Одиннадцатая глава.

Одиннадцатая глава.

Томас и Нора медленно приближались к сфинксам, пытаясь по дороге избавиться от страха, но полностью это никак не выходило сделать. Вокруг стояла напряжённая тишина, только хрустел мелкий гравий у них под ногами. Они не заметили, как дошли до черты, отделявшей их от оракула. Как и говорили эльфы, эти сфинксы совершенно отличались от тех, что были изображены на карте. Окружённые полоской золотого песка, перед детьми возвышались две статуи женщин-ангелов в длинных плащах с широкими капюшонами. Их лица скрывались под масками, одна половина которых была из чёрной меди, а другая из белого золота. Смотря друг на друга, они держали в руках лук с натянутой тетивой. В любой момент они могли выпустить огромные стрелы. Эти статуи, как и их оружие, были полностью из золота, и на них невозможно было долго смотреть. Сияние слепило глаза и это мешало следить за реакцией оракула.

У них был внушительный и устрашающий вид и ноги у детей предательски подкашивались от страха. Томас и Нора стали возле черты, как вкопанные, и заворожено глядя наверх, не могли ступить и шагу. От нарастающего напряжения ноги просто не хотели идти вперёд.

— У меня что-то плохое предчувствие, может, повернём назад, — произнесла Нора, с надеждой посмотрев на друга.

— Ты что струсила в самый последний момент! Мы так долго к нему добирались! — удивился Томас. — А говорила, что любишь риск.

— Я не трусиха, просто не хочу попасть домой мёртвой, вот и всё!

— Ну, тогда я пойду один, а ты можешь возвращаться обратно, лидер ты наш!

— Нет уж, я пойду с тобой, чтобы ты не задирал слишком свой храбрый нос! — обиженно заявила Нора.

— Вот так бы и сразу, — с облегчением вздохнул Томас и, взяв Нору за руку, они вместе переступили черту.

Разомкнув руки, дети стали медленно приближаться к середине. Им не то что не удавалось полностью избавиться от страха, а наоборот, он был виден на лицо и они ничего не могли с этим поделать. Огромные статуи зловеще возвышались над ними и дети с ужасом ожидали худшего. Томас и Нора подошли уже к середине, но как, ни странно, ничего не происходило. Сфинксы всё также неподвижно стояли и никак не реагировали. Дети уже были напротив стрел, как внезапно раздался холодный, женский голос.

— Не бойтесь, мы не причиним вам вреда!!

Наступила гробовая тишина, дети от неожиданности не знали, что делать дальше.

— Почему вы не трогаете нас, ведь вы не оставляете никого в живых, — наконец-то набрался смелости Томас, а Нора опять вцепилась мёртвой хваткой в его руку.

— Говорите прямо, что вам нужно и не задавайте лишних вопросов! — прогремел в ответ голос, от которого просто содрагалась земля под ногами. — Мы ангелы из Вильяреаля и поневоле попали в эту страну, поэтому мы пришли спросить вас, как нам можно вернуться, обратно домой? — быстро протороторил Томас, постоянно следя за оружием сфинксов.

— Единственная возможность попасть в Вильяреаль, это открыть главные ворота, но так как между двумя мирами существует вражда, то это невозможно сделать.

— Тогда, что же нам делать, как попасть домой. Неужели, нет другого способа? — уже осмелела Нора.

— Ну, тогда вам нужно уничтожить восемь камней, которые когда-то защищали вашу страну. Шесть пропало, а два, которые были сделаны позже, находятся у императоров. Их нужно собрать и уничтожить в жерле Гиблой горы и тогда Авалон рухнет, и ваша страна больше не будет нуждаться в мощных воротах. Ведь из-за мощи камней, которые находятся у императоров и процветает сегодня Авалон, а если они первыми найдут остальные камни, то страна ангелов превратиться в миф!

— Но как, же мы их найдём, если они пропали безвести! — разочарованно воскликнул Томас. — Может, вы хотябы дадите нам подсказку, где их искать, ведь никому ещё не удавалось их найти!

Наступила тишина, сфинксы стояли, молча, не давая ответа, и это ещё больше вселяло детям какую-то тревогу и всё больше нарастало напряжение. Они в ожидании смотрели вверх, но ответа не поступало.

— Почему вы молчите, скажите хоть что-нибудь! — закричал Томас.

Но сфинксы не отвечали, а вместо этого, начали рассыпаться прямо у детей на глазах. Золотые глыбы откалывались сами по себе и разбивались о землю на мелкие кусочки.

— А вам и не нужно искать камни, они уже найдены и сейчас находятся вместе с вами, — наконец-то раздался уже приглушённый голос сфинкса. — Камни здесь и они разрушают нас.

— Уходите, уходите и забирайте их с собой, они разрушают всё хорошее на своём пути! — раздался голос второго сфинкса. — Если вы не уйдёте, то мы просто исчезнем!

— Но у нас нет никаких камней, вы что-то напутали! — возмутилась Нора. — Это какая-то чушь!

— Мы не можем ошибаться. То, что когда-то произошло в вашей стране, вновь повторяется. Камни снова обрели жизнь, и теперь будут творить зло, и не кому их будет остановить!

— История, какая ещё история повторяется, о чём это вы говорите?! — спросила Нора, а в голову уже начали приходить страшные догадки.

— Как, вы не знаете! Камни должны были вам рассказать, — уже еле слышно произнёс голос.

Земля начала содрогаться под ногами у детей. Оставаться возле сфинксов было просто опасно для жизни, и дети стали быстро пятиться назад.

— Скажите точнее, где находятся камни, и мы уйдём! — спросил Томас, стараясь перекричать шум падающих золотых глыб.

— Как это вы не догадались сами. Вы когда-нибудь слышали, как стучит ваше сердце…, нет…, наверное, вы просто не обращали на это внимание. Вы не можете слышать стук сердца, потому что у вас его просто нет!

— Камни отлично имитируют сердце, но оно не может болеть и любить, сострадать и проявлять чувства. Оно холодное и бесчувственное, как лёд, и безжалостное как смерть!

Кровь похолодела в жилах, в глазах потемнело, тело просто одеревенело, и дети не могли даже сдвинуться с места, чтобы убежать от падающих камней. Оракул разрушался с небывалой скоростью. Томас первый очнулся от шока, когда было уже слишком поздно бежать. Осколки золота и камни начали их засыпать дождём, валя с ног. Нора закричала от боли и, закрывая лицо и голову руками, упала на землю. Пока их совсем не завалило каменным дождём, Томас схватил Нору за руку и потащил вперёд, подальше от опасности. Все окровавленные они едва унесли ноги, но по дороге потеряли сознание.

— Что там такое произошло, что оракул рухнул? — раздался голос Джонатана. — Интересно, они успели узнать, как нам вернуться домой.

— А их здорово задело, хорошо, что раны быстро заживают, — произнесла Луисана.

Томас первый открыл глаза и первым, что он увидел, были взволнованные лица друзей, которые склонились над ним, а Луисана уже пыталась привести в чувства, рядом лежащую Нору.

— Добро пожаловать в реальный мир, братан! — с иронией поприветствовал Томаса Дэвид и протянул ему руку, чтобы помочь другу встать.

— Что там у вас произошло и почему оракул разрушен? — спросила Марианн, всё ещё ошарашено глядя на груду золота. — Вы нас здорово напугали.

Томас, молча, поднялся на ноги и кинул холодный взгляд на своего эльфа, которая тоже была здесь. Его красивое лицо исказилось от злости, и дети невольно отступили назад. Томас очень редко злился, но когда это происходило, плохо было всем.

— Вы знали всю правду и подло молчали, а мы простаки верили вашим басням! — закричал он прямо в лицо перепуганному эльфу. — А, может, и родители наши тоже всё знали и просто жестоко избавились от нас, отправив на верную смерть.

— Томас, что за чушь ты несёшь, о какой правде идёт речь?! — удивлённо воскликнул Джонатан, в недоумении посмотрев на друга, а затем на Нору, которая уже пришла в себя и неподвижно сидела, как мумия. — Что вам эти сфинксы там наговорили!

— Они… сказали…, что мы Носители камней, которые когда-то охраняли нашу страну. Сфинксы…сказали, что у нас вместо сердца камень, значит мы не настоящие, как и всё в этом мире, — дрожащим голосом произнесла Нора, будто каждое слово давалось ей с трудом. Глазами полными ужаса и боли она взглянула на эльфа. — Скажи, что это не правда, они ведь врут…, мы же не такие, как те жестокие дети. Почему же ты молчишь, скажи что-нибудь!!

Наступила напряжённая тишина. Эльфы молчали, опустив головы, а остальные пытались переварить ужасные новости, суть которых они ещё не до конца поняли.

— Они сказали вам правду. Сфинксы не могут врать, такая уж у них работа — открывать любые тайны, — еле выдавила из себя одна из эльфов, так и не подняв голову, чтобы не видеть реакции детей. — Мы не хотели, чтобы вы узнали горькую правду таким способом, но тайное стало явным быстрее, нежели мы ожидали.

Дети стояли в шоке, на мгновенье, потеряв дар речи. Просто невозможно было сразу вместить в себя эту жуткую новость, правдивость которой только что подтвердили.

— А вы, наверняка, тоже всё знали, иначе бы не всучили нам этот эликсир! — с осуждением воскликнул Томас, ткнув пальцем в грудь старика.

— Нет, я лишь подозревал, а только когда увидел, что вы имеете собственные крылья, догадался! — начал оправдываться Парфюмер. — К тому же, Корнелия очень просила меня передать вам эту жидкость. Она является хранителем камней ещё с тех времён, когда они защищали вашу страну. Она служила Гавриилу, но когда он стал предателем, ушла от него. Корнелия многое знает о камнях, где они находятся, что с ними происходит и когда нужна помощь.

— Не может быть, она нам тоже врала, все нам врали! — с горечью воскликнула Луисана. — Вы позволили нам продать себя через тот договор, ведь вещь, которая нужна императорам — это мы. Почему вы бездействовали, когда мы подписывали себе смертный приговор! — спросила она у эльфов сквозь слёзы, которые невольно заливали всё лицо.

— Мы пытались отговорить вас вообще идти в Авалон, но вы и слышать ничего не хотели!

— Вы же видели, что они шантажировали нас, мы не могли поступить иначе! — заявил в ответ Томас. — Если бы вы нам сказали, мы ничего бы не стали подписывать, а теперь мы такие же рабы, как и все остальные.

— Нет, вам нужно бежать и где-то скрыться на время от императоров!

Но дети совершенно не слышали эльфов. Они всё никак не могли поверить в то, кем они являются на самом деле. Горечь, боль и отчаянье сжигали всё внутри и со временем душевные раны так и не зажили, и боль ничуть не угасла. В тот момент дети ненавидели весь мир. Их жизнь превратилась в мучительное существование всего лишь за одно мгновенье. Дети с каменным, жестоким сердцем, которому чужды были чувства, — с этим они не могли никак смериться. Некоторые бы позавидовали их мощной силе, но многие впоследствии боялись их и отвернулись от них.

На протяжении всей жизни детям приходилось скрывать свою ужасную сущность и постоянно бороться с ней в одиночку. Ведь ни одно бы общество не захотело, принять бессердечных ангелов, с мятежным духом демона.

