Глава 5

Эвжения:

— Женни, может, ты все же соизволишь объяснить, что все это значит?!!! – в конце концов граф не выдержал и сорвался на крик.

Я его отлично понимала. Но помочь пока не могла.

— Угум. Как только закончу, так сразу и объясню! – невнятно пробурчала я, продолжая спешно что-то смешивать и неразборчиво черкать на полях.

— Женни! Клянусь Пресветлым, я тебя высеку! Собственноручно!

— А мне плевать на клятвы самозванцу! – злобно огрызнулась я, отрываясь от эксперимента.

— Чтооо?!!! – папочка ушел в ультразвук. – Да я тебя!..

— Айлор! – рыкнула я.

— Эвжения! – откровенно угрожающие интонации мне не понравились.

И это не первый наш разговор на повышенных тонах. За последнюю седмицу. Как раз со времени моего возвращения. Я уже собралась возмущенно орать и добиваться своего, но промолчала. Граф прав. К тому же, он и так проявил завидное терпение – я бы никогда не стала ждать целую седмицу. Теперь не стала бы. Добилась бы ответа любым способом. Хм. Я изменилась. И эти изменения меня совсем не радуют. Скорее, пугают и… Мне кажется, я теряю себя… И это действительно страшно…

— Отец, прости! – тихий шепот настолько не вязался с происходящим, что граф изумленно на меня уставился. – Пойдем. Нам нужно поговорить.

— Но…

— Пустяки! – я взмахнула кистью – и пламя под котелком погасло. – Идем.

И все же мой отец святой – ни единого вопроса, лишь короткий кивок. Я им горжусь. Определенно. Усмехнувшись своим мыслям, ускорила шаг – не хватало еще на эльфа нарваться. Быстрее бы миновать когда-то мои покои – гадкий Длинноухий даже и не подумал оттуда съезжать! Заявив, что ему и там удобно. И постоянно нервируя одним своим присутствием. Назвать цену за спасение я пока так и не решилась…

— Входи! – я несмело улыбнулась, распахивая дверь и затем вновь навешивая на нее защитные плетения – мой новый пунктик. – Спрашивай.

— Женни… Я не знаю… — граф растерянно и как-то жалко на меня посмотрел – и мне стало стыдно. Они ведь все за меня переживают.

— Папочка! – я скользнула к отцу и утонула в его объятиях. – Прости, пап. Я свинья. Самая большая на свете хрюшка. Знаю, что вы все обо мне печетесь, но… Прости, не знаю, что на меня нашло! – я быстро и сбивчиво каялась, испытывая облегчение и стыд одновременно – я не смогу открыть всей правды самому близкому в этом мире человеку, тому, у кого нет от меня секретов. Жгучий стыд смешался с осознанием того, что я не могу им рассказать. Не могу втравить их во многовековую свару Творцов. Не могу ими рисковать. Не могу подвергать их такой опасности. А ведь я вспомнила своего убийцу. И свою смерть. Ну что ж, Владыка, продолжим начатый много сотен лет назад разговор. Только в этот раз я буду готова к встрече с предателем. Жди, я с каждым днем все ближе…

— Женни?

— О, прости, пап! – я виновато улыбнулась, встряхнув снежно-серебристым сокровищем. – Задумалась немного…

— Не удивительно! Последнее время ты постоянно о чем-то думаешь… Иногда ты не замечаешь ничего вокруг. Женни, дочка, что происходит? – пытливый взгляд глаза в глаза – так сложно! – Я смогу помочь, малышка. Расскажи мне все, моя девочка! Я смогу тебя защитить! – прости, пап! Если бы ты только знал, как я хочу с тобой поделиться! И не могу…

— Я постараюсь все рассказать, но начать придется издалека. И еще… — я зажмурилась, решаясь. – Пусть мама и Мирий тоже это услышат. Я уже отправила послание.

Несколько томительных минут, наполненных любопытным ожиданием и моим тягостным молчанием. Я не хочу ничего рассказывать, но и молчать больше не могу. Они заслуживают знать правду. Хотя бы ее часть. Тихие шаги вырвали меня из тяжких мыслей – пора. Легкий взмах кисти – дверь неслышно открывается. Еще один взмах – и бесшумно закрывшаяся дверь вновь укрывается щитами. Это уже паранойя. Знаю. Но не хочу повторения прошлых ошибок. Жаль, что память вернулась лишь маленькой каплей – картина моей смерти почти ничего не прояснила. Кроме личности врага. Но этого так мало!

