Глава 17

Глава семнадцатая

«Жизнь не линейна, обычно она делится на до и после. Секунда, неуловимый миг. Да, время меняет нас. Но одно мгновение может вывернуть наизнанку, поставить с ног на голову, окончательно сокрушить или подарить надежду. Не нужна целая жизнь, чтобы стать другим человеком, достаточного одного серьезного удара, достаточно слабого, чтобы не убить нас, но достаточно сильного, чтобы дать новую жизнь».

 Этой ночью меня не мучили кошмары. Я просто спала, даже не запоминая цепи бессмысленных образов, которые впервые не являлись зеркальным отображением прошлого. Даже с приходом утра, когда яркие лучи пытались пробиться сквозь плотный занавес штор, сон рассеялся не до конца, оставляя сладкую негу, похожую на мягкие пушистые облака. Я даже улыбнулась, чувствуя, как расслаблены мышцы, а голова не гудит от насущных проблем. А главное, никакой учебы. Целых три дня. Я зареклась посветить эти семьдесят два часа только себе самой, наплевав на все, что, так или иначе, отравляло мне существование эти годы. Жизнь только для себя. Как странно это звучало.

Марк действительно ушел, наверняка под самое утро, потому что я не слышала его шагов, сейчас же квартира казалась мертвой. За окном слышались звуки рутинной жизни, проникая внутрь лишь тихими отголосками. В голове кружилось лишь одно воспоминание – полумрак комнаты, едва уловимый запах мужского одеколона, нежные движения губ. Черт, черт, черт… Я помотала головой из стороны в сторону, но Марк не собирался покидать мое сознание. Он мучил меня даже на расстоянии! Вот только воображение не остановилось на этом, оно пошло куда как дальше – его руки на моей коже, горячие, словно вулканическая лава, поцелуи, скользнувшие вниз по шее, опасно близко подступив к груди. Я мучительно застонала и перевернулась на бок, в попытке спрятаться от этого наваждения. Эротические фантазии заходили не часто, тем более после всего случившегося. Мужчины меня не интересовали, так что же такое было в Марке, что не давало моему глупому сердцу успокоиться? Неужели и я поддалась его очарованию, как и все остальные? Глупо, как же глупо.

Часы уже показывали полдень, а значит, время без моего надоедливого сожителя медленно утекало сквозь пальцы. Привычной злости не было, как и раздражения, ненависти ко всему миру. Сердце успокоилось, стуча в размеренном ритме, впервые за долгое время. Я улыбнулась, не знаю чему, просто растерявшись от непривычных эмоций. Можно было придумать, что дело в отсутствии Марка, но стоило приглядеться – там скрывалось нечто большее. Рука сама собой осторожно скользнула по губам, что если все являлось лишь сном? Я просто хотела видеть его таким, неужели мужчина действительно просил о помощи?

Душ помог мне взбодриться, собирая в один клубок разбегающиеся мысли. Теперь выбор оставался только за мной. Бежать или остаться? Помочь или отвернуться? Почему не существовало универсальных решений для подобных проблем?

Новый сотовый сиротливо лежал на прикроватной тумбочки, служа немым укором за предательские мысли поддаться страху и спрятаться там, где Марку меня не найти. Хотя, вряд ли такое место вообще существовало. На дисплее высветились три новых сообщения и пять пропущенных звонков. Я нахмурилась, просматривая их, но быстро расслабилась, все они пришли от Маши, которая так и не дождалась меня в университете. Все это казалось таким незначительным – учеба, Илья, какие-то семейные дрязги. А имело ли это вообще смысл? Больше нет. Я умерла, но все равно вернулась, разве что-то еще могло меня напугать?

Оставаться дома было невозможным, в этих стенах прошло и так много времени, когда еще была жива бабушки и после ее смерти. Мой личный склеп больше не давал нужного уединения, и я бежала из него, в надежде наверстать упущенное. Природа торопилась отдать без остатка последнее тепло перед долгими зимними днями, и мне тоже хотелось спешить. Словно кто-то отсчитывал мой срок, по сантиметрам отрезая нить жизни.

