Сотня миль, что отсутствовала между нами.

гладил её черные волосы, чувствуя приятное тепло в душе, от того что мой черный котёнок наконец-то рядом со мной.

— Знаешь, довези меня до Дома на Выжженной равнине, а сама отправляйся домой, — сказал я, не выпуская её из своих объятий.

— Но зачем? — наивно спросила она, хотя знала ответ заранее.

— Я не могу бросить своего друга, ни при каких обстоятельствах. Ты ведь рассказывала мне, то что видела разбившуюся машину, но в салоне никого не было.

— Да, а ещё машина дымилась. Но на чем же вы уедете домой? — отодвинувшись от меня, но глядя в мои глаза, спросила девушка. Они начинали наливаться слезами.

— Мы её починим, ведь я автомеханик. Я всё помню.

— Но почему ты решил что он в там? — словно бы поверив предыдущим моим словам, спросила она.

— Если его там не будет — мы поедем домой, хорошо?

— Но ты посмотри на себя! Ты весь грязный от крови, повсюду синяки, а что если тебя там ждёт опасность? — дрожащим голосом продолжала она.

В небе над нами прогремел гром.

— Дождь смоёт кровь.

Да. Она не знала ничего о тех ужасах, что творились на Равнине, но у неё было очень сильное предчувствие. Да и какое предчувствие? Всё и так понятно, когда перед тобой стоит израненный человек и не признаётся, каким боком он эти травмы получил. Я почувствовал, как на кончик носа упала первая освежающая капля. Я усмехнулся, поняв, что не помню, как добрался от машины до озера.

Девушка накинулась на меня с объятиями, и я почувствовал, как из глаз пошли слёзы. Я нашёл её. Она нашла меня. Кто-то бы, возможно, бросил бы Дона погибать здесь, заранее сочтя его мёртвым, удрав с любовью всей своей жизни, объяснив это тем, что это был единственный разумный выход, либо умрёт он один, либо мы втроём. Но не я. Для меня этот сукин сын будет мёртв только тогда, пока я не размажу Громового человека об кирпичную стену. Я сделаю это хотя бы потому что именно я ввязал Дона во всю эту передрягу.

Это была ненормальная любовь. Как любовь с первого взгляда, только взгляд далеко не первый, как мне казалось. Я окончательно запутался, но знал, что люблю её. И я был благодарен Провиденью, что оно подарило мне любовь хотя бы на эти часы, что могли быть последними в моей жизни.

— Ангел, прости, но так надо.

— Я пойду с тобой! Раз я везу тебя — то я буду рядом, тебе понятно?! — ударяя мою грудь своими маленькими кулачками, кричала на меня она.

А я, почему-то, был счастлив.

— Я боюсь, что тебе тоже достанется.

— Пожалуйста, пойми, что если ты так оставишь меня — снова одну, в неведении, что там с тобой происходит — то я сойду с ума. А если я тебя потеряю…То я хочу умирать рядом с тобой!

Девушка вновь обняла меня, и я заплакал, стараясь не подавать этому виду. Над озером сверкнула молния, я схватил её за руку и повёл к машине. Какое-то воспоминание резко мелькнуло в моей голове.

Когда я держал её так же, и я понимал, что должен охранять этого Ангелочка.

Она села за руль, а я нащупывал за пазухой свой револьвер.

— Милый, я тут бумаги у тебя дома нашла… — медленно проговорила девушка, подавая мне прямоугольный лист.

Прочитав лишь первые слова, адрес, и найдя своё имя, я понял, что унаследовал этот дом от своих погибших родителей…. Но ведь получается, что Громовой человек на самом деле не имеет к этому месту никакого кровного отношения? И так вот о какой главной бумаге говорил тот человек, что передал нам этот дом, а потом спешно скрылся? Теперь всё встало на свои места. Теперь я определённо должен был расставить все точки над и. Ибо так всё будет действительно по справедливости.

Теперь я понимал, как я смог провести над собой обряд по стиранию памяти, ведь я родился на этой проклятой земле.

Но меня уже не волновали эти части головоломок, что так быстро сошлись воедино. Я переживал за Дона, и за то, что мне придётся всеми способами стараться прикрывать свою подружку. Я поднял глаза с завещания, и увидел через лобовое стекло, какие тёмные над нами нависли тучи.

— Едем ко мне домой, милая. В мой семейный особняк на Выжженной равнине.

Девушка вдавила педаль газа в пол. И мы отправились на встречу с судьбой. Навстречу чёрным тучам.

Кровь брызгала из некоторых ран, но я чувствовал себя живым, как никогда раньше.

Ибо я проснулся не в сотне миль от неё.