— Здравствуйте! – мой тихий, полный раскаяния голос заставил всех вздрогнуть. Я дернулась, чтобы слезть с коленей графа, но тот держал крепко. И я была ему за это безмерно благодарна. Сейчас мне до боли была необходима поддержка, и его успокаивающее присутствие, и пусть и обманчивое, но чувство защищенности – то, в чем я отчаянно нуждалась с той памятной ночи. – Я хочу вам кое-что рассказать. И попросить прощение за то, что не сделала этого раньше. И за последнюю седмицу…

— Женни, но мы не злимся! – графиня удивленно всплеснула изящными ручками. – Мы просто очень за тебя переживаем!

— Знаю. И от этого испытываю еще более жгучий стыд, — я горько усмехнулась и прикрыла глаза. – Есть вещи, которые я не могу и не хочу вспоминать. Но сегодня… Я расскажу вам правдивую историю своей жизни… — потрясенная тишина была мне ответом.

Я немного помолчала и начала рассказывать:

— Я родилась не в Империи, не за ее пределами и даже не в этом мире. Я дитя другого мира. Мира, в котором не верят в магию – там ее просто нет! – я была благодарна близким за молчание – так было легче исповедоваться. – Зато мой родной мир далеко ушел вперед в искусстве убивать себе подобных! – горькая ирония помогала справиться с возрастающей тоской и болью – все сложней было держать прошлое под контролем, и воспоминания прорывались саднящей болью. – Технология шагнула далеко вперед. Это сложно вот так объяснить и понадобилось бы несколько седмиц, чтобы просто начать ознакамливать вас с моей Родиной. Просто попытайтесь представить лишенный магии мир, где люди попытались выжить за счет технологии и отлично в этом преуспели. Вот там я и появилась на свет. Мои родители были довольно богаты, чтобы дать любимой дочери все, чтобы она ни пожелала. Я училась в престижной школе, куда не каждый мог бы поступить, жила в огромном, но элегантном особняке. И у меня была лучшая семья на свете… — пришлось зажмуриться и до боли закусить губу, пережидая первые пробные приступы боли. – А после семнадцатого дня рождения я узнала, что должна умереть. Стоял необычайно теплый и солнечный весенний денек. Весь мир оживал и радовался предстоящему теплу, а для меня все закончилось. Этот день стал началом конца. Какая ирония! – горечь скрыть не удалось, да и не до этого было – боль захлестывала с головой, едва хватало сил, чтобы блокировать связь с Оберегающим. – Боже, как же мне было страшно! И больно! Это так больно – умирать, даже не начав жить! Сколько планов было! Бог мой, сколько тщеславных и честолюбивых помыслов! – я хрипло рассмеялась сквозь подступающее безумие. – Я распланировала свою жизнь на десяток лет вперед! Наи-и-ивная-я-а-а! – прикрыть глаза и перевести дыхание – крепкие и надежные руки моего второго отца пока еще отгораживали от бушующего океана боли, удерживали в сознании. – Врачи обещали от двух месяцев до года жизни. Может, чуть больше… Нет, вы представляете? Что значат два жалких месяца по сравнению с целой жизнью! – хриплый смех я оборвала сама, испугавшись за собственный рассудок, и продолжила тише и спокойнее. – И эти взгляды вокруг… Они так давят, давят… Никогда не забуду эти взгляды, полные лживого сочувствия, жадного любопытства, неприкрытого облегчения, что все случилось не с ними, и злорадства… Я помню их, помню… До сих пор ясно ощущаю их на себе! – я дрожала, не в силах уже справляться с мешаниной из чувств, эмоций, воспоминаний, страхов, боли. Но я чувствовала успокаивающее тепло рук – и продолжала. – Иногда мне казалось, что я чувствую вкус их эмоций на губах. А может, и не казалось. Вяжущий, горько-приторный вкус. Противный до тошноты… Мне так хотелось убежать и спрятаться! Так сильно! Туда, где меня никто не найдет. Забиться в самый дальний и темный уголок – и спокойно умереть. Но нельзя… Нет, никак нельзя. Я не могла оставить свою семью и близких – им ведь было так плохо! Я не могла уйти и выставить свою слабость и беспомощность на всеобщее обозрение! Нет, нет, нет… Я не могла так поступить. Не могла уронить достоинство семьи. Я дочь своего отца, я до самого конца должна была быть достойна своих славных предков… Порой, родители не выдерживали… Отчаяние прорывалось в крике, плаче, выпивке… Но я не могла позволить себе и этой малости. И вытаскивала близких, отгораживала их от срывов… Моя улыбка, мой смех и хорошее настроение были тем, что удерживало их на краю. Разве я могла себе позволить слабость? Нет, нет, нет! Я продолжала жить, заполняя собой жизнь близких. Я каждый день пробовала что-то новое, окруженная семьей и самыми близкими. Я жила, дышали лишь для них, лишь ими… А потом пришла боль. Сначала редкие приступы, затем все чаще и чаще. Но я научилась жить и с этим. Мне было с чем сравнивать. И эти приступы не шли ни в какое сравнение с тем, что терзало мою душу. Такую маленькую, несчастную и такую уставшую. Иногда я молила небеса о смерти, но они оставались глухи к моим молитвам. А мне становилось стыдно – я не имела права на смерть, ведь так много еще нужно было успеть! Но главное, мне нужно было дожить до восемнадцати… Непременно! – я опустила голову, скрывая за скользнувшими волосами золотисто-алую струйку из прокушенной губы. – И я жила. Давясь беззвучным криком в подушку по ночам. И улыбалась днем. Улыбалась, улыбалась, улыбалась… Я не могу рассказать… Я покажу…