Я сама не заметила, как набрела на мамин дом. Мой дом. Бывший дом. Холод проник под тонкое пальто и скользнул по коже, словно ледяной кубик, вызвав мимолетную дрожь. Слишком близко. Взгляд сам собой скользил по улице, прослеживая дорогу, которой я всегда возвращалась домой. Кто знал, может тело того мужчины так и осталось лежать в кучи песка и гальки, никем незамеченное. Его никто не искал и никто не хотел найти. Я ненавидела это место, каждый раз возвращаясь в тот вечер, становясь беспомощной жертвой, преследуемой на этот раз лишь своими страхами. «Ты сама его спровоцировала» — мама сразу вынесла вердикт, увидев мою разорванную и испачканную одежду, расцарапанную кожу и начинающие темнеть синяки. Дыхание смешалось со всхлипами и мне не удалось ответить. Но хуже всего было то отвращение, что заполнило ее глаза до краев, когда она узнала, что дочери удалось спастись. Но какой ценой. Я поежилась, словно на меня вылили ушат холодной воды. Как долго в сердце может жить обида? Год? Больше?

Шаг вперед дался с большим трудом. Я часто представляла себе это возвращение, нервную дрожь от предвкушения, маму, которая улыбнется, и больше никогда не осудит. Наши долгие разговоры, пока не иссякнут все новости. Но на душе тяжелым камнем лежала обида, царапая изнутри, постоянно напоминая о себе. Мои мечты были слишком наивны. Черт, она даже не появилась на похоронах бабушки.

Рука застыла в паре сантиметров от дверного звонка. Сомнения. Да и вряд ли мама ждала меня круглыми днями дома. Неожиданно щелкнул замок, и дверца распахнулась, в проеме стояла женщина, кутаясь в старое стеганое одеяло, которое на моей памяти когда-то было ярко-зленого цвета, а теперь напоминало пожухлую листву за окном. Я не узнавала ее – давно немытые волосы с темными отросшими корнями, землистый цвет лица, потрескавшиеся губы. Что стало с мамой?

— Привет. – Голос напоминал скрип старых покрышек. – Не ждала тебя.

Я не знала что ответить, так и застыв с поднятой у звонка рукой, осматривая ее с ног до головы. Почему все так изменилось за каких-то полтора года?

— Хочешь зайти? – Один кивок головы. – Я думала, ты больше никогда не объявишься.

Я старалась определить, что скрыто в этом голосе – презрение, раздражение, может отчаяние? Но находила лишь пустоту.

Квартира выглядела ничуть не лучше. Обои пожелтели, словно старая кожа, сжавшись на стенах, линолеум в прихожей давно не мыли, так, что песок и грязь под ногами собирались в глубоких трещинах и дырках. В нос ударил отвратительный запах затхлости, смешанный с парами алкоголя и удушливым дымом дешевых сигарет.

— Что здесь произошло? – не удержалась я, морщась от отвращения. Мама никогда не терпела даже пылинки в своей идеально прибранной квартире, крича на меня каждый раз, когда стол зарастал бумагами и книгами, а вещи небрежно лежали на стуле, а не в шкафу.

— Не ждала гостей, вот и не прибралась, — хмыкнула женщина, безразлично пожав плечами. – Ты пришла укорять?

— Нет, просто не понимаю, что произошло… с квартирой… с тобой…

— А тебе какое дело? Ты получила квартиру, а теперь пришла поглумиться?

— Квартиру? – вспылила я, чувствуя, как в груди вновь разрастается пламя, поднимая температуру тела. – Это была твоя мать, а ты даже не появилась на похоронах. Хотя да, спасибо что пришла на оглашение завещания. Да еще и со своим… — Мне с трудом удалось оборвать себя.

