Глава 28. Разоблачения

Слезы постепенно высохли, страх ушел, и его сменила усталость. Разлилась тяжестью в груди, заполнила затылок давящей пустотой — туманным отпечатком неопределенности. Жила ныла, но терпимо, во всем теле чувствовалась почти непреодолимая слабость.

Сколько же кена из меня выплеснулось? Вот я и приблизила себя к истощению. Ко всему прочему, осталось только ослабнуть и умереть.

А не пошло бы оно все!

— Я помню этот дом, — спокойно сказал охотник, и я вздрогнула. Он сидел рядом, на лавочке, заложив ногу за ногу, и смотрел перед собой. Обычный парень в джинсовой куртке на меху и сияюще-белых кроссовках. — Тогда забыл, а сейчас вдруг вспомнил.

Я обвела взглядом спящий, окунувшийся в мутную осеннюю ночь дворик с замершими качелями, притихшей песочницей и сентябриновыми клумбами, одинаково серыми и погруженными в сон. Фонари роняли на асфальт рассеянный сиреневый свет. Он сливался с редким свечением из окон, разбавляясь желтым и люминисцентно-белым.

Усталость была такой сильной, что не осталось сил бояться. Инстинкты спали даже рядом с врагом. Плохой знак — предвестник истощения.

— Ты ранен, — сказала я зачем-то. — Тебе бы полежать...

— Ты бьешь больно, но не смертельно, — безразличным голосом ответил он.

— Это я не старалась.

— Как тебя зовут?

— Полина. А тебя?

— Андрей. — Он сложил руки под подбородком, на меня по-прежнему не смотрел. — Зачем ты это сделала?

— Интересен мой ответ, прежде чем убьешь?

Он улыбнулся, отчего грубоватое лицо стало неожиданно приятным.

— Пожалуй, оставлю тебе жизнь. Сегодня. К тому же не люблю быть должным.

— Вернешься завтра — умрешь! — зло произнесла я.

— Да, ты говорила. Только для этого тебе нужно восстановиться. А я не позволю.

— Так вот зачем ты здесь… — Я закрыла глаза, стараясь не злиться. Голова начинала болеть постепенно — боль сосредоточилась в левом виске, медленно перетекая в затылок. Пульсировала, оживала и пугала неотвратимостью страданий. — Посмотреть, как я умру?

— Не позволить тебе питаться.

— Я никогда не делала этого! — выкрикнула я, жмурясь от яркой вспышки и коря себя за несдержанность. Закрыла лицо руками, стараясь успокоиться. Показать слабости врагу — не лучшее решение. — А даже если бы и делала… Это нужно нам, чтобы жить. Как ты можешь судить кого-то? Ты убиваешь людей!

— Я убиваю тех, кто калечит людей, а это — другое, — мрачно сказал охотник.

— Всего лишь твое мнение, — безразлично ответила я.

— У меня есть право судить, Полина. Мой лучший друг — ежедневное напоминание о ваших потребностях. Законы пишем не мы, а Первозданные.

— Они хоть существуют?

Упоминания о таинственных правителях мира хищных, охотников и ясновидцев встречалось в летописях часто, но почему-то у меня сложилось устойчивое мнение, что на самом деле никаких Первозданных не существует. А придумали их, чтобы запугивать хищных, ведь по поверьям именно они делают из ясновидцев охотников.

— Они дают нам силу, — сказал Андрей. — Решают, кто достоин.

— И ты их видел?

Впервые с момента появления здесь охотник посмотрел на меня. Глаза блеснули непонятным огоньком — оттенком полу-преклонения, полу-страха.

— Как сейчас вижу тебя, — ответил и отвернулся.

Ситуация показалась забавной, необычной и немного мистической.

Парень и девушка ночью на лавочке. Сонный город дышит выхлопными газами проезжающих по трассе автомобилей. Редкие выкрики и смех гуляющих подростков в антураже ночи кажутся совершенно лишними.

Хотелось тишины, ведь именно в тишине открываются самые интересные тайны.

Но любопытство, к сожалению, притуплялось дикой сонливостью. Каждое движение доставляло дискомфорт и, если честно, было желание просто лечь на лавочку и уснуть. И уж точно не плестись до подъезда, затем по лестнице, а потом долго объяснять подруге, почему заявилась так поздно. Впрочем, в этом случае я рисковала замерзнуть, простудиться и умереть от воспаления легких быстрее, чем от истощения.

— Ты устала, — тихо сказал охотник и вновь отвернулся. — Выдохлась. Я мог бы убить тебя без усилий.

— Хвастовство, — зевнула я и потянулась. — Почему же ты еще этого не сделал?

— Не люблю быть должником.

Охотник встал, расправил несуществующие складки на рукаве.

И совсем он не страшный. Если не считать смертоносных для меня щупалец, вполне приятный и интересный.

По-моему, у меня разум помутился после событий этой сумасшедшей ночи. И придет же такое в голову!

— Вождь атли дорожит тобой, — безэмоционально сказал он. Отвернулся, поднял воротник и поежился от промозглого ветра. Сегодня очень ветряно, и распогодилось совсем. Возможно, пойдет дождь, и тогда есть шанс, что я немного пополню опустошенную внезапным выбросом жилу. И доживу до утра. — Его страх усилился, когда ты вошла. Стал ярче.

— Это все проклятие, — вздохнула я.

Тоже встала.

Лечь и уснуть. Ни о чем не думать. Не жалеть.

— Ты самая странная зверушка из тех, что я встречал, — произнес охотник и пошел прочь.

— Ты самый странный убийца. Хотя я встречала немногих.

Путь к подъезду показался марафонской дистанцией, а до квартиры Вики по лестнице — подъемом на Эверест.

