Наступает новый день.

I'm going back to five o five

В салоне медленно играла завораживающая музыка, я чувствовал, как во все концы тела отдаёт теплом. Машина медленно передвигалась, заменяя один пейзаж на другой, словно бы красивое панорамное окно. В этот момент я понял, как сильно я люблю машину Дона. В салоне было тепло и несильно попахивало автомобильным освежителем воздуха. Я откинулся на спинку сиденья, и думал, с чего бы начать весь рассказ о том, что случилось за ночь, и как я оказался в лесу. В салоне витало некоторое напряжение, и я знал, что оно исходило от Дона. Он требовал ответов, но терпеливо ждал, когда я приду в себя.

You're waiting lying on your side

Сначала мы проехали тёмный лес, который ветвями своими мне всегда теперь будет напоминать того беспомощного старика, зверски убитого кем-то в этом страшном месте. Теперь же мы проезжаем красивую равнину, которую озаряет восходящее солнце. Всё до безобразия розовое и милое. Тьма отступает. Хотелось бы мне, чтобы эта темнейшая ночь закончилась, но я отлично понимал, что всё лишь только начиналось.

Появились первые дорожные знаки, развилки, я и Дон по-прежнему молчим, а ещё меня начало тошнить, и, кажется, что я не говорю с ним только потому, что боюсь того что стоит мне только открыть рот — как из него сразу же выльется всё содержимое, в совмещении с кишками. Прощай, желудок.

Появились первые машины.

Появились первые птички.

Появились…

— ЁБ ТВОЮ МАТЬ, НЕ МОЛЧИ КАК УМАЛИШЁННЫЙ! — закричал Дон, моментом приведя меня в чувства. Я встрепенулся с сиденья и начал пялить на дорогу.

— Я просто не знаю с чего начать… — заговорил я на автомате.

— Сука, я чуть по тебе не проехался, блядь, просто поверить не могу! — сказал Дон, ударив по рулю, но не сводя глаз с дороги. Опытный водитель, даже когда на дороге никого нет — продолжает смотреть на неё.

Однасплошная, двесплошные

— Но сейчас то нормально всё, — глядя на магнитолу, сказал я.

— Сказал “нормально” человек, который, блядь, весь вымазался в чьей-то крови. Я, конечно, знал, что ты ёбнутый, но это утро — просто край.

Повисла тишина. Я во весь рот заулыбался. Дон определённо не ошибается на мой счёт, ибо я даже почувствовал, как из-за того что я представил эту картину — у меня поднялось настроение. Всё это длилось на протяжении нескольких минут, я, тем временем, сидел и смотрел, как скачет эквалайзер магнитолы. В нос бил пряный запах, хотелось как можно скорее приехать домой и забыть обо всём. Внезапно даже для самого себя — я осознал, что блокирую насильно воспоминания той ночи в доме, пытаясь ни о чем не думать. Но мысли о том, что же случилось после того, как в наш дом пришёл тот дядька с коньяком — всё сильнее и сильнее забивались в мою голову, равно, как и свет поглощает предутреннюю тьму.

Я вновь начинал засыпать, но все мечтания о нормальном покое сводились на нет, как только я закрывал глаза, ибо я вновь чувствовал, а скорее — вспоминал, как по моему лицу стекает ещё тёплая кровь. Комфорт в машине куда-то резко исчез, и солнце тут же поблекло, а ещё плюс ко всему — меня неимоверно сильно тошнило, и немного болела голова.

— Блядь, Дон, останови машину, пожалуйст… — и я почувствовал, как к моему горлу подступила рвота, а я начал тянуться к дверной ручке.

Не успел Дон нажать на педаль тормоза — как я тут же распахнул настежь дверь машины, после чего, когда машина уже почти остановилась, выпрыгнул из неё сам. Я слышал, как мой товарищ что-то возразил на этот счёт, а может и не возразил, в тот момент это было уже не важно, ибо мой желудок прочищался, и мне закладывало уши, а Дон, высоко подняв брови, смотрел на это и думал, смеяться ему или плакать.

Рассудок врубился вновь тогда, когда я ослабший, упёрся бессильными руками в сырую землю и палил, в самую лужу сами знаете чего.

— Пиздец вкуснятина, — вымолвил из-за спины Дон.

Я усмехнулся и встал с четверенек на колени, высоко устремив голову вверх, при этом продолжая истерично хохотать.

— Знаешь, Дон, — перестав хихикать, продолжил я, — После этого процесса я чувствую себя…свободным. Сразу такая лёгкость по всему телу, и дышится намного свободнее.

— Ага, намного спокойнее дышится запахом собственной блевоты. Превосходно. Наконец-то ты показал себя таким, каким я тебя давно знаю, чертов ебанат.

— Ой, наконец-то мы раскрылись друг-другу, как это мило!

Затем мы вместе громко рассмеялись. По небу спокойно плыли белые пушистые облака, солнце с улыбкой грело землю и ласкало своими лучами моё лицо, я почувствовал себя жутко счастливым, даже не вспоминая о событиях предыдущих вечеров и ночей. Этим утром не казались страшными даже провалы в памяти. Мне хотелось поцеловать солнце и сгореть. Это был идеальный день, чтобы умереть.

— Поехали, я расскажу тебе начало этой глупой истории, а ты мне — её конец, — нажав на клаксон, сказал позади находящийся, Дон.

— Уже звучит многообещающе, — встав на ноги, и не отрывая глаз с неба, сказал я.

Первые пять минут пути мы вновь ехали, молча, а я наблюдал за тем, как облака медленно плывут по синему небосводу. Мне до сих пор было до приторности хорошо. В магнитоле играли знакомые, но так и не вспомненные мной тогда мотивы. Начало дня показалось мне через чур отличным.

Но после Дон начал свой рассказ.