— Он тут ни при чем, — безжизненно бросила она, еще сильнее натягивая на плечи одеяло. – Ты с ним можешь быть и повежливее.

— Я пришла сюда не ссориться. – Отчаяние в моем голосе стало слишком явным. – Может достаточно вражды?

— Что так? Илья бросил тебя как последнюю шлюху? – попыталась расхохотаться женщина, но в ее нынешнем положении это выглядело жалко. – Я все слышала, он мне рассказал. А разве я тебе не говорила, что никто не примет такого урода как ты.

Я дернулась как от пощечины, напряженно стиснув зубы. Вот мы и вернулись к истокам. Как бы не начинался наш разговор, он всегда переходил к оскорблениям.

— Он тебя бьет? – Мама вздрогнула и отвела глаза, сделав вид, что стряхивает с одеяла какой-то мусор. – Зачем он тебе?

— Ни тебе меня судить, — зло бросила она. – Сама поди ангел? Да у меня за тебя сердце до сих пор болит. Если кто узнает, что ты сделала, ничего не изменилось, ты все та же. Я думала, что Илья поможет тебе, спасет тебя. И что ты сделала? Предала его! Неужели ты моя родная дочь?

Я фыркнула, стараясь скрыть обиду. На это и стоило рассчитывать, но мои даже самые смелые фантазии не могли вообразить такой разрухи. Мой мир все еще крутился, то замедляясь, то ускоряясь, а ее — медленно затухал. И дело было не в том, кто ты и какими способностями наделен, или что перешагнул черту, спасая собственную жизнь. Нашими жизнями правил случай. Он решал, дать нам шанс или отобрать его. Кто же еще знал, что за человек встретится нам на пути – спаситель или убийца? Я была жива, все еще жива.

— А за какие грехи наказывают тебя? – холодно бросила я, прищурив глаза. Лицо мамы потемнело.

— За то, что родила такого монстра как ты! – выкрикнула она, отбрасывая одеяло и кидаясь на меня. – Убирайся! Ты отобрала у меня все – мою молодость, жизнь, будущее! Все из-за тебя!

Я попятилась, а потом развернулась и зашагала прочь, провожаемая ее разъяренными криками. Лучше они, чем гнетущая тишина, звенящая от осуждения. Мы все однажды ошибаемся, и мне не стоило надеяться, что люди меняются. Менялась лишь ситуация, а наши чувства и страхи оставались прежними. Странное дежа вю. Я снова бежала из дома, в ушах вновь звенел крик мамы, на сердце — боль и тревога. Но в этот раз что-то стало иначе, там, где-то очень глубоко, практически незаметная, таилась необъяснимая надежда, что этот мир все же не столь мрачен и зол. Что изменилось? Неужели Марку действителньо удалось встряхнуть меня?

Только забежав за угол, я останавливаюсь. Сердце колотится в груди большой погремушкой, словно после долгого подъема в гору. На самом деле, мне больше не хотелось злиться и обижаться на нее, все негативные чувства и эмоции словно отражались, ударяя рикошетом, принося еще больше боли. Мама оказалась права, я действительно убила человека, возможно, у него была семья – любящая жена и дети – возможно, они страдают. И мне никогда этого не искупить – ни спасая чужие жизни, ни насмехаясь над своей собственной. Оставалось просто идти дальше, а не цепляться за прошлое, жалея себя несчастную. Жизнь продолжалась, в моем случае и после смерти.

Из раздумий меня вывел сигнал смс, громкий и непривычный. Я остановилась, оглядываясь и не понимая, как умудрилась так далеко уйти. Маша решила сбежать с последних пар и требовала реванша. Сегодня ее идеи не казались такими уж безумными. Мне хотелось забыть о той странной женщине, что еще недавно была моей мамой, вычеркнуть из памяти обшарпанную квартиру и запах сырости. Я хотела помнить только хорошее – полутемную комнату, теплые губы – то, что вызывало по телу волну жара, спасительную в осеннюю стужу. Казалось, мне удастся покорить целый мир одним только желанием, сердце призывно затрепетало в ответ. Последние дни оказались настоящей жизнью. Ни простым существованием, ни прятками, ни блефом, а опасной, но притягательной жизнью.  Неужели я была мазохистской?

