Без вины виноватый, Вербовая Ольга

— Остановите здесь.

Кучер послушно остановил лошадей. Освальдо вышел из кареты. По обе стороны дороги простирались бескрайние поля. Позади осталось родное королевство. Взглянуть туда последний раз: на землю, которая его породила и вскормила, где остались дорогие сердцу люди. И пусть за эту дерзость пришлось б обратиться в соляной столб — всё равно!

Несколько минут он стоял неподвижно, словно и вправду окаменел. Затем развернулся, забрался в карету.

— Поехали дальше, — проговорил и в изнеможении откинулся на спинку сидения.

Память настойчиво возвращала молодого человека в недалёкое прошлое, куда отныне ему нет возврата.

— Положение катастрофическое, — король выглядел весьма обеспокоенным. — В южных регионах назревает бунт. В Сьюдад-Итиль мятежники вышли на площадь и окружили здание мэрии. Мы очень на Вас рассчитываем, капитан Ривера.

— Я сделаю всё, что велит мне честь и долг перед Родиной, Ваше Величество, — отвечал ему Освальдо.

В тот же день он, не мешкая, двинулся со своим отрядом в Сьюдад-Итиль. Лето в этом году выдалось засушливым. Особенно пострадали регионы на юге страны, куда немилосердное небо не уронило ни одной дождинки. Неурожай привёл к массовому голоду. Чего только Освальдо там не насмотрелися: и валяющиеся посреди улиц полусгнившие трупы, и опухших детей, умирающих на руках своих матерей, в чьих грудях давно не осталось на капли молока. Смрад от разлагающихся тел стоял на площади Сьюдад-Итиля, где доведённые до отчаяния горожане просили у властей хлеба. Многие падали прямо под дверями здания мэрии...

— Ваше Величество, я отказываюсь стрелять в этих людей. Я готов защищать отечество от сильного врага, но честь никогда не позволит мне защищать равнодушие властей Сьюдад-Итиля от голодных и безоружных людей. В городских закромах запасов зерна хватит лет на десять, и долг мэра — позаботиться о собственных горожанах.

— Что я слышу? — негодованию монарха не было предела. — И у Вас, капитан Ривера, хватает наглости говорить об отечестве, о чести? После того, как Вы предали и то, и другое!

— Ваше Величество...

— Довольно! Не желаю ничего слушать! Взять изменника под стражу и бросить в темницу!

Приказ короля был немедленно исполнен. Память о проведённых в темнице днях, пожалуй, останется у Освальдо на всю жизнь — в том числе и в виде шрамов от пыток, которым его подвергли, желая узнать, сколько золота он получил от врага. Но даже не это было самым страшным. Когда его вели к позорному столбу, и собравшаяся на площади толпа бросала в него чем придётся, громко крича: "Позор изменнику!", он видел презрение на лицах своих вчерашних друзей. Те люди, что ещё недавно клялись ему в братской дружбе, теперь закидывали его гнилыми помидорами и жаждали услышать его крики. Однако Освальдо не доставил им такого удовольствия — вынес публичную порку молча, стиснув зубы. Там же на площади глашатай и зачитал приговор: в течение трех дней Освальдо Ривера должен покинуть королевство. Навсегда.

Всё произошедшее казалось тяжёлым сном, от которого опальный капитан никак не мог очнуться.

"Помни, сын мой, ты поступил справедливо, и я тобой горжусь", — сказал ему на прощание отец.

Старик всегда считал, что лучше незаслуженно пострадать, чем поступить не по совести.

Тем временем сумеречная темнота всё больше опускалась на поля, на леса, небо становилось всё синее, пока не почернело вовсе. Полная луна заглядывала в окно кареты — как единственная подруга изгнанника. Россыпи звёзд блестели на небосклоне чужой земли.

Неожиданно карета остановилась.

— В чём дело? — поинтересовался Освальдо, приоткрыв дверцу.

