12 Глава. Рубиновый скорпион Трейвин.

Ночь. Тёмное небо усыпано звёздами. Полная луна освещает высотный дом, широкую асфальтированную дорогу и близлежащий парк.

Где я? Подобные места мне уже снились, но этот странный дом и парк вижу впервые — точно! Иногда ко мне приходит необычное чувство: что это я уже делал или этого человека где-то видел, или это место посещал, но… то касается повтора в прошлом. Сейчас же испытываю нечто другое. Не чувство повтора из прошлого, а то — что здесь я буду в будущем!

— Блин… — стал чесать я голову от полного непонимания. — Как такое может быть?!

Интересно, а пророки так видят будущее? Или это неподвижная картинка мне прислана кем-то из будущего? Но кем? Что он хочет сказать?

А-а… неважно! Просто постараюсь это запомнить!

Высотные дома в двадцать этажей я уже видел, и не этим он странен. Необычное было вот что: середина здания как будто взорвано — осколки стёкол, бетонных блоков и всего того, что находилось внутри дома застыло в воздухе, словно произошёл мощнейший взрыв. И пусть всё это застыло в воздухе, как распустившийся цветок, беда уже произошла. Многие бетонные блоки раздавили на широкой трассе автомобили, людей в них и просто случайных прохожих.

Застывшие лица людей от ужаса, брызги крови, раздавленные тела на асфальте — всё это меня глубоко потрясло. Страстно захотелось предотвратить трагедию. Но как?..

Не в силах терпеть жуткое зрелище, я двинул в парк по вымощенной плиткой каменной тропинке. Плитки были сделаны из светлого камня и напоминали четырёхконечные звёзды.

Даже листья, что упали с дерева, застыли в воздухе. Взял одно такое в руки и не почувствовал ничего необычного. Бросил, и листик, кружась, упал на землю. Странно…

Каменная тропинка вывела меня к круглому фонтану, возле которого были длинные удобные скамейки — деревянные, с высокими спинками.

— Кху-кху-кху… — донёсся до меня смех откуда-то сбоку. — Какое же скучное тихое местечко ты выбрал для своей смерти.

Слева от меня, на скамейке сидел таинственный незнакомец с широкополой шляпой на голове, которая скрывала его лицо. На голый торс был надет чёрный жилет, что не мог скрыть рельефные мускулы на руках, сложенные на груди, и животе (эдакие квадратики, точно он черепашку проглотил). Шорты до колен, с бахромой внизу штанин, также не скрывали мощные икры ног.

Незнакомец приподнял полу шляпы, и я увидел его глаза: вместо белков угольная чернота, а зрачки багрово-алые, с гранями, словно это рубины. Тонкие красивые усы, как ни странно, добавляли ему шарма, а вот хищная улыбка — пугала.

Кстати, вся его кожа была белой, как мел — такая же была у Джа-Джанга.

— Спасибо тебе, парниш-малыш, за то, что надел меня. Кху-кху-кху… В последней стычке мне не слабо досталось, и я уж думал: помру, — и потянулся за гитарой, которая лежала рядом на скамейке. — Поэтому, прежде чем воткну в тебя своё жало, — над ним приподнялся дугой хвост скорпиона — рубиновый, с гранями и алый, — сбацкаю-ка тебе свой РОК!

Натянул на руки чёрные кожаные перчатки и ударил по струнам гитары…

Такую АДСКУЮ музыку мне ещё не приходилась слышать. И слава богу! От такого дикого запила даже капельки воды, которые застыли в воздухе вкруг фонтана, лопались, а листья деревьев улетали прочь… По-моему они даже сворачивались в трубочку!

Мне даже не помогало то, что я закрыл уши ладонями! Ужасные по силе аккорды стальными гвоздями вонзались в мои уши… А я-то наивный думал: у него по звучанью самый страшный — это его смех. Ага, как бы ни так! Ужаснее его рока — нет ничего!

О, боже! Он ещё и запел! Дикий вой перебивал даже гитарные аккорды!

А незнакомец тем временем получал бескрайнее удовольствие. Поставив одну ногу на скамейку и играя на гитаре, он дико кричал всю глотку и выл на полную луну…

Похоже это надолго. Пора сматываться отсюда, пока не помер от смертоносной музыки и диких криков. Я попятился и нырнул в кусты. Мне удалось убежать не так уж и далеко, когда дикие запилы перестали звучать. Наступила тишина…

Внезапно позади меня раздался треск, и я еле успел отскочить в сторону, когда рухнуло дерево.

