Тайны наших домов.

— Перед тем как я начну говорить о событиях той ночи, я хочу, чтобы ты для начала сам привёл свою память в какое-то подобие порядка. К тому же, подобным способом я могу убедиться в том, что тебе напрочь не вышибло мозги, и ты до сих пор ещё хоть что-то помнишь, — начал Дон, не сводя глаз с дороги.

Я был удивлён такой просьбой, но всё же постарался напрячь всю свою память до предела, и в ней вспышками вскрывались события предыдущего вечера. Словно нить, которую ты только что схватил, но прошла минута — и она незаметно была выдернута из твоих рук. Сейчас моя память очень сильно напоминала дуршлаг с большими дырами. Когда в него начинали вливаться воспоминания — то они мигом просачивались сквозь дыру, в следствии чего получалось «вспышечное» воспоминание.

— Я не могу. Я что-то вспоминаю и мигом забываю. Это одновременно неприятно и одновременно страшно, — сказал я, вцепившись руками в свою голову и закрыв лицо коленями, грязными от влажной лесной земли.

— Давай я попробую дать тебе “ключ”, — после этих слов на лице Дона сверкнула многозначительная улыбка.

— В каком смысле “ключ”?

— Не суть совсем. Сконцентрируйся и слушай только мой голос. Это будет что-то вроде гипноза.

Я закрыл глаза и “зарылся” в своих коленках для того, чтобы лучше сконцентрироваться. Машина методично скакала по кочкам, а из магнитолы доносился джаз. Я открыл “окно” своей головы и выпустил оттуда все мысли. Я чист как росинка.

— Я готов, — решительно вымолвил я и в воздухе вновь начало преобладать молчание.

— Ворона, — сказал Дон, и я тут же почувствовал, словно бы сквозь мою голову пролетела птица. Как выяснилось позже — я впал в некий транс, благодаря которому я отлично ориентировался в своих воспоминаниях.

Я вернулся к похоронам вороны, затем всё пошло по хронологии, после похорон я очутился в прихожей, держа в руках две мокрых вещи — мою куртку и куртку нашего гостя. Я повесил их на вешалки в шкафу, и прошёл на кухню вслед за Доном и гостем. Звук сквозь воспоминания доносился очень плохо, как невероятно далёкое эхо. Мы все дружно сели за стол, над нами висела лампа. Новая порция туч надвигалась с Севера. Я решил выпить за это. Старик разлил алкоголь по рюмкам, мы одновременно выпили наши порции. Затем я иду к окну, потом ухожу от окна, сажусь обратно за стол. И…

И тут я вновь оказываюсь в машине, приятно ощущая, как большинство дырок в моем дуршлаге уменьшились в диаметре.

— Дон, я вспомнил некоторые детали! Я…

— Да, ты уже рассказал мне о них, пока был в трансе. Тот момент, на котором ты прервался — это пока последнее что ты помнишь, но сейчас я дополню всю картину, и тебе придётся вновь уйти в себя.

Ты сел обратно за стол и моментально вырубился. Мы со стариком усмехнулись, я ещё долгое время смотрел на тебя, не переставая ухмыляться, пока не услышал, как старик наливает новую рюмку. Я, конечно, был готов принять ещё немного этиловой амброзии (если не метиловой), но отлично уже понимал, что увлекаться таким сомнительным алкоголем не стоит.

— Этот дом — будет вашим проклятьем ребята, — сказал старик, доливая рюмку, и при этом горько, но иронично улыбаясь — Он может вас убить, а может и не может. Кто знает! Ибо я впредь до этого дня старался никогда не подходить близко к этому месту. Хотя мне в тот раз даже не удалось толком побывать здесь, но это и к лучшему.

— Но почему?

— Восемнадцать лет назад в этом доме жила весьма странная супружеская пара. Парень да девчонка, молодые, но уже бледные как сама Смерть. Почему странная? Да потому что эти двое не общались с соседями, редко выходили из дома, и от них вообще ничего не было слышно. Вообще. Только слухи, укатанные мраком, ходили вокруг их союза.

— А какие именно были слухи? — спросил я, чувствуя, как его история покрывается весьма интересным шармом, в особенности от того, что в эту историю теперь втянут и я.