— Бревно упало поперёк дороги, сеньор, — кучер виновато развёл руками. — Придётся звать мужиков, чтоб убрали.

— Хорошо, я тогда прогуляюсь до того замка, — Освальдо указал кивком головы на видневшуюся вдалеке башню.

— На Вашем месте, сеньор, я бы не сунулся туда ни за какие деньги! Во всех городских тавернах говорят: место нехорошее — никто оттуда живым не возвращался. Мёртвым, впрочем, тоже. Никто в здравом уме и не пошёл бы туда искать пропавших. Говорят, там бродят призраки, если не сам дьявол.

Освальдо расстегнул кошель и отсыпал кучеру несколько монет:

— Искать меня не надо — просто подождите. Если с рассветом не вернусь — разворачивайтесь и уезжайте.

— За такую щедрую плату, сеньор, я готов стоять здесь до вечера завтрашнего дня.

— Этого не стоит. Если меня к утру не будет, считайте, что одним безумцем на свете стало меньше. Счастливо!

Приближаясь к замку, Освальдо всё больше убеждался в правоте слов кучера — очень немногие решаются туда ходить. Высокая трава без малейших признаков тропинки, густые заросли кустарника, деревья с бьющими в лицо ветвями. Похоже, замок давно был заброшен, и если кто в нём и жил, то дикие звери и птицы. А может, его и вправду облюбовали души давних обитателей, которые не могут найти покоя? И всякого, кто посмеет прийти к ним в гости, убивают, обрекая не вечное скитание в окрестностях замка?

"Допустим, меня на вечное скитание уже обрекли, — ответил Освальдо собственным мыслям. — И не призраки и духи, а указы короля. Так что мне, кроме бренного тела, терять уже нечего".

Он шёл всё дальше — вглубь сада, когда-то, очевидно, роскошного, но сейчас запущенного до невозможности. Вымощенные дорожки поросли бурьяном, кладка увитой плющом высокой стены местами развалилась полностью. Через огромный разлом Освальдо и проник в сад, когда услышал издалека женский плач, стоны. Быстрым шагом он направился к поросшему тиной пруду, откуда эти звуки доносились. Но кругом не было ни души.

— Кто здесь? — крикнул Освальдо.

Обернулся и вздрогнул от неожиданности. В двух шагах от него стояла девушка. В свете луны она смотрелась ужасно бледной. Белое платье и рассыпанные по плечам золотые волосы были запачканы кровью.

— Кристофер! Мой Кристофер! Он там! — тонкая рука указала на башню замка.

Когда Освальдо вновь перевёл взгляд на девушку, та исчезла, словно её и не было.

Кровь бешенно застучала в висках, а сердце забилось так часто, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

"Клянусь, я не уйду отсюда, пока не узнаю, что здесь происходит, и кто такой Кристофер! — подумал Освальдо. — И кто эта странная сеньорита".

Вблизи замок выглядел ещё более зловещим. В оконных проёмах гулял ветер, насвистывая жуткие мелодии. А вот и массивные дубовые ворота. Около них в лунном свете белели, сверкая пустыми глазницами черепов, два скелета.

Освальдо снял шляпу, отдавая мёртвым дань почтения, затем обошёл замок в поисках места, откуда можно было бы залезть вовнутрь. Самое удобное оказалось неподалёку — настоящая находка для воров. Только кто-то уже попытался воспользоваться, на свою беду — его скелет свисал с подоконника, болтая на ветру костяшками ног. Тогда Освальдо направился прямиком к башне, на которую указала девушка.

"Если я сорвусь с высоты, о, Боже, прими мою душу".

Проговорив мысленно эти слова, он сбросил плащ и шляпу, и, цепляясь за выступы, стал карабкаться вверх — туда, где зияло единственное окно.

Когда руки упёрлись в подоконник, он, подтянувшись, оказался в небольшой комнате. Посередине возвышалось широкое ложе. На нём неподвижно лежал богато одетый юноша.

