Глава 12

Эвжения:

Казалось, сознание плавает в вязкой и липкой тьме. Я старалась вырваться – она же не давала ускользнуть столь желанной добыче. А я все рвалась, лишь только сильней увязая. Сил почти не осталось, как, впрочем, и надежды. Я ни о чем не жалела, ведь главное все же сделано – мама будет жить. Пусть у меня осталось слишком много вопросов без ответов, пусть я так и не воспользовалась своим вторым шансом, пусть. Не жаль. Что-то подсказывало, что если, хотя нет. Когда тьма победит, я растворюсь в ней, полностью, без остатка. Так что ни одна Обитель мне не светит. Обидно. Слишком много вопросов у меня накопилось к Темному. И все же я продолжала сражаться, без надежды победить, хотя бы ради лишних мгновений жизни. И врожденного упрямства.

Сил почти не осталось. Горечь и отчаяние подтачивали и без того хлипкую стенку, отгораживающую меня от тьмы. Собрав последние крохи, ни на что не надеясь, я послала во тьму мольбу-призыв о помощи. Ничего. Лишь смутное удовлетворение и предвкушение тьмы. Когда внутри разлился ужас, сковывая и лишая рассудка, а я сама приготовилась к окончательной смерти, раздался полный боли и недовольства рев. Я вздрогнула. Кричала тьма. Меня обнял знакомый Мрак, мягко, оберегающе. «Здравствуй, Великая. Счастлив, что Вы вернулись!» — тихий шелест раздался в голове, принеся с собой искреннюю радость.

— Мрак… Здравствуй. Я… Я ничего не понимаю… Кто я? Кто ты? Где я? – казалось, еще немного – и я сойду с ума от разрывающих меня вопросов.

— Великая Мать, я твое первое Создание. Я Мрак. Ты на Грани. Грань – слишком опасное состояние. Еще никому не удавалось шагнуть за Грань и вернуться, ты будешь первой.

— Мне помог ты. И все равно ничего не ясно. Кто такая Великая Мать? Какое отношение ко всему этому имею я? Не помню… Ничего не помню… Лишь редкие вспышки. Разрозненные и запутывающие еще больше… — я застонала и сдавила руками виски.

— Ты вспомнишь. Обязательно вспомнишь. Тогда мы и поговорим. А сейчас тебе пора, — казалось, Мрак на миг замер в сожалении.

— Я не вспомню нашего разговора, так? – неясная уверенность в своей правоте и детская обида разливались внутри.

— Не сейчас. Не время. Потом ты обязательно вспомнишь. Я буду ждать твоего полного пробуждения, Великая. К тому же, ты должна покарать предателей.

— Не понимаю…

— Потом. Все потом.

— Я начинаю ненавидеть это слово! – тихий смех был мне ответом.

А потом резкая вспышка света – и я вновь в собственном теле.

Теперь меня подхватывает и обволакивает бред. Ну, здравствуй. В сознании мелькают и тут же гаснут вспышки, но я успеваю все рассмотреть.

… Хрупкая фигурка девушки, испускающей серебристое сияние, меняющее все вокруг…

… До боли знакомая девушка сидела в тенистом прекрасном саду. Те же золотисто-медовые пряди, те же изумрудные озера глаз, те же привычные черты… Она задумчиво смотрела на бегущую воду в журчащем ручейке…

… Та же девушка. В богатой и со вкусом обставленной комнате. Лишь в глазах застыла обреченность и решимость. У нее на руках сидела притихшая девочка. Малышка не плакала и лишь смотрела на мать большими изумрудными глазами. Ее глазами. Моими глазами…

Я застонала. Даже во сне меня ни на миг не оставляла боль. Великая Мать… Я… Малышка с изумрудными глазами… Не понимаю, не помню. Малейшая попытка вспомнить карается болью, резкой, пронзительной, безграничной. Я сдаюсь. Прекращаю пытаться. Но это не значит, что я не стану пытаться. Потом…Уставшее сознание проваливается в спасительный сон – слишком много Силы было потеряно. Но теперь все будет хорошо.

Гильтон ллир Айх:

За окном тихо занимался рассвет. Грязно-серое небо несмело окрашивалось золотисто-розовые тона. Я никогда особо не любил рассвет. Но не сегодня. Сегодня он ознаменует мою победу над ненавистным графом. Сегодня сбудутся мои самые потаенные мечты.

