Глава 4

Глава четвертая

'Однажды мама сказала мне: ты — мое продолжение. Я так усердно старалась стать ее копией и даже превзойти, исполнив совершенно чуждые мне мечты, что совсем забыла о себе. В один прекрасный день я увидела, что внутри пропадает нечто важное — мое собственное 'Я'. Мои успехи — лишь пыль, осевшая на поникших плечах, мои стремления — жалкий всхлип, пересказанный чужими словами, мой голос — лишь эхо другого человека. В попытке найти собственную дорогу я перепрыгивала с одной тропинки на другую, меняла направления, сплавлялась по бурным рекам. Но в итоге потерялась. Теперь мой путь лежит через густой лес, в который больше не пробивается ни капли света. Но я верю в спасение'.

Этим утром будильник так и не сработал. Мне просто не суждено было проснуться под его жалобный писк. Вместо этого кто-то настойчиво тряс меня за плечо, пытаясь отобрать одеяло, в которое я обернулась, словно в кокон. Первая мысль, пронесшаяся в моем воспаленном мозге, оказалась довольно банальной — все происходящее лишь часть слишком реального сна. Я даже что-то пробурчала, пытаясь оттолкнуть расшалившийся кошмар. Но и это не помогло. Кровать подо мной заходила ходуном как от сильного землетрясения, окончательно возвращая в реальность. Я подскочила, озираясь, все еще слепыми после сна глазами, вокруг. Меня встретил сероватый сумрак, изменивший черты моей комнаты до неузнаваемости.

— Доброе утро, соня. — Раздавшийся над самым ухом голос заставил меня подскочить, буквально слетев с кровати на пол, неудачно приземлившись бедром на валяющийся на полу учебник.

Я взвыла раненным зверем, потирая ушибленное место, когда в комнате вспыхнул приглушенный свет ночника, напоминая долгожданный маяк в неспокойном темном море. Сверху вниз на меня смотрел мой надоедливый гость, перетягивающий на себя мое пуховое одеяло, которое все еще опутывало мои ноги. Я удивленно наблюдала за ним, никак не понимая как реагировать на происходящее. Закричать? Наброситься на него с кулаками? Почему не существует универсальных схем поведения для тех, кого будят среди ночи обнаглевшие незнакомцы?

— Что ты делаешь? — Дверь в мою комнату была распахнута настежь, а стул преспокойно стоял рядом, словно он и вовсе и не подпирал ее. Как ему это только удалось?

— Моя очередь, — ответил Марк, резко дернув одеяло на себя, отчего я завалилась на спину.

— Что?

— Спать в комфорте и уюте, — мужчина схватил в охапку то, что с таким боем отобрал у меня, и смял его, проверяя мягкость. — Не дурно.

— Ты с ума сошел? — сонно возмутилась я, пытаясь подняться. — Уходи!

— Знаешь, а твоя кровать гораздо мягче. — От его идеальной укладки не осталось и следа, темные пряди неопрятно падали на лицо, делаю его моложе, возможно чуть старше меня. — Я там на кухне не успел прибраться, ладно?

Не думаю, это вообще был вопрос. Я стояла и шокировано наблюдала, как мужчина выпрямился, расстегивая пуговицы на рубашке. До меня донесся шорох сбрасываемой на пол ткани. Приглушенный свет, мягко растекающийся из коридора, играл на его мускулистом прессе, очерчивая каждую грань.

— А дальше я стану снимать брюки. Хочешь проверить ношу ли я нижнее белье? — его голос стал таким глубоким и волнующим, что я не смогла сдержать внутренней дрожи. Мои алеющие щеки наверняка пыли даже сквозь сероватый полумрак.

Я вылетела из комнаты пулей, стараясь не оглядываться. Позорное бегство. В след мне донесся только громкий смех.

Первым делом следовало проверить кухню, и удостовериться, что она все еще является частью моей квартиры. Его фраза сразу меня насторожила, но даже мои самые страшные фантазии не могли описать того, во что Марк превратил мою крохотную столовую.