Бледные напряженные лица, поджатые губы, сжатые кулаки. Я маню их к себе – и они, словно завороженные, безвольно приближаются. Мост душ. Опять. Только теперь получается гораздо легче. И я контролирую процесс.

Не выдержав, улыбаюсь чуть растерянным гостям моей головы. Киваю. Сосредотачиваюсь. И начинаю показ. Тщательно сортируя воспоминания.

Вот моя семья. Мои близкие. Вот тот памятный день. Я показываю все, даже те подробности, которых стыжусь. Даже те часы слабости, когда скуля лежала, свернувшись калачиком, борясь с безумием. Только старалась оградить их от собственной боли – им это ни к чему. Показываю бесконечные обследования и отчаянную безнадежность. И свое решение. И проигранный спор с родителями. И редкие воспоминания последних месяцев. Вот я пытаюсь играть на скрипке, и через десять минут от меня сбегают даже родители… Вот ночные гонки по опустевшим улицам… Я передаю им ощущение скорости и эйфории… Вот играю с сестренкой в куклы, шью им одежду и радуюсь свадьбе Барби и Кена… Вот безрассудно сбегаю с Дашкой из-под опеки родных на целые сутки, оставив ироничное послание… Как нам тогда влетело-о-о… Вот бездумно брожу по осеннему парку, в последний раз любуясь золотисто-огненным великолепием, стараясь впитать каждую деталь… Вот с замиранием слежу за первым в мою последнюю зиму снегопадом… И мой последний день… И резко обрываю показ. Не могу больше. Крупная дрожь сотрясает тело, и хриплый стон слетает с губ. Не могу больше… Дайте же мне умереть спокойно…

Крики боли приводят в сознание. И я торопливо перехватываю контроль над эмоциями, ограждая гостей. Мягко касаюсь стонущих людей своим теплом. И торопливо продолжаю рассказ, бережно укутывая гостей последними крохами душевного тепла и чутко следя за их состоянием, жестко контролируя себя.

