Глава 7

Зажурчала вода, брякнуло что-то металлическое, а потом кто-то испуганно ойкнул. Солона открыла глаза и в первый момент не поняла, что она делает на полу, и отчего над головой её высится угол стола.

— Мона, простите! — забубнил откуда-то сбоку женский голос, — разбудила. Ах, я такая неловкая...

Командор одной рукой откинула невесть откуда взявшийся шерстяной плед и, усевшись, похлопала ресницами. Интересно, когда же она успела задремать? Вспомнила о храмовниках и вздрогнула, поспешно выискивая глазами мабари. Пол перед очагом был влажный и чистый.

— Где моя собака? — хрипло спросила командор. Подняла руки, намереваясь стянуть в хвост лезущие в глаза волосы и тихо ойкнула, увидев, как рассыпаются по покрывалу крупные белые маргаритки.

— В сараюшку унесли. Целитель ваш говорил, она ещё до-олго отсыпаться будет.

Селянка метнулась к камину и пошуровала длинной ложкой в котелке. По кухне разлился аппетитный запах похлебки. Солона сглотнула и покосилась в окно. Небо заволокло серыми тучами, и непонятно было, то ли вечер наступил, то ли просто собирается дождь.

— Времени сколько?

— Три пополудни. Вы сходите мона, умойтесь, а я пока стол накрою.

И завопила пронзительно: — Эри-ик!

В дверь сунулся конопатый парнишка и, густо покраснев, застыл на пороге.

— Проводи гостью до колодца, а потом сразу назад беги. И к соседской ограде — ни-ни.

А потом посмотрела на Солону круглыми синими глазами, в которых, кажется, до сих пор плескался пережитый ужас:

— Соседи-то наши… не слишком добрые оказались. Не знаю, кто донес на мальчика моего, но как тут жить дальше, я уж теперь и не понимаю...

Она пожала широкими плечами, раньше времени ссутулившимися от тяжелой работы, и растерянно всхлипнула. Сола осторожно собрала рассыпавшийся букетик, зажала в кулаке и поднялась на ноги.

— Боитесь, что вас станут преследовать?

Хозяйка молча закивала, прижав ко рту уголок вышитого полотенца.

— Вот что, — нахмурилась командор. — Обещаю сделать всё возможное, чтобы эта история поскорее забылась.

— Спасибо, мона, — хозяйка в порыве благодарности бросилась к Соле, намереваясь приложиться к руке. Командор удержала селянку, ухватила Эрика за плечо и поспешно вытолкала в коридор.

Парнишка пыхтел, молча наливался краской и, кажется, не знал куда деться от смущения.

— Веди, давай, — устало сказала Солона. Да какой из него Серый Страж? Выглядит — точь в точь, как ученик Круга перед Истязаниями.

Эрик завернул куда-то к задней двери и, выйдя на улицу, заторопился по тропинке между домом и сараюшкой.

— Это здесь моя собака? — кивнула Сола на потемневшие от времени доски.

— Вы не волнуйтесь, мона, — обернулся парнишка. Забавно, но голос у него оказался вполне мужественный — низкий, с легкой хрипотцой. — Мы его хорошо устроили, сена свежего положили. Там поросеночек есть, так он за перегородкой, вашему мабари мешать не будет.

— Собаку оставить придется.

— Ага, сказали уже. Ну что ж, пока мать справится, а Гленн к утру вернуться должен.

— Гленн — это кто?

— А… отец. — Эрик отвернулся и ускорил шаг. Солона с интересом уставилась ему в затылок. Показалось, или оттопыренные уши мальчишки чуть тоньше, чем следует? Похоже, предположение Солы о долийской крови имеет под собой веские основания.

— Лет тебе сколько?

— Шестнадцать, — коротко бросил через плечо Эрик и махнул рукой в сторону каменного колодца, торчавшего посреди дворика, заросшего травой. — Тут помыться можно, мона.

Он подошел к колодцу и принялся накручивать ручку, вытягивая ведро. Сола отметила, как заиграли под крестьянской холщовой рубахой мышцы на руках Эрика, и подумала, что насчет его беспомощности она, пожалуй, ошиблась.

— А где мои спутники? — поинтересовалась командор. Собралась закатать рукава мантии и поняла, что до сих пор держит в руке незатейливый букетик.

— Ну… хм. — Рыжий вытащил ведро. — Сэр Натаниэль сказал, что нужно что-то сделать… с телами.

