Впрочем, я уже совсем забыла, каким настойчивым может быть Влад, если что задумал. Никакие доводы и отказы не останавливают его никогда. Со следующего дня он буквально начал свое маниакальное преследование: подвозил меня до работы, забирал у «Скрепки», пытался общаться на отвлеченные темы, чем окончательно вгонял меня в ступор.
Глеб, напротив, меня всячески избегал. Я списала это на безумие в Ельце и не докучала.
Без Глеба в доме атли было скучно, но лишний раз напоминать о себе не хотелось — ему и так досталось в жизни. Оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь он все же забудет, и мы сможем общаться нормально, как друзья.
А в целом чокнутая жизнь закончилась, обросла обыденностью без видений, охотников и ясновидцев. У меня, наконец, было время нормально обо всем подумать. Филипп выдал неутешительную новость: без кена ясновидца не прожить долго. Сказал, что я сама почувствую, когда ослабею. Видений не будет — хоть один плюс. Впрочем, вряд ли Влад обрадуется. Да, и слабость не принесет ничего хорошего.
А если я умру?
Думать об этом решительно не хотелось. Как представила довольное лицо Влада и язвительное «я же предупреждал», сразу тошно становилось. А еще не знала, смогу ли свести с ума человека. То есть смогу, наверное — я еще помнила то безумное притяжение к Тане, желание коснуться, выпить ее кен. Но что будет потом? Я же себя изведу угрызениями совести!
Глеб говорил, что не думает, отключается. Интересно, как у него выходит? Сказать-то легко, а вот сделать...
Я приказала себе не брать в голову. Во всяком случае, пока. Слабости не ощущаю, даже наоборот, бодра, как никогда. Вот придет слабость, тогда и подумаю.
В одну из пятниц Влад, как всегда, заехал за мной к пяти. Я привычно открыла дверцу черного авто и уселась на переднее сиденье. Разговаривать желания не было, день выдался напряженным, Анатольевич злился и раздражался по каждому поводу, поэтому мы с девчонками старались держаться ниже травы. Впрочем, я-то была ближе всех к боссу, вот и доставалось.
Вечер пятницы хотелось провести в тишине и покое, а именно выспаться. Включить какой-нибудь старый фильм из тех, что я так любила, и уснуть под теплым пледом.
Но у Влада были, похоже, другие планы.
Сегодня он тоже молчал. Сосредоточенно вел машину, даже ни разу не взглянув на меня и, казалось, думал о чем-то неприятном.
— Что-то случилось? — осторожно спросила я, а потом поняла, что мы направляемся вовсе не домой. Автомобиль свернул вправо и выехал совершенно на другую трассу. Редкие кореженные деревья на обочине и отсутствие попутных машин. — Мы едем к очагу?
Влад кивнул, не отвлекаясь от дороги.
Избегает смотреть? Снова напортачил?
Почему-то стало холодно внутри. Безнадежно.
— Зачем?
— Я женюсь сегодня.
И снова этот тон — спокойный и бесстрастный.
На этот раз мне стало жарко. Жар обосновался в голове — в районе затылка, медленно стекая за воротник. Дорога приближала нас к очагу — неумолимо и безжалостно.
Конечно, есть ведь специальный ритуал — венчание.
Я отвернулась к окну и посмотрела на скомканный и грязный снег на полях, похожий на испачканную черным мокрую вату.
Зачем он говорит это? Проверка? Хочет посмотреть, как я отреагирую на новость?
Лара, наверняка, счастлива. Что ж, я выдержу. Порадуюсь за них и забуду. К черту все!
— Ты ничего не хочешь сказать? — спросил Влад, и я вздрогнула. Повернулась к нему и как можно более приветливо выдала:
— Поздравляю!
Улыбнулась. Было трудно — жар спустился в грудь, душил, перекрывал воздух, жег пищевод. Это все проклятие, повторяла про себя, чертово проклятие. Если отбросить его, мне все равно. Я не люблю Влада, больше нет. Пусть будет счастлив с Ларой и своими амбициями. Нали, чернокнижники, охотники — мне все равно.
— Ты очень стараешься, — усмехнулся он, — но выходит плохо.
— Что выходит плохо? — нахмурилась я.
— Тебе совершенно не хочется меня поздравлять.
Я пожала плечами, вновь отвернулась. Смотреть на Влада было трудно, почти невыносимо. Он специально так поступает — наверняка нравится мучить меня. Еще неизвестно, сколько длится церемония. Странно, он даже не нарядился. Собрался переодеваться там, на холоде?
