Глава 22. Надежда / Я - хищная. Пророчица / Ангел Ксения
 

Глава 22. Надежда

0.00
 
Глава 22. Надежда

Я сидела на лавочке и курила.

У той клиники, где столкнулась с Владом. Словно одной ногой шагнула в тот мир, в котором жила раньше. В котором сумасшедшие женщины не стреляют в моих мужчин.

Вчерашний вечер — как сцена из кино. Скорая. Врачи с носилками. Кровь везде, мои ладони — и те в крови. Дефибриллятор. Чьи-то руки держат меня, я вырываюсь, плачу…

Кто-то говорит на ухо, что все будет хорошо. Я поворачиваю голову — Филипп. Когда он успел приехать? Глеб невдалеке беседует с полицейским, показывает на меня. Я моргаю, пытаясь прогнать слезы — тщетно.

Я не успела ее рассмотреть. К тому времени, как приехала полиция, она пришла в себя и кричала что-то Глебу, плакала. Хорошо, что он связал ее. Она лежала невдалеке, одетая в красную куртку. Символично.

Я не смотрела в ее сторону. Сидела на снегу рядом с Владом, сжимала его руку и шептала, как мантру:

— Только не умирай. Прошу, живи!

— Жив, — повторила я. — Пока жив...

Мир застыл, проблемы показались несущественными, обиды — глупыми, сомнения — лишними.

— Только живи...

Потом Влада увезла скорая. Я хотела поехать с ним, но меня начали допрашивать, и пришлось остаться. Отвечала я путано, постоянно добавляя ненужные детали, забывая важные. В голове шумело, внутри образовался вакуум — тянущая пустота и безысходность.

Не помню, что происходило дальше.

Обрывки фраз, ободряющие слова. Потом я уже еду куда-то, Глеб обнимает за плечи, гладит по голове. Молчит. Он, как всегда, знает, что мне нужно. Тишина. И надежда.

— Он выберется, — это все, что он сказал за всю дорогу.

Выберется...

В клинике царила подозрительная тишина. Пустые коридоры, молчаливые медсестры. Кирилл встретил нас у дверей отделения, на его высоком лбу пролегла морщинка, под глазами образовались темные круги.

Он бегло осмотрел меня, но потом, видимо, понял, что кровь на руках принадлежит Владу.

— Как он? — спросил Глеб. Филипп молчал, стоял в стороне и не смотрел на брата.

— Борется. — Кирилл поморщился и опустил глаза. Нехорошо ведь, когда врачи в глаза не смотрят? — Задета печень и пищевод. Влад потерял много крови, но он борется.

Я вновь почувствовала, что плачу. Словно то была не я, а кто-то другой в моем теле. Чужие слезы на щеках. Вихрь мыслей в голове, из которых ни одна не была разумной.

Минуты ожидания показались часами, часы — вечностью. Широкие коридоры, закрытые двери операционной, красная лампочка. Казалось, она включилась у меня в мозгу.

Я стояла у окна и смотрела на зиму. Хмурый рассвет дополнял картину из мрачных предчувствий. Пошел снег, и я радовалась, так как снег был защитником Влада. Он придаст ему сил. Я верила в провидение. То, что суждено — случится.

Только живи...

Бледная, потерянная Рита сидела в кресле со сложенными на коленях руками. На лице — такое напряжение, что выть хочется. Нет, не стоит смотреть, а то сойду с ума!

Лара плакала на плече у Филиппа. Совершенно не похожая на себя — хрупкая, земная. Испуганная женщина. Наверное, все мы такие перед лицом смерти. Перед ней мы равны — и вожди хищных, и обычные люди. Перед маленьким кусочком металла, разрывающим внутренности, забирающим любимых...

Я долго не могла отмыть руки. Три раза мылила, смывала, терла мочалкой. Казалось, кровь въелась в поры, пахла обреченностью и болью. Его болью. Я ощущала ее физически. Из зеркала на меня смотрела тень, неузнаваемое лицо. Темные круги, серый цвет лица. Не я. Все это не со мной...

Я все еще чувствовала руки Влада у себя на плечах — испуг я уловила быстро, упала на землю. Если бы он не скомандовал, я могла быть мертва.