— О, случайный гость, не к добру Вы здесь оказались! — воскликнул тот, даже не повернув головы в сторону пришельца. — Путник Вы, ищущий приюта, или вор, пожелавший чем-нибудь поживиться, уходите поскорее, если жизнь дорога! Здесь Вам ждёт смерть!

— О, нет, не для того я сюда карабкался, — возразил Освальдо, — чтобы так просто уйти! Пока я не узнаю, что здесь происходит, клянусь, не сдвинусь с места!

— Если так, то я расскажу. Только если попадётесь на глаза графине, на том свете на меня не жалуйтесь.

— Графиня? Это, часом, не та самая дама в белом платье, с золотыми волосами, которая стонала и звала Кристофера?

— Нет, это её дочь Эльфрида — любовь всей моей жизни! Ей одной всегда принадлежало моё сердце! Все подвиги, все стихи я, бедный рыцарь, посвящал ей. Можете представить, как я был счастлив, когда в ответ на мои пылкие признания услышал: "Я люблю Вас, Кристофер!"?

Я немедленно отправился к её матери, вдовствующей графине, хозяйке этого замка, и стал просить руки Эльфриды. Но графиня холодно заметила, что я не ровня её дочери, и отказала. Сама же с этого дня стала оказывать мне знаки внимания. Оказывается, мать моей возлюбленной полюбила меня с первого взгляда. Но я оставался равнодушен к её чарам, хотя графиня, справедливости ради, была тогда очень красивой, и многие мужчины сочли бы за счастье взять её в жёны.

Но я любил Эльфриду и с отказом мириться не собирался. Я уже думал, как выкраду свою возлюбленную, когда графиня неожиданно изменила своё решение. "Конечно, Вы Эльфриде не ровня, — писала она в письме, которое я от неё получил. — Но счастье дочери для меня важнее сословных предрассудков. Жду Вас вечером завтрашнего дня в своём замке, чтобы объявить о вашей помолвке".

Я думал: вот оно — счастье! — уже почитал Эльфриду своей супругой. Я был уверен, что графиня смирилась с моей холодностью и, убедившись в чистоте и искренности моих чувств к её дочери, не намерена более нам препятствовать. Но как жестоко я ошибался!

За наше счастье хозяйка предложила выпить вино. Лишь только я его пригубил, как упал без чувств. Очнулся в этой самой злосчастной комнате, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Надо мной стояла графиня, целовала в губы, гладила по волосам, обнимала моё неподвижное тело и говорила, что отныне я навсегда буду принадлежать только ей. Она призналась, что вызвала дьявола и продала ему душу в обмен на снадобье, превратившее меня в живой труп, и на собственное бессмертие.

"Но я Вас не люблю! — вскричал я. — Я люблю Эльфриду!".

"Эльфриду ты больше никогда не увидишь!", — был ответ.

Она не пускала ко мне мою возлюбленную, чьё имя я повторял, как обезумевший. Но однажды, когда графиня отлучилась, она вошла ко мне. Как ей удалось выкрасть у матери ключ — не знаю, но, признаться, не о том я тогда думал. Прикосновения Эльфриды, её ласки — это был миг счастья, подаренный жестокой судьбой. Миг, за который пришлось дорого заплатить.

"Я завтра схожу к знахарке, — обещала она мне. — Может, она подскажет, как снять заклятие?".

Но неожиданно вошедшая графиня это услышала и, сильно разгневавшись, выхватила нож и вонзила его в грудь Эльфриды. Стоит мне закрыть глаза, и я снова вижу её, смертельно раненую, слышу её шёпот: "Кристофер, любимый!". Хотя с тех пор прошло не одно столетие. Я кричал, как обезумевший, мечтая об одном: умереть вместе с моей Эльфридой. А графиня… клянусь, она равнодушно сбросила вниз тело дочери и стала меня обнимать со словами: "Теперь нашему счастью никто не помешает!".