— Ну как свидание? – Маша с разбегу уселась на металлический стул напротив меня, бросив крохотную сумочку на соседний.

— О чем ты? – напряглась я, отставляя в сторону молочный коктейль.

— Да не придуривайся, я все поняла – дорогой подарок, внезапное бегство, романтический вечер.

О, да, прогулка по лесу была именно такой – романтической до последней минуты. Она что издевалась? Неужели я походила на влюбленную девушку? Измученную, доведенную до белого колена влюбленную девушку?

— У тебя богатая фантазия, подруга.

— А ты очень скрытная. Фруктовый салат и стакан апельсинового сока. – Молодая официантка кивнула, отходя от нашего столика.

— Новая любовь? – хмыкнула я, зная, что только это могло временно заставить ее придерживаться такого питания.

— С чего ты взяла, — дернула плечами Маша, загадочно улыбаясь.

— Новая любовь всегда начинается с новой диеты.

— Ну, извини, что не такая тощая как ты. Просто чтобы спрятаться, мне нужна швабра чуток покрупнее. В ширину. И вообще, не уходи от темы. Я конечно долго не хотела верить этому припадочному Илье, но факты говорят сами за себя. Таинственный сожитель, новый имидж, меньше занудства…

— Я не зануда! И мне нечего тебе рассказывать. – Ну, почти. – Живу я одна, можешь проверить. И… я сегодня у тебя переночую?

Маша насторожилась, взглянув на меня с прищуром. Она прекрасно знала, что я веду себя крайне неадекватно, и просто не понимала в чем дело. Да мне и самой казалось все это слишком странным, словно перед резким взлетом, после которого незамедлительно последует резкое падение. Я уже падала.

— Я сегодня была у мамы. – Подруга замерла, так и не донеся вилку с кусочком киви до рта. – Все не так, как мне представлялось.

-  Я знаю, просто не хотела тебе говорить, точнее, ты не хотела слушать. Последние полгода она совсем начала сдавать, но от помощи отказывается.

— Ты предлагала ей помощь? – удивилась я, чувствуя себя еще более гадко. – Почему ты не сказала мне, почему не потащила к ней силком?

— Потому что это бесполезно. Полгода назад ты и ее имени слышать не хотела, особенно после похорон бабушки. Не мое дело вмешиваться в ваши семейные дрязги, я просто пыталась быть вежливой, да и наши мамы хорошо дружили.

— Она сама могла уйти от него, если все так плохо. – Это оправдание никуда не годилось, отчасти во всем была и моя вина – дочери, которая бросила свою мать, отобрав квартиру и оставив ютиться в однокомнатной с пьющим сожителем. – Никто ведь не держал.

— Ась, не надо. Ну, правда, она осталась одна, вот и хватается за что попало, лишь бы не остаться совершенно одной, — поморщившись, ответила девушка. – Я не говорю, что ты виновата, но и удивляться этому не стоит. У каждой из вас своя жизнь, и вот итог. Ты ушла в глубокую депрессию, а она связалась с алкашом.

Я не знала что ответить, да и не хотела говорить. Перед глазами все еще стояли картинки из моего детства – уютная комнатка, оклеенная обоями с плюшевыми медведями, мама и папа – такие далекие и неправильные. Возможно, отец не должен был умереть, именно после этого вся жизнь превратилась в сущий кошмар.

— Ладно, не надо, — окликнула меня Маша, заметив, что мой былой запал бесследно исчез, — взбодрись. Мы подумаем об этом, но не сегодня. Этим вечером нас ожидают лучшие клубы, выпивка и горячие парни.