Я встала в дверях, правой рукой нащупав выключатель. Вспыхнувший свет на первое время совсем ослепил меня, резанув по глазам словно ножом, когда же желтоватые круги стали ослабевать, давая разглядеть очертания комнаты, мне оставалось только хватать ртом воздух, словно рыба, попавшаяся на крючок. Не было слов, чтобы как-то описать мои чувства. Эмоции все-таки вязли верх.

Моя чистая идеальная кухня превратилась в захламленное помещение, казалось пережившее атомную войну. И это называется 'не прибрался'? На коричневом линолеуме ярко отпечатались следы мужских ботинок, принесшие в квартиру комья засохшей грязи. Пакет перловки, совсем недавно найденным Марком в шкафчиках, теперь бы рассыпан по всем горизонтальным поверхностям — создавалось впечатление, что если сосчитать, зерен бы оказалось больше миллиона. Раковина, заставленная горой посуды и кастрюль, напоминала городскую свалку, не хватало только ярко-выраженного запаха гниения. Но в воздухе присутствовал совершенно другой аромат, не менее раздражающий. Я чувствовала гарь, а на потолке прямо над печкой виднелось черное выжженное пятно. Здесь был пожар? Наверное, поэтому окно оказалось открыто нараспашку, впуская морозный ночной воздух, от которого по коже побежали мурашки. Меня, пожалуй, должно было успокоить отсутствие пожарных машин под окнами и обезумевших криков соседей.

Стараясь не наступать на крупу голыми ступнями, что сразу пришлось признать невыполнимым, я прошлась по кухне, проверяя, выключена ли печка. Зерна больно впивались в кожу, напоминая средневековую пытку, но мне пришлось только прикусить нижнюю губу, собирая остатки былой воли. Кажется, Марк уничтожил мой годовой запас пельменей, который я так бережно хранила в морозильнике — в мусорном ведре покоились сразу две порванные в клочья полиэтиленовые упаковки. Не стоило пускать его в кухню. Не стоило пускать его в свою квартиру. Не стоило вообще его спасать. Я медленно осела на мягкий пуфик, рассматривая устроенный погром. На глазах навернулись слезы. Как одному единственному человеку удалось превратить мою размеренную жизнь в… вот в это? Да, она никогда не была идеальной, но теперь стало сущим кошмаром. Он отнимал мое пространство, полностью властвуя в моей квартире, а я ничего не могла сделать.

Руки автоматически принялись за уборку, когда мысли витали далеко от этой душной комнатенки, уничтоженной одним беспринципным вандалом. Так давно никто не доводил меня до слез, когда Марку это удалось в первые часы знакомства. Причем после того, как я спасла его жизнь? Кто просил его спасать? Зачем? Мне казалось, что впервые моя сила была использована во зло. И вот теперь этот мужчина спал в моей кровати. А я? Я убирала за ним кухню, ползая на коленях. И даже не собиралась ничего предпринимать. Вот оно бессилие.

— Завтра, завтра все будет иначе, — тихо нашептывала я себе, глотая вновь выступившие на глазах слезы. — Он уйдет, а эта ночь покажется просто кошмарным сном.

Можно было просто сменить замки, на всякий случай. Хотя, вдруг он являлся первоклассным взломщиком? Как еще можно было объяснить умение этого мужчины проникать в закрытые помещения? Но выход все равно оставался один — я должна была справиться с этим сама, и как можно скорее.

Уборка заняла еще один бесконечный час моей жизни, и когда я взглянула на часы, то поняла, что до пробуждения оставалось каких-то сорок пять минут. От этого к горлу подкатил очередной болезненный ком жалости к самой к себе. Мне оставалось только угрюмо поплестись во вторую комнату, служившей мне гостиной, которой, к слову, я никогда не пользовалась, и сиротливо примоститься на диване, укрывшись тонким покрывалом. Теперь даже в собственном убежище я стала лишней.

В соседней комнате можно было расслышать размеренное дыхание Марка, который так ловко занял мое место, мне же пришлось сосредоточиться на новом дне, в котором, я так надеялась, не окажется этого самонадеянного мужчины.