Единственным укрытием для детей был Арагон, который всегда следовал за ними по воде. Ему не мешали никакие преграды, и дети могли найти в нём убежище, где бы они не находились. Старик коротко рассказал детям, как им можно добраться до ближайшей реки и они быстро улетели прочь. Покинув рабскую колонию, дети добрались до какой-то мутной реки, но не в полном составе. Марианн не захотела вернуться на корабль и, будучи в полном отчаянье, исчезла в неизвестном направлении. У берега их уже ждал Арагон, как по заказу, и к счастью, по близости не было ни души, и корабль никто не видел. Как только дети поднялись на борт, то сразу заперлись в своих комнатах на целых три дня. Они не ели, не пили и не спали. Эльфы не могли понять, как им удавалось обходиться без всего этого. Но им ничего не было нужно, они полностью замкнулись в себе, думая только о своей ужасной участи. Без пищи и сна дети полностью обессилили. Душевные страдания приковали их к постели, и им было даже трудно приподняться. Эльфы очень беспокоились за них, но боялись к ним обратиться из-за глубокого чувства вины. Так медленно и тоскливо прошло три дня, которые едва отличались от ночи. Арагон плыл сам по себе неизвестно куда, одиноко блуждая по реке. Окутанный густым туманом, он больше походил на корабль-призрак, нежели на судно с живыми пассажирами.

На четвёртый день эльфы уже не могли бездействовать и решили попробовать растормошить Томаса, как самого оптимистичного среди детей.

Мальчик неподвижно лежал на кровати и смотрел в потолок в виде звёздного неба.

— Хозяин, так не может больше продолжаться, ведь нельзя же лежать так всё время, нужно дальше как-то жить, — осторожно пробормотала эльф.

— А зачем жить, чтобы камни превратили нас в монстров, как и предыдущих своих Носителей, — монотонным голосом произнёс Томас, после долгой паузы.

— Но камни, же до сих пор не завладели вашими чувствами, а только наделили вас необычными способностями, — неуверенно принялась убеждать его эльф. — Я знаю, вам очень тяжело сейчас, но камни — это ваш источник жизни и вам придётся с этим смириться, как бы тяжело это не было.

— Никогда! Слышишь, никогда! — закричал в ответ Томас, резко подскочив на постели. — Мы живое оружие для убийства, разве можно с таким смириться?

Затем Томас замолчав, остановился посреди комнаты. На мгновенье задумавшись, он вновь обратил на эльфа свой испепеляющий взгляд.

— Ты должна рассказать, как всё произошло, кто с нами это сделал? Вы уж точно всё знаете. Рассказывай и попробуй только солгать!

Эльф поняла, что её хозяин разозлился не на шутку, и сочла правильным всё рассказать, что она знала. Ведь злить Носителя главного камня было очень опасно.

— Хорошо я расскажу вам всё, что мне известно. Всё началось с того, как в стране появился предатель, который тайно связывался с императором Авалона и выложил ему всю информацию о камнях. Этим предателем оказалась Патриция, которая ещё являлась императрицей. Ваш дед Гавриил был её лучшим другом, но не знал о её предательстве. В то время он был хорошим правителем и являлся Мастером, как и ваш дядя. Он и его жена Сарабия были очень красивой парой, пока не случилась трагедия.

В ночь, когда все правители собрались на ежегодный Дорманский бал (Дормандия — главный остров в стране) и во дворце Совета, кроме охраны, никого не было, Патриция воспользовалась этим и открыла главные ворота, впустив Панона и его небольшую армию. Зеркала сразу подали сигнал тревоги, но его никто не услышал. Патриция завладела камнями, а врагов провела на остров. Они незаметно, под покровом ночи пробрались к месту празднования. Легче всего было напасть на безоружных ангелов, которые даже ничего не подозревали. Четверть гостей сразу приговорили к смерти, многих ранили. Хорошо одно — среди них не было детей, так как на праздник приглашаются только ангелы зрелого возраста.

Многие дети тогда лишились своих родителей, в том числе и ваш отец и дядя потеряли мать. Сарабию зверски убили не враги, а кто-то из своих. Гавриил не смог её спасти и она умерла у него прямо на руках, когда он нёс её в госпиталь. В совершении преступления он подозревал своего друга, правителя соседнего королевства. Ведь Сарабия была очень красивая и эта главная причина её гибели. Но доказательств так и не нашли и никто не проводил расследование, так как нависла угроза войны.

Когда Панон и его армия уничтожила почти половину правителей, они решили на время скрыться в Перекрёстке миров, но Гавриил и другие императоры погнались за ними и разбили их. Гавриил убил Панона, но сам был сильно ранен. Неизвестно, что там произошло, но он вернулся домой победителем, как новенький. После этой битвы он сильно изменился в худшую сторону. Он объединил своё королевство с владениями Патриции, Софии и Селины. Вместо того чтобы вернуть камни, они оставили их себе. В то время, когда страна лишилась половины руководства, на их место приходилось ставить неопытных юнцов, которые не могли разрешить ситуацию, возникшую в стране. Этим воспользовалась объединённая четвёрка и стала просто угнетать народ. Её никто не мог свергнуть, так как остальных правителей они просто запугали. Чтобы поработить ангелов они собрали учёных и заставили их переделать камни. Из состава камней убрали эликсир, который дал вам Парфюмер, и напичкали их жидкостью из жерла Гиблой горы, так камни стали служить злу. Чтобы можно было управлять этой мощной силой, они вложили камни в детей, но первый эксперимент провалился, так как камням было легко управлять мёртвыми носителями, также как и всеми остальными. Жестокие правители не могли их полностью контролировать и поэтому они решили исправить ошибку и забрали камни обратно. Камни перестали действовать и правители стали терять своё превосходство. Вскоре Гавриила и Селину разоблачили во всех злодеяниях, благодаря вашим родителям, которые уже выросли и решили свергнуть злодеев и народ их в этом поддержал. Гавриила и Селину приговорили к смертельной казни, но по просьбе ваших родителей приговор был пересмотрен и им дали пожизненный срок. Патриции же и Софии удалось на время скрыться. Но без поддержки камней они стали уязвимыми и зеркала их вскоре обнаружили. Их арестовали в ночь, когда вы родились. Зная, что их вот-вот схватят, они решили отомстить своим же детям. Перед самым арестом они заявились в госпиталь и заставили нас совершить этот гнусный поступок. Грозясь убить вас…, они принудили нас…вложить вам камни. Безболезненно такое могут делать только эльфы…, вы даже ничего не почувствовали. Камни мгновенно уничтожили ваши сердца, заняв их место. Ваши родители до сих пор не знают, что с вами такое произошло. После того, как положение наладилось, ваши родители ещё долго искали пропавшие камни, а потом их объявили исчезнувшими навсегда. Никто из них и не подозревал, что камни находятся у них перед носом.

Томас, с минуту просто молча, сидел после такого рассказа, который просто его добил.

— Интересно, что побудило наших бабушек сделать столько зла? — наконец-то выдавил из себя Томас.

— Этого я не знаю, их мотивы остаются пока под покровом тайны, — робко пробормотала эльф, опустив глаза.

Больше он ничего не спрашивал, не стал он кричать и возмущаться, а просто поспешно покинул комнату. Собрав остальных в библиотеке, Томас им выложил всю информацию, а затем предложил воспользоваться помощью Корнелии, чтобы та помогла им найти Марианн и дала какой-нибудь совет.

— Хотя она тоже скрывала правду, но Корнелия единственная кто может оказать нам помощь в этом ужасном месте, — заявил Томас, когда друзья начали ему возражать. — Она хорошо знакома с императорами и могла бы подсказать, как их остановить.

— А кто же тогда остановит нас, ведь наше предназначение — уничтожить Вильяреаль, — с горечью произнесла Нора и на глаза снова навернулись слёзы. Томас вовремя дал ей платок, так как не любил смотреть на мокроту.

— Мы сами себя остановим…, ведь нам известно как можно уничтожить камни, но для начала разберёмся с императорами. Они вряд ли захотят расставаться с камнями, так что им придётся помочь, — сообщил Томас дальнейшие планы.

В библиотеке наступила тишина, которую нарушил внезапный звонок телефона. На корабле был телефон, но им никто никогда не пользовался и его номер не был известен даже детям. Сначала никто не решался подойти и взять трубку. Томас медленно подошёл к аппарату и снял трубку, но не стал прикладывать к уху, чтобы остальные слышали голос.

— Здравствуйте дети, я знаю, что вам нужна моя помощь и готова её оказать. Прикажите Арагону плыть к острову Погибших моряков. Там я буду вас ждать, и поспешите, враг не дремлет, — с этими словами голос Корнелии оборвался, и в трубке запищали противные гудки.

Детям ничего не оставалось делать, как отправиться на тот остров. Стоило только сказать, как корабль уже на полной скорости мчался в нужном направлении сквозь непроглядный туман. Вскоре полотно тумана стало понемногу исчезать и дети поняли, что они приближаются к нужному месту. Куда ни глянь, из мутной воды торчали прогнившие мачты, затонувших кораблей, на которых болтались грязные парусины, покрывшиеся плесенью. На поверхности воды плавало множество всякого корабельного хлама, из-за которого было трудно пробиться к берегу. Такая картина больше походила на корабельное кладбище, нежели на остров моряков, хотя они могли покоиться, где-то на дне реки. Их судно зашло в небольшую бухту и спустило якорь недалеко от берега. На лодке они добрались до песчаного берега, поросшего голыми деревьями, сквозь которые просачивался тусклый свет. Дети догадались, что среди мёртвых деревьев находилась изба Корнелии. Добравшись до покосившейся избы, они без стука вошли вовнутрь. Первого, кого они увидели, была Марианн, которая спала возле большого камина. Томас, было, ринулся к ней как из-за подвесного котла, словно приведение выплыла Корнелия.

— Не нужно её будить, я едва смогла успокоить девочку. Она хотела попытаться разбиться о скалы, но мне удалось вовремя подоспеть.

Увидев Корнелию, Томас резко отпрянул назад, и та поняла, что сейчас дети злятся на неё и не доверяют ей. Их отношение она восприняла спокойно, как должное и просто пригласила их присесть.

— Вы говорили что-то о помощи, и мы пришли, так что выкладывайте, — недружелюбным тоном отчеканил Томас, садясь возле спящей сестры.

— Я могу вам просто пока дать совет не пытаться скрыться от императоров, так как это бесполезно на их территории. У них, к тому же, есть тоже камни, но только они полностью пользуются их злой силой и поэтому сейчас враги сильнее вас. Вам лучше пока смириться со своим положением и пожить в замке императоров. Пока вас будут обучать, вы сможете воспользоваться этим временем и втереться к ним в доверие, узнать поближе своего врага и подумать, как действовать дальше. Помните, у императоров в заложниках те, кто вам дорог и, как бы больно это ни было, но ваши бабушки продали вас в рабство. Они заранее подписали сами договор, и оставалось только поставить ваши подписи, чего они и добились с помощью хитрости.

— Ничего не выйдет, мы не станем подчиняться этим убийцам! — с возмущением возразила Нора.

— У вас пока нет другого выхода. Вы можете войти в доверие к императорам, а потом вы организуете побег, а я вам помогу скрыться, а иначе они не будут панькаться с вами и убьют Джека и Валерию за ваше не послушание. Лучше вам их не злить и самим не поддаваться негативным эмоциям, так как камни воспользуются этим и начнут вас обрабатывать. Чтобы завладеть вашим умом и чувствами они будут пользоваться любой вашей слабостью, и вы незаметно можете стать их марионетками, — предупредила детей Корнелия. — У вас есть шанс им противостать и не дать им превратить вас в монстров, как случилось это с предыдущими детьми.

— Вы хотите сказать, что мы должны смириться со своим положением. Да никогда этого не будет!!! — возмущённо воскликнула Нора.

