Глава 5. Новая жизнь

Квартира Филиппа располагалась в центре — двухкомнатная хрущевка, не особо просторная, но уютная. Светлые обои в цветочек, обклеенные пленкой-самоклейкой межкомнатные двери, немецкое трюмо с витиеватыми выпуклыми рисунками на дверцах и мутным зеркалом.

Филипп внес мои вещи в спальню, поставил у кровати. Атмосфера уютная. Мебели немного: тумбочка из того же гарнитура, что и трюмо в прихожей, высокий шкаф. На полу — светлый, слегка затертый ковер.

— Пока поживешь тут, — сказал Филипп. — Ты использовала жидкость?

Я кивнула.

— Охотник вселился в парня моей подруги. Я выплеснула содержимое пузырька ему в лицо, а потом сбежала.

— Молодец. По идее теперь он должен потерять след. Но я не стал бы рисковать и выходить на улицу некоторое время — охотник видел тебя и наверняка запомнил внешность.

— А Вика? Она не… То есть он...

— Охотник не может навредить человеку. Да и ни к чему ему это.

Я покачала головой, присела на кровать и закрыла лицо ладонями.

— Знаю, это слишком для тебя. Твои родители поступили опрометчиво, не рассказав об атли.

— Родители погибли, когда мне было пять.

— Это многое объясняет.

— Почему он хочет нашей смерти? Что атли сделали ему? Кто они вообще такие.

— Не они, а мы. Дело не в атли — проблема намного глобальнее. — Филипп вздохнул. — У тебя глаза слипаются. Я расскажу завтра, а сегодня прими душ и поспи.

— А если он войдет ночью? Вдруг вселится во взломщика, откроет дверь и проникнет внутрь? — испуганно спросила я. — Или вообще — в тебя?

Филипп покачал головой.

— Сюда не войдет — защиты хватит на неделю. А в хищного охотник не вселится. Не бойся ничего, спи.

То ли я слишком устала, то ли действительно поверила Филиппу, но как только голова коснулась подушки, тут же вырубилась. Снов не было, проснулась я далеко за полдень и почувствовала себя значительно лучше. Силы вернулись, а с ними и способность размышлять.

Выбор у меня небогатый. К Вике точно нельзя — даже если охотник покинул тело Славика, нет гарантий, что он не вернется. Если верить Филиппу, выследить меня он не может, но может узнать — а это плохо.

Значит, придется затаиться. Проблема глобальная — нужно на что-то жить, даже если съеду в бабушкин дом. На работу возвращаться стремно, да и не факт, что возьмут обратно. Влада не стоит сбрасывать со счетов, к тому же охотник мог уже выяснить все про меня. Искать новую работу — сродни рулетке. Если повезет, найду быстро, но поиски могут и затянуться, а с деньгами у меня туго. Совсем туго — откладывать я никогда не умела. В последнее время полагалась на Матвея, ведь он уверял, что позаботится обо мне. В жизни ничто не вечно — теперь я это поняла.

Братья Макаровы особого доверия не внушали. Слишком заботливые. С чего бы? Тем более, не понимала, зачем им рисковать и спасать меня от охотника.

Кто такие атли? Почему на них охотятся?

В общем, куча вопросов, и ни одного ответа. Что ж, возможно, я получу часть из них сегодня.

Филипп суетился на кухне, и по квартире распространялись чарующие ароматы. Желудок заурчал, требуя свое, и я вспомнила, что не ела почти сутки. С этими погонями совершенно вылетело из головы. Странно, ведь поесть я любила в любых ситуациях. Жадно втягивая вкусные запахи, смущенно остановилась в проеме кухонной двери. Все же чудно ночевать в квартире незнакомца, к такому я не привыкла.

Словно почувствовав мое приближение, Филипп обернулся и расплылся в улыбке.

— Проснулась, соня? Умывайся и к столу — обед почти готов.

Обед? Ах да, уже час дня. Хотя для меня это все же завтрак.