— Потом была встреча с Посланниками. И мне дали уникальный шанс. Возможность сделать выбор. Я могла выбрать Обитель самостоятельно. Шикарный подарок, если бы не одно но. Я не желала ни покоя, ни вечной борьбы! Я хотела просто жить! Любить, учится, выйти замуж, родить детей… Просто жить. Так хотела! Но вернуться я не могла. Но и делать выбор не хотелось – меня не устраивал ни один из предложенных вариантов! Затем была долгая прогулка по Межмирью, пристальное внимание и… И желанная свобода! Не знаю, как это у меня вышло, но я попала в этот мир. Пусть и через дикую боль, но… Бог мой, это было лишь мое решение! Я нашла свой, третий путь… Потом была наша судьбоносная встреча… А дальше, дальше вы и так знаете…

Вязкое молчание заполнило мое сознание. Я не торопила пришедших в себя гостей. Им нужно время. Понять, принять, смириться. Я методично старалась успокоить собственное безумие и заставить утихнуть боль. Шаг за шагом. Попытка за попыткой. Так знакомо и привычно. Провал и новое начинание. Так знакомо…

— А еще мне снятся сны. Я вижу яркие картинки тех давних событий, которых просто не могла знать… Мне кажется знакомым лицо Темного Посланника, хотя я его и не встречала раньше. Кажется, со мной разговаривает сам Мрак. А я… Я ничего не знаю и не понимаю! Я не знаю, кто я и зачем я!!! Не знаю, почему не смогла даже умереть по-человечески!!! Не знаю, ничего не знаю!!! Собственная память – величайшая загадка для меня!!! Кто я?!!! Кто?!!! – под конец я сорвалась на крик.

Испуганно-ошарашенные зрители моей истерики застыли на месте, наблюдая за обессилено упавшей на землю и молотящей по ней кулачками девушкой.

— Кто я… Кто… Кто…

«Эвви, малышка… Девочка, мы с тобой, слышишь? Мы с тобой. Всегда и везде. Ты не одна. Ты никогда больше не будешь одна. Тише, малышка, тише… Мы с тобой…» — под тихий шепот близнецов я затихла. Лишь изредка вздрагивала всем телом, обхватив себя руками. Но это пройдет… Я справлюсь. Как и всегда. Я сильная. Сильная… Сильная? Да.

Опомнившись, я разрушила плетение. Та же комната. Тот же потрескивающий огонь в камине. И я так же продолжаю сидеть у графа на коленях.

— Ты моя дочь, Женни. Слышишь? Моя. Дочь! – меня теснее и крепче прижимают к себе.

— Но… Граф, я ведь…

— Женни! Ты. Моя. Дочь. И мне плевать, на все странности. Я смогу о тебе позаботиться и защитить от всех и всего. Я всегда буду рядом, дочка! – полное нежности обращение заставило меня судорожно сглотнуть и… Поверить.

— Айлор, я ведь действительно не знаю, зачем я здесь. И все эти странности… Я пойму и совсем не обижусь, если вы решите от меня отказаться. Могу провести нужный Обряд прямо сейчас…

— Так вот чем ты занималась все это время!!! – бешеный рык графа и мое встряхиваемое тело. – Обряд она проведет!!! Никогда!!! Слышишь?!!! Никогда не смей даже думать об этом!!! Ты моя дочь!!!

— Но я ведь могу доставить вам кучу неприятностей…

— Чушь! Ты моя дочь! И я смогу о тебе позаботиться! Я смогу тебя защитить! – граф требовательно смотрел в мои глаза, ища подтверждение.

Удовлетворенно вздохнув, Айлор прижал меня к себе. Глаза – не врут, они отражение души. Но моя так давно мертва. А в осколках не увидеть правды. Прости, отец. Ты ошибаешься. Это я смогу вас защитить. Я не повторю прошлых ошибок.

— Женни! – тихий голос графини разбил тишину. – Из-за этих нелепых мыслей и надуманных страхов ты и сторонилась нас, проводя все время в лаборатории? – сзади меня нежно обняли теплые руки Мирабель, а ее губы мягко коснулись спутанных волос.