— Мы не сдадимся императорам добровольно. Пускай побегают за нами, а когда они нас схватят, тогда и посмотрим! — упрямо заявил Томас.

— Это неправильное решение, вам просто некуда бежать. Императоры безжалостны к тем, кто не повинуется их воли, и вы будете не исключением, так что вам лучше не дразнить их, — мягко посоветовала Корнелия. — К тому же, вы ещё не привыкли к здешнему климату. Через несколько дней будет новолуние, а вместе с ним в Авалон приходит зима. Будет такой стоять жуткий холод, что ваша горячая кровь будет стынуть в жилах. Чтобы не околеть от холода вам придётся пользоваться силой камней, а это вам не на пользу. Чем чаще они будут вам помогать, тем больше у них будет шансов вами завладеть.

— Ничего страшного, как-нибудь переживём, — недружелюбно буркнул Дэвид. — От морозов мы сможем спрятаться на Арагоне.

— Не думаю, что вы далеко на нём уйдёте. Его быстро заметит Наблюдатель, если уже не заметил, ведь он заранее знал, что после визита к оракулу вы не захотите возвращаться назад.

— Тогда мы будем прятаться без помощи корабля, а если вы не хотите нам помочь мы справимся и без вас! — решительно заявил Томас.

Больше никакие уговоры Корнелии не действовали на детей. К тому же все остальные слушались Томаса, а он был решительно настроен, не сдаваться, несмотря на мизерные шансы не быть пойманными. Томас, молча, схватил Марианн за руку, которая уже от споров успела проснуться и тихо сидела их слушала, а затем направился к выходу. Все остальные отправились за ними.

Дети побежали через чащу голых деревьев, долго блуждали там, не зная выхода. Эльфы сообщили им, что Наблюдатель напал на их след, но они не сдавались и продолжали идти вперёд, хотя силы были на исходе. Уставшие и голодные дети наконец-то выбрались из лесу, и попали в какую-то деревню, и как оказалось зря. Они попали как раз в самый разгар заварухи. Из-за паники невозможно было сразу понять, кто напал на деревню. Вокруг стояла жуткая картина: разрушенные дома горели, жители в убогой, бесцветной одежде разбегались с криками кто куда, а многие уже без всяких признаков жизни лежали на голой земле, которая пропиталась кровью невинных людей. Где-то плакали дети, женщины звали на помощь, но их никто не слышал.

Повернуть назад дети не могли и поэтому решились пройти через деревню и постараться остаться незамеченными. Пробираясь перебежками вперёд, дети заметили, что на остров напали пираты, — одна рожа была хуже другой. Налёт уже подходил к завершению, когда дети добрались до противоположного берега и, к сожалению, на этом их побег закончился. Весь берег был оккупирован грязными пиратами. В небольшие шлюпки они грузили свою добычу, — закованных в мощные цепи людей. В основном это были мужчины и дети в ободранной одежде, все испачканные грязью и кровью. Как потом рассказали детям эльфы, пираты имели в Авалоне свою независимую территорию. Они нападали на деревни рабов и забирали пригодных для войны людей, а детей выставляли на продажу в Перекрёстке миров. Элита Авалона недолюбливала этих варваров, но они выполняли здесь свою грязную работу, — помогали императорам зарабатывать на рабах и поставляли в Авалон свежий товар.

На кишащем пиратами берегу, детей было трудно не заметить, тем более, они ярко выделялись среди прочей серой массы. Их моментально окружили, и деваться было некуда. Стальные, огромные лапы быстро похватали детей, которых взвалили на спины, как мешки с картошкой и, несмотря, на яростные сопротивления, погрузили их в лодку к остальным. Руки им тоже сковали цепью, а на головы надели мешки. Очевидно, пиратский корабль находился далеко от острова, так как плыли они долго. Только когда они ступили на борт корабля, с детей сняли мешки, но руки не освободили.

Дети заметили, что судно находилось в открытом море, острова и подавно нигде не было видно. Остальных рабов куда-то поволокли, а их оставили на палубе в окружении морских варваров. Прямо перед ними стоял сам капитан, одетый, в лучшие пиратские лохмотья. На его голову была нахлобучена широкополая, чёрная шляпа, из под которой спускались длинные, чёрные волосы, завязанные в хвост. Один глаз пирата, естественно был перевязан повязкой, а смуглое лицо было всё обезображено шрамами, которые делали его ещё страшнее и враждебнее. Одним глазом он внимательно рассматривал детей, так же как и ворон, который восседал на его костлявом плече.

— Вот так добыча нам попалась! Маленькие ангелочки убежали из дому и потерялись в плохом месте, — пробасил капитан и разразился диким смехом, который заразил всю команду. — Нужно быстрее их переправить в Перекрёсток, пока этот Выскочка-Наблюдатель не перебил мою добычу. Проводник озолотит меня за такой товар.

Затем капитан схватил за руку, впереди стоящего Томаса и посмотрел на его запястье.

— Надо же! Они ещё не проштампованные метками, значит, проблем с императорами не будет, можно продавать! — обрадовался главарь и приказал кинуть детей в трюм.

Их заковали в кандалы и переодели в рваные лохмотья, а затем кинули в трюм к остальным грязным рабам. Детей охватило волнение за своих друзей, которых могли просто убить, если они окажутся за пределами Авалона, но и в тоже время, они хотели быть подальше от императоров, которые планировали сделать из них оружие для уничтожения ангелов.

Неизвестно сколько они дней проплыли, но для детей они показались целой вечностью. С детьми обращались хуже, чем со скотиной: кормили раз в день чёрствым, безвкусным хлебом и водой, а рядом находящиеся рабы, к ним задирались, но дети, молча, всё терпели. Но вскоре их мучения в вонючем трюме закончились, — за ними пришёл Наблюдатель. Закрывая нос от вони платком, он спустился в трюм вместе с двумя Чистильщиками. Они быстро освободили детей от тяжёлых кандалов, и повели к выходу. Остальные рабы стали бурно возмущаться, а один из них даже схватил за ногу Луисану и стал тащить к себе, но Наблюдатель быстро остудил его пыл пулей в лоб. Рабы тут же все затихли. Вместе с Чистильщиками и Наблюдателем дети поднялись на палубу, вся команда и капитан смирно стояли возле борта и не смели вмешиваться. Когда они проходили мимо них к трапу, Нора вдруг резко рванула и, подбежав к капитану, упала возле него не колени.

— Пожалуйста, не отдавайте нас Наблюдателю! Мы очень дорого стоим, и Проводник не поскупится отдать за нас хорошую сумму! — жалобно взмолилась Нора, вцепившись в одежду пирата, который стоял неподвижно, словно статуя, но девочка заметила на его лице слабую тень жалости к ней. Однако это не изменило ситуацию.

Наблюдатель тут же подлетел к девочке и, схватив её за руку, силой потащил к трапу. После того как они все высадились на берег, детей грубо запихнули в чёрный фургон.

— Не думал, что вы не сдерживаете слова. Вы подписали договор, но не хотите выполнять его условия, — недовольным тоном произнёс Наблюдатель.

— Вы жестоко нас обманули, мы даже не знали этих условий! — возмущённо воскликнула Марианн.

— Ну, теперь вам они известны. Вы удостаиваетесь огромной чести стать одними из нас. Вам поставят особый знак, который не похожий на остальные метки рабов. Такой знак носят только императоры, даже у меня, как у приближённого к ним, такого нет, а у вас он будет. Когда вам поставят такие знаки, вы станете их собственностью, которой они будут распоряжаться, как захотят. Ну а потом, если вы захотите, станете их союзниками, а если не захотите, то заставим.

Дети сидели в полном шоке, не зная, что сказать. Их привезли в замок — резиденцию императоров, и привели в гостиную, в которой они недавно подписали себе приговор. Четверых оставили под присмотром надзирателей, а двоих Наблюдатель куда-то потащил.

— Интересно, а куда это вы нас ведёте? — грубо спросил Томас.

— Императоры хотят лично с вами поговорить, как с главарями вашей банды, — отчеканил тот в ответ.

— Они хотят нам навязать свою волю и тем самым, через нас подчинить и всех остальных, как мило с их стороны, — догадалась Нора.

Они шли по широкому коридору, который освещали только факелы, как в средневековые времена. Прямо по курсу уже были видны две двойные, красного цвета двери, возле которых стояла охрана, — двое в чёрных плащах и масках. Как только они приблизились к ним, двери сами по себе открылись. У детей не было даже малейшего желания входить в комнаты, но Наблюдатель бесцеремонно впихнул Томаса в одну, а Нору в другую комнату.

Томас оказался в просторной комнате, обставленной красивой мебелью багрового цвета. В комнате было тепло, которое исходило от большого камина, напротив него стояло два больших кресла, а между ними стоял журнальный столик. Томас медленно прошёл вперёд, рассматривая на стенах картины в дорогих рамах, с изображёнными на них сценами древнего Рима и Египта.

— Присаживайтесь, мистер Андерсен, чувствуйте себя, как дома! — раздался холодный, мужской голос.

Возле огромного окна на всю стену стоял мужчина в чёрном, приталённом плаще, который спускался до самых пят, как у католического священника.

Томас молча расположился в кресле, удивляясь как это он, сразу его не заметил, а затем усевшись, принялся с любопытством разглядывать мужчину со спины. Он был высоким, стройным, с безупречной прямой осанкой. У него были иссиня-чёрные волосы, которые спускались ниже плечей и были перевязаны красной лентой. Его руки в чёрных перчатках были скрещены за спиной. За окном моросил противный дождь, над замком нависли тяжёлые, свинцовые тучи. Томас невольно перевёл взгляд с мужчины на унылую картину, и ему вновь стало очень тоскливо и захотелось сейчас оказаться дома и представить, что всё произошедшее было лишь кошмарным сном. Нужно было только проснуться и все ужасы бы закончились. К реальности его вернул яркий свет прожектора, который ударил ему в глаза от соседней башни. Он прищурился и только сейчас заметил, что мужчины нет возле окна.

— Не волнуйтесь, мистер Андерсен, я не исчез, а сижу напротив вас, — всё также холодно произнёс мужчина совсем рядом.

Томаса раздражало это обращение к нему, и он было, хотел сказать что-то грубое, но когда повернулся и впервые увидел своего деда, то у него на мгновение пропал дар речи.

Перед ним сидел мужчина чуть старше его отца, и что самое главное, Томас был сильно на него похож, больше, нежели его родные дети. Это было даже больше, чем просто сходство. На него смотрели такие же чёрные глаза, белки которых просто светились, тонкие губы изгибались в кривой улыбке, изящные брови, прямой нос и правильные черты лица, которое было непроницаемым, как маска. Убрав чёрные пряди волос с красивого, смуглого лица, он с интересом разглядывал мальчика, а Томас сидел и смотрел на него, поражённый их сходством, несмотря на большую разницу в возрасте.

— Ну, наконец-то мы с вами встретились лицом к лицу, я так долго этого ждал, — монотонным голосом произнёс Воланд. — Вы, наверное, много про меня слышали?

Томас даже не знал, что ему сказать, он весь прижался к высокой спинке кресла, словно его к ней пригвоздили, тогда как его собеседник расслабленно седел в своём, закинув ногу на ногу.

— Родители мало, что о вас рассказывали, — еле выдавил из себя Томас.

— Зато я знаю о вас буквально всё. Я долгие годы наблюдал за вами, а потом мы заранее спланировали ваше прибытие в Авалон. Автокатастрофа, ваша смерть, потом камни оживили вас, залечив раны, и стёрли некоторые, яркие моменты из вашей жизни. Не так ли?