Мне уже хотелось от всего отказаться, эйфория прошла, оставив после себя пустоту и разруху, а вместе с ними пришла тревога. Что произойдет с возращением Марка?

— Знаешь, тебе сегодня стоит сегодня оставаться одной, действительно, переночуй у меня, моя квартира все равно свободна.

— А где Юля? – поинтересовалась я, вспоминая, что девушка, с которой Маша снимала квартиру, ненавидела посторонних, хотя сама довольно часто устраивала вечеринки, после которых уютную гостинку приходилось восстанавливать чуть ли не по памяти.

— Вроде отыскала богатенького паренька с хоромами, может наконец съедет. Хотя, ее дольше месяца никто не мог вытерпеть.

— А ты?

— Я танцевала по комнате, когда узнала, что ее не будет всю неделю, но это нормальная человеческая реакция. У тебя есть что-нибудь для клуба?

— Не знаю, — растерянно произнесла я, вспоминая шкаф, забитый под завязку яркими вещичками. Мне не хотелось выглядеть как шлюхе. – Почему я не могу пойти в этом?

— Вспотеешь. Ладно, у меня есть отличное платье для тебя – черное, короткое – подойдет под твою новую прическу. – Маша усмехнулась, доедая последний кусочек дыни и украдкой косясь на лежащее на краю стола меню. – Я пойду в красном! Может, кого встретим, тебе нужна встряска после Ильи.

Она никак не понимала, что тот и так дал мне достаточную встряску, послужив еще одной причиной держаться от всех особей мужского пола подальше. И почему подругу так к ним тянуло? Возможно, ее никто не пытался убить и не обвинял во всех смертных грехах.

— А твоя новая любовь? – поинтересовалась я, надеясь, что мы не  влипнем в очередные неприятности, которых и так хватало с головой.

— Безответная любовь – страшная вещь. Именно поэтому мне нужно почувствовать себя желанной, пусть и на один вечер, хоть и от пьяного быдла. Мне нужна подзарядка. А тебе… стоит серьезно повысить свою самооценку.

Нельзя было сказать, что черное платье мне не шло, нет, оно сидело идеально, но его длина… к тому же, Маша запретила надевать плотные колготки, подбросив вместо них вульгарную черную сетку. Почему никого не устраивал мой внешний вид?

Место называлось «Алая клубника», с порога давая понять, что большая часть меню нам просто не по карману. Я заказала Текилу Санрайз и мысленно решила, что буду растягивать ее до конца вечера.

— Не бойся, просто нужно первое вложение, а потом за нас кто-нибудь заплатит, — прокричала подруга, стараясь пробиться сквозь громкие басы какого-то клубного микса. – Веди себя непринужденно.

Я поерзала на стуле, чувствуя себя зверюшкой в зоопарке, когда пара десятков глаз оценивающе уставилась на меня, словно прося показать какой-нибудь фокус. Странное мерзкое чувство. Последний раз мне удалось попасть в клуб на посвящение, хотя тот раз не особо отличался от этого, и не принес особого веселья. Может, я просто не была для этого создана?

К нашему столику, шатаясь, подошел какой-то высокий парень, буквально упав на свободный стул и расплескав по столешнице пиво. Маша поморщилась и жестом приказала ему подняться и двинуться мимо, но тому было уже все равно. Он наклонился к ней, пытаясь что-то сказать на ухо, но подруга слегка толкнула его, чего оказалось достаточно, чтобы парень свалился со стула, полностью заполнив собой все пространство между столиками.

Я укоризненно посмотрела на нее, замечая, как за ее спиной начинают подниматься два высоких накачанных парня, которые в полумраке клуба смотрелись действительно устрашающе. Маша обернулась, заметив, как вытянулось мое лицо, а потом резко погрустнела, ближе придвинувшись ко мне.

— Здесь же есть вышибалы? – нервно произнесла она, вертя головой в поисках помощи.