— Эй, парниш-малыш, ты сумел разозлить доброго дяденьку Трейвина! — по стволу поваленного дерева ко мне приближался незнакомец в широкополой шляпе и с рубиновым хвостом скорпиона. — Я очень не люблю, когда мои обожаемые слушатели сбегают от меня, не дослушав до конца такую прелестную мелодию. Такой бальзам для ушей.

— Да ты шутишь! О чём ты! Какой бальзам! Это самые настоящие железные иглы, которые ты втыкаешь раз за разом в нежные и ранимые уши слушателей! — и страдальчески поднял руки к небу.

Трейвин в кожаной чёрной жилетке поставил на сук ногу, а на неё руку и ткнул в меня указательным пальцем.

— Парниш-малыш, да ты просто не знаешь, что такое РОК! Тогда… — он спрыгнул со ствола дерева и вытянул перед собой руку, — я заставлю твоему телу прочувствовать, что такое НАСТОЯЩИЙ РОК, — и в его руке появился белый и словно из кости месяц. Его острые рога смотрели на меня.

Итить! Теперь он хочет меня убить! Всё-таки надо было дослушать его рок до конца!..

И когда у него появился второй месяц в другой руке, то Трейвин тут же бросился на меня.

— У-рья, у-рья, у-рья… — кричал тот и наносил удары с месяцами в руках, а я изо всех сил уклонялся от них, уворачивался. — Ну что — чувствуешь уже: как кровь закипает в теле? Как сердце бешено стучит в тебе в возбуждении и тебя всего трясёт, и хочется кричать во всё горло? Да? Тогда знай — это и есть РОК!

Трейвин в полном экстазе, с блаженной улыбкой на лице непереставая наносил удары. И каждый удар был нацелен, чтобы меня убить.

Вжик! Я отклонил голову назад и вовремя: острый белый месяц из кости лишь оцарапал мне кадык.

Вжик! Острый рог месяца воткнулся в плечо.

— Кромсай, рви плоть мой Кровавый Серп. Заставь этого мальца прочувствовать РОК! — и со всей силы рванул белый месяц на себя.

От жгучей боли у меня на миг помутилось в глазах, но я успел увидеть фонтан крови, что брызнул из плеча.

На одних инстинктах отпрыгнул назад, зажимая раненое левое плечо рукой. Однако я хорошо чувствовал, как кровь выходила из меня тёплыми толчками.

Трейвин швырнул в меня месяц, который крутился, как бумеранг.

Пригнулся. На лицо посыпались мои срезанные волосы.

Не пойдёт! Держаться на расстоянии тоже не выход. Рванул в ближний бой.

Кристальная рука появись! Кости правой руки жутко заболели, казалось, по ним били молотом…

— Кулак Титана! — ударил я рукой, которая превратилась в кристалл, в грудь Трейвина.

Тот заскользил назад и остановился шагов через пять.

— Парниш-малыш, не смей использовать мою же силу против меня. Не то… — его тело стало быстро покрываться багровыми кристаллами, и вот он уже весь словно из рубина, — ты будешь чувствовать рок недолго! — и тотчас прыгнул на меня.

Оба рога белого месяца, который Трейвин держал в правой руке, полностью вошли в живот. От мощнейшего удара меня подкинуло высоко в воздух.

Я упал на землю и чуть не потерял сознание от боли в ранах. С трудом засунул правую руку в карман и вытащил перчатку. Помогая себе зубами, надел её на руку.

Поискал глазами противника. В трёх шагах от меня Трейвин хищно скалился, его тело больше не покрывали багровые кристаллы, и, похоже, нападать он не собирался. Ждал, пока я не поднимусь на ноги.

Я создал пружину и отрыгнул далеко назад, в направлении высотного здания. А Трейвин стал нагонять меня огромными скачками.

Запрыгнул на кусок бетонной плиты, что висел высоко в воздухе, над деревьями, которые находились с краю парка, возле шоссе и высотного здания.

Ко мне снизу на жёлтом тощем облаке подлетал Трейвин.

Я выпустил сеть эластита на бетонные обломки, что висели рядом, в воздухе и подтянул на себя. Сформировал оружие и заставил эластит затвердеть. Теперь можно и в бой!