Закончив свою горькую историю, несчастный вздохнул и замолчал. Гость, мертвенно бледный, сжав кулаки, тоже с минуту стоял молча. Затем, кое-как совладав с собой, спросил:

— Неужели же никто не пытался положить этому конец?

— Увы, после смерти Эльфриды пытаться стало некому. Хозяйка отравила всех слуг сильным ядом. Этим же ядом пропитала снаружи двери и подоконники нижнего этажа. Те, кто пытались проникнуть в замок, умирали мгновенно. Прошу Вас, уходите, пока живы! Если Вам удалось избежать смерти от яда, то гибели от ножа графини Вам не миновать!

— Поздно, Кристофер! Уже поздно! — прошамкала беззубым ртом неожиданно вошедшая старуха.

Немало старых женщин повидал Освальдо за свои двадцать пять лет. Но такую отвратительную — он готов был поклясться, что видит впервые. Сквозь обилие морщин, покрывавших её лицо, словно кора дерева, проглядывал нос с огромной бородавкой и глаза, полные похотливого сладострастия. Иссохшиеся костлявые руки вытащили из складок одежды огромный нож.

— Молись, пришелец! Пришла твоя смерть!

Освальдо выхватил шпагу, готовый защищаться. Но неожиданно в воздухе запахло серой, и через миг словно из ниоткуда появился… Изгнанник чуть не вскрикнул от изумления. Одно дело — знать, что дьявол существуе, и совсем другое — видеть его прямо перед собой.

— Поздно, мадам! — обратился нечистый к старухе. — Без вины осуждённый уже вошёл в замок. Так что теперь наш договор можно считать расторгнутым, а Ваша душа отныне моя собственность.

— Я заберу его с собой.

Графиня метнулась к лежащему, но Освальдо преградил ей дорогу:

— Назад! Вы не имеете права!

Он едва успел увернуться от ножа. Оружие, которым графиня на него замахнулась, лишь оцарапало ему руку.

— Увы, моя дорогая! — усмехнулся дьявол. — Убийство тут не поможет. И на Вашего возлюбленного, мадам, я никаких прав не имею.

Галантно, словно кавалер, он подхватил её за талию, и в следующую минуту оба вылетели в окно.

— Забери его! Забери Кристофера! Он мой! — неслись в ночи отчаянные крики графини, отдаляясь, пока, наконец, не затихли.

— Спасибо Вам, храбрый человек! — воскликнул Кристофер. — Ваше появление избавило меня от страданий!

Сказав он, он содрогнулся всем телом и рассыпался в прах.

— Мир твоей душе! — проговорил Освальдо.

Расстегнув пояс, он перетянул им раненую руку, чтобы остановить кровь. Затем принялся хохотать, как безумный...

Когда Освальдо, уставший и израненный, вернулся к карете, задремавший кучер вскрикнул и чуть не свалился на землю.

— Да успокойтесь же! Я живой!

— Фу ты, слава Господу! Я уж думал, сеньор, сгинули Вы там и теперь с того света явились… Мужики-то справились довольно быстро — не прошло и часа, как убрали треклятое бревно.

— Очень хорошо! — обрадовался опальный капитан. — Тогда поехали дальше.

Лишь только он оказался в карете, как сон сморил его почти мгновенно. Снился ему заросший тиной пруд возле замка. По берегу в свете луны виднелись очертания Кристофера и Эльфриды. Хотя они и были нечёткими, Освальдо легко мог понять, что они, после стольких веков разлуки, наконец-то обрели своё счастье рядом друг с другом.

"Спасибо Вам, сеньор Ривера, — заговорила Эльфрида. — Вы вернули мне любимого, а меня — ему".

"Если мы могли бы Вам чем-то помочь, исполнить Ваше пожелание, — добавил Кристофер, — мы будем очень счастливы это сделать. Вы нам только скажите, чего желаете больше всего на свете".

Освальдо на мгновение задумался.