Солона угрюмо кивнула и подумала, что чем скорее она сама напишет послание рыцарю-командору Грегору — главе храмовников Башни Круга — тем лучше. Она аккуратно положила букетик на край колодца, и, задрав рукава, подставила ладони под студёную струю воды. Пока командор довольно фыркала, Эрик, похоже, поборол смущение и решительно заявил:

— Я так до сих пор и не поблагодарил вас, мона. Вы явились как нельзя кстати. Рисковали жизнью и вообще...

— Нам нужны рекруты, — Сола утерла ладонями влагу с лица и посмотрела в синие глаза мальчишки. — К тому же, на тебя мы возлагаем особые надежды.

Эрик зарделся от удовольствия: — Я готов хоть сейчас присягнуть на верность!

Видя такое воодушевление, Солона коротко улыбнулась:

— Это будет чуть позже. И, да, — она забрала маргаритки и заткнула букетик за пояс. — Спасибо за цветы.

— Цветы? — Эрик вытаращился на нее с глуповатым видом.

Командор удивленно вскинула бровь и почувствовала, как ни с того, ни с сего ёкнуло сердце. Неужели Андерс?

— Ладно, неважно. — Дернула закрутившуюся вокруг ног влажную мантию и кивнула: — Пойдем. Пора собираться, чтобы успеть вернуться засветло.

Однако, войдя в дом и проследовав за своим проводником назад, в кухню, Солона поняла, что собираться они будут не скоро. Давешний запах похлебки теперь был разбавлен ароматом браги и каких-то пряных трав. Натаниэль с Андерсом, судя по всему, к трапезе приступили основательно, всяко, глаза их довольно поблескивали, а физиономии были возмутительно довольными.

— Командор! — Нат отсалютовал Соле деревянной стопочкой и, опрокинув ее, захрустел свежим огурцом.

— Иди сюда, солнце, — оживился Андерс и поспешно потеснился на деревянной скамье. — Достопочтенная Грета приготовила изумительную похлебку. И если бы в мире существовала кулинарная магия, я бы точно решил, что юный Эрик унаследовал свой дар от матери.

Хозяйка, порозовев, расплылась в блаженной улыбке и махнула рукой на лекаря:

— Ой, ну вы скажете тоже, сэр.

— Снова пьянствуете? — вздохнула Солона, усаживаясь. Эрик скромно устроился на скамейке напротив.

— Что значит "снова"? — Андерс возмущенно взметнул брови. — Это вы вчера гуляли напропалую, а я трудился. Да у меня и капли во рту не было!

Натаниэль демонстративно фыркнул, швырнул огуречный хвостик в приоткрытое окно и принялся за похлебку.

— Зато сегодня возместишь. — Солона усмехнулась, а лекарь склонился к её ушку:

— Выспалась?

— Э… ну, да, — командор удивленно покосилась на Андерса, а тот смерил её лукавым взглядом:

— А знаешь, проснуться в твоих объятиях было весьма… волнительно.

Он подмигнул, а Сола тихо рассмеялась: — Да ну тебя.

А после посерьезнела и благодарно кивнула: — Спасибо, Андерс. За мабари, за...

Она собиралась сказать "за цветы", но отчего-то не сумела. Лекарь мог болтать всё, что угодно, балагурить, как обычно — разговоры её только смешили. Но вот эти маргаритки почему-то показались ей чем-то сакральным; таким, о чём лучше промолчать. И Сола просто сказала:

— За нас. За всех нас.

И осторожно коснулась пальцами подувядших стебельков за поясом.

— Брось, Лона, это моя работа. И хорошо, что задели только мабари. Поверь, мне было бы куда печальнее лечить тебя.

— Ах, да! — спохватилась командор и, оторвавшись от цветов, нашарила на поясе кошель. Вытряхнула на ладонь несколько серебряных монет.

— Грета, это вам на расходы.

Хозяйка испуганно замахала на Солу руками:

— Что вы, мона! После всего, что вы для нас сделали!

— Мой Пёс — мабари. И кормить его нужно хорошо.

Она с непререкаемым видом шлепнула серебрушки на стол и, наконец, принялась за похлебку.

После трапезы Солона погнала спутников седлать лошадей, а сама коротко набросала письмо банну Бенсли о тех неприятностях, что произошли в селении. Тонко намекнув, что была бы вовсе не против, если бы и сэр Эдгард направил жалобу рыцарю-командору ферелденского Круга о самоуправстве его подчиненных. Попросила хозяйку найти гонца и пошла в сарай, проведать мабари.

Пес встретил её глухим повизгиванием. Он расслабленно лежал на кипе свежей соломы под узким окошком, положив лобастую башку на лапы.

Командор подошла и уселась рядом, на сено. Положила ладонь на теплый загривок и вздохнула.