Наверное, мне так и не удалось заснуть, потому что шесть утра наступили ровно тогда, когда блаженно закрылись мои глаза, готовые видеть очередной хороший или плохой сон. Хотелось кричать от недосыпа и нервного истощения. Но времени жалеть свою примитивную особу просто не было. Я резко вскочила с дивана, отмечая про себя, что вчерашние события не оказались лишь бредовой галлюцинацией, и попыталась улыбнуться, но позитивного настроя на новый день так и не пришло. Настоящее выглядело удручающе и даже в чем-то прискорбно.

Я на цыпочках вышла из гостиной и заглянула в свою спальню — Марк развалился на моей кровати, закинув одну руку себе под голову, многострадальное одеяло опуталось вокруг его ног, полностью обнажая накачанный торс. Да, такого бы на рекламу нижнего белья…

— Если бы он не был таким придурком, — добавила я уже вслух, когда мужчина зашевелился.

— Я все слышу, — пробормотал Марк, поворачиваясь в мою сторону, отчего ткань, укрывавшая его, соскользнула еще ниже, издевательски открывая все новые части великолепного тела. — И это было грубо с твоей стороны.

Мне не хотелось ему отвечать, слишком силен был гнев, бурливший внутри меня, но так и сгоравший бесцельно. Я пожала плечами и направилась в кухню, желая утолить возросшую потребность моего организма в кофе. К сожалению, ничего съедобного, чтобы хоть как-то унять голод пусть и на время, так и не отыскалось — этот наглец уничтожил все мои немногочисленные запасы.

Я сидела мрачнее тучи, потягивая совершенно безвкусный кофе, когда в кухню, потягиваясь, ступил Марк. Он так и не удосужился одеться, сверкая идеальным загаром, правда, существенным плюсом было то, что вопрос, касающийся его нижнего белья, был решен положительно, в пользу его наличия. Мне с трудом удалось отвести взгляд, чтобы не пялиться, как озабоченная простушка, которая никогда в своей жизни не встречала полуобнаженного мужчину в своей кухне ранним утром. Черт, а я действительно к такому не привыкла.

— Сделай мне кофе, — бросил мне он, садясь на соседний стул и уложив голову на ровную столешницу.

Я проигнорировала его, изобразив, что очень увлечена рассматривая замысловатый абстрактный рисунок на белой чашке. Сегодня мне хотелось испытать новую тактику, в надежде, что Марку не захочется трепать нервы тому, кто просто-напросто его не замечал.

— Ты плакала, — немного печально произнес мужчина, отчего я испуганно посмотрела на него, совершено не ожидая такого. — Твои глаза, они до сих пор красные.

Между нами повисла неловкая тишина. Марк разглядывал меня, то ли пытаясь довести до слез, то ли действительно сочувствуя, только во второй вариант мне верилось слабо. Я так хотела закричать, что это все его вина, что именно он довел меня до слез, отняв все, что и так далось с большим трудом. Но, конечно же, мои обиды в итоге остались заперты внутри, так и не прозвучав этим утром. Я непроизвольно всхлипнула и опустила взгляд на плескавшийся в чашке кофе.

— Ты в универ? — Снова мое молчание. — Собралась меня игнорировать? Милая, даже если ты притворишься, что меня здесь нет, это ничего не изменит.

Я в три глотка допила растворимое нечто и встала из-за стола, быстро сполоснув кружку под краном.

— Ты собираешься покинуть мою квартиру?

— Да, — благосклонно ответил мужчина, морщась от вкуса бодрящего напитка. — Через пару часов. У меня неотложные дела. Черт, как ты пьешь это пойло. Гадость.

Другой информации мне от него и не требовалось. Я быстро собралась, стараясь как можно скорее покинуть квартиру и избежать при этом встречи с Марком. План родился в голове сам собой, загоревшись яркой вспышкой. Такие дела действительно стоило решать на свежую голову, хотя мою таковой можно было назвать с большой натяжкой.

Когда я уходила, Марк все еще возился на кухне, видимо моя свою кружку.

— Увидимся, — прокричал он мне в след, сквозь шум воды.

— Не в этой жизни, — прошептала я, громко хлопнув за собой дверью.