— А ты не думаешь, что это они и есть. – Мысленно я уже проклинала все на свете, и особенно мою сговорчивость.

Тем временем две горы мускулов подошли к нашему столику, облокотившись на хлипкую столешницу своими руками-колоннами, отчего наши стаканы протестующе звякнули, но устояли.

— Какие-то проблемы, — проорал один, скалясь нам агрессивным питбулем. – Тебе что, не понравился мой друг? – Тот уже вставал из-за стола, шатаясь из стороны в сторону и расталкивая посетителей. – Что выделываешься?

Я ощутила, как напряглась подруга, сжав мой локоть и впиваясь в него своими острыми ногтями. Кто бы сомневался, что никто и не думал приходить нам на помощь. Парни и девушки прятали взгляд, стараясь даже не смотреть в нашу сторону, словно боясь навлечь и на себя гнев этих орангутангов. И что я могла сделать? По неосторожности превратить их в горстку пепла?

— Выйдем, — нагло заявил второй, дыша на меня перегаром и пытаясь схватить за руку.

— Нет. – Наш ответ его явно не убедил.

— Пойдем!

Я уже собиралась поднять шум, надеясь, что хоть это как-то встряхнет народ, но ситуация неожиданно изменилась. Трое качков замерли, повернув головы вправо, словно почуяв опасность. Мой взгляд скользнул по дрожащим теням, на доли секунды, освещаемым яркими цветными вспышками. В нашей компании значительно прибавилось – рядом, непонятно откуда, возникли еще двое, уже на первый взгляд значительно уступая нашим раздражителям по физической мощи.

— Медленно отходим, — прошептала мне на ухо подруга, оттаскивая в сторону. И самое странное, эти парни были так увлечены друг другом, что даже не обратили внимания на наше поспешное отступление.

Я периодически оглядывалась, пока Маша вела меня сквозь толпу, парни так и стояли друг против друга, а вокруг них уже собиралась небольшая толпа, видимо рассчитывая на неплохое шоу.

— Может, мы должны позвать охрану? – Мы уже вышли к гардеробной, отдаляясь от громких басов.

— Ась, тебя что не учили не ввязываться в драку. Пусть настоящие мужики разберутся сами, — хихикнула она, отдавая мне пальто. – Наше дело только создавать такие ситуации.

— Ты этих парней знаешь? – Из зала донеслись крики, и музыка стала тише.

— Нет, а зачем? Да собирайся ты уже. В мире полно идиотов, и иногда нам приходится с ними пересекается. Пойдем найдем такси, я знаю еще неплохое местечко.

— Еще? – захныкала я, но поплелась за ней след в след.

Ночь оказалась на удивление теплой, ветер обходил нас стороной, задевая только верхушки деревьев. Мне даже не хотелось укутываться в пальто, хотя осенний воздух скользил по разгоряченной коже, вызывая мурашки. Мы почти дошли до свободной машины с желтой табличкой «такси», когда позади раздался шум и суета. Я оглянулась, с ужасом осознавая, что двое парней, которые пытались противостоять бугаям, торопливо шли к нам.

— Маш, мне это не нравится. – Мой голос дрогнул, превратившись в жалкий сип.

Подруга оторвалась от окошка автомобиля и хмуро взглянула в сторону.

— Держись меня, сейчас мы от них избавимся. – Она уже было открыла рот, чтобы сказать что-то язвительное, но один из подошедших неожиданно прервал ее.

— Осколина, ну ты как всегда, — расхохотался он, чуть ли не бросаясь ей в объятья.

— Мы знакомы? – поморщилась девушка, отступая на шаг.

— Ну ты даешь, учились же вместе. Я – Пашка!

— Ааа… — Только мне было понятно, что подруга так ничего и не вспомнила, просто притворившись, чтобы от нее быстрее отстали. – Ну ладно, удачи… Паша.

— Да стой же, — схватил ее за локоть парень, — мы же вас от этих чокнутых спасли.