— Иногда казалось, что в этом доме живут не реальные люди — а призраки. Оно и ясно, ведь всегда то, что окутано тайной, приобретает мистические черты. Я не верил во всю эту белиберду, которая гуляла по округе, пока не пропал наш любимый кот.

— Кот?! — выкрикнул я.

— Не перебивай. По всей деревне начали массово пропадать эти пушистые домашние любимцы. Сначала исчез один — вышел на улицу и не вернулся, потом второй, потом третий и так далее. Но в моём случае я быстро понял, что что-то не так, потому что наш пушистый ушёл из дома впервые за пять лет, хотя его до этого никогда не тянуло на улицу! Он боялся её! И вот, в один прекрасный день он просто берёт и исчезает! Разумеется, я сразу примкнул к тому лагерю, который считал, что за пропажей кошек стоят наши нелюдимые соседи.

— И как? Вы верно догадались? — с нетерпением спросил я, а ты в тот момент недовольно пошевелися и застонал.

— Обожди, — сказал старик, наливая новую рюмку, — тебе наливать?

— Нет.

— Мы, с остальными мужчинами деревни собрали небольшую группу и направились к тому дому, дабы устроить там обыск, да и обеспечить лобное свидание с этими двумя. Но…

— Но что?

— Как только мы добрались до дома — мы стали свидетелями пожара, который обуглил тамошние кирпичи на долгое время. Мы до сих пор думаем, что жильцы сгорели вместе с домом. Но уцелело только одно место — подвал, находящийся весьма глубоко под землёй, от чего пожарище его там и не достал. И что самое удивительное — мы нашли там наших кошек и маленького мальченку! Он прижимал к себе здорового пушистого кота. Этот мальчик называл себя ребёнком наших нелюдимых соседей. После этого инцидента его взял под свою опеку староста нашей деревни. Этот мальчик — и есть ваш громовой человек, в будущее время.

— Но как так вышло, что он стал здесь всем заправлять?

— А кто тебе такое сказал?

— Он сам вломился в этот двор и орал нам про это.

— Пройдёт время, и сами узнаете почему, ибо я видел лопату с намокшими комками земли на ней.

Затем ты вдруг соскочил с места и убежал в туалет. Старик тоже встал, попрощался и вышел, прихватив с собой пустой бутылёк. Как только за ним захлопнулась дверь — из туалета выскочил ты и начал “катить бочку” на зеркало. Сейчас я тебя процитирую: «Кто ты блядь! Кто ты!!!!» и со всей силы ударил рукой по стеклу. Затем я ушёл спать, а когда проснулся посреди ночи — не обнаружил тебя нигде. К счастью, я успел заметить что кроссовок на месте не было, из чего я и сделал вывод что ты ушёл в них из дома. Поэтому я завёл машину и отправился тебя искать по всей округе, и в один момент я зашёл так далеко, что мне пришлось ехать в обход через лес, чтобы добраться до дома как можно скорее, ибо у меня уже закрадывалось подозрение о том, что за ночь ты успел вернуться домой. К счастью, чутьё меня не обмануло, и я чуть не сбил тебя на том участке дороги. Вот такие пироги. Осталась лишь самая загадочная часть в этой истории, которую можешь поведать мне только ты.

После этого повествование Дона закончилось и он, впервые отведя глаза от дороги, с огромным любопытством смотрел на меня, в ожидании великой истории. Но, черт возьми, мне нечего было ему рассказать, хоть я и слушал всю эту историю с большим интересом.

— Дон, прости, но я до сих пор ничего не могу вспомнить, как бы я ни старался, — сказал я, и мне стало до такой степени за себя стыдно, что я даже опустил голову вниз, глядя на свои изрезанные руки.

— Ничего, сейчас мы приедем домой, и там, возможно, ты всё же вспомнишь. И главное — не забудь убрать за собой остатки от разбитого зеркала, а то я совершенно про это забыл.

Вспышка.

— Постой! Что ты сказал? — вцепившись в руку Дона, спросил я.

— Ничего, сейчас… — ошеломленно отвечал Дон.

— Нет! Последняя фраза!

— Остатки от разбитого зеркала, про которые я забыл, — повторил Дон, чувствуя, что он, так же как и я, напал на след.

— Используй зеркало как ключ! Сейчас же! Давай, сейчас я сосредоточусь.