По дороге на учебу мне удалось связаться с одноклассником, который не стал особо напрягаться и пытаться поступить в университет, где его никто не ждал, а направился прямиком в училище, найдя применение своим золотым рукам. Мы встретились возле входа в метро, где я передала ему ключи от квартиры и пару тысяч на новый замок, особо устойчивый против взлома и обязательно со щеколдой или цепочкой для большей надежности. Парень только кивнул, ничего не спросив, и пообещал заняться этим часов в одиннадцать, а потом вечером сообщить о результатах.

Я очень надеялась, что к этому времени этот оккупант покинет мою квартиру, а потом уже не сможет в нее попасть. На всякий случай мне пришлось предупредить парня, что если ему на пути случайно встретится незнакомец, заявивший права на мой дом, то он ни в коем случае не должен был узнать о происходящей смене замка. Самой верной реакцией на эту ситуацию должен был стать молчаливый побег. Этим замечанием я заработала очередной странный взгляд, каким наверняка одаривают умалишенных.

— А, нежеланный ухажер, — протянул он, расплываясь в издевательской ухмылке. — А как же Илья?

— А он тоже ничего не должен знать, — помрачнела я, расставаясь еще с двумя сторублевыми бумажками.

— Понял. Сделаем в лучшем виде.

Самое удивительное, что в этот раз на пары я не опоздала, поэтому стоило признаться, что Марк действовал на меня в чем-то даже положительно. Мою скромную персону, как собственно и всегда, встретили сонные как мухи студенты, ищущие себе жертву, чтобы потренироваться в весьма сомнительном остроумии. Но сегодня все было иначе. Главным образом потому, что мое самолюбие больше не откликалось на их плоские шуточки. Мысли без конца крутились вокруг моей несчастной квартиры. Богатая фантазия услужливо подкидывала картинки, в которых Марк копался в моих вещах, переставлял мебель, мусорил прямо на пол. В этом нервном состояние меня не волновал ни преподаватель, пытающийся достучаться до нашей сознательности, ни одногруппники, решившие обсудить мой внешний вид, ни даже отсутствие Маши. Девушка объявилась только к третьей паре, подавленная и разочарованная в жизни.

— Он меня продинамил, — простонала она, усаживаясь за мою парту и пряча лицо в ладонях. — Я его ждала несколько часов. Как дура, улыбаясь каждому встречному симпатичному парню. Он не пришел.

Я нервозно закусила губу, покосившись на свой сотовый, мирно покоившийся на столешнице. Вот к этой ситуации мне так и не удалось подготовиться.

— Ну, чего ты молчишь, — толкнула меня локтем в бок девушка, внезапно застыв, заметив телефон. — Это еще что? Откуда у тебя он? Почему ты мне ничего не сказала?

Вопросы лились рекой, когда я наспех соображала — сказать правду или соврать. И как назло до конца перемены оставалось еще пять минут. Первым желанием было просветить подруги во все мои мучения, начиная с вчерашнего вечера, и уже вместе выработать план действий, если уж новые замки не смогут сдержать его подальше от моей жизни. Но, начиная со лжи, ты ею должен и закончить. Маша ничего не знала о моем даре, а значит, и Марк оставался для нее запретной историей под грифом 'секретно'. Все это было только моей проблемой.

— Не поверишь. Сегодня утром шла в универ, и почти рядом с корпусом меня окликнул парень, — чуть ли не задыхаясь, начала врать я. — Вот он и передал мне телефон.

— Хоть симпатичный? — нахмурив брови, спросила подруга. Было видно, что она мало верила в эту сказочную историю.

— Нет, страшный как моя жизнь. Ботаник какой-то, в очках и вроде горбатый.

— Уверенна? Голос у него был что надо. Там как минимум точная копия Бреда Питта наклевывалась.

— Что ты, — надрывисто рассмеялась я. — Сущий кошмар. А еще у него зубы были, словно он дантиста никогда не посещал.

Лицо девушки скривилось как после лимона, и я поняла, что попала в точку. Маша могла простить многое, но не неправильный прикус. Но мне было слишком рано праздновать победу в этой маленькой игре 'Соври близкому человеку'.

— Стой, а как он узнал, как тебя искать?

Мысленно я уже десятки раз прокляла себя за неумение складно врать. От усилий мое лицо наверняка уже пошло красными пятнами.