— Ты не выглядишь празднично, — зачем-то сказала я.
— Ритуал венчания отличается от того, что происходит в ЗАГСе, — пояснил он. — Одежда — не главное.
— А что главное? — почти со злостью спросила я.
Хотелось добавить: главное пригласить бывшую подружку, с которой связывает проклятие вечно хотеть друг друга. Но я смолчала. Рисковала выдать себя, а это меньшее, чего мне хотелось.
Мы свернули к пустырю и припарковались у высокого забора. Влад выбрался первым, а я дала себе несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, вернее, попытаться уложить их в голове.
Зачем я здесь? Убежать, что ли...
Ну, уж нет! Не доставлю ему такого удовольствия. Буду улыбаться, поздравлять и делать вид, что рада. А потом поставлю жирную точку. И, наконец, забуду Влада. Так даже лучше — теперь у меня не будет искушения поверить ему.
Я вышла из машины и захлопнула дверцу. Слишком переусердствовала — она громко соединилась с кабиной.
— Красоваться не перед кем, — ответил Влад, помогая мне передвигаться по грузному снегу. — Гостей не будет.
— Разве невеста не хочет хорошо выглядеть? И чтобы хорошо выглядел жених?
Влад пожал плечами.
— А она хочет?
От пристального взгляда стало не по себе. И не стыдно меня мучить? Он всегда был проницательным, и вряд ли я смогла скрыть эмоции. Слишком ярко я выражала чувства, а держать себя в руках — наука, неизведанная и непонятная.
— Думаю, тебе стоит спросить ее...
— Вот я и спрашиваю.
Я остановилась. Застыла на месте. Его слова рассудок не воспринимал и выдавал в сознании error. Влад обнял меня, приподнял подбородок, заставляя смотреть в глаза. Прикосновение прохладной кожи перчатки было на удивление приятным, чарующим.
— Так ты ответишь мне, Полина? — Шепот вызвал мурашки на спине. — Ты хотела бы нарядиться?
— Причем тут я? Разве невеста не Лара?
Он покачал головой, склонился и, пока я не успела запротестовать, поцеловал меня. Дыхание высвободилось, голова закружилась, перед глазами поплыли багряные круги, поэтому я просто их закрыла. Откинула голову назад. Руки сами обняли Влада, одну я запустила ему в волосы. Какие мягкие! Они всегда были такими? Я уже и забыла. С тех пор, как мы расстались, я многое забыла. Время нещадно ворует воспоминания, предварительно стирая их из памяти.
Влад крепче прижал меня, поцелуй стал настойчивей, резче, полностью лишая самообладания.
Что… зачем? Ничего не понимаю. Какой-то странный вечер. Неправдоподобный. Может, мне все это снится? Мечты, навеянные проклятием.
— Люблю, когда ты такая, — прошептал он мне в ухо. Горячее дыхание на холоде казалось особенно приятным, ванильный запах усилился. Интересно, от чего зависит его концентрация?
Черт, что я делаю вообще?! Надо остановиться. Заставить себя. Я сильнее проклятия, в конце концов. К тому же, ужасно хотелось выяснить, что все же происходит и к чему эти разговоры о свадьбе.
Я осторожно высвободилась, отошла на пару шагов. На Влада старалась не смотреть, пока дыхание не придет в норму. Такие встряски очень вредны для организма.
— Что происходит? — строго спросила, когда уже могла более или менее нормально соображать. — Зачем мы здесь?
— Ты еще не поняла? — Он улыбался и смотрел насмешливо. — Венчание всегда происходит у очага. Ну, ты идешь?
Он протянул руку, призывая следовать за ним.
— Венчание? Но… причем тут я? И вообще, тебе не кажется, что все эти поцелуи давно пора прекратить? Намеки на то, что у нас все может быть, как раньше. Как раньше никогда не будет, ты знаешь прекрасно.
— Именно. Поэтому все будет по-другому. — Он склонил голову набок. — Ты ведь считаешь, что твои эмоции вызваны проклятием, не так ли?
— Я уверена в этом.
— Так давай обманем его. Выходи за меня.
Я опешила. Отступила еще на шаг и чуть не упала в сугроб, но смогла все же избежать позора в последний момент, судорожно махая руками, чтобы удержать равновесие. Слова Влада были еще нелепее всей ситуации, и я невольно рассмеялась. Смотрела на него и ждала, когда же он поддержит меня и спросит: «Ну, как тебе шутка?».