Это всё было чистейшей правдой. После аварии дети мало что помнили, воспоминания уходили от них постепенно, кроме их последнего дня на родине. Его они будут помнить всегда, ведь он был последним их счастливым днём, который закончился трагедией.

Год назад, весенним вечером дети собирались поехать на каникулы домой. Они учились в закрытом колледже и родителей видели только по выходным и на каникулах, и поэтому лета они ждали больше всего. Так как их семьи уже давно дружили, лето они проводили с детьми в одном большом, загородном особняке. Родители оставляли все свои дела на заместителей, скидали с себя деловые, пасмурные костюмы и посвящали своё время детям. В тот день дети сдали экзамены, и ждали когда за ними приедет Джек, но на этот раз приехал другой водитель. Объяснив, что Джек загружен работой и не смог за ними заехать, он увёз детей, которые хотели быстрее покинуть колледж. Томас помнил, как водитель свернул на дорогу, ведущую в лес, по которой они никогда не ехали. Новый водитель сообщил детям, что так можно срезать и быстрее доехать до особняка. Счастливые дети не обратили внимания на подозрительное поведение водителя. Когда они заехали в самую глубь леса, их путешествие закончилось. Машину расстреляли со всех сторон, она загорелась, и её скинули в овраг, а потом они очнулись в морге на земле. После многочисленных, огнестрельных ранений дети погибли сразу, но камни всё исправили. Они вновь поставили их на ноги, словно ничего не было.

— Ваши родители не отпустили бы вас к нам в Авалон, и поэтому нам пришлось забрать вас силой, — холодный голос Воланда отвлёк Томаса от ужасных воспоминаний.

— И тем самым вы отняли у нас всё! Вы забрали у нас жизнь, превратили в орудие убийства! Ведь мы даже теперь не ангелы…, да мы вообще неизвестно кто!!! — закричал Томас ему в лицо. Он резко вскочил с кресла, но его тут же усадили обратно две костлявые ручищи, которые вылезли прямо из подлокотников и пригвоздили мальчика к креслу.

— Не нужно так нервничать, это вредно для здоровья, — спокойно произнёс тот. — Вы должны быть благодарны нам, что мы оказали вам такую величайшую честь. Вы даже не представляете себе, мистер Андерсен, какую огромную силу в себе носите. Мы с вами уникальны в своём роде и можем положить весь мир к своим ногам.

— Так вы променяли свою семью на эту силу? — с упрёком спросил Томас и тут же пожалел о сказанном. Красивое лицо его деда стало багровым от злости и мальчику показалось, что он сейчас набросится на него. Но через мгновенье Воланд успокоился, и его лицо стало прежним.

— Хочу вас разочаровать, но у меня давно уже нет семьи. Вернее, моя семья для меня умерла, когда они отправили меня за решётку!

— Потому что вы этого заслужили, когда предали всех и вся…!

Томас не успел закончить свою гневную речь, так как Воланд перебил его, разразившись громким смехом, от которого мурашки побежали по коже.

— Да они там все предатели, все на одно лицо! Настоящие лицемеры, разве ваши бабушки не предали собственных детей и вас? Да предложи любому ангелу вашу силу и он, не задумываясь, станет на сторону зла!

— Наши бабушки хоть и жестокие, но они действовали по вашим указаниям!

— Нет, нет! Позвольте мне вас просветить, ваши бабушки сами предложили нам этот план, — сделать вас носителями камней, разыграть вашу гибель и так далее. Они сделали это ради мести, а мы лишь хотим предложить вам свою дружбу и сотрудничество.

Воланд так убедительно говорил, что на мгновенье Томас поверил, что все просто лицемеры, ведь их же родные искалечили им жизнь, лишив будущего. Но он быстро отбросил эти предположения, вспомнив своих родителей и дядю.

— Даже не думайте, что ваши родители примут вас обратно, когда узнают, кто вы на самом деле. У этих камней плохая репутация и ваши мамы и папы первые приложат свою руку, чтобы уничтожить вас, а всё, потому что этого захочет народ, — твердил своё Воланд и Томас понял, что он следит за его размышлениями.

Невозможно было выдержать его пронзительно взгляда, и мальчик невольно отвернулся в сторону. Его слова с каждым разом ранили всё больнее, и Томасу было трудно вместить в себя всю эту горькую правду. Ему хотелось сейчас умереть, нежели быть врагом для своих же родителей и быть всеми отвергнутым. Ведь на родине он был всеобщим любимцем, как и его друзья.

— Мы предлагаем вам выгодную сделку, места на пьедестале, о которых мечтают многие в вашей стране, нужно только сделать несколько шагов к победе, — продолжал Воланд.

— Нам не нужен ваш пьедестал, и мы не станем помогать вам в завоевании Вильяреаля, даже если она уже не является нашей страной. Лучше сразу убейте нас и делайте с камнями всё что захотите, но мы никогда не будем с вами заодно.

— Я вовсе не собираюсь вас убивать, одного раза было достаточно. Вы все нужны нам живыми, и хотите вы или нет, мы используем вас в своих интересах.

— Мы не станем вам подчиняться!

— Ну, тогда Джек и малютка не проживут больше и минуты, так что лучше хорошенько подумайте, прежде чем принимать категорическое решение. Я вовсе не хочу с вами враждовать, а наоборот объединить наши силы. Общими усилиями мы можем соединить два могущественных народа, и в распрях больше не будет нужды.

— Не думаю, что ангелы захотят с вами родниться!

— Ничего, мы их заставим, а потом они нам ещё спасибо скажут. Так что подумайте над моим предложением, ну а пока вы будете думать, мы подкорректируем ваше воспитание. Год вы будете учить то, что мы посчитаем нужным, а потом поговорим о партнёрстве.

Томас хотел было что-то ему возразить, но двери внезапно распахнулись, и в комнату ворвался Наблюдатель.

— Хозяин, к нам пожаловал незваный гость, думаю, вы захотите с ним разобраться, — сообщил он, стремительно приближаясь к ним. Подойдя к Воланду, он склонился над ним и что-то прошептал ему на ухо, после чего тот просто вскипел от злости и вскочил со своего кресла.

— Хорошо! Отведи мальчишку к остальным…, а дальше ты знаешь, что делать, — приказал Воланд и быстро покинул комнату.

Как только он ушёл, кресло бесцеремонно выпихнуло Томаса и Наблюдатель, схватив его зашиворот, поволок в коридор. Впоследствии, дети узнали, что незваным гостем оказался мистер Смит.

В соседней комнате Нора выслушивала такие же предложения от своей тётки, которая была не такая вежливая и сдержанная, как Воланд. Она была чуть старше её матери и как только Нора её увидела, у неё сразу возникло к ней отвращение. Высокая блондинка с холодными, синими глазами и строгим лицом была одета в чёрный, длинный плащ-платье, которое сильно облегало её худощавую фигуру, да и декольте было слишком глубоким. Когда Наблюдатель забрал у девочки плащ и оставил её стоять перед грозной родственницей в одних грязных лохмотьях, Селина неодобрительно молча, рассмотрела Нору, как товар в магазине. Видимо, она совершенно не воспринимала её как живое существо. Ну а после того, как Нора отказалась от ее предложение, ей бы совсем пришлось туго, если бы в комнату не вошёл Наблюдатель и не сообщил ей тоже, что и Воланду.

Вместо того чтобы отвести её в гостиную, где по идеи должны были находиться остальные, Наблюдатель потащил её куда-то вниз по винтовой лестнице. Пройдя узкий, провонявшийся сыростью и плесенью, тёмный коридор, они вошли в мрачную комнатушку. Как и в коридоре, здесь были каменные стены, но воняло не сыростью, а сажей и дымом, словно в кузне. В комнате находилась только огромная печь, возле которой стоял железный стул с ремнями. На первый взгляд комната походила на камеру пыток и Нора подумала, что её сейчас будут наказывать за непокорность. Возле печи также стоял грязный от сажи верзила в драных штанах и железной маске, которая полностью скрывала его лицо.

— Что ещё одну нужно обработать? — со зловещей ухмылкой прорычал он.

— Да, только не делай этой кукле слишком больно, она сильно нервная, — произнёс Наблюдатель, потащив Нору к ужасному стулу.

Нора невольно вспомнила слова надсмотрщика и Наблюдателя, которые говорили о том, что рабам здесь ставят метки, а им должны были поставить особенные. Девочка тут же принялась яростно вырываться из цепких лап Надлюдателя, но они были словно стальные. Она кусалась и царапалась, но он никак не реагировал на её бурные протесты.

— Не нужно мне ставить это клеймо, сжальтесь надо мной!!! — умоляла Нора, но Наблюдатель был непреклонен.

Как игрушку он кинул её на стул пыток, а ремни крепко приковали к нему свою жертву. Кат в маске надел толстые перчатки и большими щипцами вытянул из печи круглую печатку с ручкой. Всё произошло очень быстро, — её худенькое запястье пронзила жуткая боль от сильного ожога, от которого остался красный знак в виде летучей мыши с черепом на спине. Уже потом, через несколько дней он почернел и дети надели на руки повязки, чтобы не было видно этого клейма.

После того, как Нора перестала душераздирающе кричать, Наблюдатель освободил её от ремней и повёл обратно наверх, где запер в одной из комнат. Ничего не замечая вокруг себя, Нора упала на большую кровать и рыдала, пока её не одолел сон.

Прошло уже несколько дней, — никто толком не знал сколько именно. Детей держали на одном этаже, запертых в разных комнатах, так как они отказывались что-либо делать. У них забрали все вещи, и в том числе, эльфийские кулоны. Хорошо, что эликсир они оставили у Корнелии на сохранении. Из комнат сбежать было невозможно, так как они были без окон, а возле дверей дежурили Чистильщики. Три раза в день детям заносили безвкусную пищу, иногда заходил Наблюдатель, чтобы узнать, не изменилось ли их решение, но те упрямо отказывались подчиняться. Однако тишина и мрачная обстановка сильно давили на детей, а закрытое помещение сводило с ума.

В один из тоскливых дней, когда Наблюдатель в очередной раз зашёл в первую очередь к Томасу, тот начал упрашивать его пустить их повидаться с Джеком и Валерией, а он, в свою очередь поговорит с друзьями о предложении императоров. Наблюдатель молча выслушал его просьбу, и так ничего не сказав, вышел из комнаты, а вечером того же дня он вернулся.

— Императоры позволили вам увидеться только с Джеком, но только если вы примите их предложение, — сообщил он и Томас пообещал, что постарается убедить остальных, хотя сам и не собирался этого делать.

Наконец-то дети увиделись друг с другом и, хотя их заковали, попарно, в цепи они были рады, что выбрались из своих камер. Тюрьма, где держали Джека, находилась в соседней башне с прожектором. Когда они вышли из замка, то дети сразу почувствовали, что в Авалоне наступила зима. Мороз стоял такой сильный, что зуб на зуб не попадал. Вокруг, куда не глянь, везде сновала охрана, а в чёрном небе кружили огромные стервятники и побег был не реальным. Пройдя через охрану, Наблюдатель повёл детей по старому, висячему мосту к башне-тюрьме. Детей трусило от холода, как в лихорадке, а Наблюдатель чувствовал себя превосходно в одном костюме.

— Не волнуйтесь, вы никогда не заболеете, а к здешним морозам вы вскоре привыкните и не будете его просто ощущать, как я, — заявил Наблюдатель, даже не обернувшись к детям, которые, закутавшись в тёплые плащи, с трудом продвигались по дырявому мосту. Когда они приблизились к мрачной, чёрной, как сама ночь башне без единого окна, то дети не увидели здесь никаких ограждений с колючей проволокой или острыми шпилями. Кроме Чистильщиков и стервятников возле входа, здесь больше ничего не было. Охранники пропустили посетителей вовнутрь, где было ещё хуже, чем снаружи.