— Так в моем телефоне есть вся информация, просто он не сразу ее обнаружил. Там и про универ есть и моя фотография. Вот он и сложил дважды два. В общем, судьба странная штука.

— Так, он просто так тебе телефон отдал? — уже без былого интереса продолжила допрос подруга. Я видела ее разочарование, но в глубине души радовалась, что ей так и не довелось повстречать Марка.

— Ну, он что-то говорил про кафе, но я сунула ему пятьсот рублей и сбежала. Так как вышло, что вы не встретились? — Этот маневр оказался самым верным — Маша утерла свои так и не пролившиеся слезы и расправила плечи.

— Не знаю, но, слава богу, что мы разминулись. Еще один нерд мне ни к чему. Ну что же это такое, куда подевались все нормальные парни? Вымерли? Где благородство?

— Н-да, — участливо протянула я, вновь возвращаясь к воспоминаниям о Марке и замкнутом пространстве.

— Тебе-то чего ныть, — махнула рукой девушка, — у тебя же Илья и свадьба к тому же скоро. Только ты в меня букетом целься, ладно?

Мне пришлось кивнуть, хотя предстоящее бракосочетание становилось для меня все призрачнее, растворяясь, словно предрассветная дымка.

— Сегодня мы идем к его мамочке, — сказала я, кривляясь как обезьяна в зоопарке, чем вызвала ее истерический хохот.

— Сочувствую, подруга. Но свахи — они неизбежное зло. Но я знаю, ты выживешь. Поверь, это того стоит.

В этом я уже не был уверенна, вспоминая наш последний с Ильей разговор. Хотя, что мне оставалось? Просто покрепче сцепить зубы, сжать кулаки и молчать, ожидая конца этой пытки и пытаясь сохранить остатки былого рассудка.

В принципе, дела требовали именно этого. Квартира моей будущей свахи, представляла собой уникальную смесь старомодности и былой роскоши. Огромный стеллаж со стеклянными дверцами, заставленный хрусталем, низкая красивая люстра из того же прозрачного стекла, красный ковер на всю стену с простеньким геометрическим орнаментом. Несколько десятилетий назад такими сокровищами можно было бы гордиться, а сейчас они представляли собой всего лишь жалкий хлам, хранящий чужие воспоминания.

Мы с Ильей сидели бок о бок на бордовой софе с деревянными подлокотниками, кое-где существенно продавленной. Роза Львовна же облюбовала свое коронное кожаное кресло, в которой смотрелась на удивление царственно, грациозно потягивая чай из крошечной чашечки. Весь ее вид, начиная от аккуратной прически, когда все благородно-седые волосы были скручены в замысловатую ракушку, и до сдержанного макияжа вкупе со строгим деловым костюмом, говорили о презрение к простым смертным. То есть, ко мне. Женщина аккуратно опустила фарфоровую чашку на журнальный столик, и, вновь вернув на лицо очки в тонкой позолоченной оправе, посмотрела на меня. Я всеми силами старалась не съежить под этим тяжелым взглядом бесчувственных серых глаз.

— Астра, рада, что ты все-таки выкроила для нас время. Мы, казалось, не встречались целую вечность.

Я улыбнулась как можно радушней, подавляя все язвительные комментарии, родившиеся в ответ на ее монотонный академический голос. В первую очередь, меня просто раздражало мое полное имя. Роза Львовна, скорее всего, специально произносила его невыносимо часто, всеми силами расшатывая мою и так хрупкую психику.

— Да, мне тоже так показалось.

— Нам нужно обсудить предстоящую свадьбу, времени осталось совсем немного. Ты купила уже платье?

— Да, — кивнула я, не утруждая себя развернутым ответом. Этой женщине он был ни к чему, ей требовалось лишь провести свой допрос, а по возможности и довести меня до истерики.

— А со свидетельницей договорилась? — вскинула она идеально очерченную тонкую бровь.

— Да.

— Хорошо. А что там твои родители?

— Ничего, — развела я руками, стараясь не показать, насколько болезнен для меня этот вопрос. Будущая свекровь при каждой нашей встречи старалась мне напомнить о весьма печальной реальности. — Они выслали свою долю на банкет.