Подруга открыла, и я буквально ввалилась внутрь, чувствуя, как дрожат от напряжения колени и кружится голова.

— Что с тобой произошло? — встревожилась Вика и поддержала за плечи.

— Завтра расскажу. Переночевать пустишь?

— Глупее вопроса ты задать не могла!

Я отправилась в комнату, когда-то бывшую моей, и завалилась на застеленную кровать, как была, прямо в одежде. Отключилась сразу же. Снов не было, сожалений тоже. Перед тем, как лечь, подумала, что Глеб с ума сойдет от волнения, но сил на звонок просто не осталось.

Проснулась, как ни странно отдохнувшей. Голова все еще напоминала шар для боулинга, но больше не болела. Дискомфорт в жиле тоже исчез. То ли я вчера использовала не весь свой потенциал, то ли добралась до глубинных сил, и жить осталось совсем немного — их восстановить практически невозможно.

Думать о смерти совершенно не хотелось, поэтому я встала и потянулась. Тут же нахлынуло ощущение дикого стыда за вчерашнюю выходку — я ведь сбежала прямо от дома охотника, а потом не поставила в известность атли, что со мной все в порядке. Глеб, наверное, с ума сошел, а Влад...

А вот это опасная тема. Даже для мыслей. Лучше без них — сразу в омут с головой. Размышления на эту тему никак не помогут.

Скорее всего, меня будут судить. И за то, что ослушалась вчера, и за то, что сбежала. А еще, наверняка, вернется вопрос ясновидцев.

Не буду этого делать — пусть хоть режут!

На кухне меня ждала чашка горячего кофе и бутерброды. Вика, как всегда, заботится и ни о чем не спрашивает. Настоящий друг, проверенный временем. Как жаль, что ей нельзя рассказать об атли — это бы многое упростило. Но, зная ее, я могла сказать точно: она не поймет.

— Ты опять связалась с его величеством? — спросила подруга, пристально вглядываясь в мое лицо.

Я даже кофе подавилась. Чашка с грохотом опустилась на стол, а я с ужасом посмотрела на Вику.

Она придумала это прозвище для Влада почти сразу же после нашего знакомства и, наверное, была права. В том смысле, что оно ему очень подходило.

— Он звонил вчера, — бесстрастно добавила она и взяла бутерброд. — То есть сегодня. Ночью.

— Все не так, — смущенно сказала я. — То есть не так, как кажется.

— А как кажется?

Я вздохнула. Ну, как ей объяснить, что я просто обязана жить с Владом в одном доме? Да если бы она знала всю историю наших отношений, наверняка назвала бы меня сумасшедшей. Странно, но я больше не ощущала дискомфорта — наверное, свыклась, притерлась к странностям и особенностям быта хищных.

— Никак. Неважно.

— Я выпытывать не буду. Скажу одно: ты снова будешь плакать, попомни мои слова.

— Что ты сказала ему? — спросила я, стараясь придать голосу как можно более безразличную интонацию.

— Что не видела тебя больше недели, — невозмутимо ответила подруга.

Домой я возвращалась отнюдь не в радужном настроении. В общем-то, я не знала, что именно меня ждет и какого рода разборки придется вынести. Мысли об охотнике не шли из головы, а еще о внезапном проявлении способностей жилы.

Почему они не проснулись раньше? Например, в тот день, когда охотник вселился в Славика? Или тогда, когда приходил Тан? Мысль о том, что я могла вот так жахнуть по Чернокнижнику, показалась неожиданно приятной.

Оказывается, я могу жахнуть!

В гостиной я тут же натолкнулась на Глеба.

— Ты нормальная? — без обиняков заявил он, хотя я заметила мелькнувшее облегчение на уставшем и встревоженном лице. Впрочем, облегчение быстро сменилось злостью и едва скрываемой обидой.

— Извини… — пробормотала я. — Не хотела тебя пугать.

— Шутишь? Мы уже похоронили тебя. Ты вообще головой думаешь, Полевая? У тебя там мозги, если что? Используй их хотя бы иногда!

— Глеб, ну я же извинилась. К тому же, ты знал, что я так сделаю. Нечего было… убегать...

И замолчала под убийственным взглядом Влада.

Он стоял на выходе из коридорчика, ведущего в кухню. За его спиной замерла Лара и смотрела на меня испуганно. Впрочем, защитница — это меньшее, что волновало меня в тот момент.

— Ну, это… не надо злиться, — примирительно произнес Глеб. — Вернулась и хорошо.

Влад на него даже не взглянул.

Что ж, я готовилась к этому и стоически выдержала ментальную атаку. Оказалось труднее, чем представляла. Если честно, он на меня никогда особо и не злился, кроме случая в день воссоединения атли. Но тогда мне помогала собственная ярость, а в этот раз мешало сожаление.

Не говоря ни слова, он подошел, буквально схватил меня за запястье и потащил вверх по лестнице.

Я считала ступени и готовилась к худшему — чему-то неотвратимому, что надолго изменит тон наших отношений. Мелькнула мысль, что эта едва сдержанная ярость могла быть вызвана нали.

Седьмым? Или может...

Внезапно стало страшно. По-настоящему. Жуткое ощущение — не доверять тому, к кому так сильно привязан, постоянное желание скрыть зависимость, прятать глаза, придавая лицу каменное выражение.

Врать — себе, ему, всем...

Зачем? Есть ли смысл?

Живя в постоянном напряжении, я уже разучилась просто улыбаться, расслабляться, радоваться мелочам.

Влад открыл дверь своей комнаты и втолкнул меня внутрь. Что ж, так даже лучше — будет кричать не при всех, а это уже значительный плюс для готовившейся давать отпор гордости.