— Бетонный молот! — падал я на Трейвина с молотом в руках, держась за длинную рукоять.

Сейчас я тебя прихлопну, как таракана тапком!..

Тук-тук, тук-тук…

Я открыл глаза, проснулся. Кто-то стучался в дверь моей комнаты. А рядом с кроватью стояла Пламевласка и довольно улыбалась. У неё всё также была грудь обмотана ярко-алыми лентами с золотистыми искрами, и только низ живота приоткрыт. В широких, просторных штанах. На обоих предплечьях завязаны чёрные шнурки. На правом болталась пушистая кисточка, на левом острый клык, словно из изумруда. Руками сжимала рукояти огромных палашей, которые положила себе на плечи так, что клинки скрещивались у неё за шеей.

— Утро доброе! — пожелала мне Пламевласка и сняла с плеча один из палашей, воткнула его в пол. — Да я смотрю, ты становишься настоящим мужчиной! Молодец! — и показала мне жест с поднятым большим пальцем.

— Чего? — и удивлённо уставился на девушку.

Та подошла ближе.

— Я говорю о том, что ты научился прятать от меня свои кошмары, и я не могу больше попасть туда. Сам борешься с кошмарами, да? Так держать! Молодец! — и хлопнула мне по плечу «слабенькой» рукой. Той, что спокойно держит палаш, который мне не поднять и двумя руками!

Уй-ё… как больно! Прямо по тому месту, которое распорол мне Трейвин! От боли у меня даже цветные пятна поплыли перед глазами.

Улыбаемся, улыбаемся… не гоже перед девушкой слабость показывать!

— Ну, раз у тебя всё прекрасно, то я пойду, посплю.

Серебристый браслет у меня на руке стал нагреваться, а Пламевласка начала истончаться, как туман.

— А кто прервёт мой сладкий сон, то об этом горько пожалеет! — пригрозила она огромным клинком, повернув руку так, что яркий луч света отразился на острие лезвия. — Покромсаю! — напоследок хищно улыбнулась и призрачной дымкой втянулась в браслет.

Ну вот, исчезла, наконец-таки! Теперь можно и осмотреть себя. Ран нет, но вот левое плечо и живот болели так, словно меня ранили на самом деле, а не во сне. Интересно, а если Трейвин убьёт меня там, то я умру? И тогда он захватит моё тело? Скорее всего…

В дверь всё ещё стучали. Так, где мои штаны? А вон на полу лежат! Рубашка, рубашка… Глазами пробежался по светлому персидскому ковру с красочным орнаментом, мягкому пуфику возле большого зеркала с туалетным столиком, на котором были и ароматные свечи, и цветы в вазе, и ещё много чего… Блин, где же рубашка! Я даже посмотрел на стену, слева от огромной кровати с балдахином, на которой я спал. На стене висела большущая картина с крепкой рамой, оттуда мне улыбался какой-то красавчик. Наверное, известный дамский угодник!

О, нашёл! Возле изголовья стоял резной стул, а на его спинке висела моя рубашка. Да… с такими кошмарами не только забудешь, где что лежит, но и где уснул. Ну почему мне досталась такая комната!!! Это же женский будуар! Эх, невезуха…

Оделся, встал. Ох-ё! А раны-то болят! Ну почему — когда я почти прихлопнул Трейвина молотом, то меня разбудили?! Эх, невезуха…

Пошёл открывать дверь и по пути ещё раз бегло окинул взглядом комнату, и заметил в дальнем углу целую гору костей: человеческих и от животных.

Блин, Пламевласка! Ну, зачем свои игрушки тащить-то ко мне в комнату, а?..

Открыл дверь. И тотчас её захлопнул…

Итить! Лучьяна! Откуда она узнала, что я здесь ночевал? Если увидит этот женский будуар и человеческие кости в углу, то может не о том подумать!

Осторожно приоткрыл дверь и боком протиснулся в узкую щель.

— Среброкрыл, что с тобой? — удивлённо вскинула тонкие брови голубоглазая красавица.

— Да так, с дверью не порядок, — подхватил девушку за локоток и увёл к широкому окну, что располагались на правой стороне коридора, а по левой были двери комнат.

С радостью плюхнулся на широкий подоконник и подставил лицо под яркие солнечные тёплые лучи.

