Глава 4

Он шагает за ней по длиннющему коридору, спускается по лестнице — не той, парадной, а узкой, едва освещенной — оконце под потолком, как в тюремной камере. И ему кажется, что он готов ко всему, теперь уж точно готов.

Еще одна лестница, не иначе как в подвал. Решетчатые воротца с навесным замком (разумеется, у девчонки есть ключ). Металлическая дверца — девчонка наощупь находит замочную скважину, ругаясь вполголоса. Входит первой, зажигает один за другим газовые рожки — не меньше дюжины.

Мрачное подземелье? Ничуть не бывало! Ни дать ни взять — зал для торжественных приемов: с нарядной — именно нарядной! — каменной кладкой, камень — не серый, а тоже розоватый. С большим камином, понизу забранным решеткой — вроде как игрушечные копья на стойке, с часами — циферблат поддерживают, ну надо же, два дракона. С гобеленами, мягкими креслами… и оружием, оружием, оружием. Арбалеты, ружья, револьверы — сказочное богатство в глазах мальчишки. В этот момент он чувствует себя мальчишкой, которого привели в сокровищницу. Вдоль другой стены — подставки с кинжалами, короткими мечами, рапирами. Его взгляд невольно останавливается на топоре.

— Извини, топор есть, но ни плахи, ни палача. — Девчонка как всегда наблюдательна. — Могу предложить кое-что получше. — Непринужденным, почти изящным движением вытаскивает из подставки две шпаги. — Забрать с собой врага. В бою. — Сбрасывает туфли и делает шаг к нему. — Может быть, и до твоих весть дойдет. Об этом же в газетах напишут, наверняка напишут, тут есть и кому поплакать, и кому порадоваться, да и вообще событие такое, которое скрывать смысла нет, его ого-го как использовать можно. А наши газеты, будь уверен, читают не только у нас. Станешь символом сопротивления злобным пришельцам с запада.

— Побив тебя? Не смеши.

Готов ко всему? Как бы не так!

— Не побив. Убив особу королевской крови, — невозмутимо уточняет она, — которая к тому же неплохо управляется с этой штукой, — она салютует ему шпагой, на мгновение — только на короткое мгновение — становясь прежней дурашливой Хлоей.

Он демонстративно поворачивается к ней спиной.

— Тим не стал бы колебаться, выпади ему такой шанс. И да, разве справедливо, что все шансы до единого достаются тебе? Он ведь не виноват, что ему повезло меньше. Не пора засунуть куда подальше свою гордыню и побороться за вас обоих? Тебе — почти гарантированная слава, ему — легкая смерть. Ты ведь сегодня сам увидел — он обречен, а мучиться может еще долго.

Она обегает его и снова встает лицом к лицу.

— И не зыркай по сторонам, ничего ты с собой сделать не успеешь. Самоубийца из тебя не очень — практики маловато, наверное, и за порогом с полдюжины крепких слуг, а люди у моего дядюшки отменной выучки. Я крикну — они ворвутся и тебя скрутят. И все начнется сначала. Не знаю, как ты, а я устала.

— Зачем ты это делаешь? — вопреки его воле, вопрос звучит жалобно.

— Я и так сказала больше, чем надо. — Она кладет шпагу к его ногам.

Лет пять назад он лихо рубился с приятелями на палках — до шишек и царапин. Потом почувствовал себя взрослым и забросил детское развлечение. Но настоящего оружия сроду в руках не держал. К тому же сейчас его больше заботит не как половчее атаковать, а как не ранить. И это выматывает. А она… ловкая обезьянка, хоть силенок у нее и маловато. Откровенно потешается над его неуклюжестью, парирует по-шутовски, но — он видит — готова продолжать, пока они оба не упадут замертво… и вдруг его неумелый выпад достигает нежеланной цели. У нее на запястье проступает кровь.

— Делаешь успехи, — смеется она. — Год-другой тренировок — и, пожалуй, действительно сможешь меня укокошить. А пока — следи за рукой! — И проводит острием шпаги по кисти его руки, оставляя неглубокий, но ощутимый порез. — Попробуешь проделать то же самое? Только, предупреждаю, я буду защищаться.

— К демонам! — он швыряет дурацкую железяку в угол. Девчонка неожиданно следует его примеру и идет к ближайшему креслу. И опускается на пол, привалившись спиной к подлокотнику. Он садится рядом.

Тихо, как в каменном мешке, но светло и тепло.

— Не уходи… никуда… — несмело просит Хлоя.

— Да куда мне идти, — он вздыхает. Он понимает, чего она боится. Он больше не попытается сбежать — никаким способом.

— Я хочу, чтобы больше ни с кем никогда не случилось такой беды. Понятия не имею, что мы можем сделать, но ведь вместе что-нибудь придумаем, правда?

— Постараемся.

— И давай пообещаем, что больше никогда не выйдем друг против друга с оружием. Я обещаю — никогда.

— Да разве ж я…

— Лео… — тихо, просительно.

Сейчас не время спорить. Он не хочет спорить.

— Обещаю.

— Вот так сразу? А если кто-то из нас — я, или Рик, или мой дядя — захочет воспользоваться тобой, чтобы ославить твоих сородичей детоубийцами?

— Ты не захочешь. И им не позволишь. Или хотя бы вовремя меня предупредишь. А если и нет — я что, дурак — на девчонке зло срывать? — Он легонько щелкает ее по носу. — Прекрати прикидываться. И да — больше никогда мне не ври. За дверью никого не было и нет.

— Чуток не додумал. — Она улыбается. — Да, дюжины слуг нет. Но здесь ты всегда на виду, даже если сам никого не видишь. Скоро поймешь. Ты же умный. Когда не придуриваешься.

— Еще полслова — и я потребую реванша, — подначивает он. — На тренировочном.

— Подожди. — Она подается вперед и дотрагивается до его руки запястьем. Кровь еще не запеклась, рана у девчонки глубже, чем ему сперва показалось. Рана к ране… что она делает? — Кровью клянусь быть тебе сестрой, пока жива.

— Кровью клянусь быть тебе братом, пока жив, — без колебаний отвечает он. Неожиданно для себя. Но он хочет это сказать… а кто ему запретит?

— Тебе совсем не обязательно… — смутившись, начинает она.

— Испугалась? — Он перехватывает ее руку. — У нас не принято отказываться от клятвы на крови. Короче, раньше надо было думать, а теперь не выйдет так просто от меня отделаться…

— Э-эй! — Она упирается лбом в его плечо, будто бодает. — Я всегда мечтала о таком брате, как ты. В конце концов, в этом доме слишком скучно. Пора перевернуть все вверх дном, поставить на уши, а заодно и привидений здешних повеселить! А мне одной не под силу — дом такой большой, а я такая маленькая. — И добавляет очень серьезно: — Только сначала нужно вытащить Тима. Ты притворялся, что меня ненавидишь, а он — не притворяется. — Всхлипывает.

— И вправду маленькая, — смеется Лео, встает и подает ей руку. — Пойдем вытаскивать.