"Мне уже едва ли можно чем-то помочь, — проговорил он. — Но я слышал, что король отправил в Сьюдад-Итиль отряд Вальдеса. А Вальдес, чтобы угодить королю, готов на всё. Если можете, прошу вас, защитите несчастных голодных людей!".

"О, сеньор Ривера, какое благородное сердце бьётся в Вашей груди! — воскликнула Эльфрида. — Даже сейчас Вы просите не для себя, а для тех, кто больше нуждаются в помощи".

"Мы с радостью выполним Ваше пожелание, сеньор Ривера. Слово рыцаря".

Тем временем в королевской спальне Морфей, наконец, принял в свои объятия немолодого утомлённого бессонницей монарха. Но долгожданный сон не приносил ему облегчения, ибо видения, которые перед ним представали, были страшными, тревожными. В этот раз ему снился тёмный замок, заброшенный, необитаемый. Среди бурьяна ему навстречу шёл молодой человек и золотоволосая девушка. Но это были скорее не живые люди — их силуэты подёргивались дымкой.

"Мы знаем, Ваше Величество, что Вы, ещё будучи принцем, продали душу дьяволу", — голос юноши звучал как будто издалека.

"Вы жаждали королевской власти. Но Ваш отец был ещё в добром здравии. К тому же, на Вашем пути стоял старший брат. В случае смерти отца трон перешёл бы к нему", — добавила девушка.

"Но дьявол помог Вам устранить эти препятствия. Ваш отец и брат через три дня умерли от лихорадки, и трон достался Вам. Но нечистый назначил час расплаты".

"И этот час уже близко. Дьявол скоро заберёт Вас к себе в ад. Но если Вы исполните три наших просьбы, мы подскажем Вам, Ваше Величество, как избежать этой страшной участи".

"Я готов! — крикнул отчаявшийся монарх. — Скорее скажите, чего хотите?".

"Во-первых, — приказал молодой человек, — Ваше Величество немедленно отменит приказ о подавлении голодного бунта в Сьюдад-Итиле. Во-вторых, высочайшим указом обяжет городские власти выдать голодающим хлеба из запасов, и в-третьих, издаст приказ о возвращении из ссылки капитана Освальдо Риверы. Когда всё это будет исполнено, мы подскажем Вам способ спастись от дьявола".

"Я сделаю всё, что вы скажете! Только поклянитесь, что не обманете!".

"Клянёмся спасением наших душ!" — услышал монарх, прежде чем пробудиться ото сна.

— Срок вышел, Ваше Величество! — дьявол радостно потёр мохнатые лапы, предвкушая лёгкую добычу. — Теперь Ваша душа в моей власти.

Не успел король и слова сказать, как слуга Сатаны схватил его поперёк туловища и немедленно вылетел с ним через раскрытое окно. Дворец стремительно уменьшался в размерах. Столица с парками, домами, площадями уже могла бы уместиться на ладони младенца, а король и дьявол поднимались всё выше.

"Когда дьявол Вас схватит, пусть Ваше Величество повторяет молитву, которую Ваша покойная мать читала у колыбели, — вспомнились монарху слова молодого рыцаря из сновидения. — И тогда нечистый потеряет над Вами всякую власть".

Объятый страхом, он не сразу вспомнил наставление. А вспомнив, стал горячо и громко выкрикивать слова, знакомые с раннего детства — так, словно надеялся докричаться до Всевышнего.

В какой-то момент он почувствовал, что больше не летит вместе с дьяволом. Оглянувшись, он увидел, что нечистого и след простыл, и он совершенно один висит высоко в воздухе.

"Так я и буду видеть до самого Судного дня! — подумал бывший король с огорчением. — А впрочем, лучше уж так, чем отравиться прямиком к дьяволу. Тем более, за время своего правления я сделал несколько добрых дел: помиловал и велел накормить горожан Сьюдад-Итиля, капитан Ривера вернулся домой. Может, за это мне на Страшном Суде будет какое-то снисхождение?".