда уходить, как уходить — я настаиваю, хоть куда, хоть как, но уходить, вот прям щас, будет там какой-нибудь домик в лесу, обязательно будет, ну… потому что… потому что по сюжетам так должно быть, вот почему, и ближе к вечеру мы запряжем пару вороных коней, и поскачем прочь…

.

…темнеет.

Фыркают кони.

Я вешаю на экипаж два фонаря, настораживаюсь, вижу огни совсем рядом, свет факелов, тревожные голоса, они идут сюда, ищут нас…

Щелкаю хлыстом.

Кони срываются с места, несутся в пустоту ночи, черные осенние ветки хлопают по стенкам экипажа. Они найдут нас — те, кто гонятся сейчас по нашему следу, они найдут нас — по дорожке из осени, которую мы оставляем за собой, два праздника осени, два вестника осени, Сауин и Мабон…

Щелкают выстрелы.

Там, сзади.

Спешим.

Подгоняем лошадей.

Кони падают, подстреленные, спотыкаются о самих себя, — я выскакиваю из экипажа, помогаю Сауину выбраться, бежим прочь в заросли, оставляя за собой дорожку из осени…

Они найдут нас, говорю я себе…

…найдут…

Даже если побежим по воде реки, с рекой случится что-то такое, что сделает её осенней, и дело даже не в желтых листьях, и не в холодке, а в чем-то другом…

…в другом…

.

…к рассвету погоня стихает, огни фонарей остаются где-то там, там, в зарослях.

Останавливаемся, идем к дому, который наконец-о показался среди деревьев, я знал, что рано или поздно он встретился нам — наш дом, небольшой, в два этажа, диванчики у камина в холле, дверь в кухню и столовую спрятана под лестницей, кабинет на втором этаже, потайная лестница, ведущая в спальню в мансарде…

Мы останемся здесь надолго, говорит Сауин.

Надолго, говорю я.

Облетает листва, стучат по крыше капли осеннего дождя.

.

Стучат в дом.

Нет, не капли.

Мы открываем, мы смотрим на Йоль на пороге, зачем он несет пустую тыкву…

— Как это у вас…. — начинает он, — сладости или гадости, да?

Переглядываемся с Сауином, думаем, какую гадость ему подстроить.

— Пропали все, — продолжает Йоль, — мертвы. Я уже понимаю… мертвы.

Снова парирую, что Сауин тут не при чем, нечего клеветать на моего друга, если он стоит на границе двух миров, мира тепла и мира холода, так это еще не значит, что непременно замышляет что-то дурное…

Йоль соглашается.

Вечером мы все втроем обсуждаем, что делать дальше.

Сауин снова повторяет свое — обыскать лес.

Вечереет.

Ближе к полуночи расходимся спать.

— …Мабон… да проснитесь же… Мабон…

— Да что такое…

Оторопело смотрю на Йоля, ну что такое, какого черта поднял меня среди ночи…

— Мабон… вам угрожает опасность…

Холодеет спина.

— Ч-что…

— …Сауин…

— С ним что-то случилось?

— Уважаемый Мабон… с Сауином-то как раз ничего не случится, поверьте мне… чего нельзя сказать о нас с вами.

— А ч-что…

— Он хочет убить нас.

— К-кто…

— …Сауин.

— Но…

— …хочет убить.

Меня осеняет:

— Слушайте, вы хороши врать уже, Сауин никогда… ни в жизнь… Это вы… вы убили всех… оклеветали…

— Да… ну посмотрите…

— К-куда посмотреть?

— Вперед… вперед… да не вперед, а в-п-е-р-е-д…

— Но…

…друг мой, да неужели в ночь Сауина вы не можете заглянуть в будущее?

Осторожно смотрю туда, куда показал Йоль, еще не понимаю, что вижу там, в глубине веков, — где же Имболк, где же веселая Остара, где костры Белтейна, где… а где я сам подле Сауина — нету, нету, только черно-оранжевое торжество поздней осенью и огни Йоля в темноте зимней ночи.

— Это… это же…

Не договариваю.

Смотрю на Сауина, вот он стоит в распахнутой двери, смотрит оскаленным черепом, пустыми глазницами…

…целится из арбалета, еще не понимаю, куда, еще думаю, ошибка какая-то, ошиб…

…Йоль смотрит на то, что осталось от Мабона.

Круговорот разноцветных листьев.

Йоль настораживается, Йоль уже готовится защищаться от Сауина, но что-то подсказывает Йолю, что Сауин не будет нападать.

Не будет…

.

…Йоль оказался слишком сильным противником — я не смог одолеть его, и теперь проклятый Йоль будет настороже, слишком настороже, вряд ли получится уничтожить его…