Влад смеяться не спешил, смотрел пристально и серьезно. Веселость сползала медленно, уступая место подозрениям.
— Ты… не шутишь?
— Похоже на то, что я шучу, Полина?
— Но я… не могу… — пробормотала я, опуская взгляд.
Каша снега под ногами, переливающегося льдинками от света фар. Пар, выходящий изо рта. Зима. Все по-настоящему.
— Почему не можешь? — Влад шагнул навстречу, взял за руку. Перчатку снял, ладонь была теплой и приятной. Всегда любила держать его за руку. Тогда, в той жизни, пока он не предал меня. Пока не впустил нали и не отправил под откос все, что у нас было. — Разве не любишь меня больше?
Я покачала головой.
— Не верю, что любовь — все, что нужно для счастья. Между нами многое стоит, и ты знаешь об этом. Нали, тот поступок, Лара.
— Я уже говорил о нали, — раздраженно ответил он. — Я достаточно силен, чтобы контролировать эту сущность. С Ларой нас ничего не связывает. Если бы ты была повнимательнее, давно заметила бы, что она больше не спит в моей спальне. Касательно того… поступка… Действительно хочешь разбередить это сейчас, когда мы более или менее нашли общий язык?
Я замотала головой. На глазах выступили жгучие слезы.
Я не хотела знать. Малодушно, зато спокойно. Влад обнял, прижал к груди. Руки властно гладили по спине, успокаивая, помогая расслабиться.
— Ты — атли, но даже несмотря на это, Поля, я хочу, чтобы ты верила мне. Знаю, после всего это трудно. Но ты можешь. Всегда могла. — Он говорил с нежностью, и мне хотелось верить. Отбросить, наконец, обиды, забыть.
Было ли это проклятие? А даже если так, есть ли смысл с ним бороться? Я никогда не смогу разрушить его, а Влад, если бы хотел, давно бы сделал. Он не убил меня, чтобы освободиться, хотя ему не мешало ничего. Пророчицы племя не лишится — у меня есть деторожденная. Но вместо этого он бросил Лару и предлагал мне стать его женщиной. Навсегда. Когда-то я об этом и мечтать не могла.
— Все, что я делал тогда, было призвано уберечь тебя. Если нужно, я скажу, но тогда опасность станет осязаемой, живой. Я не могу этого позволить, поэтому… просто верь мне! — Он отстранился, посмотрел так ласково, что у меня сжалось сердце. Вытер мои слезы, погладил по щеке. — Ты веришь мне?
— Да.
Это не я сказала! Или я? Все было таким запутанным, непостижимым.
О какой опасности говорил Влад? Хочу ли я знать? Станет ли от этого легче?
— Я хочу соединиться с тобой навсегда. Если жрец венчает нас, мы будем связаны, и ты всегда будешь под моей защитой. Мы обманем проклятие. Докажем миру, что вождь и пророчица атли могут быть счастливы вместе.
Я закрыла глаза. Заманчиво, очень заманчиво. Сладкие речи — сильная сторона Влада, но я не имею права опрометчиво соглашаться. Хотелось надеяться, что я немного поумнела.
— Не могу, — сказала твердо. Подняла на него глаза. — Нельзя сломя голову мчаться жениться. Несколько минут назад я вообще не думала об этом. О нас… Но ты, как всегда, все решил за меня. А ведь должен был сначала спросить, а потом уже тащить к очагу.
— Я спрашиваю сейчас.
— Мне нужно подумать, да и вообще… Все это время ты был с Ларой. Разве не ты говорил, что она тебе подходит?
— Я хочу тебя, а ты не желаешь делиться, — улыбнулся он.
Как же я любила его улыбку! Воспоминания о прошлом — не мои союзники. Только портят все.
— Ты очень непоследовательный, Влад Вермунд. Сначала бросаешь меня, затем тащишь к алтарю.
— Зато ты ушла без вопросов. Без угрызений совести. Быстро.
Я громко выдохнула. То, что он сказал, никак не укладывалось в голове.
Он что же, хотел… прогнать меня?!
— Мне нужно было, чтобы ты ушла. Это не связано с тобой, скорее, с моими проблемами. Тебе могли причинить вред, а я не был достаточно силен, чтобы защитить.
Что он говорит такое? Подумать только! Я убивалась почти полгода, уронив самооценку ниже плинтуса, а Влад просто защищал меня!