Я лишь кивнула, чувствуя отвращение к себе. Все получилось так, как я и хотела. Я не соврала. Но и не сказала всей правды. Я смогла их оградить. Отчего же тогда так горько? Отчего я вновь чувствую это сосущее одиночество? Одна… Одна, опять одна. Совсем-совсем одна. Снова, снова… Одна против целого мира. Почему? Зачем? Так надо… Я должна их спасти… Цена значения не имеет. Горькая усмешка украдкой. Моя новая семья будет в безопасности – об этом я позабочусь. Еще немного – и я закончу расчеты по новой защите замка. А потом… Тут я не выдержала и беззвучно хихикнула. Тресни самозванец Пресветлый! Но до чего же забавно выходит! Я не знаю элементарных вещей, но порой творю такую волшбу – архимаги нервно курят в сторонке! Нет, мне необходима эта Академия Магии. И придется сильно постараться, чтобы не проявить ненароком своих сомнительных талантов. Будет странно, если незнающая основ адептка вдруг начнет творить магию Высших порядков. И не важно, что я разобралась лишь с несколькими заклинаниями – дознавателям в пыточной этого не объяснишь. А значит, вновь жесткий контроль и тщательное обдумывание каждого шага. Черт, как же я устала. Смертельно устала. Столько всего свалилось: и эта нелепая смерть, и другой мир, и страшные тайны прошлого, и эти загадки. Но главное, моя пропавшая дочь! Иногда меня захлестывает чернейшее отчаяние и нечеловеческая тоска. Я не знаю, сколько еще выдержу. Не знаю, не знаю… Мне ведь всего восемнадцать… И я не могу так жить. Тайны, интриги, предательство былых соратников и бег, постоянный, сумасшедший бег вперед. И никого, кто мог бы понять, помочь, разделить тяжкий груз ответственности. Я так боюсь, что не справлюсь… Боже, дай мне сил…

Наурониманиэль ллиер Оссентиниель ди Ллияр:

Я вновь силился хоть что-то разглядеть. Тщетно. Бездна и все ее демоны! Что эти проклятые Продавшиеся со мной сделали?! Почему не действует регенерация? Почему я слеп?! Бессильно откинувшись на подушках, я устало закрыл глаза. Слабый свет, который только и могли уловить мои искалеченные глаза, служил плохим утешением. Да еще и от Силы я был отрезан. Для могущественного мага, привыкшего ПОВЕЛЕВАТЬ, нет ничего страшнее, чем стать простым бесталанным эльфом. Если бы не человеческая девчонка, я бы вообще умер! Постоянная подпитка просто необходима моей ауре. Бездна, бездна, бездна!!! Я сжал кулаки, заставляя себя успокоиться. Молодая ведьмочка ведь сказала… Я хрипло расхохотался. Духи Леса, слышал бы меня кто! Человечка ведь сказала! Ого-го какой аргумент! Я хохотал, пока не понял, что скатываюсь в банальную истерику. Резко остановился. Хватит. Я Князь. И я еще не отомстил предателям, чтобы с гордо поднятой головой появиться перед предками. Есть у меня долг, по которому я возьму расчет лишь кровью…

Молодая ведьма сказала, что сможет мне вернуть зрение. Хотя бы зрение. Ведь ни граф, ни его маг Мирий ничем не могут помочь. Лишь этот человеческий ребенок. Я должен быть ей благодарен. Но это привычное отношение к людям… Благодарность смешивается с исконным презрением. И человечка это чувствует. И злиться. Даже не так, она отвечает ледяным презрением. И мне почти жаль.

С момента нападения и чудесного спасения мы виделись всего несколько раз – человечка старательно избегает встреч. Я не единожды прокручивал наши встречи в памяти. Анализируя, пытаясь разобраться, понять, угадать. Но она всегда другая. Каждую нашу встречу она другая.

Сначала мягкая нежность и почти материнская забота дали мне надежду. И я сразу поверил. Что было странно, но… Я не мог тогда сомневаться в ее словах – словно сама Хранительница Леса со мной говорила. Я помню каждый миг. И не желаю забывать…

Затем то странное утро, когда я не узнал спасительницу. Но… Кто мог меня осудить? Никто из эльфов, даже собственная мать, не стал бы сидеть всю ночь у постели – оставили бы сиделку. И уж тем более я не ожидал такого самопожертвования от человеческой девчонки. Сработали привычки, выработанные годами. И мне почти жаль…

Когда обозленная ведьмочка сбежала, у меня случилось несколько неприятных разговоров с графом. Слишком многим пришлось поделиться, но… У меня сложилось впечатление, что мятежный граф и без меня все прекрасно знал. Странно… А вот на вопросы о девчонке он отговаривался незначащими фразами. Сказал лишь имя. Настораживает. Сам граф почти не появлялся с тех пор. Лишь присылал настои, которыми меня и поила приставленная сиделка. Когда я спросил о девчонке, меня вежливо отправили к… Хм… Далеко отправили. Мол, я сам отказался от более компетентного лекаря. Сказать на это было нечего. Пришлось терпеливо ждать.