Лучьяна мялась, теребила край платья и никак не могла первой начать разговор. На ней сегодня было прекрасное платье нежного голубого оттенка, на голове маленькая шляпка, сдвинутая набок, такого цвета, а на ногах лёгкие босоножки.

— Ты вчера так резко убежал. Обиделся на нас, наверное? — подняла лицо на меня и чисто и открыто посмотрела.

Боже, какие у неё красивые глаза! Словно ясное лазурное небо, умытое после дождя!

— Нет. Просто неожиданно вспомнил о Куни и пошёл его искать, — и мягко улыбнулся.

Лучьяна приложила маленькую ладошку к моей щеке и стала как бы поглаживать большим пальчиком скулу.

— Тогда, счастье моё, я расскажу тебе свою историю, — и взгляд её затуманился, словно она заглянула в прошлое. — Я жила со своей сестричкой в небольшой деревеньке, которую защищал Герой. Прославленный после множества подвигов он вернулся с Таинственного Острова на континент Трилистник и поселился в замке неподалёку от нашей деревни. Герой любил часто устраивать праздничные ярмарки, на которых все от мало до велика соревновались в силе, скорости, находчивости, ловкости и даже красноречию! Там-то я и научилась стрелять из лука, и о наших необычных глазах все и узнали. Именно Герой посоветовал мне с сестричкой на время надевать повязки на глаза, когда те устанут. Сейчас в них нет нужды, ведь я ношу очки! — и изящно поправила тонкую оправу. — Всё было хорошо, пока не появились они — Иные!..

Девушку словно тень накрыла: взор поблек, губы сжатые в тонкую полоску — побледнели. Каким-то безжизненным голосом она продолжила:

— Иные вместе с Изменёнными, что им подчинялись, напали, когда Герой отлучился в столицу. Они узнали о наших глазах! И ворвались в деревню только с одной целью: похитить меня и сестрёнку! Я уже тогда хорошо стреляла из лука, но вот сестрёнка… — её голос дрогнул, — совсем не умела, поэтому она держалась у меня за спиной. Мне приходилось отстреливаться от всех сразу, и нас почти схватили, когда неожиданно появился Герой. Мя стали побеждать, но вдруг один из Иных натравил на нас целую стаю песчаных волков, и пока мы от них отбивались, то те сбежали, похитив Миранеллу! Я не смогла уберечь сестричку!!! — закричала Лучьяна и в слезах бросилась ко мне на грудь.

Сквозь тонкую рубашку я почувствовал её горячие слёзы. Лучьяна рыдала, но продолжала говорить:

— Я везде её искала, везде! Спрашивала у всех, но… никто не знает, где находиться Орден Изменённых! А эти изверги в это время ставят опыты над моей сестрой! — в бессилии она стучала кулачками мне по груди. — Что мне делать? Как мне её найти? Где она?..

Плач Лучьяны, словно ножом резал моё сердце, и мне до зубного скрежета захотелось её утешить, но… ЧТО Я МОГУ? Любые слова здесь бессильны!

Постепенно девушка перестала всхлипывать и вскоре подняла на меня заплаканное лицо.

— Среброкрыл, ты поможешь мне?

Я крепко обнял девушку.

— Конечно. Я непременно найду и спасу твою сестрёнку! — гладил её по голове.

Лучьяна уткнулась мне в плечо и тихо произнесла:

— Спасибо!

Так мы и стояли в пустом коридоре и в тишине…

Через какое-то время Лучьяна зашуршала платьем и протянула мне свёрнутый свиток, завязанный красной ленточкой, который я тотчас взял в руки.

Она с надеждой посмотрела мне глаза и улыбнулась.

— Не знаю почему, но я чувствую, что только ты сможешь спасти Миранеллу из лап Ордена Изменённых!.. Там, — погладила пальчиком Лучьяна свиток, что был у меня в руках, — под золотисто-багряным клёном я с сестрёнкой стою в обнимку. Это подарок нам от знакомого художника.

Я взялся за красную ленточку, хотел развязать, но Лучьяна положила на свиток руку и отрицательно покачала головой.

— А я ведь так тебя и не отблагодарила за то, что ты спас меня тогда в лесу, — Лучьяна улыбнулась и с нежностью во взоре наклонилась ко мне и чмокнула в щёку. — Спасибо тебе!

Резко развернулась и с пылающим лицом от смущения убежала прямо по коридору, стуча босоножками по полу.