Я закрыл глаза и упёрся лбом в коленки, освободил голову от мыслей. И…

— Зеркало.

Я смотрю на то, как из свежих порезов струится кровь, но мне не больно, ибо я пьян. Я буркнул Дону что-то невнятное и отправился спать, улёгшись поблизости с футлярами, в которых было оружие. Затем стало темно. Я уснул. А когда проснулся — чувствовал себя намного бодрее и яснее, чем это было до того как я заснул, но мне очень сильно хотелось отлить.

Головная боль преследовала меня даже сквозь транс, затем я сходил в туалет и после этого начали происходить действительно любопытные вещи. Я услышал завывания и глухие стуки, раздающиеся с заднего двора. Меня это сильно удивило, так как я был уверен, что Дон ещё спит, потому что я слышал, как он храпит этажом выше, и я решил сходить и проверить, что там происходит, не зовя на помощь Дона. Я надел кроссовки, и когда я вышел в коридор — я заметил, что из-под двери, ведущей на задний двор, исходит зелёное неоновое свечение. Это было похоже на то, что за дверью стояло что-то очень яркое и радиоактивное.

Я с недоверием взялся за ручку двери и открыл её. То, что я там увидел — повергло меня в шок, от чего я и забыл про всё это. Человеку всегда проще забыть о чем-то ужасном, чем бороться с этим и тем самым хранить в себе память о нем. На заднем дворе, группа пушистых бестий, называемых нами кошками, окружила небольшую разрытую кем-то могилку, в которой мы закопали ворону. Из ямы доносилось яркое зелёное свечение. Все кошки смотрели на него, задирая головы вверх и при этом виляя хвостами.

Они не выли. Они пели песни. Этот отвратительный протяжный кошачий вой, который мы приняли принимать за кошачью ругань — оказался песней. Так длилось некоторое время, пока кошки не заметили меня. Десятки адски сверкающих глаз устремили свой взор на меня. Песня прекратилась, и вместо этого послышалось визжание. Кошки разбежались кто куда и из маленькой ямки исчезло свечение. Я так и остался смотреть на всё это, как вкопанный.

А затем произошло что-то такое, что ввергло меня в шок, и я быстро дал дёру из дома, забываясь в жутком страхе. В подобном состоянии и добежал до леса, пока не рухнул на дороге без сил. То, что я увидел тогда, напугало меня до такой степени, что я не могу об этом вспомнить даже под воздействием транса.

— Вот и всё что я помню, Дон.

— Боже, мне до сих пор кажется, что ты напился как черт и поэтому несёшь такую лабуду. Ни тебе, ни старику я не верю.

Меня задели эти слова, но я промолчал. К счастью, к тому времени, как я закончил свой рассказ — мы уже приехали к дому. На улице стояло дневное время суток, и я не знал, как мне провести это время после уборки. Я не знал даже что мне делать с собой, ибо я понимал, что нёс чушь и ещё большим грузом было то, что я так и не вспомнил ничего из своего прошлого за всё то время, что мы здесь с Доном провели.

Мы зашли в дом, и на глаза тут же бросилось разбитое зеркало. Я пялился на эти осколки до тех пор, пока не услышал крик Дона.

— Блядь! Доставай пистолет!

Он выбежал из кухни, ошеломлённый, и смотрящий в сторону окна чуть ниже потолка. Я услышал шелест крыльев, доносящийся оттуда. Я потянулся к своей куртке за Мышьяком, и когда вновь обратил взор на Дона, то увидел, как он пытается отогнать от своей головы обезглавленную ворону, что пыталась своими когтями выцарапать ему глаза.

Она кружила вокруг него, а из того места, где раньше находилась голова — толчками выливалась застывшая кровь. И тут я вспомнил, что именно меня напугало тогда, на заднем дворе.

— ЕБУЧАЯ ОЖИВШАЯ ОБЕЗГЛАВЛЕННАЯ ВОРОНА!

Я навёл пистолет на витающую ворону и сделал выстрел, от которого она мигом сначала отлетела в сторону, а затем, ударившись об стену, рухнула на пол. Теперь-то она точно должна быть мертва, подумал я.

Затем я подошёл к Дону, который вытирал кровь с разодранной щеки. В гневе он выхватил у меня пистолет и высадил в пернатое чудовище весь барабан.

— Теперь-то она точно мертва.