Дверь громко захлопнулась, оставив позади пути к отступлению — маленький мостик, по которому я еще могла убежать. Бежать не хотелось.

— Влад, я...

— Молчи! — прошипел он.

Подошел близко — бог мой, как близко! Испуг, ярость, возбуждение — все смешалось, переплелось, срослось корнями. Откуда-то издалека слышалось мое прерывистое дыхание, растворяющееся в накалившемся от напряжения воздухе. На комоде размеренно тикали часы, заполняя тишину, мешая потеряться, утонуть...

Влад поднял руку, погладил по щеке, запустил руку в волосы — сначала нежно, затем жестко, почти грубо. Запрокинул мою голову назад.

Я закрыла глаза...

Врать не хотелось.

Правда, пусть и выраженная не словами — прикосновениями, вздохами, стонами — выплеснулась наружу фейерверком разноцветных искр. Я судорожно сжимала ткань скользящих простыней, тонула, выныривала, захлебывалась блаженством, снова тонула.

Дышала ванилью, и она, словно яд, лишала воли, сомнений, жизни. Меня. Растекалась по венам светом, волшебством...

Растворяясь в другом, всегда теряешь себя.

Важно? Нет, неважно!

Умелые руки, горячее дыхание в районе ключицы, обжигающий шепот. Я отвечала — неразборчиво, не задумываясь о значении произносимых слов. Словно невидимая пружина во мне, натянутая до предела, распрямилась, выстрелила, и что-то высвободилось — дикое, чарующее, восхитительное.

Оно медленно оседало на подушки, в то время как я пыталась прийти в себя, нащупать ниточку реальности и по ней выйти из лабиринта внезапной близости. Желанной и запретной.

— Ты хоть понимаешь, как я испугался?

Рука прошлась по волосам, захватила прядь, скользнула по шее, рождая мурашки. Так приятно — его тревога, забота, желание. Словно я преодолела последние несколько лет и вернулась в прошлое — наше прошлое, до предательства.

— Я не хотела никого пугать. Сама испугалась… Даже не знаю, почему сбежала. Пришла к Вике. Так вымоталась, что сразу уснула. Я же не знала, что она тебе соврет.

— Только не говори, что она не предвзята! — проворчал Влад, приподнимая мой подбородок. — Ты ужасно себя вела. Надеюсь, понимаешь это?

— Извини.

— Охотник вернется, Полина.

Я потупилась, и он вздохнул. Взял мою руку, развернул ладонью вверх и несколько секунд внимательно рассматривал.

— Ты удивила меня вчера, — сказал задумчиво.

— Я и сама удивилась. Не поняла, что произошло.

Постепенно тишина возвращалась. Разбавленная тиканьем часов, окутывала умиротворением и спокойствием. Возникло ощущение, что все правильно. Так, как должно быть. Наверняка это чувство вызывалось проклятием, но мне было плевать. Рано или поздно устаешь сопротивляться и просто принимаешь данность.

Удивительные сюрпризы преподносит судьба. Я ведь шла домой на казнь, а попала в блаженство. Захотелось остановить время, хотя бы замедлить, наложить магическое заклинание на дверь, чтобы никто не смог войти и разрушить эту идиллию. Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Той самой глупой улыбкой школьниц — наивной и смешной.

Подумала об охотнике, вернее, о его лучшем друге. Сразу вспомнился Лёня и его пустые глаза, неразборчивое бормотание.

Навсегда… Как же это несправедливо!

— О чем думаешь? — тихо спросил Влад.

— А ты разве не можешь… знать? — вырвалось у меня.

Я тут же прокляла свой язык. Так хотелось не нарушать идиллию, забыть обо всем плохом, но я, как всегда, все испортила.

— Что ты имеешь в виду?

Голос Влада был спокойным и излучал благодушие. Не хотелось отвечать, но раз начала...

— Нали. Седьмого, — сказала и застыла.

«Тик-так, — откликнулись часы. И снова: — Тик-так».

— Я прогнал седьмого, Полина. Еще в хельзе.

— О...

Сердце забилось быстрее, в грудь закрался предательский холодок опасения. Нельзя прятаться от правды, но мне снова захотелось. Правда могла оказаться страшной, неправильной и фатальной.

— Еще что-то хочешь спросить?

Хочу ли я спросить? Шутишь? Конечно, не хочу! Я вообще не хочу, чтобы это происходило с нами. Желаю, чтобы не было проклятия, жуткого прошлого, сомнений. Чтобы тебе не нужна была моя кровь, а я могла спокойно дышать без тебя.

Я покачала головой.

— Нет.

Влад улыбнулся, поцеловал меня в лоб и встал. Вот все и закончилось. Так быстро — я не успела даже осознать, принять, пропустить через себя. Что теперь будет с нами? Со мной?

— И что теперь? — осторожно спросила я.

Влад посмотрел в глаза, покачал головой. Слегка растрепавшаяся прическа удивительно ему шла, и мне захотелось прильнуть, прижаться и ни о чем не думать. Заснуть с ним, как раньше — в ореоле покоя и защищенности. Наверное, проклятие сильнее, если ему потакаешь.

— Ты все равно меня не слушаешь. — Он пожал плечами. — Слова не держишь. Восстанавливаться-то как планируешь?

— Я не буду пить ясновидцев! — нахмурилась я.

— Я так и думал.

Он оделся и вышел из комнаты, а я откинулась на подушки, вдохнула остывающий воздух с рассеивающимся ванильным шлейфом и закрыла глаза.

Что-то я совершенно запуталась...

И что теперь? Сделаем вид, что ничего не было?

Сначала мне, и правда, казалось, что ничего. Словно это было очередным видением, дымкой, туманом. Что я еще сплю у Вики и вот-вот проснусь. Нужно будет идти домой, объясняться с Владом, а его настоящая реакция на вчерашнее не будет такой положительной.