Я переводила взгляд с его улыбающегося лица на хмурое лицо его друга, не понимая, как этим двоим удалось устоять против нескольких сотен килограммов мышц. «Друг» Маши оказался довольно высоким, возвышаясь над нами на целую голову, темные курчавые волосы, довольно крупноватые черты лица, большие глаза – в нем все выдавало весельчака, особенно милые ямочки на щеках. Второй же не внушал мне такого уж доверия – бледный, с резкими скулами и с коротким ершиком светлых волос, словно только что вернулся из армии.

— Ну, спасибо, — улыбнулась Маша, теперь выглядя крайне раздраженной. – В общем, нам пора, приятно было увидеться.

— Давайте подвезем, — не унимался тот, — у нас машина за углом.

Я предостерегающе взглянула на подругу, в надежде, что она поймет, что уезжать ночью из клуба с какими-то незнакомцами – не лучшая идея для финала. Но той, казалось, было все равно.

— Ладно, только нам не домой. Мы в «Винил» собрались, может там контингент поприличней. Этот клуб навсегда для меня табу.

— Мы отвезем. Сегодня первый полноценный выходной, — начал он, пока мы шли до машины, светлой легковушки, со слегка помятым бампером, — вот и решили покататься, повеселиться.

— Как мило.

— Кстати, это Иван, мы с ним учимся вместе. – Светлый парень кивнул, даже не удосужившись изобразить на лице хоть какую-то радость.

— А это моя подруга Ася.

— Тургеневская? – хмыкнул он, протягивая мне руку, и не обратив внимания, как я сжалась от этого комментария. – Очень приятно.

Мы расположились на заднем сиденье, когда Иван уселся за руль, а Паша – на соседнее. Маша держалась уверенно, и я тоже немного расслабилась. Может, она действительно его знала.

— Помнишь, как было классно в девятом? Ты на математику притащила своего кролика, доведя до истерики Зинаиду Павловну. Вот хохма была.

— Ага. – Коротко ответила она, отворачиваясь к окну, ясно показывая, что не желает продолжать это путешествие по воспоминаниям. – Сейчас налево и прямо.

— А помнишь, как я тебе на День Святого Валентина сто валентинок подарил? Замучился подписывать.

Маша замерла, а потом медленно повернулась в его сторону.

— Ааа… Пашка, ну точно, помню, ты как раз после этого школу сменил, — расхохоталась она, а затем резко притихла, осознав, что вышло немного грубо. – Извини. Это было довольно мило… открытки я имею в виду. О, вот мы и приехали! Входи, Ась.

Мы буквально вылетели из машины, встретив холодный порыв воздуха, но уйти далеко нам не удалось. Дважды хлопнула дверца машины и парни уже стояли рядом с нами.

— А мы с вами решили пойти, вся ночь еще впереди. – Паша улыбнулся, стараясь казаться непринужденным, но сама ситуация становилась все напряженней. – Так приятно с тобой встретиться после стольких лет.

— О, да. – Маша потянула меня вперед, даже не проверяя, идут ли новые знакомые за нами или нет. – Мы освежиться.

Только когда мы оказались в светло-голубой комнате у зеркала, подруга наконец выдохнула, показав свое раздражение.

— Вот же угораздило.

— Да, ладно, — постаралась успокоить ее я, — они вроде неплохие. Вон вступились за нас. Тем более вы друзья.

— Мы не друзья. Он был влюблен в меня с начальных классов, а в старших его сумасшествие достигло критической точки, и он подарил мне сто сердечек. Что на это скажешь, а? Его конечно же засмеяли.

— Не без твоей помощи?

— Тоже верно, — кивнула девушка без тени смущения, — но ты же сама видишь, что он не совсем адекватный. Потом была дружба на Одноклассниках, Вконтаке, а потом я перестала его замечать. Прости, что испортила наш вечер. Попробуем избавиться от них по быстрому.