Наблюдатель снял со стены факел и повёл детей на самый верх по винтовой лестнице, на которой даже не было перил. На самом верхнем этаже находились камеры с заключёнными. За решётками из толстого металла сидели измученные и голодные невольники, и невозможно было разобрать кто из них человек, а кто бывший житель Вильяреаля. Закрывая нос платком, Наблюдатель быстро прошествовал вдоль камер, стуча по решёткам тростью, чтобы заключённые отошли от них. С интересом смотря на чистых и опрятных детей, рабы неохотно прятались вглубь своих мрачных камер.

В конце коридора находился отсек для особых заключённых, в который они и направлялись. Здесь были только четыре камеры с тонкой решёткой, но которая от высокого напряжения пылала опасным, красным цветом и весь отсек гудел как трансформаторная будка. Когда дети вошли следом за Наблюдателем, мощная дверь за ними с грохотом закрылась, и было слышно, как заскрежетало множество замков. Джек сидел в последней камере, так как их экскурсовод остановился в конце отсека и ждал когда подтянуться все дети. Прижавшись к друг другу, дети пошли к нему, стараясь не смотреть, кто сидит в камерах. Однако Луисана, которая шла последняя вместе с Дэвидом заметила в одной камере знакомое лицо и невольно уставилась на заключённого, — она едва узнала в нём друга отца. Мистер Смит весь избитый и измученный был прикован тяжёлыми цепями к сырой стене. Он с трудом открыл опухшие глаза, когда дети проходили мимо его камеры. Он тоже узнал их, но не мог даже двинуться, а его рот был заклеен и он, просто молча, провёл их взглядом.

Джек был тоже в удручающем состоянии, но он не был избит, что немного утешило детей. Тоже скованный цепями он сидел в полудрёме, опустив голову на колени. Когда дети приблизились к камере, Джек с трудом поднял на них уставшие глаза. Он очень похудел за это короткое время, лицо его осунулось и больше не светилось никакой надеждой.

— Как вы изменились, дети, впрочем, как и наше положение, — уныло произнёс Джек, когда Наблюдатель покинул отсек, позволив им пообщаться десять минут. — Вам нужно бежать из этого гиблого места, пока императоры вас не подчинили себе полностью. Бегите отсюда любыми способами, а Корнелия не оставит вас в беде и поможет вам. Я же позабочусь о себе сам, ваши жизни намного важнее моей.

— Джек, из замка может сбежать только невидимка, да и нам больше некуда бежать, — с горечью произнёс Томас, присев на колени перед пылающей решёткой. — У нас больше нет дома, ведь мы уже не ангелы, а по идеи, их главные враги. С нашей помощью хотят уничтожить Вильяреаль.

— Но несмотря, ни на что, мы постараемся сбежать от императоров, чтобы не допустить исполнение их коварного замысла, — решительно добавила Нора. — Но у нас есть большая проблема, как забрать Валерию и тебя, ведь мы без вас не уйдём. Вас убьют, а мы не сможем перенести ещё одну трагедию.

На это Джек не знал, что ответить. Он сразу заметил, как случившееся отразилось на детях, они стали неузнаваемыми. Да Джек и сам был в шоке, когда эльфы ему всё рассказали. С лиц детей напрочь стёрло все положительные эмоции, они потеряли радость к жизни и в ихних глазах, кроме душевных мук и пустоты больше ничего невозможно было увидеть. Несмотря на большое желание, Джек ничем не мог помочь детям.

— Хотя можно здесь немного пожить и разведать всю обстановку. Можно ближе ознакомиться с территорией, узнать, где прячут Валерию, и составить план побега, — принялся размышлять вслух Томас. — А потом Корнелия поможет нам разрешить нашу главную проблему.

— Интересно, как она это сделает, разве вашу проблему можно как-то разрешить? — удивился Джек.

— Конечно можно. Она поможет нам найти Гиблую гору, только в том месте можно уничтожить камни, — заявил Томас.

— Но тогда вы погибнете вместе с ними! — в ужасе произнёс Джек. — Даже не вздумайте планировать такое. Вы не должны умирать по чией-то вине!

— Джек, нас убили ещё год назад, так что теперь нужно уничтожить камни, из-за которых страдаем мы и другие, — вмешалась в разговор Марианн.

— Если мы уничтожим камни, то остановим войну, которая грозит ангелам, и также уберём и самих императоров. Я прочитала в той книге, что если погибают главные камни, то вскором времени потухает сила и остальных камней, они все там взаимосвязаны, — сообщила Луисана.

Джека это решение детей просто убило наповал, но те уже были одержимы целью, уничтожить камни вместе с собой. Они просто не видели другого смысла своего существования.

— Камни не позволят себя уничтожить, они хотят жить, — попытался отговорить их Джек. — Уничтожить их просто невозможно.

— Ничего не бывает невозможного, если сильно захотеть можно всего добиться. Мы никогда не смиримся с таким образом жизни и не привыкнем к злу! — громко воскликнул Томас уже на весь отсек.

— К здешней жизни привыкают все и вы не исключения, — внезапно раздался хриплый, старческий голос у детей за спинами.

В камере напротив, сидел сгорбленный, тощий старик. Его белые от седины волосы, почти доставали до пола и закрывали морщинистое лицо. На узнике висел какой-то подранный балахон, который немного прикрывал худое тело. Его тощие конечности были прикованы к сырой стене простыми цепями, — видимо кандалы ему были великоваты.

— Спустя год пребывания в Авалоне и вы привыкните к тьме. Свет солнца станет для вас сном, так как вы больше не сможете смотреть на него, и безвкусная пища станет для вас обыденной. Вы даже привыкните к такой гнетущей атмосфере, а потом вы станете, как они…, хотя последнее, может и не произойти. Если втереться в доверие к императорам, то у вас появится шанс сбежать из замка. Просто нужно побыть немного паиньками и затоптать пока свою гордость, ведь побег стоит таких жертв.

Как только старик закончил свою речь, дверь в отсек открылась настежь и вошли два Чистильщика, но они пришли не за детьми. Подойдя к соседней камере, они отворили её ключом, который отключал и электричество на решётке, и вывели из неё замученного Смита, потащив его куда-то из отсека. Следующий появился Наблюдатель и молча, указал детям на выход.

— Ну что, мистер Андерсен, вы принимаете предложения императоров или будете дальше упрямиться, вместе с остальными? — поинтересовался Наблюдатель, когда уже разводил детей по комнатам.

— Мы до завтра ещё подумаем, а потом вам скажем своё решение, — ответил Томас, намеренно оттягивая время, но такой ответ не понравился Наблюдателю.

— А куда отвели того узника и, что с ним сделают? — осторожно спросила Луисана, когда Наблюдатель заводил её в комнату последнюю.

— Императоры узнали, что этот тип пришёл сюда за вами и поэтому его, сегодня казнят, как врага, который проник на чужую территорию, — спокойно ответил тот.

— За что же его убивать, ведь он не сделал вам ничего плохого, просто отпустите его домой! — стала умолять его девочка.

— Мы не отпускаем шпионов. Те, кто много знает, долго не живут! — категорически заявил Наблюдатель и зашиворот затащил девочку в комнату.

— А можно мне поговорить с кем-то из императоров, я попробую их переубедить, — принялась жалобно просить Луисана.

— Вряд ли у тебя это получится, — заявил Наблюдатель, жутко при этом смеясь. — Хотя, если вы измените к ним своё отношение, то их решение, может быть, изменится тоже, — и он в ожидании посмотрел на девочку. — Ведь ничего не делается бесплатно, ты же знаешь.

— Хорошо мы, наверное, согласимся на их требования.

— Что значит, наверное! — рявкнул Наблюдатель.

— Ну, я же не могу решать за всех. Я постараюсь повлиять на Томаса, а он, в свою очередь, повлияет на остальных. Ведь у нас всё равно нет другого выхода!

Этот ответ больше понравился коварному Наблюдателю.

— Ладно, я отведу тебя к императору, тот узник как раз у него. Но учти, если вы будете и дальше упрямиться, то он до завтра не доживёт.

Луисана молча, кивнула и тот, грубо схватив её за руку, потащил девочку на самый верхний этаж замка. Под самой крышей располагался огромный зал, занимавший весь этаж. Наблюдатель оставил девочку в коридоре, а сам скрылся за мощными, дубовыми дверьми. Через пару минут он вышел и завёл Луисану в зал. Внутри стоял неприятный полумрак, мебель здесь была обтянута в чёрную кожу, а окон и подавно не было. Слабый свет исходил только от огромного камина.

Луисана сразу увидела мистера Смита, который сидел напротив камина, прикованный цепями к стулу. Видимо, с ним вели беседу, так как его рот уже не был заклеен. Когда он увидел вошедшую девочку, то немного оживился, но боялся что-либо сказать. Луисана подалась было к нему, но Наблюдатель отпихнул её назад, а возле стула с узником внезапно появился чёрный, высокий силуэт мужчины. Окутанный полумраком, он походил на призрачное изваяние. Опёршись рукой о спинку стула, он в ожидании постукивал по ней длинными пальцами, а другую держал за спиной. Его угольные, большие глаза прямо испепеляли Луисану, что у неё побежали по коже мурашки.

— Ну, так, что деточка, ты так и будешь стоять и молчать здесь, пока не придёт судный день, — холодным тоном произнёс Воланд.

— Нет, я хотела попросить вас отпустить этого заключённого, он никому ничего не скажет! — от страха на одном дыхании протараторила Луисана.

На такое заявление Воланд сразу не знал, что ответить, а только удивлённо приподнял правую бровь, и девочка тут же подметила, что её брат часто любил делать то же самое.

— Вообще-то мы не отпускаем своих заключённых, и тем более ангелов-шпионов, — заявил он.

— А, если мы согласимся исполнять ваши требования, вы отпустите его? — взмолилась девочка. — Я уверена, что он будет молчать, как рыба, — и она тут же бросила умоляющий взгляд на Смита, и тот был вынужден закивать в подтверждение головой.

— Я спокойно могу заставить вас подчиняться моей воле! — ледяным тоном отчеканил Воланд. — Но…, пожалуй, я не стану этого делать. Я не хочу с вами враждовать. Я отпущу этого гадёныша, но только, если вы все до единого будете нам подчиняться.

— Хорошо, я попробую убедить остальных, только не убивайте его.

— Я подожду до завтра, если вы примите правильное решение, то он пробудет в тюрьме ещё с неделю, и когда я увижу, что всё будет нормально, то отпущу его.

— А как мы можем быть уверены, что вы не прикажете его убить по дороге? — засомневалась Луисана.

— Я сдерживаю всегда своё слово. Он спокойно доберётся домой, а если вы будете противиться нам, то я лично приглашу вас на его казнь, а следом за ним пойдёт и Джек, так что в ваших же интересах согласиться на наши условия, — заявил Воланд, взглянув ей прямо в глаза, но потом резко повернулся к ней спиной.

Два Чистильщика выплыли из темноты и, отцепив от стула мистера Смита, вывели его из зала.

— Завтра вас соберут в гостиной, и надеюсь, вы примите правильное решение, — закончил разговор Воланд и Наблюдатель поспешно отправил девочку обратно в комнату.

— А вы дадите мне время сообщить всё друзьям? — поинтересовалась Луисана, удивляясь, что её опять запирают в комнате.

— Вам было предостаточно отведено времени, так что введёшь в курс дела остальных уже завтра в гостиной! — заявил Наблюдатель и хряпнул перед ней дверью.