Пробуждения не произошло. Произошло столкновение с Глебом в коридоре. Он сомнительно взглянул на меня — как бы свысока и немного осуждающе.

— Что? — резко спросила я, поправляя волосы. Нужно было хотя бы в зеркало посмотреть. Хотя то, что я вышла из комнаты Влада спустя полчаса после того, как он сам ее покинул, очень красноречиво описывало ситуацию. Да у меня, наверное, на лбу написано все, и спрашивать не надо.

— Думал, он тебя прибьет, — мрачно ответил Глеб.

— Ну, он меня не прибил.

— Да, я понял это по стонам из-за двери. Сначала хотел вмешаться, думал, он там тебя пытает...

— Знаешь, что, Измайлов, ты гад! — выдохнула я. — Я разве спрашиваю тебя, с кем ты спишь?

Глеб воровато оглянулся, взял меня за руку и поволок в свою комнату. Невероятное сходство, а еще отпираются! У них даже повадки одинаковые.

— Знаешь, что я слышал сегодня утром? — порывисто спросил он, прикрыв за мной дверь. — Вермунд у финальной точки, впустил восьмого и на пределе. А ты — просто финишная лента, Полина. Все это — изощренная игра, как ты не поймешь?

Я обижено нахмурилась, потупилась.

— Не верю.

— Ну, и дура!

— Хватит уже! — окончательно обиделась я. — Это моя жизнь, и мои решения.

Глеб выдохнул и отвернулся. Хотел что-то еще сказать, но передумал. Кивнул.

— Так что с тем охотником? Какого черта ты там устроила вчера?

Я пожала плечами, забралась на кровать и поджала ноги. Дотронулась до блестящего глянца гитарной деки.

Интересно, деревяшка, а звуки издает волшебные. Мне всегда было невероятно уютно сидеть в глубоком кресле Глеба и слушать, как он наигрывает свои замысловатые мелодии.

— Сама не знаю, что произошло. Нужно спросить у Филиппа, были ли у мамы такие таланты.

Глеб покачал головой.

— Точно не было. — Замялся, отвел взгляд. — Я читал о пророчицах атли...

— Тогда даже не знаю… Адреналиновый выброс? Я ж на грани смерти была, охотник хотел порвать мою жилу.

— Возможно. — Он присел рядом. — Или твой кен имеет тайные свойства.

— Знаешь, я не чувствую себя плохо. Я имею в виду, после вчерашнего. То есть ночью казалось, истощена была, а утром ощущала себя довольно бодро. Странно.

— Действительно странно. Что на это сказал Вермунд?

— Ничего. Мы особо не разговаривали.

— Я так и понял.

— Глеб!

— Молчу-молчу.

Подозрения Глеба отложились в сознании зудящим фоном. К нему примешивались мысли, зародившиеся в хельзе. Но если Орма я могла презирать и по-черному ненавидеть, то перед Владом в этом плане была полностью беззащитна. Мы же только что занимались любовью на его огромной кровати. Сколько раз мне снились эти сны? Сколько еще приснятся?

С другой стороны, я понимала, что верить ему нельзя. Его забота странным образом переплеталась с ложью, вызывая при этом противоречивые чувства. Я терялась в догадках, путалась и была совершенно сбита с толку.

Надеялась на разговор, даже сочиняла речь, но разговор так и не состоялся. Влад куда-то уехал и вернулся, когда я уже спала. На следующий день вел себя, как обычно, ничем не выдавая намерений сблизиться, если они у него, конечно же были. За завтраком даже не посмотрел на меня, после о чем-то долго разговаривал с Филиппом и Ларой, вызывая в душе неконтролируемые приступы обиды.

То был порыв, убеждала я себя. Он испугался, эмоции зашкалили. Мне-то что? Разве думала я об отношениях, хотела их? Перед тем, как в нас стреляла Юлиана, Влад просил подумать о нас, но после выхода из комы ни разу не напомнил о том обещании.

Его все еще волнуют нали. Восьмой тянет кен неимоверно, и Владу нужно прогнать его. Последняя стенка рухнет, и я окажусь один на один с реальностью, хотя уже и так понимаю: он пойдет до конца.

В то, что убьет меня, я, конечно же, не верила, но другая девочка — пророчица — разве она заслужила? Нужно было спросить вчера, а не поддаваться малодушию, но я смолчала. Боялась ответа? Скорее всего.

А потом Влад строго-настрого приказал атли сидеть в доме и не высовываться. На меня посмотрел особенно пристально, как бы показывая, что второй раз своеволие мне не сойдет с рук. О работе я даже заикнуться постеснялась, подошла к Кириллу и робко озвучила просьбу.

Как же хорошо, что Кирилл Макаров больше не впускал нали! Он на поверку оказался очень мягким и уступчивым, а не тем букой, которого я встретила впервые.

Хотя все же клянчить больничный не выход. И что теперь, сидеть в доме до смерти? Ждать, что охотник нападет со спины где-нибудь в супермаркете. Понимаю, Влад заботится об атли, но должно же быть решение.

— Ты же сама отпустила охотника, — язвительно выдала Рита, когда я возмутилась о жизни в клетке. — Вот и терпи. И вообще, взяла моду защищать ясновидцев и охотников!

— Он не показался мне таким уж страшным, — смущенно ответила я.

— Он чуть не убил меня и твоего ненаглядного Глеба!

С этим не поспоришь. Но я вспомнила наш разговор на лавочке. Андрей не убил меня, хотя мог. К тому же я была слаба и вероятнее всего пошла бы искать ясновидца. Почему он не допускал такой возможности? Или допускал, но спустил мне это с рук? С чего бы? То, что я спасла ему жизнь, не повод смотреть сквозь пальцы на злодеяния. Вряд ли охотник поверил, что я не буду пить кен ясновидцев.