— Да, ладно.

— Что ладно? Теперь к нам вообще никто не подойдет. Это загубленный вечер от Пашки-Губошлепа.

— Маша! – возмутилась я.

— Ладно, пошли.

Вечер оказался испорчен скорее для нее, чем для меня. Паша не отходил от девушки ни на шаг, следуя за ней по пятам и выполняя любые капризы, хотя было понятно, что его кошелек далеко не резиновый. Я же молчала, как и его друг Иван. Это стало обоюдным решением, просто оставить друг друга в покое.

Люди вокруг сновали туда-сюда, некоторые извивались на танцполе, остальные стояли у бара, заказывая напитки. Что мне мешало быть как все? Допить свой коктейль, пойти танцевать, пригласить какого-нибудь парня, начать флиртовать? Почему я не могла быть как остальные? Почему они казались такими чужими и далекими? Как мне стать «нормальной»?

— Что загрустила? – громко прозвучало на ухо. Я даже и не обратила внимания, как Маша куда-то ретировалась, а Паша видимо не успел вовремя на это среагировать. – Не нравится место?

— Нет, здесь мило, — ответила я, ради приличия, хотя и не понимала значения этих рыжевато-коричневых карт на стенах. – Вы, правда, учились вместе с Машей?

— Она тебе все рассказала, — вздохнул парень, и улыбка на его лице стала грустной. – Ну, в общем, все так и есть. Она очень хорошая девушка.

— Это точно. – Казалось, мы говорили о совершенно разных Машах. – Так, где ты учишься?

— В Полицейском юридическом колледже, думал, на нее это произведет впечатление. Парни в форме и все такое… Идиот, правда?

— Все мы немного идиоты. Но почему ты это терпишь? – спросила я, не понимая, почему Паша позволяет вить из себя веревки. – Может оставить в прошлом свои школьные чувства?

— Я не отступаю, она просто сейчас не понимает, что ей нужно. Пройдет время и Маша поймет, что ей нужен кто-то уравновешенный и рассудительный, за которым можно спрятаться, кто сможет обеспечить ее. Вот я и буду рядом.

— А до этого момента?

— Ждать.

Я ждала, как и он, но чего? Другой жизни? Что все исправится само собой? Ожидания Паши были вполне вероятными, но мои? Кто помирит меня с мамой? Кто сделает так, чтобы по ночам в мои сны больше не вторгались кошмары? Кто подтолкнет меня вперед? Это могу сделать только я сама.

— Выжидая, ты можешь все пропустить. – Паша не ответил.

Я была рада, когда пришло наше такси, и эта ночь закончилась. Маша боролась со своим плохим настроением, но проигрывала, бросив бывшему однокласснику лишь короткое «прощай». Мне хотелось как-то утешить Пашу, но здесь не существовало универсального средства, а, зная свою подругу, можно было сказать, что она не скоро вспомнит о своем надоедливом поклоннике.

— Возьми телефон, вдруг что понадобится? – просунул парень прямоугольник визитки, которую Маша, хмыкнув, передала мне. – Надеюсь, еще увидимся.

Машина газанула, и Паша остался далеко позади, выглядя совершенно поникшим и потерянным.

— Ты была груба, — укорила я, даже чувствуя за это какую-то долю вины.

— С ним иначе нельзя. Кто-то командует, а кто-то подчиняется, — пожала она плечами. Ее чрезмерная откровенность была скорее всего объяснима количеством выпитых бокалов Космополитена, но что-то в ее словах заставляло задуматься. – Такие как он предпочитают жить в своем мирке, полагаясь на мечты и надежды, пряча голову и постоянно оглядываясь назад. Это как во сне, только длится чуть дольше.

— Ваша дача сейчас свободна? – Маша вздрогнула от моего вопроса, резко повернув голову. – Ну, твои родители же там не живут, верно?

— Тебе зачем?

— Хочу на время уехать… в отпуск. Можно?