Я схватился за поцелованную щёку. Итить! Вот это да… Всем наградам награда!

Какое-то время стоял столбом — блаженствовал!

— Ур-р-р… — проурчал недовольный живот от голода. Мол, пока ты наслаждаешься от поцелуя, — я голодаю!

— Ясно, ясно… — погладил я живот, — уже иду завтракать!

Спустился на первый этаж. Там за одним столом завтракали белокурый красавец Стэн и крошка Лисана в детских шортиках на лямках. Решил к ним присоединиться, а то пока найду Куню — могу загнуться от голода.

— Приятного аппетита! — присел я рядом с ними.

Стэн, как и вчера, совершал предтрапезный обычай — расчёсывал длинную чёлку позолоченной расчёской и придавал ей вид клюва ястреба: загнутый, острый. Так что кончик чёлки касался его носа.

— Ну, герой-Среброкрыл, что будешь заказывать? — обратился ко мне Стэн. — Советую заказать устрицы, они здесь необычайно вкусные! — и взглядом указал на свою тарелку, в которой жареные устрицы были красиво украшены петрушкой и другой неизвестной мне зеленью.

Лисана презрительно пфыкнула и сморщила носик, потом наклонилась над столом и ткнула указательным пальцем парню в грудь.

— Заруби себе на носу, вкуснее молока ничего нет! А ты — устрицы!.. — и села на место.

— Да-да… только я бы не хотел, чтобы потом Среброкрыл часто бегал в туалет по-маленькому. И ты тоже не мучь себя! Сходи, сделай пи-пи, а то трясёшься за столом, терпишь, — и указал расческой в сторону уборной.

Девчонка покраснела, сжала руки в кулачки и как ударит ими по столу, да как крикнет на весь зал:

— Я не хочу пи-пи!!!

Все ковбои обернулись к нам. Лисана жутко покраснела, так что стала похожа на помидор.

— Ну всё, капитан, ты доигрался! — резко встала, разбежалась и как прыгнула вперёд, с вытянутой правой ногой перед собой (вторую поджала под себя), да как впечатает свою стопу тому в лицо, что бедолагу тут же со свистом вынесло из-за стола.

От увиденного у меня нижняя челюсть с лязгом упала на пол, а глаза от удивления выпучились, наверное, сантиметров на двадцать!

Фига себе! Вот тебе и крошка Лисана!.. Да она же мастер рукопашного боя!

Стэн летел со скоростью пушечного ядра и сметал всё на своём пути: столы, стулья и даже людей! Бедный, бедный Стэн… ты, видать, забыл, что нельзя обижать миленьких крох! Иначе ждёт расплата!

Несколько ковбоев спокойно так себе сидели у стены, ни кому не мешали, завтракали, как вдруг к ним прилетел капитан, который с шумом врезался в них. Образовалась куча мала: разгневанные ковбои хватались за Стэна, тянули к себе, дабы вдарить тому в морду, а капитан из-за всех сил пытался избавиться от них и встать на ноги.

Итить! На ногах у капитана — коньки! Зачем они ему — здесь же нет льда?!

Пока я протирал глаза (вдруг мне показалась, что на капитане такая странная обувка!), то проморгал важный момент, когда Стэн расправился ковбоями, которые повисли на нём, точно разъярённые коты на загривке здоровущей собаки. Теперь ковбои были погребены под грудой снега. Ничего себе! Откуда он здесь взялся?! А капитан неторопливо и с удовольствием скользил к нам на своих коньках, спрятав руки за спину.

Ого! Лёдовая дорожка сама собой образовывалась перед капитаном. Вот оно что! Коньки — это Мифическая предмет!

— Ясно, ясно… — пробормотал я, качая головой.

Приближаясь к нам, Стэн резко затормозил, и из-под лезвий его коньков в нашу сторону полетел снег, который накрыл меня и Лисану огромным снежным валом.

— О, простите, простите! Опять я не рассчитал свою силу, — а сам присел возле снега, что накрыл мои ноги, и хлопал обеими руками, придавая тому круглую форму.

Да ты шутишь! Он что — хочет из меня снеговика вылепить!

Так как я был полностью погребён под снегом, то, наверное, был похож на большой сугроб, из которого торчали только глаза.