На следующий день детей отвели в гостиную, где накормили безвкусным завтраком. Все, кроме Луисаны, были удивленны, что их выпустили из комнат и собрали здесь. После завтрака Луисана набралась смелости и всё рассказала друзьям. После её рассказа в комнате наступила напряжённая тишина, все взгляды были устремлены на неё.

— Луисана, да как ты могла принять такое решение за всех нас, хотябы посоветовалась с нами, прежде чем что-то обещать этим вандалам! — первая взорвалась Марианн, подскочив со своего места.

— Да мне не дали возможности с вами посоветоваться, они надавили на меня, и мне пришлось согласиться, ведь у нас всё равно нет другого выхода, — стала оправдываться Луисана.

— И мы теперь должны плясать под дудку императоров из-за Смита! — возмутился Джонатан. — Императоры шантажируют нас, а ты поддалась на их уловку!

— Да он же рисковал ради нас своей жизнью, и его смерть могла быть на нашей совести! — вовсю защищалась Луисана.

— Не строй из себя мать Терезу, этот мир очень жесток и ты не сможешь всем помочь! — в негодовании воскликнула Марианн.

— Как ты можешь так говорить, у тебя просто нет…! — Луисана тут же запнулась, осознав, что едва не сказала роковые слова, но сестра поняла её намёк. Наступила неловкая пауза.

— У тебя его тоже нет, если ты не забыла, — с горечью произнесла Марианн. — Мы все твари одного вида, так что можешь не стыдиться говорить прямо, как оно есть.

Их дискуссия бы ещё долго продолжалась, если бы Томас, который молча, выслушивал их споры, вовремя не вмешался.

— Может, хватит спорить, императоры всё равно бы заставили нас подчиняться им любым способом. Луисана правильно поступила и то, что с нами так плохо обошлись, это не значит, что мы должны теперь на всех плевать. Если мы можем, то должны помогать другим, а не винить весь мир в наших проблемах!

— Интересно, а кто же тогда поможет нам? — возмущённо заявил Дэвид.

— Мы сами себе поможем, так как никто другой не может этого сделать, — твёрдо сообщил Томас. — Мы остались одни и только благодаря единству сможем выстоять в этом ужасном мире. Наши дружеские узы должны быть сильнее зла, которое в нас сидит, и которое находится вокруг. Мы должны быть как одно целое и тогда императоры не смогут нас сломать. Отныне, чтобы никаких ссор между нами не возникало, мы будем поддерживать друг друга, и если понадобиться отдадим за друг друга жизнь. Наша дружба — это единственное, что в нас есть хорошее и мы не позволим, чтобы камни разрушили её, и будем бороться за неё до самого нашего конца, который мы встретим вместе, так же как когда-то вместе встречали своё появление на свет.

После слов Томаса дети встали в круг и обнялись, и заключили вечный мир, который было не под силу никому разрушить.

Внезапно двери гостиной распахнулись настежь, и в комнату вошёл Наблюдатель, а за ним следовал мерзкий карлик в чёрной мантии. Дети сразу же признали в нём Тинхама. Наблюдатель молча, пересёк комнату и, пристроившись в кресле возле камина, выложил на стол свой дипломат. Горбатый старик, даже не взглянув на детей своим единственным глазом, тоже прошествовал в конец комнаты и уселся на диван.

— А что, императоры не соизволили почтить нас своим присутствием? — дерзко заявила Марианн. — Лично я ещё не видела их царские физиономии. Они, что такие страшные и не хотят показываться, а я-то думала, почему в замке так темно!

Наблюдатель постарался сделать вид, что он не заметил её дерзости, а Томас ткнул её в бок, чтобы она больше ничего не ляпнула.

— Увы! Им пришлось улететь, так как в соседней деревне вспыхнул бунт, и хозяева отправились на разборки, — ехидно улыбаясь, сообщил Наблюдатель, сделав акцент на последних словах, и дети поняли, что под этим подразумевается. — Надеюсь, вы уже успели посовещаться и всеобщими усилиями пришли к правильному решению.

— А вы опять заставите нас что-то подписывать? — вопросом на вопрос ответил Томас, взглянув на дипломат.

— Я, кажется, первый задал вопрос, — грубо подметил Наблюдатель.

— На который вы и так знаете ответ.

— От своей руки вы напишете, что будете исполнять все требования императоров, — после краткой паузы стал объяснять тот. — Вашим учителем будет Тинхам, с которым вы уже немного знакомы. Он обучит вас всему, что вам нужно знать. За послушание с вас снимут наручники, больше не будут держать взаперти и предоставят вам все хорошие условия жизни. У вас будет всё, кроме свободы. В противном случае, ваш дружок доедет домой в гробу, на пару с Джеком.

— А если мы будем слушаться, вы его отпустите? — спросила Нора.

— Да. Пока мы отправим его Проводнику, а потом отпустим домой, если вы будете хорошо себя вести, — заверил их Наблюдатель. — И, кстати, мы не скажем Проводнику, что он ваш знакомый, так как у него остались после вас плохие воспоминания.

После кратких разъяснений Наблюдатель извлёк из дипломата листы с печатями, и детям пришлось писать соглашение своей же кровью. Это было настоящим вандализмом, но чернила в Авалоне не приветствовали. Раны на ладонях сильно пекли, но зажили очень быстро. Довольный сделкой Наблюдатель быстро всё сложил в дипломат, и кивнув старику молча, удалился. Противный карлик извлёк из своей мантии связку ключей и освободил детей от цепей. Растирая затёкшие ноги и руки дети, последовали за ним в вестибюль. Спустившись вниз, Тинхам свернул налево и дети, скользя по гладкому полу, поспешили за ним. Карлик подплыл к полукруглой двери и отпёр её длинным ключом. За дверью находился маленький коридор, где находилось ещё пять дверей. Дети уже не раз замечали, что в замке много коридоров и запертых комнат, и он походил на сплошной лабиринт. Тинхам провёл детей к самой последней двери, за которой находилась небольшая, но светлая комната, её дети увидели здесь впервые. Судя по обстановке, это был офис Тинхама. Его дорогие апартаменты ясно говорили, что он относится к элите и на хорошем счету у императоров. Карлик пригласил жестом детей войти в комнату, приказав им разуться. Дети молча, исполнили приказ и, утопая ногами в пушистом ковре, расселись кто куда.

— Итак, хочу вам сообщить, что я очень рад быть вашим личным учителем, — наконец-то произнёс Тинхам, усевшись в огромное кресло, которое совсем не соответствовало его маленькому росту. — Вскоре вы станете очень знаменитыми, и вас представят всему обществу, но только как их родственников. Остальное же будет тщательно скрываться. Кроме приблежёных императоров о том, что вы Носители камней больше никому не будет известно.

— А чему вы нас будете учить? — поинтересовалась Нора.

— Моя задача научить вас идеально пользоваться своими способностями. Вы уникальны и должны хорошо пользоваться и управлять своей силой.

— А зачем…, чтобы научиться убивать своих врагов, — догадался Томас.

— Можно и так сказать, вы для этого сюда и доставлены, — подтвердил Тинхам. — Я надеюсь, что вы будете хорошими учениками, или кое-кому сильно не повезёт.

— Мы будем хорошими учениками, но ещё неизвестно, кто станет нашим врагом, — прямо заявил Томас.

С того самого дня началась их учёба, которая полностью противоречила тому, чему их обучал Мастер. Дети выполняли все приказы Тинхама ради жизней их друзей.

Их больше не держали днём взаперти, но по замку они ходили в сопровождении Чистильщиков. Дети одевались в дорогую одежду, ели в шикарной столовой из золотой посуды. Прислуга в египетских костюмах обращалась с ними, как с королями, а некоторые их даже боялись. Днём дети занимались в огромном спортзале на третьем этаже, прямо над их комнатами, а вечером Тинхам отводил их в третью башню, в которой находилась одна большая комната, заставленная шкафами с множеством книг. В этом книжном сарае дети учили чёрную науку, но запоминать прочитанное не утруждались. Императоров и их свиту дети почти не видели, они навещали замок раз в неделю и наблюдали за детьми издалека. Повседневными бдителями детей были Тинхам и Чистильщики. Как и обещали императоры, мистера Смита передали Проводнику. Из окон вестибюля дети видели, как Наблюдатель о чём-то договаривался с Проводником, а потом его люди запихнули Смита в фургон, который быстро скрылся в густом тумане. С этим фургоном исчезла последняя надежда детей вернуться домой. Они понимали, что больше никогда не увидят родителей, родных просторов, яркого солнца.

Жизнь в замке была однообразной, а учёба утомительной. За окном стояла холодная, мрачная погода, которая сопровождалась либо дождём, либо снегом и это ещё больше угнетало детей. Кроме неприступных стен замка и затхлой комнаты в башне дети больше ничего не видели. Так прошло три месяца. За это время дети привыкли к безвкусной пищи, так как забыли вкус настоящей. Они стали замкнутыми и грубыми, они больше никому не доверяли и забыли, что такое радость и смех.

За короткое время дети неплохо научились владеть своей силой: они летали, словно ветер, хорошо владели мечём, научились стрелять из лука горящими стрелами, которые зажигали своим огнём, они уже хорошо владели своим телом и даже умели ходить по стенам и потолку. Загруженные ненавистной учёбой, дети постепенно начали забывать прошлое и свой бывший дом, в котором не было место войне, а в Авалоне она была главной целью всех ангелов-отступников и детей тщательно к ней подготавливали.

Камни медленно стирали с памяти детей все яркие воспоминания. Они практически забыли лица своих родителей и помнили только отдельные моменты с их беззаботного детства.

Дети почти перестали спать. Во сне они видели только кошмары, которых хватало и наяву. Тинхам назвал их бессонницу нормальным явлением для таких, как они. Ведь камни никогда не уставали и, когда дети утомлённые валились с ног, камни не давали им уснуть, намеренно мучая их кошмарами или эпизодами из прошлого, от чего они просыпались все в слезах. Чтобы дети не чувствовали усталость Тинхам выдавал им волшебные, кофейные зёрна, которые дети жевали и могли оставаться бодрыми.

Постепенно камни начали делиться с детьми то, что они знали сами. У детей стали всплывать воспоминания того, чего они никогда не видели лично, но это видели камни. Вскоре дети знали почти всю историю ангелов и все главные события, которые происходили в стране ещё до их рождения. Они даже знали, как выглядели прежние Носители камней, и как с ними потом расквитались. Камни уже изо всех сил старались уничтожить чувства детей и подчинить их себе, но у них ничего ещё не выходило. Дети очень страдали, но не падали духом и держались, как могли, это и мешало камням. Они никак не могли их сломить.

Осознав, что они уже могут защитить себя от демонов, дети стали подумывать о побеге.

После очередного урока они попросили Тинхама навестить Джека и после долгих уговоров, тот с большой неохотой согласился их отвести к нему на десять минут. После учёбы в сопровождении Чистильщиков дети отправились в отсек, где мучился Джек.

— Как хорошо, что вы твёрдо решили сбежать! — обрадовался Джек. — Если мне рассказывали правду, то из замка есть один безопасный выход, — через белый коридор в пещере, под замком. Мы проходили через него, когда в первый раз попали в замок.

— Да, в том коридоре ещё было много запертых дверей, — вспомнил Томас. — Но как только мы из него выйдем, нас тут же засекут. Мы даже не успеем дойти до реки.