Вообще его действия, как и мои, в ту ночь трудно назвать логичными. Скорее всего, Андрей уже укрепился в решении охотиться на атли.

Нет, не может все быть так! Мы же все — люди. И хищные, и ясновидцы, и охотники. Разве можно друг на друга охотиться?

— Эй, ты слушаешь вообще? — Рита поводила рукой у меня перед лицом. Я, кажется, ушла в себя и пропустила часть разговора.

— А? Что?

— Я спрашиваю, что у тебя с Измайловым?

— Глупый вопрос. Мы друзья.

— Ага, а он об этом знает? А Влад? — Сестра покачала головой. — Нехорошо их стравливать, Полина.

— Стравливать? — удивилась я. — Когда я их стравливала?

Рита вздохнула. Взяла меня за руку, и потянула к дивану. Воровато оглянулась и заговорщически зашептала:

— Я не знаю, о чем вы общаетесь с Измайловым, и какие у вас отношения, но на следующий день после той истории с охотником, когда ты вернулась утром, и вы с Владом… ну, ты поняла. — Она нервно улыбнулась, а я нахмурилась.

Что, теперь весь дом знает? И говорят, небось. Как это Лара меня еще не отравила?

— И? — стараясь казаться безразличной, спросила я.

— Ну, в общем, Глеб даже в лице переменился. Сначала мне показалось, он войдет. Мы ж за вами пошли. Вернее, он пошел тебя спасать, а я — ну так, на подмогу. Вдруг разнимать придется.

Я представила себе сцену: хрупкая Рита кидается в гущу драки Влада с Глебом, и не смогла сдержать улыбки. Вообще разговор получался каким-то нервным. Я взяла стакан, налила воды из графина, сделала глоток. Впрочем, от кома в горле это не помогло.

— Но это не самое страшное, — серьезно продолжила сестра. — Влад тоже спрашивал… ну, о вас.

Я даже поперхнулась и слегка перелила на себя воду.

— Ты не волнуйся! — перешла на шепот Рита. — Я сказала, что вы с Глебом просто друзья.

— Мы и есть просто друзья!

— Хорошо-хорошо, — примирительно закончила она. — Просто иногда кажется, сам Глеб думает иначе. Ты бы поговорила с ним.

Если Рита права, то мне нужно выяснить это с Глебом раз и навсегда. Я вспомнила ночь, проведенную в доме Ольги Измайловой. Но я ведь ясно дала ему понять, что это лишь слабость. Блажь, которая забудется наутро. Впрочем, такое не забывают.

Вдруг я почувствовала себя не очень хорошим человеком. Нет, ну почему так? Ведь я была тогда свободна, Глеб тоже. Разве не так поступают взрослые свободные люди, которые симпатизируют друг другу? Это ведь был просто секс без обязательств.

Кого я пытаюсь обмануть? Взрослые люди не спят с друзьями, чтобы утешить, и уж тем более, не делают потом вид, что ничего не произошло. Однозначно, нужно поговорить с ним. Но только не сейчас — сейчас нужно думать об охотнике.

Последующие несколько недель показались адом. Никто не смел высунуть нос за пределы дома, выходили лишь наиболее сильные, и то, не поодиночке. В основном, это были Влад, Филипп и Лара.

Мне Влад категорически запретил высовываться, хотя именно я тогда спасла нас от охотника. Было немного обидно, что со мной обращаются, как с ребенком.

Влад был приветлив, но ночи проводил отдельно, никоим образом не давая понять, что мы снова пара. Никаких намеков на отношения.

Неопределенность изводила, заставляла строить по ночам немыслимые теории, а потом рушить их с рассветом.

В итоге я пришла к выводу, что то был обычный порыв. Без последствий. А что, так бывает: люди выпускают пар и расходятся. Наверняка Владу тоже некомфортно знать, что он от меня зависим. Он весь такой самодостаточный, сильный. А я какая-то девчонка… Все, что нас связывает — магическая шалость давно почившей ведьмы. Мы даже не подходим друг другу.

И я смирилась.

Но смириться с вынужденным заточением не могла — это сводило с ума. Поэтому когда Влада и Лары не было, Филипп возился с бумагами в кабинете, а девчонки трещали на кухне, я выскользнула из дома.

Меня встретил солнечный, но холодный октябрьский день. Удивительно прозрачный, свежий воздух бодрил и заряжал позитивом. Я быстро зашагала к остановке, а через пятнадцать минут уже ехала в город.

Нужный район был мне знаком — здесь жил одноклассник, который когда-то, еще классе в девятом, за мной настойчиво ухаживал. Зазывал домой, где его бабушка угощала пирожками с капустой и собственноручно приготовленными чебуреками. С одноклассником не сложилось, а чебуреки оставили в памяти приятный след. Как и сам район.

Быстро преодолевая лестничные пролеты, я старалась ни о чем не думать. Начну сомневаться — сбегу. Нельзя трусить и прятаться в последний момент.

Решительно нажала на кнопку звонка, застыла. Удары сердца гулко отдавались в ушах, волнение сгустилось, усилилось и давило на мозг свинцовыми рукавицами. Наконец, замок щелкнул, и дверь распахнулась.

— Полина? — Хозяин квартиры был явно удивлен.

— Привет, Андрей, — сдавленно поздоровалась я. — Можно войти?

Охотник отступил, и я шагнула в его уютную мышеловку.

Почему-то смутилась и забыла все слова, впрочем, как всегда. Но знала точно: определенность важнее. Балансировать между «да» и «нет» надоело безумно.