Почему… зачем она сделала это?

Я вышла из туалета, прислонилась к стене в коридоре.

Мучительное, гадкое ожидание...

Операция закончилась ближе к обеду. Кирилл лично принимал участие. Вышел к нам — уставший, на лице — скорбь.

Сердце провалилось в темную яму, больно ударившись о глубокое дно. Я боялась слов — неважно, каких.

«Не смей говорить! — хотелось крикнуть. — Молчи!»

— В критическом состоянии, но стабилен...

Я не понимала, как сочетаются эти два понятия. Влад лежит там, при смерти, а я стою в коридоре. Растерянная. Глупо все. Я должна была сказать ему, должна была...

— К нему можно? — Голос будто из другого мира.

Лара прижала руки к груди, будто из нее могло выпрыгнуть сердце. Непривычно сутулые плечи, обреченность во взгляде.

Нет, не смейте его хоронить!

Кирилл кивнул, и я инстинктивно шагнула вперед. Безумно, до боли хотелось увидеть Влада. Держать за руку, говорить. Убедиться, что он жив. Стены давили, больничный запах угнетал. Вырваться отсюда, дышать, дышать...

Если бы я могла бороться...

Лара преградила дорогу. Посмотрела так, будто пыталась прожечь во мне дыру. Волны злости я ощущала кожей, и показалось, она готова ударить.

— Убирайся! — выдохнула защитница. Фарфоровая кожа на щеках горела румянцем, в глазах — лихорадочный блеск. — Это все ты! Ты виновата!

Она почти кричала, Филипп подошел, обнял ее за плечи, стараясь увести в сторону.

— Пусти! — Лара вырвалась, не сводя с меня взгляда. — Если он умрет, ты будешь нести эту ношу до конца.

Я зажмурилась, сжала кулаки. Досчитала до десяти. Сознание словно отслоилось и плавало где-то вдалеке. Нервная система дала сбой и отключилась. Когда я вновь открыла глаза, сомнений не было.

— Отойди, — спокойно сказала я, отодвинула защитницу в сторону и вошла в палату.

В послеоперационной пахло спиртом и хлоркой. Все неестественно чистое, пугающее стерильностью. Светло-зеленые простыни, капельница, аппарат искусственного поддержания жизни. Какие-то непонятные цифры на дисплее.

— Он в коме. — Рука Кирилла легла на плечо, и я вздрогнула.

— Он будет жить?

Секундное молчание было ответом. Я знала, что он скажет.

— Мы надеемся на лучшее...

— Шансы?

— Поля!

— Ты же врач. Говорят, лучший хирург в городе. Так скажи мне! — Взгляд упал на мертвецки-бледное, умиротворенное лицо. Глаза закрыты, словно Влад просто спит. — Я должна знать...

— Не буду грузить тебя медицинскими терминами. — Кирилл замялся, затем обнял меня крепко. Я не помню, обнимались ли мы до этого… — Шансов мало.

И мне вновь надавили на плечи. Теперь уже беспомощность и осознание, что я не в силах ничего сделать, изменить. Только ждать. В медицине я мало понимала, но слышала, что чем дольше человек находится в коме, тем меньше шансов, что он очнется.

Словно прочтя мои мысли, Кирилл сказал:

— Хищные крепче людей. Не стоит терять надежду.

Прикосновение к теплой ладони. Тепло — это жизнь. Или полужизнь — ведь рука безвольная.

Только живи...

… Холодный декабрьский воздух отрезвил, заполнил легкие, проветрил изнутри. В ближайшем ларьке купила сигарет. Никогда еще так сильно не хотелось курить. На скамейке у клиники никто не сидел. Действительно, кому вздумается морозить задницу на холоде?

Мне было все равно. Трясущимися руками чиркнула зажигалкой, втянула сладкий дым. Голова тут же закружилась, охватила минутная эйфория и спокойствие. Мне это было необходимо — просто расслабиться. Не бояться. Пусть ненадолго...

Постоянно хотелось оглядываться. Все это время в больнице я словно ждала, что из-за угла выскочит Юлиана и завершит начатое. Естественно, это было невозможно — ее задержали и допрашивали, но подсознание, как трусливый заяц, всюду видело засаду.