— А из коридора не нужно выходить. Каждая дверь в нём выходит в какое-то место в Авалоне. Так открыв какую-нибудь из них, мы можем оказаться далеко от замка. Только вот есть большая проблема, — неизвестно как можно попасть в этот коридор и ключи от дверей хранятся у Тинхама.

— В коридор очень трудно попасть, но возможно, — прозвучал знакомый, хриплый голос старика из камеры напротив. — В левом крыле замка есть большой винный подвал. В том подвале находится хорошо замаскированный люк, за которым идёт подземный тонелль, ведущий к пещере с белым коридором.

— А подробнее рассказать вы не можете, ведь мы плохо знаем замок, — попросила Нора.

— К сожалению, я не успел узнать подробности, да их, наверное, и никто не знает, кроме императоров и свиты.

— А можно поинтересоваться за какие это «заслуги» вас сюда посадили? — осторожно спросил Дэвид.

— Когда-то давно я убил королеву арабских принцесс. Она уничтожила всю деревню, в которой жил я и моя семья. Я был тогда местным борцом за свободу и собирал рабов на войну против демонов, но мне ничего не дали сделать. Королева забрала у меня всех моих родных, в том числе, и пятилетнюю дочь, и я решил ей отомстить, и за это попал сюда и пробуду здесь до самой своей скорой смерти. Я тогда почти достигнул своей цели, но не успел сделать её реальностью. Я всего лишь жалкий человек, а вы ангелы и у вас должно всё получиться, ведь кто-то же должен первым сбежать из этого притона.

— Но как мы это сделаем, если за нами постоянно ходят надзиратели, мы так не сможем найти подвал? — возразил Томас.

— Можете искать ночью. В это время за вами никто не следит, и Чистильщики не охраняют ваши камеры, — посоветовал им старик. — Вы должны найти этот ход, если хотите обрести свободу, которой не успел добиться я.

— Что, Стефан, рассказываешь деткам байки про свою нелепую жизнь! — с презрением прорычал Тинхам, который так тихо вошёл, что никто этого не услышал.

Бедный старик сразу затих и забился в самый тёмный угол своей сырой камеры. Тинхам, видимо, ничего не успел услышать из их разговора. Своей недовольной миной он ясно дал понять, что их визит окончен и костлявой рукой указал детям на выход.

— Вас ждёт Наблюдатель, он хочет с вами поговорить… о чём-то очень важном, — противно прокряхтел карлик, направляясь с детьми в гостиную, где их обычно поджидал визитёр.

Когда Тинхам завёл детей в гостиную, Наблюдатель уже был на месте. Развалившись в своём кресле, он как обычно, дымил своей сигарой. Когда дети вошли, он указал им тростью на диван, а карлик быстро удалился.

— Зачем вы нас здесь собрали? — сразу спросил Томас, закрывая нос от термоядерного дыма.

— Я пришёл сообщить, что у вас с завтрашнего дня начинается практика. Императоры заметили ваши успехи и теперь вам пора применять свои способности на деле, — объявил Наблюдатель.

— Мы не будем никого убивать, даже не ожидайте, что мы станем участвовать в ваших разборках и уж тем более в войне! — решительно заявил Томас, догадавшись, что включала в себя практика.

— Ваше мнение здесь никого не интересует или вы забыли, что входит в ваши обязанности! — рявкнул Наблюдатель, злобно прищурив глаза. — Вы будете делать то, что вам скажут, а если вздумаете опять показывать свои фокусы, то они дорого вам обойдутся.

— Мы категорически отказываемся выполнять ваши вандальские указания, нам вполне хватает ужасной учёбы, так что можете делать с нами всё, что захотите, но мы не будем убивать! — с вызовом воскликнула Нора и остальные её поддержали.

— Я думал, что вы поступите благоразумно, но вижу это не в вашем репертуаре, — едва сдерживая гнев, процедил сквозь зубы Наблюдатель. — Но хотите вы этого или нет, завтра у вас первое практическое занятие! — с этими словами он резко вскочил со своего кресла и вылетел из гостиной.

Дети ожидали, что их сегодня накажут за непослушание и уже готовились к самому худшему. Однако никаких наказаний не было, их даже не заперли в комнатах, и вечер прошёл, как обычно. Детей это очень насторожило.

На следующий день после завтрака Тинхам повёл детей не в спортзал и не в соседнюю башню. На этот раз, старикан отвёл их в новое место.

Ранним утром снаружи было по-особенному холодно и темно. Небо было затянуто свинцовыми тучами и дул ледяной ветер, но дети уже не ёжились и не трусились от холода. Они уже привыкли к морозам, но всё же не спешили скидывать с себя тёплые плащи. Тинхам направился куда-то за башню, и дети неохотно последовали за ним. Сразу за башней находилось небольшое, одноэтажное здание без окон и с массивной железной дверью, на которой висел внушительных размеров, амбарный замок. Когда они приблизились к зданию, карлик протянул детям длинные, заострённые на концах палки, которые стояли возле стены. Дети, было, попятились назад, но Тинхам всучил им оружие насильно.

— Сначала будете пользоваться примитивным оружием, а потом выдадим настоящее, — сообщил старик, отпирая большим ключом замок.

Внутри зажёгся слабый свет, Тинхам зашкирку втянул детей в помещение, но сам заходить, видимо, не собирался.

— Очень надеюсь, что вы перестанете упрямиться, когда встретитесь с противником, — проскрежетал противно карлик и закрыл у них перед носом дверь.

Не успели дети обернуться, как перед ними уже стояли два огромных тролля, держа в руках толстые плети. Дети уже было, с облегчением вздохнули, так как тролли были глупыми и неповоротливыми, и их можно было легко обдурить, не применяя своей страшной силы. Но на этот раз императоры оказались хитрее детей. Не успели они разбежаться по просторной комнате, как с потолка мгновенно спустилась клетка с толстыми решётками красного цвета, что говорило о том, что их не возможно было взломать просто так. Так дети оказались в одной клетке вместе с троллями. Это было для них ужасно, так как дети сразу выбросили свои копья, чтобы не причинять никому вреда, чего так сильно хотели императоры. Тролли не были демонами и, применив против них свою силу, дети бы сразу поддались камням. Поэтому они твёрдо решили держать свою силу при себе, но зато тролли не стали упускать возможности применить к ним свою.

Сильнейшие удары кожаных плетей быстро изувечили детей. Их одежда превратилась в лохмотья, не говоря уже о коже. Жгучая боль от ран пронизывала всё тело, но дети вытерпели все пытки. Спасением для них стал Наблюдатель, который внезапно влетел в комнату пыток. Когда клетка поднялась вверх, а тролли отошли в сторону, дети еле смогли подняться на ноги, но хладнокровного Наблюдателя совершенно не волновало их состояние. Он был просто взбешён от того, что дети отказались сражаться, даже в целях самозащиты. Выругав детей, он отправил их в лазарет, который находился в левом крыле замка.

Сегодня дети впервые попали в эту часть особняка и, хотя обширные раны на теле жгли огнём, дети постарались запомнить дорогу до медпункта, несмотря на множество коридоров. Они свято верили, что где-то под низом находится винный подвал, — начало их пути на свободу. Израненных детей завели в просторную, светлую комнату. Белые стены, несколько высоких кушеток и пару стеклянных шкафов с медикаментами, составляли больничный интерьер лазарета. Как только глаза детей привыкли к яркому свету, перед ними тут же выросла худощавая, высокая медсестра. Она была человеком, но очень не понравилась детям. Может, потому что она была бледная, как поганка с угловатым, строгим лицом и глазами-щелочками, которые неприветливо осматривали вошедших.

Суровая медсестра быстро, и молча, обработала их раны какой-то белой жидкостью и через несколько минут они затянулись. Двое Чистильщиков отвели детей в комнаты, где они уже могли снять с себя окровавленные лохмотья и постараться отойти от шока. От ран на теле не осталось и следа, но душевные раны не могло залечить, ни одно лекарство. Тяжелее всего перенести случившееся было для Марианн, так как её спина до сих пор была изуродована от прежних ударов.

Томас же, вместо того, чтобы сосредотачиваться на проблемах, которых и так хватало начал вспоминать коридоры к лазарету. К сожалению, ни ручки, ни бумаги у него не было, поэтому ему пришлось постараться держать их в уме. У детей была колоссальная память, и запомнить даже множество поворотов не составляло им труда. Правда, эти коридоры ещё ни о чём не говорили, но Томас надеялся, что именно они приведут их к подвалу.

Чтобы найти выход из замка, детям нужно было часто бывать в лазарете, что им и удавалось делать. На протяжении всей недели их упорно пытались склонить к жестокости, но дети проявляли невероятную стойкость. Мучители и пытки постоянно менялись, а в последний раз участие принимали, нанятые люди, вооружённые массивными дубинками. Их было слишком много и дети не смогли от них увернуться. В этот раз на детях не было ни одного живого места. Мальчиков, которые закрывали собой девочек от ударов, отправили без сознания в реанимацию, находившеюся возле лазарета.

Этой ночью девочек тоже оставили в лазарете, так как повреждения были серьёзными. Уже не в первый раз детей оставляли здесь на ночь, и это им было только на руку. Они прокладывали себе дорогу на свободу собственной кровью. Так как они плохо себя чувствовали, их не караулили и приходили за ними под утро. Дети этим воспользовались и проверили все коридоры возле лазарета, но хода вниз они так и не нашли. В последний раз они обшарили сам лазарет, и нашли спрятанный люк, ведущий в старую вентиляционную систему. Детям показалось странным, что он был хорошо замаскирован, и решили его проверить. Перед тем, как потерять сознание Томас поручил Норе проверить этот последний вариант, так как сам хотел это сделать.

Их раны должны были зажить в течение ночи и медсестра, завершив все свои дела, удалилась прочь. К сожалению, в этот раз их остались караулить два Чистильщика за бронированной дверью, но Нору это не остановило. Она бесшумно сползла с кушетки, пока её подруги пытались отдохнуть и, не обращая на боль во всём теле, прокралась к одному из стеклянных шкафов. Так же бесшумно Нора отодвинула его в сторону и сдвинула с места одну белую плиту, из которых состояла вся стена. Девочка быстро забралась вовнутрь и, расчищая руками, проход от густой паутины, стала на четвереньках продвигаться вперёд по узкому тоннелю, который разветвлялся в разные стороны. Ей нужно было найти среди множества единственный правильный путь, если он вообще здесь находился. Времени у неё было крайне мало, так как Чистильщики могли зайти в любой момент и тогда бы их побег накрылся медным тазом.

Тоннель был очень длинным, и все встречные ходы пока вели только наверх, а ей нужно было только вниз. Но, несмотря на то, что успех ей пока не светил, девочка упорно продолжала искать, стараясь запомнить дорогу, чтобы вернуться назад. И вот после длительных поисков она нашла то, что искала. В самом конце вентиляционной системы находилась небольшая, чугунная решётка, вся облепленная густой паутиной и запертая на массивный замок, но он не был для детей проблемой. Нора не стала взламывать решётку, чтобы убедится, что за ней был подвал, так как времени уже было в обрез.

Когда Нора наконец-то выбралась из лабиринта и снова очутилась в лазарете, то перед ней предстала весьма интересная картина. Двое Чистильщиков лежали в отключке на полу, а Луисана и Марианн в ожидании сидели на своих кушетках бледные, как стены комнаты.

— Марианн! Это твоих рук дело, что ты с ними сделала! — воскликнула Нора, подойдя ближе.

— А почему сразу я…, они зашли раньше, чем ты успела вернуться, и мне пришлось действовать, иначе бы они подняли тревогу! — принялась защищаться Марианн. — К тому же Луисана мне помогала, так что это не только моих рук дело.