Все было готово. По сигналу подкупленные стражи нападут на своих недавних сослуживцев. Их прикроет Риен. Ученик достаточно силен для этого. Я же направлюсь в покои графини. Уверен, сегодня граф проведет ночь у постели дражайшей супруги. Главное, чтоб там не было Мирия – с Айлором я справлюсь самостоятельно, без своей Силы тот слаб. А для Мирия приготовлено несколько приятных сюрпризов, которые, надеюсь, задержат его на достаточное время. Мирий… Наперсник графа, его правая рука. Друг детства и соучастник всех шалостей в Академии. Один из сильнейших магов современности, променявший блестящую карьеру при Дворе на должность домашнего мага опального графа. Маг, отринувший все это ради друга… О, как я когда-то мечтал оказаться в их компании, вместе творить шалости, так же ловить восхищенные взгляды адепток… Но я был им не нужен! Ничего, зато теперь я сполна расплачусь я не сбывшиеся мечты и пережитые унижения.

Предвкушающе улыбнувшись, я вернулся к прерванному занятию – я вновь любовался рассветом. За спиной завозился Риен, отвлекая от приятных мыслей и не менее приятного занятия. Я досадливо поморщился. Мальчишка! Мальчишка, еще не умеющий контролировать эмоции и скрывать волнение. Круто развернувшись и заставив вздрогнуть и отпрянуть ученика, я торжествующе рассмеялся. Время пришло. Отсмеявшись, я начертил в воздухе руну-ключ – и у стражников сработали амулеты. Через несколько мгновений до усиленного магией слуха донеслись первые крики боли. Мальчишка побледнел.

— Идиот! Ты почему еще здесь?! Особое приглашение нужно?! – одного бешеного взгляда хватило, чтоб тот вздрогнул, поклонился и побежал вниз.

Правильно, там он нужнее. Да и мне пора.

Айлоррион дель Вьетиp’рин:

Всю ночь я не мог сомкнуть глаз. Сидел у постели спокойно спящей жены, не в силах поверить собственному счастью, гладил ее тонкие руки и тихо шептал молитвы Пресветлому, перемежая их с благодарностями как самому Пресветлому, так и несносной девчонке. Я горячо благодарил его за то, что послал ее к порогу моего замка, благодарил за то, что создал такое чудо, как эта малышка. Невероятное дитя.

Мирий недолго выдержал поток моих фанатичных благодарностей и, покачав головой, пошел в свои покои. Не удержавшись от ехидства, но с понимающей улыбкой на губах. А я все сидел, боясь пошевелиться и неосторожным движением нарушить покой супруги. Рассвет наступил неожиданно быстро – пять часов у постели Мирабель пролетели словно одно мгновение. Я крепко держал ладошку любимой и любовался занимающимся рассветом. Впервые за последние месяцы. Серое небо расцветилось первыми лучами восходящего солнца, словно вспыхнуло дивное золотисто-розовое пламя. А спустя десяток томительно-прекрасных минут запылало настоящее пламя. Во дворе моего замка…

Я метнулся к окну – пылали казармы внутренней стражи. Я крепче сжал зубы и завертел головой в попытке охватить картину боя целиком – за новообретенное счастье я буду бороться. Нападающие под предводительством и при поддержке ученика Гильтона успешно теснили остатки моей личной стражи. Я уже хотел мчаться на помощь своим людям, когда внезапная догадка мелькнула во взбудораженном сознании. Если Риен там, то где ллир Айх? Ответ не заставил себя ждать, вернее, он появился собственной персоной, вломившись в покои моей супруги.

Отскочив к постели все еще мирно спящей жены, я поднял самые мощные из доступных мне щиты. Вокруг нас возник прозрачно-золотистый купол. Издевательский смех мага прозвучал особенно громко в повисшей тишине. Мирабель заворочалась и открыла глаза, удивленно смотря на неожиданного гостя. Потом перевела взгляд золотисто-карих глаз на меня:

— Айлор, что делает этот мужчина в моих покоях? – со сна голос жены был чуть хриплый.

— Понимаешь ли, дорогая… — начал я, но был прерван.

— О, позвольте, граф, я объясню вашей прелестной супруге, что здесь происходит! – с издевательской ухмылкой начал приспешник Совета. Игнорируя растерянный взгляд жены, я присел к ней на кровать, обняв ее за плечи, ссужая площадь щитов, а значит, и затрачиваемую энергию. И лишь после этого с ледяным презрением кивнул ллир Айху. Тот разразился новым приступом торжествующего смеха. Я и не думал его прерывать – пусть смеется, говорит, вдруг что полезное скажет. Главное, чтоб он подольше не нападал – я обязан дождаться Мирия. Словно прочитав мои мысли, маг расхохотался:

— Ты зря ждешь своего мага, Айлор. Он не придет – слишком занят. Подготовленными мной ранее сюрпризами! – речь безумца просто лучилась мрачным превосходством. – А когда закончит с ними, направится на помощь остаткам твоей стражи. Если будет кому помогать! – и вновь безумный смех. И неприкрытое торжество. – Видишь, я обо всем позаботился. Боги, как долго я ждал этого дня, мучился от осознания собственной бессильности, спасаясь лишь мечтами о сегодняшнем дне. О, сколько раз в самые тяжелые моменты я в подробностях представлял каждый миг сегодняшнего дня… Дня моего торжества! – глаза Гильтона горели безумным огнем фанатика – меня передернуло от отвращения.

— Вы больны! – со смесью брезгливости и жалости проговорила Бель.

— Ты права, дорогая. Представляю, сколько бессонных ночей провел наш «глубокоуважаемый» маг, мучаясь от осознания собственной никчемности, бессилия, злобы… Никак извелся весь! – с сарказмом хмыкнул я и, не удержавшись, посоветовал: — И все же, показались бы Вы лекарю, уважаемый.

Маг дернулся, словно от пощечины, побледнел – в щит полетел сизый сгусток.

— Продавшийся! – с отвращением и обреченностью констатировал я. Раньше мне не понадобилось бы ни усилий, ни времени, чтобы расправиться с приспешником Бездны, но сейчас… Сейчас мы были обречены. Оставалось лишь слушать. И надеяться на чудо.

— Да. Нас так называют. Глупцы! Владыка подарил нам Силу! Силу, ужасающую по своей мощи и не зависящую от величины Дара. Да и что есть этот Дар?! Никому не нужное ограничение! – безумный блеск глаз и фанатичная убежденность сопровождали каждую фразу. – Когда я закончу с вами, Владыка меня вознаградит – я поднимусь еще на одну ступень! А затем отправлюсь в свое поместье, прихватив вашу красавицу-гостью. Она юна и наивна, а оттого глупа. Очаровав глупышку, я быстро уверю ее в выгоде такого брака! О, это будет замечательная сделка! – в голосе безумца появились мечтательные нотки. Я лишь тихонько фыркнул – как же, глупа и наивна! Но разочаровывать мага не стал. Зачем портить человеку сюрприз? Вот и я думаю, что незачем. Ллир Айх тем временем продолжал. – Вот скажи, Айлор, ну что тебе стоило сдохнуть вместе с прекрасной супругой? Скольким людям жить стало б легче! Так нет, мало того, что сам не сдох, так еще и женушку почти с порога Обители вернул! О, как же я тебя ненавижу! – Бель с недоумением посмотрела на меня. Я с улыбкой кивнул, подтверждая слова безумца, и почти беззвучно шепнул «Потом!». Про себя добавив, если оно наступит.

— Владыка ведь все продумал! Сначала нападение того некромантишки-неудачника, затем моя маленькая помощь – и твоя жена знакомится с Посланниками, а ты следуешь за ней. Разве не замечательно все продумано?! Ни у кого не возникло бы вопросов! – Гильтон вновь торжествующе рассмеялся. Я изумленно смотрел в наполненные ужасом глаза жены и не мог произнести ни слова. Девчонка! Она все верно просчитала! Невероятно! Я покосился на торжествующего мага с жалостью – тот запнулся и подозрительно на меня уставился. Надеюсь, у него как можно дольше будет сохраняться уверенность в глупости Эвжении. – Жаль, у меня не останется времени развлечься с твоей женой… Ничего, у меня будет прекрасная леди Эвжения! – с этими словами в мой щит полетело сразу несколько атакующих плетений. Я застонал, чувствуя откат, и лишь крепче сжал зубы. Долго я так не продержусь.

Когда я уже подготовился к встрече с Посланниками, в дверь гардеробной раздался вежливый стук. На миг в комнате повисла напряженная тишина – мы обменивались растерянными взглядами. Не дождавшись каких-либо пояснений, Мирабель на правах хозяйки поинтересовалась чуть подрагивающим от переживаний голоском:

— Кто там?

— Я! – последовал тихий лаконичный ответ, а в дверном проеме появилась хрупкая девичья фигурка. Вот оно наше чудо, в которое я уже не верил, но на которое продолжал надеяться.

Я с надеждой смотрел на девушку, с удивлением и тревогой подмечая не замеченные ранее изменения. Золотистые волосы потускнели и выцвели, под глазами залегли черно-фиолетовые тени, бескровные губы были решительно поджаты, полупрозрачная кожа туго обтянула скелет и, истончившись, просвечивала голубоватыми прожилками сосудов. Девушку пошатывало от слабости, а внешний вид лишь подчеркивал общую изможденность. Гильтон с немым изумлением рассматривал девушку. Она тепло ему улыбнулась и изящно взмахнула кистями.

Эвжения:

После бредовых метаний и неясных картинок я провалилась в спасительный сон без сновидений, из которого меня вырвало острое чувство тревоги и еще одно бредовое явление. Мне виделось, словно надо мной склонилась грустно улыбающаяся мама. Она гладила меня по голове и напевала колыбельную. Закончив, поцеловала меня в лоб и, погладив по щеке, шепнула: «Вставай, моя хорошая. Вставай!». Еще раз поцеловав меня и грустно улыбнувшись на прощанье, пропала. Я резко распахнула глаза и рывком села на кровать. От слабости перед глазами расплылись разноцветные круги. Подождав, пока прекратится эта цветомузыка, я осмотрелась. Мамы нигде не было, а сама я лежала в тех же шикарных покоях, отведенных щедрым спасителем. В платье и обуви. Хмыкнув, я попыталась привести мысли в порядок, но голова продолжала кружиться, а перед глазами все расплывалось. К тому же неясная, все нарастающая тревога мешала сосредоточиться. Расслабившись, я попыталась понять, с кем или с чем связаны тревожные ощущения. Сначала появился слабый образ Айлора, медленно темнеющий, затем тьма начала поглощать и появившуюся следом маму. Вскрикнув, я открыла глаза – паника волнами накатывала на мечущееся сознание, мешая думать. Обостренные до предела чувства уловили слабые отголоски сражения. С трудом поднявшись на ноги и опираясь на стенку, шатающейся походкой я каким-то чудом доковыляла до окна. Моему взору предстала колоритная картина средневекового сражения – всегда мечтала посмотреть на подобный бой вживую. Действие так меня увлекло, что я только через несколько минут сообразила, что нападают на стражу графа, а значит… От пришедшей на ум догадки ноги подкосились, и я мешком осела на пол. Жалобно дзынькнуло стекло – и сквозь то место, где мгновенье назад находилась моя голова, пролетел арбалетный болт, впившись в дверь гардеробной. Я даже не успела испугаться, лишь ошалелым взглядом следила за продолжающей слабо вибрировать смертью. В голове метались разрозненные мысли. Граф. Мама. Опасность. Болт. Гардеробная. Граф… И так по кругу.

Не знаю, в какой момент меня осенила догадка, мой взгляд сфокусировался на замершем болте, а в цепочку не связанных между собой слов добавилось еще одно звено, наполняющее всю цепочку смыслом. Ход. Я медленно поднялась на дрожащие от слабости ноги и, все сильней шатаясь, побрела к гардеробной, повторяя про себя заветную цепочку: граф – мама – опасность – болт – гардеробная – ход. И так раз за разом, словно опасаясь, что уставшее сознание не вынесет нагрузки и отключится или упустит что-нибудь важное – и вся логическая цепочка распадется. Расстояние казалось огромным, а тело все норовило занять горизонтальное положение – на четвереньках двигаться не в пример удобней, легче и безопасней. Обреченно запричитал внутренний голос: «Боже, за что ты наказал меня такой идиоткой! Чем жеж я так пред тобой провинился-то? Ну, неужели трудно немного подумать и воспользоваться магией?!». До моего затуманенного сознания не сразу дошел смысл последней фразы, а уж когда дошел… Я была готова расцеловать вредный внутренний голос и простила ему на радостях гадкий характер и нелицеприятные отзывы в мой адрес. Максимально сосредотачиваюсь и буквально вваливаюсь в сферу к искоркам. Даже это небольшое усилие сопровождается слепящей болью. Из последних сил зову изумрудных носителей Жизни и вываливаюсь назад в реальность. Нахожу себя на полу, сжавшейся в комочек. Следом ныряет боль. Стон сдерживаю с трудом, только чудом оставаясь в сознании. Умные искорки окружают ненормальную хозяйку и начинают завораживающий танец. Даже в таком плачевном состоянии я не могу им не залюбоваться, и боль на миг затихает, сраженная дивной прелестью бесхитростного танца. Изумрудное сияние затапливает сознание, и я прихожу в себя на полу перед гардеробной. Боль отступила, но легкая слабость осталась. Благодарно улыбаюсь и поднимаюсь на чуть подрагивающие ноги. Уставшие икорки и не подумали разлетаться, уютно устроившись в сфере, окруженные заботливым мельтешением носителей Смерти. Бред какой-то! Я ошалело качаю головой, ощущая волнение и заботу «смертельных врагов», и все больше уверяюсь в правильности собственноручно поставленного диагноза. Сбрендила.

Вновь вспыхнувшая тревога выдернула из раздумий и потянула в гардеробную. Прикрыв глаза, я «осматривала» стену, стараясь понять, как открыть этот чертов ход! Голос, простонав что-то о «молохольных идиотках», демонстрирует недавние события: граф, нажимающий определенные выступы, и плавно отъезжающая под его пальцами стена. О, спасибо, родной! В ответ послышалось довольное бурчание на тему «Да чего уж там!». Повторив увиденные движения и дождавшись тихого шума отъезжающей стены, я быстро шагнула внутрь, не открывая глаз. Они только помешают в кромешной темноте, да и так проще улавливать направление. Тревога возрастает, сменяясь паникой. Бегу, придерживаясь за стенку, стараясь не упасть, иначе, сил подняться точно не найду. Есть!

Вхожу и замираю перед дверью гардеробной. Вслушиваюсь. Смех, стон, испуганные женские вскрики, треск. Вежливо стучусь, понимая абсурд своих действий. Внутренний голос весело хмыкает и крутит у виска пальцем. Киваю в знак полнейшего согласия. За дверью царит тревожная тишина, разбиваемая дрожащим женским голосом:

— Кто там?

— Я! – не нахожу ничего более умного, чем ответить в привычной манере. Внутренний голос покатывается со смеху. Раздосадованная, решительно тяну на себя дверь и вхожу, не забывая придерживаться за стенку – так оно понадежней-то будет. Облегченная улыбка графа, удивление мамы и изумление, смешанное с недоверием у господина проверяющего. Мне надо всего несколько секунд, чтоб разобраться в происходящем. Далее происходит две вещи: схлопывается защита, окружавшая графа с мамой и я, нежно улыбаясь замершему магу, взмахиваю кистями – вокруг мамы и Айлора возникает золотистая сфера – огненные непоседы с удовольствием откликнулись на призыв. Но этого мне мало, следом появляются крошечные носители остальных стихий, вливаясь в защитный контур – теперь эту защиту никто не взломает. Я не придумывала плетений – лишь вдохнула сил в угасающее плетение графа. А сейчас самое время заняться магом. Ну что ж, приступим.

Гильтон ллир Айх:

Я недоверчиво и изумленно рассматривал появившуюся буквально из ниоткуда леди. Несомненно, это была прекрасная леди Эвжения, вот только… Выглядела она так, словно провела в темницах несколько месяцев – разительные перемены за столь короткий срок заставляли усомниться в правдивости происходящего. Потускневшие когда-то золотистые пряди, бледная кожа, черные круги под запавшими глазами, бескровные губы, невероятная изможденность – и это всего за несколько часов! Да, она была по-прежнему невообразимо прекрасна, а эта изможденность лишь придавала ей небывалой хрупкости, но… Боги и Демиурги, кто же с тобой это сделал?! Нежная улыбка, подаренная мне, заставила сердце пропустить несколько ударов, а затем забилось в два раза быстрей. А вокруг графа с графиней заискрилась накачанная под завязку Силой защита. Я неверяще посмотрел на юную леди, а она добавила к огненной сфере силу остальных стихий и подняла на меня горящие изумруды глаз.

— К-к-как? – единственное, на что я был сейчас способен.

— Все очень просто, уважаемый Гильтон ллир Айх. Очень просто, — и вновь эта нежная улыбка. – Лучше один раз увидеть, ведь так? – спокойный голос ошеломляет, меня хватает лишь на судорожный кивок. – Тогда смотрите.

Легкий взмах – и мир словно взрывается светом. Мощное серебристое свечение затапливает все вокруг, рассыпаясь радужным блеском. Не в силах вымолвить ни слова, я жадно наблюдаю. Вспышка – ревущее пламя огненной стихии, вспышка – безудержный вихрь воздушной, вспышка – насмешливое журчание воды, вспышка – незыблемая мощь земли. Я пытаюсь понять, как они могут совмещаться, но не могу. Сюрпризы на этом не заканчиваются. В тот миг, мне казалось, что я не смогу ничему больше удивиться. Как же я ошибся!

Утихнув на мгновения, вспышки возобновились. Вспышка – радужное сияние ментального мага, вспышка – насыщенно-рубиновое сияние крови, вспышка – изумрудно-зеленый свет Жизни, вспышка – дымчато-черное покрывало Смерти.

— Видел? Понял? Вижу, что понял… Или начал понимать. Не имеет значения. Ты пытался убить мою маму – этого я простить не смогу. Да, я смогла ее исцелить, но ты чуть не лишил меня семьи. Я их не отдам. Ведь я сильнейший маг, — непонятная горечь и грустная ирония последней фразы и ни капли насмешки – лишь сухая констатация фактов и приговор.

— Н-н-но к-к-как? Я же в-в-видел твою ауру?! – я все еще не хочу верить.

— Неужели для мага моего уровня это такая сложность?

— Ауру невозможно замаскировать! – я твердил заученные со времен Академии уложения.

— Чушь. Да и это сейчас не важно. Посмотри-ка мне в глаза! – последняя фраза была сказана настолько приказным тоном, что противиться сил не было. Горячие ладони обхватили лицо. Не успел я подивиться нежному прикосновению, как мир затопил свет.

Эвжения:

Мост Душ. Красивое название. И выматывающее действие. А уж в моем-то положении, когда сил совсем не осталось, а призрачная Грань продолжает маячить, совершенно самоубийственно. И необходимо. Я должна знать.

Яркая вспышка света – и я в чужом сознании. Теперь на правах гостя. Слишком агрессивного и решительно настроенного гостя. Не дав опомниться ошеломленному магу, а начинаю пролистывать его воспоминания.

Голодное детство. Бедный квартал. Постоянная убогость и унижения. Родители, бедняки, еле сводящие концы с концами. Невероятное чудо – прием в Академию. Надежда на лучшее будущее. Первые разочарования. Бессильная злоба и зависть тем, кто более одарен. Неожиданно найденный выход. Владыка. Первый ритуал и смерть бесполезных родителей. И дальше лишь смерти и ритуалы для увеличения собственного могущества. И липкий страх, дикий, животный ужас, запредельная боязнь не справиться и разочаровать Владыку. Тонко спланированная операция по захвату власти. Убийство императорской четы. Интрига с графом. Последнее задание. Изумление от встречи со мной.

Рывком возвращаюсь в реальность. С трудом остаюсь в сознании – сил практически не осталось. Ошеломленный маг сидит на полу и трясет головой. Прогоняю полученную информацию. Холодею от ужаса и отвращения. Внутренний голос настойчиво намекает, что я что-то упустила. Вспоминаю. Владыка. Владыка… Восстанавливаю подсмотренные черты, ауру… Не-е-ет! Этого не может быть! Разум заволокла красная пелена.

Гильтон ллир Айх:

Я только пришел в себя после наглого вторжения в собственный разум, когда повисшую тишину разбил мелодичный, дрожащий от гнева голос. Чужой и незнакомый голос:

— Ты! Раб Предателя! На тебе Его Печать. Однажды он попытался с помощью предательства получить этот мир, но не преуспел. Что ж, вторая попытка. Он предал свою Создательницу, посягнул на Великую Мать. Он пожалеет, — в голосе девушки появилась искренняя жалость к Владыке. И грусть от его предательства. Вот только это пугало еще больше. – Мальчик, ты предал свою Душу. Продал ее Бездне за мистическую Силу. Тебе нет места ни в одной из Обителей. Тебя ждет та, которой ты служишь. Так будет с каждым, на ком есть Печать. Его печать. Ее печать.

Я отказывался понимать и принимать непонятные слова девушки. Казалось, это не она сейчас говорит. Мертвые, остановившиеся глаза и пустой взгляд. Словно этот приговор выносила и озвучивала не юная леди Эвжения, а кто-то несоизмеримо старший. Мудрый, проживший не одно тысячелетие, бесконечно добрый и так же бесконечно уставший. А оттого и беспристрастный. Мертвые глаза, мертвый голос и невыносимый холод, разливающийся внутри. И пустота. Пугающая, всеобъемлющая, бесконечная. Я закричал от ужаса и безысходности. Я не хотел умирать, но не это пугало. Я не хотел растворяться в Бездне.

Девушка тихо запела. Ее голос, звенящий от Силы, мягко обволакивал сопротивляющееся сознание. Я знал, что сейчас произойдет. Сил хватило лишь на тихий шепот: «Умоляю. Помилуй…». А затем мир пропал и я услышал полный торжества безумный смех Госпожи. Бездна ждала своего адепта.

Мирий тан Сийэл:

Сон был единственной возможностью отдохнуть от безумств сегодняшнего дня, но даже он не шел. Я ворочался, не в силах заснуть, мерил шагами собственные покои и думал, думал, думал… Мысли, словно живые, хаотично перепрыгивали с одного на другое. Разум не справлялся, пытаясь разобраться во всем и сразу. Голова взрывалась дикой болью. Я все пытался понять, что же происходит, кто эта девочка, почему она должна утопить этот мир в крови? Вопросы, вопросы, вопросы – и ни одного ответа. Лишь под утро я забылся тревожным сном.

Мне снилось безумство пожара, что плясал во внутреннем дворе замка, лязг оружия, крики раненых. И только через несколько томительных минут я смог стряхнуть с себя остатки дурмана. Рывком сев на кровати и прислушавшись, я различил шум боя. Мгновение – и я стою у окна, быстро оценивая ситуацию. Личная стража графа, хоть и отличалась отменной выучкой, но все же проигрывала нападавшим в количестве, да еще и помощь мага. В этом самом маге я с трудом, но без всякого удивления распознал помощника ллир Айха. Бездна и все ее демоны! Еще несколько мгновений – и я лишь в плаще несусь на помощь воинам графа.

Эта поспешность меня и сгубила. Вокруг меня заплясали грязные, сизые в магическом восприятии струйки, формируя атакующее плетение. Тихий щелчок сработавшего артефакта я расслышал слишком поздно. Злоба заклокотала где-то внутри, не нарушая сосредоточенности. Сильнейший из доступных щит – и атакующие стрелы волшбы рассыпаются бессильными искрами. Не желая ждать следующей атаки, атакую сам, практически сметая и разрывая на кусочки источник враждебной волшбы. Дальше передвигаюсь гораздо осторожней, успевая замечать и нейтрализовывать остальные ловушки. Вперед меня гнала мысль, что совсем скоро помогать станет некому.

Когда я оказался в самой гуще битвы, из наших бойцов в живых осталась едва половина, а вести боевые действия могли и того меньше. Сплюнув от досады, я сплел заклинание, напитав его Силой под завязку. Злобно взвыл потревоженный воздух. Наши бойцы слитно закончили удар и шагнули ко мне за спину, захватив раненных товарищей. Предатели сбились около Риена, но что мог жалкий ученик против полноценного мага, одного из лучших выпускников Академии? Несколько мгновений – и с предателями было покончено. Оставшиеся в живых бойцы слабо заулыбались и попадали на землю. Я же склонился над раненными – пусть я и слабый целитель, но остановить кровь могу.

Через какое-то время и с этой работой было покончено. Я выдохнул и тяжело осел на землю рядом со стражами. Какая-то назойливая мысль никак не давала покоя. Гильтон… Странно, почему его не было во дворе с нападающими? Ведь знал же, что его ученик мне не соперник. Знал… О, Бездна! Через миг я подскочил и кинулся к замку. Глупец! Боги, как я мог сразу не понять? Он придумал действенный способ меня отвлечь, а сам занялся Айлором! Только бы успеть!

Успеть! Успеть! Успеть! Эта мысль раненной птицей металась в голове, пульсирующим стуком отдавалась в висках. Только бы успеть!

Задыхаясь от быстрого бега, я ввалился в покои графини и, тяжело дыша, замер на месте. А посмотреть было на что. Бледная, больше похожая на только что поднятого покойника, Эвжения стаяла напротив ллир Айха. Я недоумевал – откуда только силы взялись? Несколько часов назад в бессознательном состоянии лежала в своих покоях, где и должна была проваляться не менее недели.

— … посягнул на Великую Мать. Он пожалеет. Мальчик, ты предал свою Душу. Продал ее Бездне за мистическую Силу. Тебе нет места ни в одной из Обителей. Тебя ждет та, которой ты служишь. Так будет с каждым, на ком есть Печать. Его печать. Ее печать.

Высокий, звенящий от гнева голос не мог принадлежать юной леди. Я, не в силах совладать с изумлением, с благоговением и мистическим, почти священным ужасом наблюдал за преобразившейся леди. И она запела. Мелодия обволакивала, словно шептала: «Ты не предал Создательницу?» — и, убедившись в этом, отпускала. Ллир Айх забился на полу и закричал. По сознанию ударил безумный полустон-полухрип: «Умоляю… Пощади…». Серебристая ажурная сеть накрыла его и сжалась. Миг – и на полу остался мертвый маг, а сеть рассыпалась безобидными искрами.

— Хорошо, мальчик. Ты будешь прощен. А твоя Душа отправится в Обитель, когда я вернусь… — тихий, едва различимый шепот и плавно опустившееся на ковер тело. Вспыхнула, исчезая, защита вокруг Айлора и Бель. Я кинулся к сумасшедшей девчонке, да так и застыл. По ковру разметались снежно-серебристые пряди, укрыв хозяйку призрачной дымкой. К коже, больше похожей на тончайший пергамент, было страшно дотрагиваться. Вскрик Мирабель словно вывел меня из транса. Подскочив к девочке, стал закачивать в нее свою жизненную силу. Проще было наполнить пропасть! Она поглощала Силу, словно дырявая бочка, хорошо, если оставались хоть какие-то крохи. Рядом опустился бледный граф, опустив дрожащие руки на лоб девушки, делясь Силой. Бездна! Мало! Все равно мало! Я обессилено привалился к спинке кровати, следом откинулся и граф. Мы выкачали собственный резерв практически досуха – но это мало чем помогло, вернее, совсем не помогло.

Шатающийся граф с трудом поднялся на дрожащие от слабости ноги.

— Ты куда? – сил хватило лишь на хрип.

— В кабинет. Л`Лариаль Л`Лиесса, – спокойный взгляд и решимость.

— Ты с ума сошел? Эльфы объявят войну! – я никак не мог поверить в то, что здравомыслящий граф на это пойдет.

— Плевать! Если подключить к ней артефакт, то он сможет помочь, – ни тени сомнения, лишь спокойствие и уверенность, от которых бросает в дрожь.

— Этого еще никому не удавалось! – пытаюсь достучаться до рассудка друга – тщетно.

— Тогда я его уничтожу. Силы, выбрасываемой при уничтожении, должно хватить, – тихо сказал и вышел.

Я остановившимся взглядом смотрел на опустевший дверной проем. Нет, не верю. Он не может подписать смертный приговор всему графству, а то и всей Империи. Эльфы не простят уничтожения одной из реликвий своего народа. Это война. Война на уничтожение. Я понимал это слишком ясно. Вот и сбылось Пророчество. В реках крови сомневаться не приходилось.

Подняв глаза, я встретился с совершенно спокойными глазами Мирабель. Более того, я прочитал в них полнейшее одобрение. Боги и Демиурги! Меня окружают безумцы! Графиня аккуратно спустилась с постели и опустилась на ковер рядом с бессознательной девушкой. И, положив ее голову к себе на колени, стала нежно гладить лицо и волосы малышки, что-то при этом тихо напевая. Я с трудом разобрал слова старой колыбельной. Выпутав из волос девочки изящный золотой медальон, Бель повертела его в пальцах и, что-то нажав, открыла. Немигающий ошеломленно-неверящий взгляд и тихий вскрик напугали меня, заставив, забыв о слабости, подскочить к бессвязно бормочущей женщине, по щекам которой катились слезы. Из ослабевших пальцев выпала изящная безделушка, свалившись в мою ладонь. Недоумевая о причине такого странного поведения графини, я заглянул в медальон. А через миг тот выскользнул из дрожащих пальцев и мягко нырнул в рассыпанные волосы девочки.

— Именно об этом я и хотел тебе рассказать, Мирий. Впечатляет, правда? – тихий голос графа заставил передернуть плечами от неожиданности – умеет же бесшумно подбираться!

Я лишь кивнул. А перед глазами стоял необычно выполненный портрет – какой-то мужчина, кроха-девчушка, Эвжения и … Мирабель… Возможно, мир действительно сошел с ума?!