Андрей закрыл за мной дверь, и ощущение беззащитности усилилось, но я напомнила себе, что могу жахнуть. Как это сделать, я в принципе, не представляла, но в прошлый раз получилось же.

— Как ты… себя чувствуешь?

Вопрос был нелепым, но я не могла его не задать.

— Уже лучше, — улыбнулся он.

Охотник прошлепал на кухню, оттуда обернулся и, как ни в чем ни бывало, спросил:

— Чай? Кофе?

— Чай, — ответила я после секунды раздумий.

Не будет же он меня травить, в самом-то деле. Чтобы меня убить, у него есть вполне определенные способности.

Я проследовала за ним и присела за застеленный скатертью стол. Осмотрелась. Определенно уютная и приятная обстановка. Ажурные занавески умиляли и никак не вязались с сущностью убийцы. Я невольно улыбнулась.

— Вижу, у тебя хорошее настроение, — миролюбиво сказал Андрей.

— Просто я не так представляла себе жилище охотника, — призналась я.

— Представляла подземелье с кандалами на стенах? — усмехнулся он.

— Да, нет. То есть не то чтобы...

— Я люблю уют.

Он совершенно не смахивал на опасного типа. Особенно сегодня. В растоптанных тапочках, спортивном костюме, у плиты — очень устрашающе.

— Пришла узнать, собираюсь ли я нападать на твое племя? — спросил он, доставая печенье из хлебницы и ставя на стол чашки из сервиза.

Я осторожно кивнула.

— Это моя природа, Полина. Убивать хищных. Атли — хищные.

Я потупилась в белоснежную скатерть. Чайник на плите засвистел, и Андрей налил кипятка в заварник, поставил на стол сахарницу. Присел на соседний стул и серьезно спросил:

— Почему не дала своему вождю убить меня?

Я пожала плечами.

— Я не росла с хищными. Воспитывалась вне атли. Наверное, поэтому. Считаю, что все мы — люди в первую очередь.

Он кивнул. Налил чаю и подвинул мне дымящуюся кружку.

— Хорошо, Полина. — Я подняла на него глаза, не веря собственным ушам. — Будем считать, я потерял след.

— Почему? — спросила сдавленно.

— Я тоже рос не среди ясновидцев. Вне клана. — Он вздохнул. — Понимаю, о чем ты говоришь.

Мы допили чай в полном молчании. Я поднялась. Должна была чувствовать облегчение, но на душе почему-то было тяжело. То ли усталость, то ли последствия адреналинового выброса — как тогда, когда уходила отсюда впервые.

Андрей открыл ящик трюмо, достал блокнот и написал что-то. Вырвал листок.

— Держи, — сказал небрежно и протянул мне. — Если вдруг вляпаешься в неприятности. А ты вляпаешься точно!

Каллиграфическим подчерком, вызывающим зависть бывшей троечницы, на листке был выведен номер телефона

— Спасибо.

Я не понимала, зачем он сделал это, но листок все же взяла. Никто же не заставляет меня звонить, верно?

Домой вернулась в мрачном настроении, хотя и с хорошими вестями. И в гостиной сразу же натолкнулась на Влада.

— Мне скоро придется ставить на тебя жучок! — выдохнул он и замолчал.

Я поежилась. Все же нали — не шутка, особенно когда он последний и тянет из тебя кен с бешеной силой.

— Не нужно злиться, — робко парировала я. — Давай ты совсем-совсем не будешь злиться. Я же жива. — А потом добавила почти шепотом: — Я была у охотника.

— Ты себе представить не можешь, каких усилий мне стоит сейчас сдержаться, — спокойно сказал он и отвернулся.

— Влад… — Подошла, положила руку ему на плечо. Никакой реакции. Естественно, он злится. Я бы злилась. Вечно творю, потом думаю. — Извини.

Молчание.

— Ну, прости меня! Я должна была выяснить, будет ли он нападать. Мы тут сидим, как… пленники.

— А кто в этом виноват? — резко спросил Влад и сбросил мою руку. — Ты вынуждаешь меня подумать о наказании для тебя.

— Я лишь хотела знать, будет ли он убивать.

— А если бы охотник начал с тебя? Ты об этом подумала?

На наши разборки постепенно слетались все атли. Да уж, сегодня я точно буду заклеймена на людях. Верно говорят, молния в одно место дважды не бьет.

А жаль.

— Я могу за себя постоять, помнишь? — парировала я. — Он не стал бы нападать. Охотник разбирается в людях.

— Полина, для охотников не существует плохих или хороших людей, — произнес Влад таким тоном, будто он учитель, а я нерадивая ученица, которая никак не может выучить урок. — Для них вообще не существует людей. Есть хищные и остальные. Первых они убивают, а вторые их совершенно не интересуют.

— Неправда. Андрей не такой.

— Андрей? — переспросил Глеб и хитро улыбнулся.

— Андрей?! — это уже Влад.

— Да, Андрей. Или ты думаешь, у охотников и имен тоже не бывает?

— Она чокнутая! — Лара закатила глаза. — Я всегда это говорила.

— Он не будет нападать, — упрямо сказала я и сложила руки на груди.

Не отступлю даже несмотря на нали!

— Полина подружилась с охотником, — улыбнулся Глеб, чем еще больше взбесил Влада.

Впрочем, возможно он этого и добивался. Мне сразу же вспомнился недавний разговор с Маргаритой, и в груди йокнуло. Нужно поговорить с ним обязательно. Если у Глеба Измайлова есть какие-то чувства или надежды, это необходимо пресечь.

— А с чего ты взяла, что ему можно верить? — внезапно спокойно спросил Влад. Наверное, ждал рациональных доводов. Вернее, что их не будет. Их и не было — у меня осталось слово охотника, не заверенное материально.

— Я так чувствую.

Не аргумент. Точно не для Влада, Лары и Филиппа. Да и Глеб косился саркастично, слегка приподняв темную бровь. Вообще-то мог и встать на мою сторону, друг называется!

— Хорошо, — сказал Влад, и показалось, все это снится мне. Слишком сюрреалистично. Влад поддерживает мои сумасшедшие начинания? — Пусть все решит совет.

А, понятно. Решил меня проучить. Кто ж проголосует, полагаясь лишь на слово охотника, который чуть не убил Глеба, Риту и меня?

— Собери всех, — велел Влад Оле, и та послушно удалилась.

Вскоре атли собрались в гостиной, и Влад обрисовал ситуацию. С его стороны я больше не чувствовала злости, скорее было любопытство из-за необычного поведения охотника. Глеб все время держал меня за руку, и сегодня это ужасно нервировало.

Когда речь зашла о сегодняшнем разговоре с Андреем, в гостиной воцарилась пугающая тишина.

— Где ты встретила его? — осторожно спросил Кирилл.

— Ходила к нему домой, — спокойно ответила я.

Лара тут же приложила ладонь ко лбу, всем видом показывая, как она относится к моей безрассудной выходке.

— Зачем? — ошеломленно спросила Маргарита. Она боялась Андрея. Я слабо читала ауры, но ее страх был виден за версту.

Впрочем, Рита всего боялась.

— В прошлый раз он не тронул меня. Никого из нас четверых, — сказала я твердо.

— Не тронул, потому что ты его чуть не убила. — Рита встала, заломила руки и прошлась по комнате. — Уверена, меня бы он прикончил на месте.

— Что ж, можешь быть уверена, он не сделает этого. Андрей обещал.

Сама понимала, как наивно это звучит. Они не поверят, и мы снова будем сидеть взаперти. Ну, хотя бы бояться не буду, что охотник придет.

— Ты говорила с ним? — настороженно спросил Филипп. — Сегодня?

Я почувствовала себя инопланетянкой. Может, отчасти так и было.

— Да.

— Но он же охотник! Тот, что напал на Кирилла, помнишь? Он не будет рассматривать хищных, как хороших или плохих, для него мы все — добыча. С чего он вдруг пошел тебе навстречу?

— Он благороден, а я его спасла. Надоело прятаться! Разве мы слабаки? Разве не способны дать отпор. Даже я давала дважды. Лара, ты сильная защитница. — Я посмотрела на Ларису. — Разве ты должна прятаться в доме от молодого охотника? Я уже молчу о воинах атли, которые, как мыши, забилась в угол. Я хочу жить. Дышать воздухом, гулять, у меня работа, в конце концов!

Я замолчала, удивленная собственной горячностью и невесть откуда взявшейся смелостью. В последнее время что-то действительно происходило со мной — еле уловимые эмоциональные изменения, ломка приоритетов. Взросление? Что ж, если я ошиблась, и охотник убьет кого-то из атли, виновата буду я.

— У нас нет гарантий, — с сомнением произнес Филипп.

— Я встречалась с ним четырежды — и выжила. Этого мало?

Лицо Влада не выражало эмоций. Никаких. Он смотрел на меня, и складывалось впечатление, что внимательно слушает и воспринимает слова. А это уже что-то. Я готовилась к резкому опровержению теории благородного охотника.

— Мы должны проголосовать, — сказал он, когда все замолчали. Я не могу принять такое решение один. — Странно посмотрел на меня. — Но независимо от исхода, те, кто хочет, может выходить из дома.

— Ты веришь охотнику? — удивленно спросила Лара.

Он улыбнулся.

— Нет. Но Полина права: мы — атли, и каждый из нас может справиться с молодым и слабым.

На счет слабого Влад, конечно же, погорячился. Не знаю, почему, но я видела в Андрее большой потенциал.

Странно, но многие голосовали за мое решение. Оля, Лина, Кирилл и Глеб. Лара, естественно, поддержала Влада, как и Рита. А вот Филипп колебался долго. Задумчиво молчал и смотрел в пол, а потом все же поднял руку в поддержку моей теории.

Я сидела на диване, удивленная, сжимала руку Глеба и не могла поверить, что заточение закончилось, и я могу вернуться к нормальной жизни.

— Значит, так тому и быть, — подытожил Влад и встал.

— Пойдем на гаражи? — радостно спросил Глеб. — Пацаны играют сегодня.

Я пожала плечами.

— Почему бы и нет.

— Отлично. Возьму гитару, и выезжаем.

Атли разбредались по дому, постепенно вливаясь в привычный быт, приправленный встревоженным и удивленным шепотом о сегодняшнем происшествии.

— Ты очень смелая, если пошла к охотнику, — сказала мне Каролина. — И безрассудная.

— Мне уже говорили.

— Если меня убьют, я буду возвращаться с того света и изводить тебя, — надменно произнесла Лара.

— Боюсь, я не доживу.

Защитница скорчила рожицу, но ее позвал Филипп, и она отошла.

— Поужинаешь сегодня со мной? — Мягкий голос у самого уха застиг врасплох, я вздрогнула и повернулась. Влад улыбался. — Оказывается, тебя можно напугать.

— Если так подкрадываться, то можно.

— Ты не ответила.

И снова игры. Я ведь уже настроилась, что у нас ничего не будет, и он опять. Ну, что за человек!

— Не могу. Обещала Глебу. — Помолчала немного, а затем добавила с надеждой: — Может, завтра?

Влад рассеянно кивнул и тихо произнес:

— Вы сблизились.

— С Глебом? — переспросила я и тут же вспомнила разговор с Ритой. — Мы друзья.

— Насколько близкие?