— Да, Нора, нам пришлось уложить их спать, пока они не сообщили о твоём отсутствии Наблюдателю, — поддержала сестру Луисана.

— И всё же, когда они очухаются, нам сильно попадёт, — заключила Нора. — Нам лучше их вытащить в коридор, а когда они проснуться, то будем всё отрицать.

Подруги только пожали плечами, но согласились на её предложение. Вместе они вытащили Чистильщиков за дверь и быстро улеглись на свои кушетки, как ни в чём не бывало.

На следующий же день им действительно пришлось не сладко. Ранним утром в лазарет ворвался Наблюдатель, и вовсю надрывая глотку, стал выяснять, что произошло ночью. Он грозился подвергнуть их наказанию, если они не выложат всю правду.

— Я временно отсутствовала, потому что находилась в соседней комнате, где лежат остальные, — солгала Нора. — Я хотела проверить как они там, но знала, что Чистильщики не пустили бы меня к мальчикам, и поэтому пришлось идти на крайние меры.

— Что-то твой рассказ не совпадает с рассказом Чистильщиков, — возразил Наблюдатель, с подозрением сверля девочку стальными холодными глазами.

— Я спряталась за дверью, когда они зашли, а потом мы их отключили и уже, тогда я пошла в соседнюю комнату, — на ходу придумала Нора, чтобы только выкрутиться.

Она говорила очень убедительно, а её лицо было непроницаемым, и Наблюдатель почти ей поверил.

— Так ладно, мне надоело с вами разбираться, — сдался он. — Будете сидеть взаперти в своих комнатах, пока ваши дружки не очухаются.

С того момента прошло два ужасных дня их полного заключения. На третий день, ближе к вечеру девочек выпустили из комнат и они уже могли, увидится с пострадавшими друзьями и рассказать им последние новости. Мальчики были ещё очень слабыми, но уже были готовы отправиться в винный подвал на разветку. К сожалению, их ближайшие планы сорвались. Даже после недельной пытки дети единодушно отказывались учиться убивать, и императоры придумали им другое наказание за их непослушание. Было решено отправить детей в Склеп — подземную, исправительную колонию со строгим режимом, где планировалось перевоспитание детей.

Их собрали в вестибюле и Наблюдатель с Чистильщиками сопроводили их в подземелье, сковав их худые руки тяжёлыми цепями. Не выходя из замка, они спустились вниз на лифте без пола под ногами. Дети страшно не любили эту машину, так как этот лифт возил своих пассажиров не по этажам, а различным, неприятным местам. Вокруг стояла кромешная тьма, когда они прибыли в нужное место. Только, где-то далеко впереди светил тусклый свет.

— Эй, начальник, открывай ворота! — заорал Наблюдатель, пристально всматриваясь вперёд. — Я привёл к тебе новеньких!

И тут детям в глаза резко ударил уже слишком яркий свет от прожекторов и впереди с противным скрежетом начали открываться ворота. Заграждением служила массивная стена, которая сейчас поднималась медленно вверх.

Как только ворота за ними вновь закрылись, и яркий свет тоже исчез, дети увидели, что стоят на высоком каменном помосте, а прямо перед ними простирался широкий тоннель с водой, в конце которого находилась толстая решётка. Тоннель был довольно длинным и освещался только светом от факелов, висевших на отсыревших стенах, а мутная вода в нём смердела до невозможности. Пока дети оглядывались по сторонам, к ним подошёл начальник тюряги, который и открывал им ворота. Это был высокий, крепкого телосложения мужик, похожий на волосатого исполина. Вообще его внешность была настолько страшной, что подробности её описания можно упустить.

— Я привёл к тебе малышей на перевоспитание. Надеюсь, что здесь они научатся покорности и будут подчиняться всем указаниям, — с уверенностью сообщил Наблюдатель, обращаясь к уродищу, которое согласно покачало патлатой головой.

— Хорошо, у меня как раз есть одна свободная нора, я туда их и заселю, — заверил он Наблюдателя. — Они будут ходить у меня по струночке. Даже не сомневайся в эффективности моих методов.

Детей посадили в узкую лодку, на заострённом конце которой, был прикреплён огромный, засмальцованный фонарь. Двое Чистильщиков тоже сели в лодку вместе с детьми, а Наблюдатель же не стал их дальше сопровождать и провожал их взглядом, пока лодка не скрылась за мощной решёткой.

Самим же детям было всё равно, куда их везут и, что с ними будут дальше делать. Они уже устали от постоянных наказаний и перестали просто на них реагировать. Им казалось, что самое ужасное с ними уже произошло и худшего быть не может.

По другую сторону тоннеля также находился сырой помост, на который высадили детей. Затем один из Чистильщиков принялся изо всех сил колотить кулаком в железные двери и через несколько минут в дверях со скрежетом открылось маленькое окно, в котором появилась жуткая, небритая морда. Чистильщик, что-то сказал мужику на своём языке и тот, молча, закрыл окно, но открыл уже двери. Затем через кабинет охраны детей повели по узкому, полутёмному коридору, но уже в сопровождении «небритой морды». Достигнув конца коридора, они спустились ещё вниз на лифте и на этот раз оказались в самой зоне.

Территория тюрьмы была немыслимо огромной. Множество камер, выстроенных в ряд, занимали три длинных этажа и в данный момент были все открыты. Немалое количество узников тынялось по зоне просто так. Кого здесь только не было: начиная с карликов и заканчивая огромными троллями, но в основном преобладали всё же люди. К тому же здесь были и мужчины, и женщины, а теперь ещё прибавились и дети.

— Сейчас на зоне прогулка, она длится полтора часа, а затем все разбредаются по своим норам. Во время прогулки охранники здесь не ходят и узники делают, что хотят, но если дело доходит до бунта, мы быстро устраняем зачинщиков, — ввёл их в курс дела охранник. — В своей камере вы найдёте распорядок дня и вещи, которые причитаются заключённым. Ну и так как вы у нас самые молодые узники, то здешние банды будут проявлять к вам интерес, так что советую вам не пререкаться с главными заводилами. Я думаю, что вы сами вскоре поймёте, кто здесь любит заправлять.

Когда охранник проводил детей к их камере, то им показалось, что интерес к ним проявляли сейчас все узники. Многие заключённые висели на решётках своих камер, словно дикие обезьяны, где-то было слышно, как усердно затачивали, что-то железное, некоторые, оставив свои дела, выкрикивали им вслед непристойные слова и свистели, а большинство просто сбилось в кучки и с жадным любопытством разглядывали новичков.

Камера детей находилась в самом конце ряда на первом этаже. Условия проживания были ужасными. Койки здесь вообще отсутствовали, но зато в углу лежала куча вонючих, тощих матрацев, а в другом углу лежали подлатанные одеяла. Возле стены стояла тумбочка без дверцы, внутри которой лежала стопка железных мисок с ложками. Также на маленьком, засмальцованном зеркале дети увидели прикреплённый лист бумаги, на котором, очевидно был начиркан распорядок дня. Вдобавок ко всем неудобствам, на зоне стояла жуткая духота, а огромный вентилятор наверху едва работал.

— Итак, здесь вы временно поживёте, пока вас не заберёт Наблюдатель, — сообщил им охранник, приглашая детей зайти в камеру. — Сбежать отсюда даже и не пытайтесь. Уже тот факт, что зона находится десять метров под землёй, делает побег невозможным, — с этими словами он удалился, так как прогулка по зоне как раз подошла к завершению и решётки камер дружно опустились вниз.

Жизнь в подземной тюрьме была ещё хуже, нежели в замке. Столовой здесь не было, и каждый ел в своей камере. Кормили их настоящими помоями, которые выдавали через одно окно. Когда слышался дикий вопль: «Ура привезли тухлую жратву!», это означало, что пора идти за своей порцией. Кормили скудно, а работа у заключённых была тяжёлой. Закованные в тяжёлые кандалы дети, как и все остальные, добывали в подземных тоннелях какие-то голубые камни, выкапывая их из земли лопатами в их рост. Выбирая маленькие камушки среди всякого мусора, они собирали их в большие вёдра и относили в плавильный цех, где из них плавили мечи. Батрачили узники, как роботы, а кто отставал, получал по горбу плетью, и детям тоже перепало без исключения.

Проблем доставляло и то, что детей не очень жаловала местная братва. Заводилы всячески поддразнивали и унижали детей, но до рукоприкладства не доходило. Всем было известно, что юные узники были собственностью императоров, но возможности поиздеваться заключённые не упускали.

— Всё с меня хватит, я устала от такой каторги и ужасного отношения! — возмущённо воскликнула Марианн, когда они в очередной раз еле приволокли ноги в свою камеру. — Когда уже тот обкуренный идиот нас отсюда заберёт. Сто процентов, что это он посодействовал нашему заточению в этой тюрьме, после той выходки!

— А может, мы попробуем всё-таки сбежать, пока совсем не загнулись в этой дыре, — предложил Джонатан.

— Из этого ничего не выйдет, — возразил Томас, падая на свой куцый матрац. — Нас выловят и сдерут шкуру, а потом будут охранять на каждом шагу. Если мы сбежим из тюрьмы, императоры поймут, что также успешно мы можем сбежать из замка.

— Ну, тогда, что ты предлагаешь делать, терпеть эту каторгу, пока нас не соизволят забрать отсюда, — поинтересовалась Нора.

— А мы можем здесь недолго задержаться, — с хитрой ухмылкой произнёс Томас, потирая руки. — Нужно дать всем понять, что лучше нас не трогать, и будет лучше для всех, если мы будем находиться как можно дальше отсюда.

— Но мы, же не должны пользоваться своей силой и, тем более, причинять вред другим, — напомнила ему Луисана.

— А нам и не нужно будет её применять. Покажем пару своих трюков, немного припугнём своих обидчиков и подействуем на нервы начальству тюрьмы, чтобы их сипало от нас. И тогда порядок, мы вылетим из этого Склепа со свистом! — заверил друзей Томас.

— Ну а, если твой план прогорит или мы зайдём слишком далеко, — заявил Дэвид. — Ведь мы не можем контролировать свою силу.

— Я думаю, что до этого не дойдёт, а в случае чего, просто остановимся, — уверено произнёс он. — Если же, мы и дальше будем сидеть, сложа руки, то остальные не перестанут вытирать о нас ноги.

В тот вечер дети решили попробовать сделать всё возможное, чтобы их быстрее забрали из тюрьмы. Спустя неделю детей уже боялись не только заключённые, но даже охранники не осмеливались их трогать. С первого дня они учинили пожар после того, как их окончательно раздразнили. Каторжную работу они выполняли, как и прежде, но когда надзиратель хотел замахнуться на Марианн палкой, за её хилую работу, то его, же палка пересчитала ему все косточки. Дети никого не подпускали к себе и даже ночью главари банд не могли причинить им вред, — дети уже разучились спать, а просто сидя на матрацах, пытались отдохнуть. Решётки на их камере уже не было. Дети её просто снесли, чтобы она им не мешала. В итоге некоторые заключённые даже зауважали их, но большинство не могло смириться с тем, что теперь главной бандой на зоне были малолетки. Поэтому, к концу недели главари решили убрать этих необычных детей, но они не успели этого сделать.

Дети всё предусмотрели и учинили на зоне настоящий бунт. Ночью, когда все спали Нора и Томас напрочь сломали вентиляционную систему и перекрыли воду, а кран выдернули с корнями. С утра все заключённые пошли на каторжные работы грязные и возмущённые. Но, когда к середине дня тюрьма превратилась в духовку, и работать было просто невозможно, узники озверели окончательно и подняли бунт.