— Извини, увлёкся, люблю со снегом играть! — стал извиняться Стэн, когда прочувствовал на себе мои гневные и жгучие лучи, которые я выпускал из глаз.

Теперь капитан старательно выкапывал меня из сугроба, разгребая снежный вал обеими руками.

Неожиданно сугроб, который был чуть меньше моего и стоявший слева, начал быстро таять. Вскоре показалась голова разгневанной Лисаны. Снег с неё быстро таял, потому что девчонку с двумя милыми хвостиками охватывало багровое пламя. И хоть огненный покров был не толще пальца, этого вполне хватило, чтобы растопить весь снег за две минуты (который накрыл Лисану).

— Чёрт тебя дери, капитан! — Лисана, разозлённая до нельзя, стояла сжав кулаки.

А вот и её Мифический предмет — две бывшие алые ленточки, которые раньше были красиво завязаны бантиком на прелестных косичках, теперь обратились в змеек из пламени и как бы шипели на парня. Именно от них и образовался огненный покров, что охватил девчонку, словно сухую ветку в костре, но это ни сколько ей не вредило.

Вспыхнуло пламя из-под ног крошки Лисаны, и она тотчас прыгнула с места в сторону Стэна, вытянув правую ногу вперёд, а другую поджала под себя.

Белокурый красавец с лёгкостью отклонился от мощного удара ноги, отпрыгнув в сторону, и при этом успел совершить в воздухе изящный пируэт, а когда приземлился, то, скользя на льду, объехал девчонку по широкой дуге.

А Лисана, хоть и промазала и упала на попу, отступать не желала. С трудом встала и приняла боевую стойку: широко расставила ноги и прикрыла корпус и лицо руками. И чем дольше она стояла на одном месте, тем сильнее таял лёд у неё под ногами.

— Да не кружи ты тут! — пожаловалась девчонка с двумя милыми косичками и в детских шортиках на лямках. — Остановись хоть на миг, а то меня уже от этого начинает тошнить! — и на несколько секунд прикрыла глаза ладошками.

Не обращая никакого внимания на просьбу Лисаны, капитан продолжал скользить, держа руки за спиной, и чертить коньками на льду круги, петли, повороты… И при этом он ловко объезжал столики с ковбоями!

Наш миленький рукопашный боец (с двумя косичками!) учёл предыдущий печальный опыт и не стал прыгать с места. Вместо этого Лисана опасно заскользила в сторону Стэна. Она стояла на одной ноге, а другую вытянула перед собой.

И снова белокурый красавец с лёгкостью избежал удара, отскочил далеко вбок (не забыв сделать изящный пируэт в воздухе!).

Однако Лисана была к этому готова и после очередного промаха внезапно села и, оттолкнувшись руками и ногами ото льда, полетела к капитану, совершая кувырки в воздухе. А когда приземлилась всеми конечностями, словно паук, то резко вскочила и мощно выстрелила правой ногой снизу вверх. Капитан защитился, скрестив руки перед собой, однако сила удара была настолько велика, что того подбросило высоко в воздух, и он по широкой дуге полетел, сверкая лезвиями коньков.

Повернув голову в мою сторону, белокурый красавец с загнутой длинной чёлкой, как клюв ястреба, летел долго, и на его лице явственно читались мысли: «Почему Лисана никак не оставит меня в покое?! Сколько же можно дуться и обижаться на какой-то снег?! Вон Среброкрыл, после того как выбрался из снежного сугроба, не кидается же на меня! А спокойно стоит и дрожит от холода».

Три ковбоя, которые сидя за завтраком что-то бурно обсуждали, не заметили, как на них сверху падал капитан, и когда тот рухнул на стол, то они опешили. Кто-то так сидел с вилкой в руках и солёным огурцом во рту, словно курил сигару… Зелёную! И пупырчатую…

Пока Стэн выбирался из-под обломков стола, крошка Лисана быстро к нему приближалась.

Остановилась в двух шагах от него и, подперев бока руками, крикнула:

— Капитан, давай вылась быстрее! Ещё один слабенький пинок, и я пойду продолжать свой завтрак, прерванный тобой! — и ткнула пальцем в Стэна, который вставал на ноги. Правда, со стороны это выглядело так, как будто белокурый красавец стоит, преклонив одно колено, перед маленькой госпожой (в детских шортиках на лямке и с двумя милыми хвостиками!). На девчонке уже не пылало пламя, да и огненные змейки превратились в алые ленточки.