— Девочка, я к тому, стоит ли заказывать на них место в ресторане, — практически искренне возмутилась пожилая женщина. — Все это нужно решить сейчас, особенно оговорить список приглашенных.

— Они не придут, — наконец удалось выговорить мне. Я так и не понимала, зачем все это терпела, учитывая, что с моей стороны собиралась присутствовать только Маша, остальные же пятьдесят мест безраздельно принадлежали родственникам Ильи.

— Как печально, я так с ними толком и не познакомилась. Уверенна, они просто чудесные люди.

— Так и есть.

— Ну, тогда отлично. В общую сумму мы укладываемся. Я уже договорилась с тамадой — он выступал на юбилее моей подруги, фотографом и даже пригласила для тебя мастера по прическам и макияжу.

— Как мило, — улыбнулась я, стараясь, чтобы это не выглядело как гримаса. — Вы очень предусмотрительны.

— Но ты зря купила платье, даже не посоветовавший со мной. А вдруг оно не подойдет к костюму Ильюши?

— Мама, не волнуйся, — наконец-то заговорил мой избранник. — Это же свадьба. Как друг другу могут не подходить черный костюм и белое платье?

— О, ты бы видел, что за бардак царил на нашей с твоим отцом свадьбе, — театрально схватилась за голову его мать. — Просто ужас, но я не допущу такого же на вашей. Все пройдет идеально.

— Не беспокойся, я договорился насчет венчания. Батюшка Федор сделает это для нас.

Я сжалась на диване еще сильнее, надеясь превратиться в маленькую точку и исчезнуть вовсе. Терпеть, терпеть, терпеть.

— Чудесно. Сын, ты не оставишь нас наедине на какое-то время?

Илья поднялся и, бросив на меня предупреждающий взгляд, вышел из комнаты. Я почувствовала себя еще более беззащитной. Теперь эта 'черная вдова' могло полностью взять меня под контроль.

— Астра, нам нужно серьезно поговорить, — ее губы сжали в тонкую линию, сделав лицо женщины еще суровее. — Я понимаю, что ты сейчас можешь думать только о предстоящей свадьбе, но нужно подумать и о будущем.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась я, и так понимая, что не стоило ждать ничего хорошего.

— В конце весны Илья заканчивает обучение, и батюшка Федор обещал ему приход в Кедровом. Это в Западной Сибири.

— Я слышала.

— Тогда ты понимаешь, что твоя квартира здесь больше ни к чему. Ты должна ее продать. Эти деньги пригодятся нашей семье.

— Я хочу оставить ее при себе, возможно, стану сдавать. — Мне хотелось оставить за собой путь к отступлению, на случай, если жизнь в глубинке покажется еще большим адом. В чем я не сомневалась.

— Это ни к чему, — запротестовала Роза Львовна, напоминая мне мою первую учительницу. — Вы, конечно, будете порой приезжать, но сможете останавливаться у меня. Твоя квартира станет только обузой. Хотя, можешь переписать ее на меня, и я займусь всеми этими хлопотами.

— Я подумаю на этот счет. — Терпение было на исходе, но я старалась не показать своего раздражения, которое так и пылало внутри, готовое опалить любого из этой сумасшедшей семейки.

— Ты станешь женой приходского священника, так что должна вести праведную жизнь истинной христианки. Когда ты последний раз ходила в церковь?

— Освящала новый крестик. — Мне не стоило ей рассказывать, что это было лет пять назад.

— Ты должна серьезнее к этому относиться. К тому же, с твоей учебой нужно что-то решать.

— Я думаю перевестись на заочку или закончить дистанционно.

— Что? — ее глаза округлились, а брови поползли вверх, сделав женщину похожей на злую колдунью из сказок. — Образование тебе ни к чему. Лучше походи на курсы по домоводству, тебе же придется управлять целым хозяйством, а я пока не уверенна, что ты сможешь позаботиться о моем сыне.

Мои кулаки предупредительно сжались, но я снова промолчала. Спорить было бесполезно. Наверное, стоило отказаться, пойти на попятную, но дело зашло уже слишком далеко, чтобы что-то отыграть назад. Тем более, разве мне когда-нибудь еще представится вариант обрести семью?

— Я подумаю об этом.