Следующая встреча произошла через три дня после памятного утра. Хотя в замок ведьмочка вернулась вечером следующего после скандала дня. Но… Она меня избегала. Отправила несколько зелий и все. Я ждал.

— Доброго дня, Князь! – спокойный голос без капли эмоций.

— Рад, что вы все же нашли время для встречи! – сарказм спрятать не удалось, да я и не старался.

— Как Князю нравятся мои покои? – человечка полностью проигнорировала мой тон. – Может, Князь желает съехать? – ого, ядовитый сарказм и полностью спокойный тембр голоса.

— Мне льстит ваша забота, леди! – я усмехнулся. – Но… Мне нравятся эти покои! – любопытно, она разозлится?

— Что ж, рада буду доставить эту маленькую радость доблестному Светорожденному. Меня неимоверно радует, что столь великий маг будет жить в моих покоях. Но особую радость доставляет то, что сам Пресветлый Князь счел мои покои достойными своего пребывания в них! – вот ведь! Я едва не выругался. Тот же спокойный тон, ни капли сарказма, лишь учтивость, но… Надо мной смеялись, причем делали это открыто. Я это чувствовал, хотя упрекнуть человечку было не в чем – безупречная игра.

— Жаль, я не могу в полной мере оценить Ваш вкус!

— Но это как раз поправимо, Князь. Знаете, Вы правы. Эти покои необычны. И они стоят того, чтобы ими любоваться. Я смогу исправить это маленькое недоразумение. К тому же, Ваши глаза слишком красивы и выразительны, чтобы держать их закрытыми! – как я ни силился, но не смог уловить ни насмешки, ни кокетства – просто констатация факта.

— Как же вы смогли их рассмотреть, леди? – сарказм был привычным инструментом в дискуссиях.

— Я по-иному смотрю на мир, Князь! – голос ведьмочки был тих и серьезен. – Вы очень красивы, Князь. Не хотелось бы портить такое совершенство…

— Издеваешься? – я даже не скрывал презрения.

— Нет. Я просто вижу Вас по-другому. Таким, каким Вы были до нападения. Не спрашивайте как, я не знаю – это особенность моего Дара. И мне нравится то, что я вижу. Вот и все! – простой и спокойный ответ меня удивил.

— Почему Вы так спокойно реагируете сегодня, леди? Помнится, совсем недавно Вы иначе относились к моим словам! – я не смог сдержать любопытства. Но на правдивый ответ не надеялся.

— Все очень просто, Князь. Иногда в жизни происходят события. После которых по-другому начинаешь смотреть на вещи, – после долгой паузы начала говорить человечка, тщательно подбирая слова. – И в какой-то момент ты просыпаешься и ясно осознаешь, что есть события и СОБЫТИЯ. И все то, что когда-то казалось важным, становится вдруг мелким и незначительным. Есть вещи, которые просто несопоставимы. Ведь нельзя сравнивать жарко полыхающее пламя и едва тлеющую искру…

— Значит, мои слова лишь едва тлеющая искра? – мне стало любопытно.

— Вы довольно проницательны, Князь! – и вновь мне послышалась тщательно скрытая насмешка.

— Вы говорите странные вещи для ребенка, леди! – я провокационно усмехнулся.

— Иногда приходится взрослеть рано, Князь. Вам ли этого не знать? – мне вернули провокационные интонации, но ответа дожидаться не стали. – Что ж, раз мы все обсудили, можно переходить к осмотру. Расслабьтесь.

Я послушно расслабился, сдерживая готовые сорваться с языка вопросы. Не время. Нежные мимолетные прикосновения вызывали неконтролируемую дрожь. Ни одна женщина не вызывала такой реакции. Но это было приятно. Весьма. Мягкое касание ее магии едва не заставило меня блаженно застонать. Как любопытно. Несколько странно звучащих фраз – и все. Мне заботливо протерли зельем лицо. Я удивился – это обязанность сиделки, и леди не обязана выполнять ее работу.

— Зачем?

— Не знаю. Просто я могу это сделать – и делаю. Люди не эльфы, Князь. И я не вижу ничего оскорбительного в том, чтобы ухаживать за больным. Но я уважаю Ваше желание, поэтому не стану отзывать сиделку.

Я выругался про себя. Зачем спросил? Ведь сам спровоцировал, а леди лишь грамотно воспользовалась предоставленным шансом. Нежные тонкие пальчики ведьмочки мягко касались лица, поглаживая обожженные участки, – и я не чувствовал никакой гадливости в ауре девчонки, как бывало с сиделкой. Странная человечка. Но как же приятны ее касания. Невольно я накрыл тонкую ладошку девчонки своей ладонью. Она дернулась и постаралась высвободиться, но я мягко удержал.

— Постойте. Не уходите сейчас. Здесь слишком скучно лежать в темноте, тишине и одиночестве.

Она не ответила, просто продолжила мягко поглаживать лицо, направляя толику магии сквозь пальцы. И не говоря ни слова. Но… Эта тишина не тяготила меня. Наоборот, было в ней нечто притягательно-успокаивающее. И словно в ответ на мои мысли ведьмочка негромко сказала:

— Настоящий друг не тот, с кем есть о чем поговорить, а тот, с кем есть о чем помолчать…

Больше она не сказала ни слова. А я еще раз удивился. Странная человечка. Потом я уснул. Проснувшись, обнаружил возле себя сиделку. Нет, я не стал видеть. Просто пропал легкий, чуть слышный аромат Ллиесаль Аллияни. Человечка едва уловимо пахла именно этой ягодой. Люди зовут ее земляникой, а эльфы – Лесной Зарей. Больше этот аромат в моих покоях не появлялся…

Я прикрыл глаза прислушиваясь – нет, не слышны легкие торопливые шаги. Стыдно признаться, но я ждал новой встречи. И не знаю, чего было больше: желания вновь видеть или необходимости ощутить ее прикосновения. По тихому сопению сиделки понял, что наступила ночь. Что ж, она действительно не придет…

— Вставайте же, Князь! – меня ощутимо трясли.

— Вы? – я не мог поверить, ощутив знакомый запах. – Но что Вы здесь делаете? И который сейчас час?

— Рассвет. Я пришла выполнить обещание! – я почувствовал усмешку человечки.

— Вы вернете мне зрение? – я задержал дыхание.

— Не совсем. Я покажу вам необычность ваших покоев. Только… — ведьмочка на миг замялась. – Вам придется мне довериться…

— Довериться человеку? – я выразительно хмыкнул.

— Человеку… — чуть слышно повторила человечка, бесшумно поднимаясь с моей постели, куда успела забраться, пока пыталась меня разбудить.

И я отчетливо понял, что она сейчас уйдет. И больше не будет дружеских (хм?) визитов, лишь необходимость. И я не готов был ее сейчас отпустить. Я легко словил почти невесомую ладошку юной ведьмы.

— Постойте, леди!

— Меня зовут Эвжения, Князь. Можно просто Женни! – вновь чуть слышный шепот.

— Эвжения, я согласен.

— Хорошо! – я ощутил мягкую улыбку, но руку отпускать не спешил. – Сядьте поудобнее, закройте глаза, расслабьтесь… А теперь… — ведьмочка замолчала, и я ощутил ее смущение. – Мне нужно кое-что сделать – только не ругайтесь! – я удивленно приподнял бровь, чувствуя небывалое смущение человечки. – Доверьтесь мне! – я лишь кивнул, слабо представляя, о чем она.

Тяжко вздохнув, девчонка высвободила свою руку, которую я по-прежнему продолжал сжимать, и забралась на кровать. Помедлив, она аккуратно опустилась мне на колени. От изумления я не мог сказать ни слова.

— Простите за это неудобство, Князь, но так нужно. И еще… Возможно, Вам неприятно находиться рядом с человеком, но… Просто постарайтесь перебороть свои ощущения ненадолго. Обещаю, это того стоит – я хотел возмутиться, но мне не дали. – И вам придется меня обнять…

Чувствуя себя идиотом и ощущая нечеловеческое смущение ведьмочки, я практически с удовольствием выполнил просьбу, мягко скользнув по хрупкому телу. Духи Леса, какая же она худая! Мягкие ладошки нежно обхватили мое лицо.

— Еще раз простите, Князь! – я не успел ответить – горячий лоб коснулся моей щеки.

Я открыл глаза! Открыл! У меня на коленях продолжала сидеть красная от смущения человечка, по-прежнему мягко обхватывая мое лицо и уткнувшись лбом мне в щеку.

— Эвжения? – встрепенувшись, ведьмочка поспешно выскользнула из моих объятий, я едва подавил вздох разочарования.

— Простите. Вы сейчас у меня в голове. Я… В общем, осмотрите пока ваши покои, а через несколько минут будет то, ради чего все и затевалось! – сама леди после столь загадочной фразы отошла подальше.

Я не спеша осматривал покои. И любовался. Черное с золотом. Я словно оказался в своих покоях во Дворце. Не могу поверить…

— Кто обставлял эти покои? – хриплый вопрос на выдохе.

— Я…

— Но…

— Знаю, они не слишком подходят для юной леди, но… Меня не интересует чужое мнение! – только сейчас я смог рассмотреть человечку как следует.

Духи Леса! Если бы не аура человека, я бы готов спорить на все свое состояние, что передо мной эльфийка! Чистокровная, высокородная… Словно угадав мои мысли, ведьмочка усмехнулась и отвела золотисто-медовые локоны, открывая человеческие ушки. А я продолжал скользить взглядом по изумительно красивой девушке. Смотрел и не верил. Как человек может быть прекраснее эльфиек, прекраснее Богинь?.. Не верю…

— Знаете, Князь, не хочу вас обманывать! – грустно усмехнувшись, девушка шевельнула кистью.

И я с удивлением смотрел на меняющуюся леди. Вернее, изменились ее волосы. Золотисто-медовые локоны выцвели до снежно-серебристых.

— Что это? – я легко коснулся шелковистых прядей.

— Последствия одного неудачного опыта! – девчонка задорно усмехнулась. – Сама долго привыкала. О, Князь, начинается! Быстрее! – схватив мою руку, она потянула меня к постели.

Округлившимися глазами я наблюдал за сумасшедшей человечкой. Устроившись, она нетерпеливо сверкнула на меня глазами. Я решил не спорить. Просто сел рядом.

— Закройте глаза! – пожав плечами, я послушался. – Открывайте!

Духи Леса! Изумительно! С растущим восхищением я следил за рождающимся днем, с замиранием наблюдая, как первые лучи, обласкав мрак и вдоволь наигравшись с золотом, робко скользнули ко мне… Я наслаждался каждым мгновением, чувствуя переполняющую тело энергию и небывалую эйфорию. В какой-то момент я посмотрел на человечку, она сидела чуть дыша, с воодушевлением и восхищением следя за рассветом. Ее детское восхищение не могло не тронуть. Не знаю зачем, но я аккуратно сжал ладонь ведьмочки. Наверное, в благодарность. Но почему тогда не выпустил?

В торжественной тишине мы просидели все это время. С легким разочарованием вздохнув, девчонка прикрыла глаза. Через миг она мягко высвободила ладонь и вновь отошла подальше.

— Что это было? – все еще под впечатлением выдохнул я.

— То, что я не могла не показать…

— Не знал, что люди умеют видеть и ценить прекрасное! – фраза сорвалась быстрее, чем я смог подумать о последствиях.

— Конечно, люди не Перворожденные! – спокойно, излишне спокойно и холодно согласилась человечка. И с неожиданной горечью добавила: – Но именно столь презираемые Вами люди спасли вам жизнь, оказали радушный прием, не думая об угрозе собственной жизни… И да, люди способны видеть и ценить…

Я ругал себя последними словами, не зная, как исправить положение. От этой ведьмочки зависит мое здоровье – пока не стоит с ней сориться. Но я не успел ничего сказать.

— Нам пора, Князь!

Миг, и я вновь ощущаю хрупкое тело и ничего не вижу. Не успел я прийти в себя, как девчонка быстро вывернулась и отошла.

— Всего хорошего, Князь! – холодный тон, лишенный эмоций голос. Опять.

— Эвжения, постойте! – я замолчал, прислушиваясь – не ушла ли. – Вы еще придете? – я ждал ответа, но его не было.

Тихий шорох шагов. Почти неслышный скрип двери.

— Спасибо за это изумительное путешествие, Женни…

Бесшумно закрывшаяся дверь и быстро удаляющиеся шаги… В первые за три сотни лет меня посетила мысль, что я идиот…