— Ты же умный мальчик, малыш. Ты же понимаешь, что нам пока никак не взять тебя домой? Но обещаю — это продлится недолго. Пара дней — и ты снова будешь шугать новобранцев в Башне.

Пёс внимательно слушал, чуть подрагивая настороженными ушами и, время от времени, шумно вздыхал. Сола придирчиво оглядела покрытый свежими шрамами собачий бок и, склонившись к самому уху мабари, шепнула:

— Прости. Обещаю, что больше никогда не подставлю тебя под удар.

Пёс повернул голову и прошелся шершавым языком по щеке хозяйки. Солона обняла мабари за шею:

— Не скучай...

Поднялась и, подойдя к выходу, забрала прислоненные к стенке сараюшки посохи. Свой — сильверитовый с навершием из зачарованного веридия, и Андерса — из драконьей кости. Подумала, что нужно будет подобрать что-то для Эрика в башенной оружейной и решила, что повесит это на лекаря. Как и самого мальчишку. Андерс так часто произносил речи о свободе для всех магов, что теперь просто обязан взять под опеку одного из них. Правда, Сола сомневалась, что лекаря сильно обрадует подобная докука.

Она ухмыльнулась и, бросив прощальный взгляд на мабари, покинула сарай.

И отъезжающие, и провожающие столпились у крыльца — кроме Греты сюда подтянулись ещё пара женщин, седой старик с благообразной бородой, закрывающей пол-лица, да худенькая девушка с подозрительно покрасневшими глазами. Грета совала в руки Эрику битком набитую переметную сумку и о чем-то негромко причитала. Рыжий с несчастным видом морщился, полыхал кончиками ушей и, то и дело, косился на девицу. Нат и Андерс, держа в поводу лошадей, стояли чуть в стороне и с невозмутимым видом наблюдали за проводами.

— Держи, — Солона протянула лекарю посох и поинтересовалась:

— Кто такие?

— Спасибо, солнце, где ты их нашла?

— В сарайке. Так, что?

— Эти, — Натаниэль кивнул в сторону женщин, — кажется, какие-то дальние родственницы. С девчонкой, думаю, и так ясно. А мужчина — здешний староста.

— Отлично. — Сола прищурилась и, поставив ногу в стремена, ловко взлетела в седло. Легонько тронула коня и, подъехав к притихшим селянам, смерила тех грозным взглядом.

— Слушайте все, и передайте другим. Отныне этот юноша — Серый Страж. И, что бы дальше с ним ни случилось, семья его пожизненно останется под защитой Ордена. Надеюсь, что это значит — понимают все, и что любителей ввязываться в крупные неприятности в вашем селении не водится. Это говорю вам я — командор Серых Стражей и эрлесса Амарантайна Солона Амелл.

Селяне поспешно поклонились, а Сола протянула руку Эрику:

— Давай сюда мешок.

Тихонько разрыдалась, пряча лицо в фартуке, Грета. Рыжий, сунув поклажу Солоне, быстро обнял мать, украдкой покосился в сторону хлюпающей носом девчонки и, вздохнув, поднял вопросительный взгляд на командора.

— Сядешь с Андерсом, — распорядилась Солона и окинула прощальным взглядом деревушку. Поморщилась, углядев в ближайшей канаве за околицей металлический отблеск доспехов.

— Но почему я? — возмутился лекарь. — Пусть едет с Натом.

— Потому что ты — маг, — отрезала Сола, а потом хитро прищурилась, глядя в его негодующее лицо. — Андерс, как думаешь, не стоит ли здесь прибраться более… основательно?

И качнула головой в сторону трупов. Лекарь недоуменно хлопнул глазами, потом расплылся в довольной усмешке и, покрепче перехватив посох, пошел к канавке. Взмахнул рукой, ткнул посохом в небо. И оттуда на мертвых храмовников повалился настоящий дождь из огненных снарядов. Женщины у крыльца взвизгнули, староста крякнул, а Эрик, открыв рот, с таким обожанием уставился на Андерса, что Сола поняла — лучшего учителя рыжему точно не найдет.

Андерс небрежным жестом забросил посох за плечо и неторопливо отправился к лошади. На лице его застыло мстительное удовлетворение.

— Всегда хотел это сделать. — Он запрыгнул в седло и, протянув руку Эрику, помог устроиться сзади.

Селяне снова поклонились и Сола, подумав, что эдакая демонстрация силы была как нельзя кстати, сквозь клубы жирного вонючего дыма первой выехала на дорогу. Где-то на горизонте заворочался гром, и Стражи пришпорили лошадей, надеясь доехать обратно сухими.