Как оказалось, Филипп отлично готовил. Я уплетала отбивные с сыром под сливочным соусом так, что за ушами трещало. Кофе также оказался невероятно ароматным и вкусным. Или это все последствия адреналиновой недели, как я ее прозвала?

— У тебя хороший аппетит, — улыбаясь, сказал Филипп.

— Так было всегда, — ответила я, с довольным видом отодвигая тарелку.

Все не так уж плохо. Особенно после обеда. Во всяком случае, я отдохнула и набралась сил, и есть еще полдня — можно подумать о том, что делать дальше. Но сейчас мне нужны ответы, и я надеялась получить их.

— Расскажи об атли? — попросила Филиппа, и он кивнул.

— Расскажу. Но вначале расскажу о хищных.

Он сварил еще кофе, мы устроились на большом мягком диване в гостиной.

Комната, наполненная старыми вещами, перенесла в прошлое — почему-то спокойное и безопасное. Я расслабилась. Старинные деревянные часы с бронзовыми стрелками громко тикали в серванте. Хрусталь сверкал, отражая свет классической люстры с текстильными абажурами. Рядом на полках пылились фарфоровые статуэтки.

Современным в комнате был диван. А еще плоский телевизор с огромной диагональю на стене. И смотрелся он, кстати сказать, немного нелепо в антураже раритетов.

Диван был удобным, и я быстро погрузилась в рассказ Филиппа.

— Несколько тысяч лет назад на территории южной Скандинавии проживало племя древних германцев. Среди них было два юноши — Херсир и Гарди. Они соперничали еще с детства, постоянно ссорились: из-за еды, самодельных игрушек. Когда повзрослели, каждый и них старался доказать свою силу и превосходство, чтобы заслужить расположение вождя.

Филипп казался расслабленным и довольным. Карие глаза блестели, будто он сам оказался там, за много тысяч лет до нашей эры, в гуще событий, о которых говорил. Во мне нарастало странное ощущение единения, словно я знала его давно. Возможно, потому что в его квартире я спаслась от страшного монстра, внезапно ставшего Славиком. Не знаю. Мне просто было спокойно.

— В племени жила девушка, — продолжал тем временем Филипп. — Лив — так ее звали. Высокая, темноволосая. В летописях сказано, что она была невероятно красива, но мы не можем судить… Ей было тринадцать, когда Херсир влюбился. Опять же, так говорят легенды, но, скорее всего, он просто хотел ее. — Он усмехнулся. — Воин отличался крутым нравом. Он взял Лив в лесу, ночью, когда все спали. Не спал лишь Гарди, который следил за ними.

— И что сделал Гарди? — завороженно спросила я, с удивлением замечая, насколько меня увлекла легенда. — Донес вождю?

— Если бы донес, девушка была бы опозорена навек. Гарди нравилась Лив. Впрочем, ее не спасло бы его молчание. Ритуал дефлорации в первую брачную ночь проводил жрец. Именно он подтверждал, что девушка чиста. Но об этом история умалчивает.

— Дикость какая! — возмутилась я.

— Это было давно, Полина, — снисходительно улыбнулся Филипп. — Традиции… К тому же, тогда не существовало понятия «любовь».

— И что было дальше?

— Последней каплей стала охота. Херсир убил лося, которого выслеживал Гарди, а потом хвалился добычей перед всем племенем. Вождь возвеличил его, ставя в пример другим воинам, закатил пир в его честь. Это задело Гарди.

— Но у Гарли был козырь, верно? Лив.

Филипп таинственно усмехнулся и покачал головой.

— Гарди пошел на охоту. Снова. Расставил силки, поймал зайца и отправился на гору молитв. Они поклонялись древним богам, и на той горе жрец племени проводил обряды. Место буквально пропиталось кровью животных, и на этот раз Гарди собирался окропить его еще раз. Херсир был сильнее, быстрее и находчивее, но Гарди хитростью надеялся одолеть его. Он вознес молитву к небу и попросил для себя благословения.

— Какое? — шепотом спросила я, боясь нарушить магию рассказа.

— Силу, — таинственно ответил Филипп. — Иную. Глубокую. Дар предвидеть.

Кофе уже не дымился — сиротливо стоял на маленьком журнальном столике с резными ножками. Рассказ Филиппа взволновал, вызвал неконтролируемую дрожь предвкушения чего-то таинственного и прекрасного.

Чуда? Я не верила в чудеса. С детства. В ужасы было гораздо легче поверить. Особенно когда они с тобой случаются.

Но легендой я прониклась. Слушала, не дыша, зажав ладони между коленями.

— А потом? — робко поинтересовалась, и Филипп вынырнул из задумчивости.

Повернул ко мне голову и сказал:

— Гарди стал популярен. Выслеживал дичь, безошибочно предупреждал о смене погоды, о набегах других племен. Вскоре шаман во всем с ним советовался, Гарди начали почитать как приближенного к власти.

— Неплохо. Если учесть, что он отдал за свой дар какого-то кролика, — с сарказмом сказала я.

— К сожалению, не все так просто. За свой дар Гарди отдал физические силы: скорость, ловкость, мускулы. Он стал болеть — шалило сердце, а еще проявилась астма. Охотиться уже не мог.

— Но ему и не надо было. С такими-то почестями он вероятно и так получал свой заслуженный кусок мяса.

— Лив не смотрела на него раньше, а теперь и вовсе перестала замечать. Жалела только иногда и качала головой, шепчась с подругами. Другим взглядом она провожала Херсира, опускала глаза, краснела.

— Гарди не добился своего. Прославился, но девушку не получил.

— Он рассказал ей. Однажды у ручья, Гарди открыл тайну своего дара. То ли она сама спросила, то ли он решил похвастать.

Филипп замолчал, и я молчала. Пыталась переварить историю. Еще не понимала, как это относится ко мне и тому, что произошло вчера.

— И что было дальше? — спросила тихо.

— Лив проболталась. Той же ночью выдала тайну Херсиру.

— Да ладно! Херсир рассказал вождю?

— И что бы это дало? У Гарди был дар — какая разница, откуда он взялся? Сила иногда дается не тем… — Он вздохнул. Показалось, эта история задевает Филиппа лично. Задевает сильно. Но он снова поднял голову, слегка мне улыбнулся, словно ничего не произошло, и продолжил рассказ: — Херсир охотился три дня и поймал в силки оленя. Большого старого оленя с ветвистыми рогами. Привел его на гору молитв и принес в жертву. Измазавшись кровью животного, воин спилил рога и поднял их над головой, взывая к богам.

— Он тоже пришел просить о ясновидении?

— Херсир не смог бы примириться со слабостью. Привык к мощи и не променял бы ее ни на что. Но величие Гарди раздражало его.

— Ты меня запутал, — пробормотала я. — Что пришел просить Херсир?

— Отомстить Гарди и не утратить силы? Хм… Дай подумать! — Филипп хитро улыбнулся. — Если что-то дать, а потом забрать, человек иногда сходит с ума.

— Постой, он что же, захотел лишить его дара?!

— Не просто лишить, а забрать себе, трансформировать в активные способности. Усилить свою скорость, меткость. И постоянно напоминать Гарди о поражении.

— Но боги ничего не дают просто так...

— Они велели ему взять себе жену. Девственницу из соседнего варварского племени. Смешать кровь, обратить то племя в их веру. Новую веру.

— И бросить Лив… — пробормотала я.

Почему-то стало грустно, хотя я совершенно не знала этих живших много тысячелетий назад людей.

— Повторюсь, тогда не существовало понятия «любовь», — зачем-то сказал Филипп и замолчал.

— Он забрал силу Гарди, да?

— Той же ночью. Дотронулся до него, и ясновидец потерял свой дар. Он тут же помутился. Сошел с ума. Ведь он отдал все за эту силу, а теперь остался ни с чем. Лив предала его. Все его оставили.

— Бедный… — я вздохнула. — Грустная легенда.

— Не жалей Гарди. Херсиру досталось куда больше.

— Что, — саркастично поинтересовалась я, — не выдержал, и его разорвало от силы?

Филипп отпил из кружки давно остывший кофе. Часы умиротворяющее тикали, со стены улыбалась дама на репродукции неизвестного мне художника.

— Херсир взял в жены дочь вождя соседнего племени и исполнил то, что от него требовалось. Вместе с их жрецом — Арендрейтом — он заставил это племя поклониться своим богам. Мало того, мудрый жрец помог ему разделить данную богами способность между новыми соплеменниками, делая их похожими на себя. Хищными. Способными забирать силу у ясновидцев.

— Как атли?

Наконец, я начинала что-то понимать. Филипп рассказывал легенду о возникновении хищных. Охотник в подворотне назвал Кирилла зверушкой. А потом, на балконе, и меня… Это что же получается, я тоже? И родители?

Как же это… И как поверить?

А разве есть выбор после вчерашнего? Разве получится забыть насмешку на лице Славика, дикую боль, что он причинял, не прикасаясь?

— Верно. Как атли, — спокойно ответил Филипп и взял меня за руку. — Как мы.

Я поежилась. А он продолжил, как ни в чем не бывало:

— Лив оказалась жалостливой. Пошла на гору молитв и попросила для себя наказания.

— Но почему для себя? — удивилась я. — Почему не для Херсира? Это же он все затеял. И бросил ее потом.

Он усмехнулся.

— Именно она проболталась. Раскрыла секрет Гарди. Ты удивишься, узнав, на что готова женщина ради того, кого любит.

Ну, да, вновь пафос и туманные фразы. Хотя так ли он не прав? Если даже я поехала… Зачем?..

В груди стало горячо, и я почему-то выдернула руку. Посмотрела в сторону — на сервант. Попыталась сосредоточиться на статуэтках. Они расплывались от слез, которые я отчаянно пыталась сдержать.

— И что дальше? — спросила хрипло. Просто нужно было говорить. Чтобы не вспоминать, не бередить еще не затянувшиеся раны. — Что просила Лив? Смерти?

— Это было бы слишком просто, — хмыкнул Филипп. — Боги никогда ничего не дают просто так. У Гарди они забрали силы, Херсира заставили бросить дом. А что можно отнять у девушки? — Он вздернул подбородок. — Правильно, любимого.

— Ты говорил, в то время не существовало понятия «любовь», — бесцветно произнесла я.

— Но я не сказал, что самой любви не было.

Филипп больше не выглядел современно. Поддаваясь атмосфере комнаты, он нырнул в прошлое — в то время, о котором говорил, примеряя на себя личину древнего воина.

— Тогда боги создали охотника. Существо, внешне похожее на человека, но вместе с тем несущее смерть нам — хищным, — он серьезно посмотрел на меня. — Потомкам Херсира. Хаук — так его звали.

— Зачем?

— Чтобы убить Херсира. Тем самым наказав Лив.

— Хм… А по мне, так поделом ему! — Я обняла себя за плечи. — Он ведь бросил ее ради амбиций.

— А ты жестокая. — Казалось, Филипп удивился, но я пожала плечами и ничего не ответила. Впору возненавидеть весь мир после всего, что со мной произошло. Капля кровожадности — велика беда!

— Лив оказалась мягче. Узнав о страшной будущности любимого, она предупредила Херсира. Прокралась той же ночью в их деревушку, разбудила его, переполошив тем самым все племя.

— Херсир бежал?

— Он и все его соплеменники собрались и быстро покинули насиженное место. Научились защищать себя ментально, обосновались на другой стороне земли. Арендрейт был великим жрецом. Поговаривали, после смерти он создал свой собственный мир, где обучает способных, но все это вымысел, на мой взгляд.

— А охотник? Хаук? Что стало с ним?

— Охотник ищет. Охотники вообще бессмертны. Впрочем, поговаривают, что Первые вечны и будут всегда. Те, кто в них верит.

— То есть получается, мы бессмертны? Ну, разве что охотник убьет...

Филипп усмехнулся.

— Мы не бессмертны, Полина. Хотя живем и не стареем мы дольше, и значительно сильнее других людей, но оружие, к примеру, может причинить нам вред или даже убить. Все отличие в том, что охотнику для этого не нужно прикасаться.

— Но как? Это что-то типа телекинеза? — Я испуганно оглянулась, будто Хаук мог подслушать нас из-за шкафа. — Я не очень сильна в разных фокусах.

— Нет. У охотника из жилы произрастают щупальца. Ими он и убивает. Мне нужно идти, но ты можешь почитать летописи. Я их постепенно перевожу в электронный вид. Вот. — Филипп поднялся, извлек из ящика серванта черный глянцевый ноутбук, запустил. — Здесь много файлов, вроде все доступно, но если чего не поймешь, я все поясню вечером.

— Эм… Филипп… — Я запнулась. В общем-то, мне нужно думать о том, как жить дальше, а не читать летописи. Сейчас на это просто нет времени. — Может, ты расскажешь мне потом, вкратце?

Ответом мне был недоуменный взгляд, и пришлось пояснить:

— Ну, знаешь, проблемы. С жильем, работой, все дела...

— Тебе не нужно об этом беспокоиться. Больше нет. — Он покачал головой, будто разговаривал с маленьким ребенком, которому приходится объяснять простейшие аксиомы. — Атли должны заботиться друг о друге. Ты можешь жить здесь или, если хочешь, у Кирилла. Скоро мы соберем племя, и не надо будет бояться таких молодых выскочек, как тот охотник.

Филипп присел рядом, взял за руку. Показалось, на его лице мелькнула жалость, но потом оно вновь стало благожелательным.

— Извини, но я не могу жить с тобой. Я так не привыкла, к тому же не знаю тебя вовсе.

— Ты видела, что может случиться, если будешь одна. Я насильно не держу, но подумай. Меня можешь не бояться, а если прочтешь первый файл, убедишься, что хищные не имеют права без суда причинять вред соплеменникам. Это жестоко карается.

— Не знаю...

Филипп говорил логичные вещи — мне нельзя уходить. Здесь, рядом с тем, кто понимает во всем безобразии, которое творится вокруг, я в относительной безопасности. За дверями квартиры Филиппа, кроме охотника, есть еще и Влад. Здесь он точно не найдет меня, ведь между нами с Филиппом нет никакой связи, мы даже не знакомы по сути.

Я решительно кивнула.

— Хорошо. Почитаю, переночую у тебя сегодня, а там решу.

— Умница! — Филипп погладил меня по голове — совсем как ребенка. Жуткая привычка начинала напрягать, даже слегка бесить. Да, он знает больше, но это совсем не значит, что нужно выказывать снисхождение!

Впрочем, негодование улетучилось в тот самый момент, когда я погрузилась в чтение. Признаться, рассказчиком Филипп был хорошим и на бумаге.

Из того, что я прочла за день, поняла: хищные — то есть, собственно, мы — живут племенами. Это такие общины, где есть вождь, жрец, лекари, защитники, воины, ищейки и множество других талантливых… людей. Да, людьми называть тех, о ком написано в летописях, совершенно не поворачивался язык. Но себя-то я все еще причисляла к людям.

После того, как Херсир обратил в веру свое племя — ар — произошло много изменений. Он правил долго — несколько столетий, а затем исчез. Никто не знал, куда именно, хотя, поговаривали, что Первый бежал от Хаука сквозь проложенный Арендрейтом портал. В порталы я не верила, в Херсира, впрочем, тоже. В летописях было сказано, что никаких доказательств существования Первых не осталось. Возможно, их и не было вовсе…

Племя ар росло, множилось. Постепенно начались споры, претензии и междуусобицы. Тогда-то и возникли первые отщепенцы — сильные воины, собравшие вокруг себя много последователей. Они отрекались от племени, уходили и создавали свои собственные племена. Постепенно мир наводнялся хищными, они внедрялись в общество, теряясь среди людей, но все равно держались обособленно.

Хищные часто живут вместе в больших домах, дабы обезопасить себя от внезапных нападений охотников и прочих существ, желающих их убить или падких на халявный кен.

Интересно, что за другие существа? Неужели есть кто-то похуже охотников?

Кен — что-то типа жизненной энергии. Она у каждого хищного уникальна и сосредоточена в жиле — месте в районе пупка. Это как второе сердце. Если жила рвется, кен вытекает и хищный гибнет. Именно так убивают охотники. Из их жилы вырастают длинные смертоносные щупальца, которые рвут жилу хищного.

Я вздрогнула, вспоминая вчерашнюю боль.

Все же охотнику, чтобы убить, нужно приблизиться. Чем он моложе, тем ближе должен находиться к жертве. Впрочем, древний может убить на расстоянии десяти метров и нескольких хищных сразу. И закрытые двери не помеха энергетическим щупальцам…

Слово «древний» немного сбило с толку. Насколько старым должен быть охотник, чтобы считаться древним? Для меня шестьдесят лет — уже старый, но охотники-то живут вечно. Нужно уточнить у Филиппа этот момент.

У каждого атли есть защитник — стихия, которая его оберегает. У хищных из других племен подобного защитника нет. Вообще повелевать стихиями — способности колдунов, не хищных. Этот дар достался какому-то вождю в одном из ритуальных убийств, и он разделил его с соплеменниками.

В файле говорилось, что хищный в определенных погодных условиях чувствует себя хорошо… Я люблю дождь, возможно, это оно? Я выделила этот фрагмент текста, чтобы не забыть спросить Филиппа.

В одном из документов нашла, что каждый хищный должен посвятиться в племя, принести клятвы, дать обет.

Дальше шло много историй о легендарных воинах атли, совершивших нечто героическое, любовных перипетиях неизвестных мне личностей, войнах и соединениях племен, и множестве прочих событий.

Я читала до тех пор, пока не заболели глаза, а затылок не налился свинцом. Не в силах больше воспринимать информацию, закрыла ноут, встала и потянулась.

Часы на серванте показывали десять вечера. Ничего себе засиделась!

Интересно, где бродит Филипп? Наверное, клиенты. А вечерами бумажная волокита.

От нечего делать я взяла пульт от телевизора.

Сериалы и рекламные ролики — спутники будних вечеров. Как-то я пристрастилась к одной мыльной опере, пока сюжет не затянули настолько, что уже было непонятно, с чего все начиналось и куда идет. После этого я даже не начинала их смотреть.

Балконная дверь легко поддалась, и в лицо дохнула прохлада весеннего вечера. Снег растаял, превратился в грязную противную жижу. Люди комично перепрыгивали через лужи и ругались на забрызгавшие одежду авто.

Зато на весну больше похоже.

Я боялась думать о том, что произошло. Не об охотнике — там все было проще. Запутанно, нереально, даже сказочно, но проще.

В отличие от Влада...

Именно он казался опаснее самого древнего охотника, самого страшного из всех чудовищ, которые упоминались в летописях атли. Не потому ли, что он был человеком, которому плевать на кен? Не потому ли, что его мотивы настолько непонятны, что жуть пробирала до костей? Не потому ли, что за несколько часов до того, как все случилось, я думала о нас, представляла...

Руки сжались в кулаки. Злость, обида, страх — смешались, слились в одну сильную эмоцию, с которой я никак не могла справиться. А когда не можешь совладать с эмоциями, это плохо.

— Ты чего тут стоишь? — Голос Филиппа оказался сродни холодному душу и вернул меня в реальность.

Нужно отбросить прошлое, пока получается его отбросить. Насущных проблем хватает.

— Читала много. Голова болит, — улыбнулась я.

— А пойдем-ка пить чай, заодно и расскажешь, что узнала за день.

Он обнял за плечи, и впервые за несколько дней я ощутила себя дома. Нужной.

Быть может, так и должно быть? Быть может, у меня впереди интересная, полная приключений жизнь?

Я думала о горячем чае и охотниках, о кене атли, о своих возможных способностях к защите. Девушки-хищные частенько оказываются защитницами. Есть шанс, что я всегда смогу уберечь себя и близких от опасности.

А это уже что-то.