Глава 28.

Ариенна тяжело дышала, пытаясь улечься на кровати так, чтобы уменьшить боль, но казалось, на ее теле нет живого места. Не обращая внимания на то, что может испачкать подушку кровью, она пробовала успокоиться и расслабиться. Но куда там, ребра и руки противно ныли, и каждое движение отзывалось острой болью. Не переставая проклинать и желать смерти Дарелу, девушка едва поспевала вытирать набежавшие на глаза слезы.

Он повел себя как истинный охотник: выждал момент, когда Аннетта уйдет в лечебницу навестить старика, и решил свести счеты с лучницей за все. За наполовину парализованную руку в частности… Ему было абсолютно наплевать на ее состояние, главное, чтобы не умерла раньше времени, до тех пор, пока дед не согласиться сделать его своим преемником. А судьба Ари беспокоила мужчину в самую последнюю очередь.

Невыносимо больно было от такого отношения, когда чувствуешь себя марионеткой в чужих руках. Твоя жизнь не принадлежит тебе. Чтобы ты не делал, как бы не пытался бежать из порочного круга — его никак не разорвать. Но причина бороться должна быть всегда, независимо от обстоятельств. И пусть весь мир ополчиться против тебя — причина жить всегда должна быть. Несмотря на всю несправедливость, боль, обиду, злость… надо сражаться, и кто знает, подмога может прийти в самый неожиданный момент...

Дверь в ее комнату тихо отворилась, и от этого Ариенна лишь сильнее зажмурилась: не хотелось видеть, кто пришел, не хотелось подтверждать самые паршивые догадки.

— Что это с тобой?!

Вдруг рядом с ней оказалась Аннетта, с ужасом разглядывая свою сестру. Лучница не считала нужным объяснять, каким образом она пострадала и кто в этом виноват. Боль от ударов постепенно уходила, и на смену ей возвращался жар и смертельная усталость.

— Убей меня… умоляю...

Девушка мгновенно отстранилась от кровати, настолько холодным был голос и странная просьба.

— Убей меня, сестренка… я не хочу больше страдать...

Анн бросила тревожный взгляд на больную и выбежала из комнаты невесть куда. Печально вздохнув, Ариенна закрыла глаза.

***

Кэрфен с досадой ударил кулаком по столу. Деду его знакомой стало хуже — лекарства помогали плохо. Правду говорят, что от старости нет ни спасения, ни средств, остается лишь принять ее, а затем умереть. Парню было все равно на шумиху в коридоре, у него дела были поважнее. Он и здесь не переставал работать над настойкой от той болезни. Алхимик полагался в основном на то, как лечил от этой хвори Рениса, вспоминал, что и какие ингредиенты использовал, как варил… Хотелось как можно скорее покончить с этим и заняться делами куда важнее. С его головы до сих пор не шел образ девушки, которую спас по-случайности, а теперь всеми силами пытается ей помочь. Хотелось помочь ей выбраться из лап того чудовища, ведь на такую жизнь она явно не заслуживала.

— Срочно приготовь жаропонижающую настойку! — в комнатку внезапно ворвался один из целителей, и парню ничего не оставалось кроме как приступить к делу.

Но все равно он размышлял о своем. Желание уберечь Ариенну от невзгод и проблем было сильнее всего на свете. Юноша вспомнил, как еще почти месяц назад хотел покончить жизнь самоубийством, отдав ей Фирена на воспитание. Не сказать, что аптекарь отказался от своего плана, но все равно первым делом надо было обезопасить ее. Любой ценой, и только потом отойти. Позволить, чтобы ученик страдал, он не мог.

Его руки уже заученными движениями отмеривали при помощи маленьких весов нужное количество ингредиентов и засыпали их в ступке, подготавливая кальцинатор.

Он постоянно ассоциировал ее со стрелою: быстрой, смертоносной, но хрупкой, которую при неосторожном или очень грубым движении можно сломать пополам. Легкая, практически невесомая, идеально исполнена и в руках мастера стрела становится великолепным оружием, которое в тысячи раз превосходит меч.

Время шло незаметно, и вскоре настойка уже была готова и очень вовремя. В коридоре поднялась суматоха, и тот самый целитель забежал за лекарством, ничего не говоря алхимику. Тот не обратил никакого внимания на происходящее и вернулся к своим делам.

К концу дня он даже завершил начатое вчера: зелье для Грега и тех, кому оно требовалось. Все еще размышляя, стоит ли ему возвращаться с ним в город, дабы лечить людей, юноша шел по длинному коридору к выходу. За одной из дверей аптекарь услышал голос, который был ему очень знакомым. Осторожно протиснувшись внутрь, он увидел на столе свою настойку от жара, а затем того, кому она потребовалась.

Ариенна… для него словно мир рухнул в один момент. Девушка лежала на койке вся в ссадинах, словно ее избили. Когда один из целителей поднял девушку на руки, дабы переложить на другое место, лекарь увидел небольшое пятно кровь на подушке. Спящее внутри него чудовище словно проснулось от тысячелетнего сна. Хотелось сию минуту уничтожить того, кто такое с ней сделал, испепелить мерзавца, убить...

Неизвестно, сколько бы он стоял словно статуя, всматриваясь в ее бледное лицо, как кто-то дернул его за рукав плаща. Обернувшись, Кэрфен увидел Фирена, который как и наставник с ужасом смотрел на лучницу.

— Господин, с вами хотят поговорить...

К ним подошел Грег, но алхимик не удостоил стражника и взглядом. Внимание парня было приковано к девушке.

— Мне мальчуган сказал, что лекарство готово. Когда в путь, парень?

— Прости, но я никуда не еду, — произнес он, неотрывно глядя на нее.

Сейчас отправиться в путешествие значило бросить ее в беде одну, здесь, вместе с сестрой и тем мерзавцем. У него без сомнения была черная и грешная душа, несколько смертей на совести, но такой грех он не смог бы себе простить, пусть даже сам боги просили его езжать следом за мужчиной. Нет… он сделал свой выбор.