— Ты просто… ты… Ненавижу! — Я ударила кулаками ему в грудь, понимая, что это не причинит особого вреда. Хотелось куда-то деть гнев, выплеснуть обиду. Кричать, пока не охрипну.
Влад снова обнял меня.
— Да-да, я чудовище. Ты слишком часто повторяешь это, чтобы я поверил. — Показалось, в его голосе прозвучала горечь. Едва прикрытая иронией, беззащитная. Словно Влад открылся на секунду. Так, как не открывался никогда.
— Я не думаю, что ты чудовище, — сказала я тихо. — Но и замуж за тебя не пойду. Все слишком сложно. Нужно время...
Он улыбнулся. Близкий. Сердце невольно сжалось, а затем забилось быстро-быстро, даже болезненно.
— Так ты дашь нам время?
Не говори «да». Даже не вздумай. Ловушки Влада всегда заманчивы.
Он улыбался. А я… я почему-то почувствовала себя счастливой. Улыбнулась в ответ, руки сами потянулись обнять.
Возможно, я и правда многого не знала. Возможно, просто нужно поговорить — не здесь, в спокойной обстановке, попросить объяснить детальнее. Он, конечно, не подарок, но если прогнал меня, чтобы защитить...
Мысли разорвал резкий звук. Я уже слышала такие — в кино. Звук оглушил, отразился эхом где-то вдали и вернулся звоном в ушах.
А еще, казалось, испугал Влада. Зеленые глаза расширились, он посмотрел на меня, нахмурился… Расслабил объятия, размял бок, словно устал. Словно был тяжелый день.
— Что это было? — шепотом спросила я.
Он улыбнулся, нервно, неестественно. Посмотрел на ладонь. Затем резко посерьезнел, надавил мне на плечи — сильно, побуждая упасть на землю.
— Ложись!
Я подчинилась, все еще не понимая, что происходит. Не было вопросов и желания ослушаться. Тишину разорвал еще один звук — и Влад опустился рядом — сначала на колени, потом завалился на бок. Снег тут же окрасился красным — кровь растекалась неровной кляксой, впитывалась в снежную кашу.
— Влад, — позвала я.
Он не шевелился, глаза были закрыты.
На меня навалился страх. Дикий, леденящий.
Я подползла ближе, взяла его за руку, тут же ощутив что-то липкое и теплое. Где-то невдалеке послышался шорох, затем еще один выстрел. Я инстинктивно пригнулась, обняла Влада, пытаясь прикрыть от пуль.
Его ранили. Ранили! Черт...
— Влад, очнись! — Потрясла его, но он никак не отреагировал. Я отвернула воротник, попыталась нащупать пульс, мысленно ругая себя за то, что пропускала уроки по ОБЖ в школе. Тщетно. Ничего. — Не смей умирать!
Кто-то коснулся плеча, и я зажмурилась. Ну, вот и все. Сейчас меня тоже пристрелят. «И умерли в один день», — пронеслось в голове. Нелепо. Глупо. Как же глупо так умереть.
— Эй, Полевая, вставай давай.
Я открыла глаза.
— Глеб...
Он тяжело дышал. Рукав на дутой куртке разорван на плече, джинсы испачканы грязью, лицо — испуганное, слегка сумасшедшее.
— В нас стреляли, — растерянно сказала я.
— Я в курсе. — Он огляделся. — Где Макаров?
— Филипп? — удивилась я. — Его не было с нами. Надо в больницу, Влад ранен!
— Вижу. Вставай.
Я послушно поднялась. Глеб тоже пощупал пульс Влада, удовлетворенно кивнул.
— Жив.
У меня словно камень с души свалился.
— Сейчас приедет скорая. — Он выглядел уверенным, и это помогало мне держаться. Я чувствовала, что начинается истерика, с трудом держалась на ногах. — Все будет хорошо.
— Глеб, тот человек… он все еще где-то здесь. — Я испуганно огляделась. Снизила тон до шепота. — Нужно спрятаться.
— Не нужно, — сказал он. Посмотрел на свои ботинки. — Она больше не опасна. Я ее вырубил и вызвал полицию.
— Ее? Ты знаешь, того… ту, кто стрелял? Это была женщина?
Глеб положил руки на капот, вздохнул. На лице — тоска, словно то, что собирался сказать, могло ранить его самого.
— Знаю. Это была Юлиана.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.