— Очень близкие, — честно ответила я и уточнила: — Настолько, насколько могут быть близкими просто друзья.

Влад улыбнулся, погладил меня по щеке и прошептал:

— Тогда до завтра.

И ушел.

А я осталась стоять, растерянная, наполненная сомнениями и страхами, а также предвкушением чего-то невероятного, волнующего и необходимого.

Ужин! Только мы вдвоем, как в одной из просмотренных мной мелодрам. Свечи, вино, прогулки при луне.

Да, все равно, как оно будет, просто пусть будет.

Вечер с Глебом прошел весело. Мы сидели у костра, пили вино, жарили сосиски и запекали картошку в углях. Я подпевала знакомому барду, Глеб отпускал неприличные шуточки, и мы хохотали.

Приехав домой за полночь, я быстро приняла душ и уснула без сновидений, а проснулась в районе обеда. Улыбнувшись прекрасному дню, встала и направилась в душ. День провела, тщательно готовясь к вечеру. Продумано было все: макияж, черное коктейльное платье, чулки, прическа, пурпурный лак.

Сегодня!

Влад ждал меня на улице. Смотрел вдаль на заходящее солнце, заставляя сердце биться быстрее в предвкушении. Увидев меня, улыбнулся, подал руку и… я пропала.

Чудесный вечер для принцессы. Ресторан, прогулка, легкое касание теплых губ к запястью. Эйфория, затмевающая недоверие — все это происходит со мной? Разговоры о будущем: полунамеками, короткими фразами, предположениями. Без недомолвок.

Домой не хотелось. Обнять бы весь город, раствориться в осеннем прохладном воздухе, дотронуться до неба.

Ловить его улыбку, почти совершенную, с едва заметным изъяном, превращающим его из бога в человека. Не верить своему счастью...

Дома же захлестнуло новое, неизведанное. Пережившая предательство страсть, прикосновения — нетерпеливые, жадные, сводящие с ума.

Мы лежали в полной тишине. Рука Влада рассеянно гладила по волосам, а я слушала, как бьется его сердце. Постепенно успокаивался пульс, мысли наполнялись реальностью. Все это по-настоящему. Со мной.

— Почему мы не сделали этого раньше? — спросила я, набравшись смелости. — Я имею в виду, после того раза...

— У меня были сомнения. Теперь их нет.

— Сомнения?

Плохое предчувствие ядовитой змеей обвилось вокруг позвоночника, оттуда — к ребрам, сдавило грудь.

— Неважно. Я ошибался, — небрежно ответил Влад, поцеловал меня в губы и поднялся с постели. — Мучает жажда. Тебе что-нибудь принести?

Нет-нет, не уходи вот так! Бросив мимолетно важную фразу, оставляя меня на растерзание сомнениям. Во мне смешались эмоции. Любопытство на грани с испугом.

Что ты выберешь, Полина?

— Я не хочу пить. — Я тоже встала, внимательно следя за тем, как он одевается. Привычные, небрежные жесты… Почему мне кажется, мы на грани катастрофы? — В чем ты сомневался?

Влад пожал плечами. Слишком безразлично, чтобы я заметила: его это задевает. Что-то осталось там, в его голове. Что-то обо мне.

— Мне сказали, у тебя связь с Измайловым, — произнес он, как бы между прочим. Улыбнулся, словно выдал нелепость.

Нелепость, да...

Я окаменела.

Руки машинально потянулись к одежде, крепко стиснули тонкую ткань. Чувствуя, что заливаюсь краской, не в силах поднять взгляд, я медленно натянула белье, затем платье. Кожу жег подозрительный, пристальный взгляд, словно выковыривая правду, которую уже и так сложно было скрыть.

— Мне сообщили, что когда вы организовывали похороны Ольги, вы переспали. Это ведь… неправда?

Молчание порой говорит лучше всяких слов. Среди изорванного волнением дыхания, мучительных шорохов, отдающегося в ушах пульса проскальзывают фразы, которые боишься произнести вслух.

— Вот черт! — сказал Влад таким тоном, будто сокрушался о том, что опоздал на автобус.

Отвернулся к окну, сцепил руки в замок и завел за голову. Я смотрела на застывшую фигуру и буквально чувствовала, как гаснет надежда на продолжение, мифическое счастье, любовь.

Мое проклятие. Его проклятие.

Не наше...

— Не думала, что это имеет значение, — прошептала и почувствовала, как предательски дрожит голос. — Я была свободна, и он тоже.

Ответом мне была тишина — колючая, беспощадная. Минуты тянулись медленно, словно их специально оттягивал невидимый мучитель, чтобы поизгаляться подольше.

— Ты был с Ларой, вспомни. Мы не… То есть, у нас...

Молчание.

— Влад, скажи что-нибудь!

Мне не нужно было слышать — я знала, что он скажет.

— Уходи.

Воздух со свистом вырвался из легких, перед глазами поплыли белые круги.

Я послушно поднялась и пошла к двери. Странно, но оправдываться не хотелось. Очередная попытка провалилась, не нужно было верить. Мы не сможем, никогда не могли...

Неудобное платье. И туфли.

Нужно сказать Глебу, Влад теперь обозлится.

Я вышла и аккуратно закрыла за собой дверь. Пройдя несколько метров по коридору, открыла дверь своей комнаты и буквально ввалилась внутрь. Только здесь позволила себе заплакать. Думала, буду рыдать до утра, но слезы как-то быстро кончились, так и не успев начаться.

Взяв пульт с журнального столика, включила телевизор. Грациозная брюнетка танцевала фламенко, бросая полные огня взгляды в камеру. За окном медленно разливался рассвет.

Когда уже совсем посветлело, я поняла, что сижу, крепко стиснув подаренный Владом амулет.