Тут один из ковбоев положил свою руку на плечо Лисаны и недовольно произнёс:

— Малышка, иди играйся в другом месте. А с парнем мы сейчас поговорим по-взрослому о причинённом нам ущербе, — и хрустнул кулаками, разминая руки.

Вот идиот!.. Как он с ней разговаривает!

Крошка Лисана снова воспылала и, взяв за грудки ковбоя одной рукой, другой щёлкнула пальцем по широкополой шляпе, и та далеко улетал куда-то в глубину зала.

Ого! Да наш ковбой-то — лысик!

Тем временем неугомонная хулиганка схватила правой рукой за затылок ковбоя и с силой стукнулась лбом в лоб, да так мощно, что по залу прошлось гулкое эхо. Многие сидящие скривились так, словно у них зубы заболели — да все разом!

Эх, жалко, жалко бедного ковбоя! Тот почти потерял сознание, когда крошка Лисана решила его поучить:

— Заруби себе на носу, ты мне не указ! — и отшвырнула уже обмякшее тело в сторону его друзей, которые вмиг подхватили и оттащили подальше, где и стали приводить в чувство.

— И что вы тут устроили? — Лучьяна стояла на ступени середины винтовой лестнице и держалась за перила.

Ух-ты! За это время она уже успела переодеться! Теперь на ней был охотничий костюм, где из множества кармашков торчали маковки ромашек.

— Ничего не устроили! Вот пну напоследок капитана, и можно будет продолжать завтракать! — крошка Лисана подпрыгнула и ударила вертушкой, целясь в грудь, но белокурый красавец, как будто ждал этого, резко присел, так что девчонка вновь по нему не попала, и, вытянув левую ногу вперёд, красиво крутанулся на одном коньке.

— Да хватит вам уже ссориться! — громко воскликнула Лучьяна и сняла очки, затем стремительным движением взяла в руки лук и выпустила кучу стрел.

Быть того не может! За одно мгновение она пришпилила ко льду и капитана и хулиганку! Точнее края их одежд. К тому же, стрелами обвела очертания тел так — что те даже шелохнуться не могли! Одуреть! Вот это скорострельность! А я ещё сомневался в том, что Лучьяне не под силу завалить медведя… Да она их пачками уложит!

Пока я удивлённо таращился и подбирал с пола свою нижнюю челюсть, голубоглазая красавица спустилась с лестницы и прошла к друзьям. Те беспомощно смотрели на неё, когда она освобождала их от стрел, которые складывала в колчан за спиной.

— Уа-а-а… — раздался сбоку от меня протяжный зевок.

Повернулся, а там Пламевласка сладко подтягивалась, заложив одну руку за голову.

Эх, какая же она миленькая! Когда потирает глазки кулачками со всклоченными волосами, в которых плясали язычки пламени, и в пижамке с нарисованными обаятельными мишками! Да… и пусть себе сжимает в одной руке рукоять палаша с зелёным лезвием. Всё равно милашка!

— Уже выспалась? — смотрел я на неё с нежностью.

— Нет. Опасность приближается. Вон даже он её почувствовал, — мотнула она головой в сторону, где подпирая спиной стену стоял Куня, что подкидывал в воздух чёрный нож и ловил его за самый кончик лезвия. Его вид казался расслабленным, но напряжённый взгляд, который он бросал в моём направлении, говорил о другом.

А? Опасность? Где? Завертел я головой и только сейчас заметил, как ко мне приближался Иной, парень — лет двадцати пяти. У него на голый торс была надета шуба, окрашенная в вишнёвый цвет, под ней пляжные шорты с ярким рисунком, а на ногах резиновые шлёпанцы.

Итить! Это мода сейчас такая?

И шёл он как-то забавно: выбрасывал ноги вперёд, точно они сами собой рвались вперёд. К тому же, умудрялся при этом из одной руки в другую перебрасывать карты — веером.

— Вы его испугались? — ткнул я пальцем в Иного, который почти подошёл к нам, и обернулся к Пламевласке.

— Идиот! — ударила меня по руке разгневанная девушка. — Если ты не знаешь, как выглядит Иной из рода дьявольских рисовальщиков, то это не повод тыкать в них пальцем! Это верная СМЕРТЬ! — последнее слово она произнесла таким пугающим тоном, что у меня мурашки пробежали по телу…