Голова постепенно прояснялась, хотя мысли все еще напоминали кисель. Глеб подошел, присел рядом. Странно, почему он все еще здесь? Ему бы радоваться — вот жизнь и отомстила тем, кто обидел. Теперь Влад при смерти, а Юлиана сядет надолго. Глеб же держался особняком, но не уходил. Хмурился, молчал, но терпеливо ждал вердикта врачей.

— Тебе нужно выспаться, — безэмоционально сказал он.

— Что ты здесь делаешь?

Меньше всего хотелось говорить с ним. Сегодня у нас разные чувства, мои он никогда не понимал...

— Ты не поможешь ему, если будешь тут сидеть.

— Ага, а если высплюсь — помогу! Глеб, тебе не все равно? Ты ненавидел его… их обоих. Считай, отомщен.

— Дура!

— Прекрати! — Я вскочила, со злостью швырнула окурок в урну. Сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. — Мне совершенно не нужно это сейчас.

— А что тебе нужно? — Он тоже встал, прищурился, засунул руки в карманы. — Жалеть себя? Курить тут до одури? Не спать, не есть, словно этим ты ему поможешь.

— Извини. — Я отвернулась, посмотрела на прохожих, бредущих по своим делам. — Ты не виноват. Я просто не понимаю… откуда она взялась? Почему… почему Юлиана сделала это?

— Так она тут уже месяц ошивается. А ты не знала?

— Месяц?!

Онемевшие губы не слушались, звук вышел жалким и писклявым. Я пыталась отыскать на лице Глеба признаки лжи или шутки — не нашла.

— Полевая, прежде чем идти под венец с мужчиной, хотя бы узнай его, — раздраженно сказал Глеб и отвернулся. — Чем занимается в свободное время. О чем думает. С кем спит.

В голове будто все встряхнули и высыпали мысли на асфальт. Несколько секунд я стояла в ступоре, а затем закрыла лицо ладонями.

Всегда одно и то же. Как только разговор заходит о Владе, нужно искать скрытый смысл, как двойное дно в чемодане.

Нужно было. Теперь что уж...

— Не хочу ничего знать...

— А не мешало бы. — Глеб был непреклонен. — Я всю неделю думал, как тебе сказать, но разве ты стала бы слушать?

— Я не собиралась ни с кем венчаться! Что за глупости? Я даже не знала, зачем мы туда едем.

— Как не собиралась? Разве вы не...

— Нет.

— Жесть! — Он присел на лавочку, вытащил сигареты, протянул мне одну. — Впрочем, в его стиле.

— Хочешь сказать, у них был роман? С Юлианой? Все это время? — Я покачала головой. Жар поднялся из груди к горлу, дышать стало тяжело.

Какое это вообще сейчас имеет значение? Юлиана — просто чокнутая.

Сразу вспомнилась «Бесприданница» и пафосные слова Карандышева.

Бред! Ну, кто в наше время стреляет в соперниц? Да, и какая я ей соперница? Мы с Владом и разговаривали-то раз в неделю. В лучшем случае. Ну, если исключить последний месяц.

Тут до меня постепенно начало доходить.

— То есть ты думал… все вы думали, что мы едем к очагу венчаться? — Я посмотрела на Глеба.

Он курил и смотрел перед собой. Мелкие снежинки оседали на истертой кожаной куртке и таяли, превращаясь в капли. То ли усталость, то ли посыпавшиеся на меня, как из мешка, удары судьбы, совершенно сбили с толку. Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег — беспомощной и потерянной.

— Ну, — ответил он, — а ты как думала, почему я пропал?

— Глупый. — Я покачала головой. — Все вы. А Влад… Хотя что уже об этом говорить.

Разбираться в ситуации не было ни сил, ни желания. Внутри образовалось двойственное чувство: с одной стороны я не понимала Влада и причин его безрассудного поступка. Если он крутил с Юлианой, зачем потащил меня к очагу? Вряд ли воспылал внезапной любовью, а попытки добиться близости и так могли увенчаться успехом. Шансы-то были, к чему все эти пафосные действа? Влад ведь совсем не такой.

Тогда что? В чем причина внезапного решения венчаться? Ведь, если он прав, и это навсегда...

Навсегда. Он предлагал мне...

Тут меня накрыло. Резко. Шок прошел, оцепенение схлынуло, и я разрыдалась. Зима вдруг показалась холодной, дикой, она впивалась в кожу, проникала внутрь, студила кровь.

Глеб ненавязчиво гладил по спине, словно знал, что мне надо выплакать это. Выплеснуть. Прогнать страх.

— Ты не понимаешь, я могла… могла уже быть мертва! — всхлипывала я. — Мы были там вдвоем… одни… и Влад… он сказал: ложись, а я не поняла… Даже не сразу сообразила...

Плакала я долго, с надрывом. Затем просто всхлипывала и курила. Гормональный взрыв завершился облегчением и усталостью. Глеб прав, нужно отдохнуть, а потом думать, что делать дальше. Хотя, о чем думать? Это не охотник и не Чернокнижник. Даже не сумеречная необходимость пить кен ясновидцев. Там можно размышлять, строить догадки, сочинять планы.

Реальная же, человеческая беда — болезнь — такой возможности не оставляла. Я могла лишь навещать Влада, разговаривать с ним и надеяться на то, что он услышит и придет в себя. Ну, или просто очнется, потому что так надо.

Потому что его кома не отменяет проклятия. Нет, не о том сейчас надо думать, совсем не о том...

— Я вызову такси, — сказал Глеб спокойно. И пусть. Мне нужен кто-то, кто не будет паниковать и убиваться. — А то с мотоцикла ты свалишься.

Я кивнула, помолчала немного.

— Как ты оказался там? — спросила, спустя несколько секунд. Несмотря на спутанность мыслей, хотелось знать, участвовать в жизни. Ужасно боялась выпасть из реальности.

— Да, брось, Полевая, у каждого из нас свои тараканы, — буркнул он и отвернулся.

— Ты следил за ней? За ними?

— Ну давай, скажи, что я идиот! Нет, они мне до лампочки...

Я поджала губы. Сижу тут, страдаю, а каково Глебу вообще? Он ведь никогда не покажет, что на душе, как бы плохо ни было. Будет молчать, дуться, бить кулаками стену, когда никто не видит. Ненавидеть весь мир. Себя. А ведь это так знакомо мне.

— Оба мы хороши!

— Верно.

Ощущение нереальности происходящего постепенно испарялось, оставляя тревогу и страх. Но это я уже проходила. Справлюсь.

Небо хмурилось, но снегом больше не сыпало. Голые ветки спящих деревьев медленно раскачивались от ветра, по дороге туда-сюда сновали машины.

— Очнется он, вот увидишь. Будет снова нам нервы трепать, — как бы между прочим сказал Глеб.

Я не ответила. Смотрела перед собой и слушала город. Звуки словно отождествлялись с жизнью — я поглощала их, жадно вдыхала холодный воздух, понимая одну-единственную важную истину того дня.

Я жива.

Спасенная то ли силой провидения, то ли отличными рефлексами Влада, сижу здесь, говорю, двигаюсь, существую. Усталая, напуганная, но абсолютно невредимая. В отличие от него самого.

А это значит, все образуется. Я отдохну, приеду завтра в больницу, буду говорить с ним, держать за руку. Бытует мнение, что они там слышат нас. Глупо не верить после всего, что со мной было.

И все у нас будет хорошо.

Только живи...

  • тайна моей юности / Rince Sim
  • По проселочной дороге / Хрипков Николай Иванович
  • Песня песен / Ехидная муза / Светлана Молчанова
  • "Незнакомка" - для журнала Writercenter.ru #10 / "Несколько слов о Незнакомке" и другие статьи / Пышкин Евгений
  • Звуки из распахнутого окна / Блокнот Птицелова. Моя маленькая война / П. Фрагорийский (Птицелов)
  • Славный конец / Ограниченная эволюция / Моргенштерн Иоганн Павлович
  • Сапожник / Хрипков Николай Иванович
  • Как Аукнется / Как аукнется / Карф Сергей
  • Она / Заботнова Мирослава
  • Девочка / Fluid Александр
  • Я с тобой не разговариваю! / Подчашинская Руслана

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль