16. Индиго

«Путешествия утомляют меня. Я так устала, и порой кажется, что, если закрыть глаза, открыть их уже не получиться. Но отдыхать нельзя, от меня зависит судьба «Пилигрима» и всей команды. Если бы попросить остановиться на минуту… Прочь подобные мысли! Раньше я легче держала нагрузку. Быть может, стоит провериться у Борея?

Потом. До цели рукой подать. Вот бы увидеть своих! Своих… Интересно, как они ко мне отнесутся? Радостно ли встретят или прогонят, как в прошлый раз? Как беспокойно…

А ещё я прочла пару отчётов о работе Оклайна. Он что-то задумал, жаль, почти все мои знакомые умерли, не то бы я его живо раскусила! Но то — пустые мечтания. Надо сосредоточиться на задании. Провал недопустим. А какова наша цель здесь, что считать за успех?»

— из архива Индиго Лацерты, префекта Инквизиции

«Состояние Индиго меня напрягает. Она почти не разговаривает, ворчит, даже ругается. Я такого за ней раньше не замечал. Может, она боится встречи с соплеменниками? С Соларом она крепко поссорилась и почти не разговаривает, хотя, казалось бы, им точно есть о чём поговорить!

Когда она вылезет из авалона, я за ней понаблюдаю. Борей тоже волнуется, он хотел её осмотреть, а она нагло уклонилась! Если придётся, после миссии я заставлю Индиго пройти осмотр. Если она не понимает, как глупо рисковать своим здоровьем, мы должны применить жёсткие меры!»

— из черновика Марка Цезия, инквизитора

Путь в неизведанный космос был долгим. «Пилигрим» отклонился от древних брошенных путей и вторгся в регионы, которые никогда не колонизировали люди. Здесь нет ни следа жизни, лишь мёртвые миры, замолкшие задолго до того, как Союз обрёл независимость. Кладбища в космосе встречались часто, но изредка находились целые кластеры, заполненные исчезнувшими цивилизациями. Это был один из них.

Среди мёртвых миров нашёлся один зелёный, тёплый, покрытый толстым слоем изумрудных вековых лесов. Никаких источников электричества, никаких зданий на поверхности не обнаружено, но воздух планеты пригоден для дыхания дракков, что уже само по себе намекает на их присутствие. Атмосферы живых планет всегда ядовиты для чужаков, а если не так, то она подверглась намеренному изменению.

«Пилигрим» вышел на высокую орбиту и принялся за сканирование, а Индиго покинула авалон и отдыхала в каюте. Как же близко её соплеменники! Жаль, она не может их ощутить! А ведь Солар что-то чует даже в кристалле. Омниус за месяцы сделал ему новое тело, скопировав части скафандра префекта. Получилось отлично, бронзовая машина с тремя острыми шипами-антеннами на затылке, с узорами на кирасе, сделанная на смеси викторианского и готического стилей. Солар пока ещё привыкал к новому телу и порой двигался неуверенно, а порой обгонял даже Марка.

Цезий получил пару уроков владения пси-карабинами и уже не сбивал мощность при малейшем чихе. Уже хорошо, в прошлый раз хранителям пришлось восстанавливать двухметровый лист нанокерамики из-за сквозного пробития. Силы удара древним ружьям не занимать.

Череп экранировали и заперли глубоко в архиве. Излучение ослабло, но Гай не разобрался, что делает артефакт и держал его под замком. Индиго надеялась поглядеть на находку одним глазком, но архивариус стоял на своем и никого к ней не пускал.

Борей успокоился и подключил все связи для создания нового организма. Пока его опыты шли хорошо, Инквизиция за ними тщательно наблюдала, а взамен предоставила некоторые технологии. Лацерта спокойна, под присмотром опытных инквизиторов учёные никогда не ошибаются.

Индиго же дико утомилась. К наследию авалона всегда прилагалась головная боль. Она вроде незаметна, но порой так бьёт, что хочется на стенку лезть и лоб разбить, лишь бы выгнать её из головы. Слава аксиоме, боли длятся недолго и сбиваются медитацией, но сколько сил они поедают! Ненасытные твари! Обезболивающие едва помогают, надо перетерпеть муки, но как же долго они порой длятся!

— Нашёл что-нибудь?

— Нет, моя госпожа. Жизнь создала сильную природную ноосферу, она маскирует искусственные сооружения.

— Продолжай искать. Сигнал шёл с этой планеты, и никак иначе! Любая зацепка, любая аномалия. Докладывай обо всём.

— Я не утаю от вас ни толики своего знания, госпожа. Продолжаю искать.

— Удачи.

— Анка!

— Слушаю, что случилось?

— Мы не можем найти колонию. Нужен совет.

Она встала на кровати и едва сдержала рвоту.

— Я подумаю. Немного. Сейчас. Составьте карту погодных и геологических аномалий, наложите и проверьте все совпадения.

— Хм… Хорошо. Надеюсь, поможет.

— Я тоже надеюсь. И попроси у Окулуса составить план ноосферы. Используй и его.

— У тебя всё хорошо?

— Лучше некуда, скоро оправлюсь. Вы пока ищите.

Индиго легла обратно и сжалась. Мигрень не отступала, наваливалась волна за волной. Она обхватила подушку и тихо заплакала. Почему, почему ей так плохо?! Неужели сон в капсуле так повлиял?! За что?!

Когда муки стали невыносимы, Лацерта выпила ударную дозу снотворного и свалилась без задних ног. После тяжёлого больного сна она очнулась вся мятая и усталая, но хотя бы без мигрени.

Марк времени не терял и запустил зонды по всей планете. И один засёк странную необъяснимую аномалию при падении. Надо на неё взглянуть поближе. Объявили сбор группы в ангаре.

Пока Индиго приходила в себя у ящиков, а Цезий проверял припасы, Солар вызвался добровольцем.

— Я… Я хочу увидеть, что стало с моими соплеменниками. Если же ничего не осталось, хотя бы похороню их по традиции.

— Помощь лишней не бывает, тем более модератора. Тебе бы только блеск сбавить.

— Модератора?

— Так называют рядовых Вечной службы.

— Но я ведь не на вашей Вечной службе!

— Разве?

— Я… Я не знаю…

Он сменил цвет на серый и втянул шипы, получил хамелеоновый плащ вкупе с тяжёлой аппаратурой и поднялся на борт. Когда Гай с Феодосием прибыли, отряд собрался на шаттле. Прозвучал тройной гудок, и машина вылетела вниз.

Окулус вёл медленно, ощупывая каждый километр, но ничего не находил. Садиться пришлось на месте последнего возмущения, на поляне среди чащи. Индиго видела много чужих лесов, но местные удивили даже её. Тёмные, густые, непролазные, с болотами вместо почвы и бесконечными кронами, затмевающими небо. Подлесок утопал в ночи, когда сверху сияло солнце. Пробираться через сплетение корней, упавшие стволы и топи трудно и жутко. Нередко случалось так, что прочное с виду дерево оказывалось трухлявой пустышкой, а гнилые пни не брал даже топор.

Мёртвые стволы лежали сотни лет, пока не порастали новым слоем леса. Мелкая живность носилась под ногами, прыгала с ветки на ветку, пищала и шипела на гостей. Где-то высоко в кронах пели тысячи птиц, но как ни приглядывайся, их не различить в игре теней.

К обеду начался ливень. Почва наполнилась влагой, а мелкие ручьи стали непреодолимой преградой. Водяные потоки скакали в сплетении корней, вымывая землю. Тихая дробь стучала по ушам, а в серой мгле прятались деревья-великаны. Не раз зрение играло злую шутку, находя живые образы в трещинах коры и сломанных сучьях, особенно, когда сверкала молния.

— Здесь всё на корнях держится! Почвы мало, она неплодородна, — пробормотала Индиго.

— Мы уже заметили.

— Леса Мирного космоса куда менее дикие, чем сии, хотя многие из них брошены сотни лет назад.

— Природа другая, инопланетная. Следите за скафандрами, малейшая трещина — и заражение крови обеспечено. Для всех, кроме нашей великолепной госпожи, которая почему-то не снимает шлем.

— Потому что не хочет подхватить местного паразита. Хватило рассказов о глисте, будь он не ладен.

— Всё-таки посмотрела?

— Глаза б мои не видели.

— То-то! Буду ученикам рассказывать! В мемуарах опишу, во всех красках!

— Бряя… Думай про себя, пожалуйста!

— Мы знаем, куда идём? — возмутился Солар.

— Нет.

— Прошу прощения, никак не привыкну к вашему юмору, капитан. У нас он более тонкий.

— Это не шутка. Ты видел хотя бы одни координаты? И я нет. Идём, куда глаза глядят, авось выйдем.

— Ненадёжная стратегия.

— У нас, людей, так принято. Идёшь, идёшь себе по пустыне, ох, и ныряешь в бассейн, идёшь, идёшь по заброшенной станции, вах, и в космосе открытом витаешь. Если куда-то идём мы, последствия непредсказуемы!

— Должен же быть хоть какой-то путь!

— Он есть.

— Покажите!

Марк указал вперёд, но его жест едва виднелся через пелену. Казалось, кроны никак не защищали от дождя. И действительно, тысячи листьев, застилавших небо, легли на бок, пропуская тяжёлые капли.

— Разумная стратегия. Подобные ливни идут здесь регулярно, вес воды способен обломать молодые побеги.

— И нас тоже. Идём, пока не утонули.

Солар не оставил попыток вызнать детали маршрута, а Марк водил его вокруг пальца, то ли в шутку, то ли боялся, что дракк сбежит. Лацерта не вмешивалась, Цезий знает, что делает. Полезнее сосредоточится на прыжках.

— Капитан, приём! Говорит «Пилигрим»!

— Капитан слушает, что у вас?

— Пш-пш-пш… Фиксируем помехи… Пш-пшш-пш… Раннее не обнару-жены… Ещё… Сканирование… Плотина… Прорвана… Наводнение…

— Наводнение?

— Дракки не только лучшие пилоты в галактике, но и пловцы! Я могу задержать дыхание на час! У меня объём легких — двадцать литров! Никакая вода нам не помеха!

— Сейчас тебе воздух вовсе не нужен, а у нас скафандры. Но меня беспокоит не плаванье, а поток.

— Поток?

Вдали раздалось утробное урчание.

— А вот и он! Всем найти крепления, хоть друг к другу цепляйтесь, но удержитесь! Вот они, приключения! Не успели ведь по планете побродить!

— «Пилигрим» сказал, какой природы плотина?

— Нет. Спросим, когда выберемся! Поехали!

Отряд забрался повыше, обмотал верёвки вокруг метровых стволов, веток и корней и приготовился. Грязный поток летел под ногами, с рёвом таща мусор и грязь. Первые десять минут вода неслась с немыслимой скоростью, а потом стала замедляться. Когда тело уже затекло от сидения в одной позе, муть успокоилась.

Марку жижа доходила до груди и продолжала течь, но кое-как, цепляясь за деревья, барахтаясь и подтягивая друг друга, отряд добрался до холмов. Воды здесь было куда меньше, а под корнями проступил камень.

— «Пилигрим», что выяснили по плотине?

— Ничего интересного. Построена местными грызунами из дерева. Пшп-пш… Не выдержала напора.

— Аналоги бобров, сии чудные создания частые жители влажных миров.

— Если бы они только строили по-человечески! Чтобы нас не затапливало при первом ливне! Ох!

— Ливне? Я видел дожди куда сильнее! На одной из планет за месяц выпадало пятнадцать метров осадков! За месяц! А муссон длился полгода! Сколько тогда мы рыли дамб! Построили огромную систему ирригации для тысяч полей! Урожая было столько, что кормились все желающие бесплатно! Даже подданным поставляли задаром.

— Нас бы кто кормил бесплатно. Гай, насколько нас снесло?

— Несколько сот метров. Вернуться не получится, но есть иной путь.

— Подробнее.

— В камне есть крупные известняковые жилы. За тысячи лет дожди вымыли его, образовав сеть пещер, заполненных водой. Их тоннели извилисты, но проходимы. Один колодец неподалёку, туда упал наш зонд.

— Карта тоннелей есть?

— Эхо.

— Достаточно. Отряд, идём к колодцу!

— Значит, есть какой-то путь?!

— Нет. Мы идём вперёд, как и планировалось.

— Хватит держать меня за дурака! Вы знаете, куда идёте!

— Разве? Сам подумай, мы в джунглях, стоим по колено в воде, бродим по болотам и скачем по деревьям! Какой здесь план!

— Без хаоса никуда, но вы только что рассуждали о пути!

— Наш путь извилист и покрыт мраком. Как ты ищешь свет во тьме?

— Глазами.

— А если он под колпаком?

— Глазами?

— Потому-то ты его и не найдёшь. Мы ищем свет своим чутьем, воздух у него имеет характерный аромат, почувствуй его, и найдёшь в сыром мраке уголок тепла.

— Как сырость и сухость, свет и тьму определять «чутьём»?! Вы меня обманываете!

— Я могу подавлять его чутьё, я же ноктал.

— Но на нас это не действует.

— Я понятия не имею, как сильна стала. Люди легче адаптируются к моему присутствию.

— Хм… Верно. У нас в отряде нокталов не было. Поверю тебе на слово, человек, но потом ты обязательно покажешь своё «чутьё»!

— Только шлем сниму.

Зонд рухнул в глубокий колодец, заполненный мутью. По поверхности расходились круги от мороси, плавали листья и мусор. Как бы Индиго не любила плавать, желанием соваться в неизведанное не горела. В итоге решили послать первым Солара, ему опасности живого мира ни по чём.

— У дна куда чище, вижу зонд! Используйте статическое поле, хорошо помогает.

Как угри в заиленной воде, они поползли вниз. Стены колодца резко обрывались и уходили далеко вниз. Тут почти нет следов бури, ведь грязь не успела опуститься так глубоко. В заросших корягах прятались крохотные цветные мальки, которых должно было видно с поверхности в ясную погоду, настолько чистая у дна вода. Зонд лежал в иле и посылал сигналы эхо по сети пещер. Индиго тут же нашла в одной из них странный образ, надо его проверить.

Воздушные мешки поддерживали нейтральную плавучесть, не то пришлось бы идти по дну. Свет не проникал так глубоко в пещеры, обитатели приспособились к вечной темноте, потеряли зрение и окрас. Полупрозрачные рыбки поодиночке вяло махали хвостами, крупные крабы ощипывали занесённые бурей обломки. В очередном колодце на дне лежал небольшой обелиск, погребённый в иле.

— Я так и знал, что нет никакого чутья, и вы водите меня за нос!

— Не кипятись, под «чутьём» мы подразумевали интуицию. Нас учат ей доверять, ведь она отражение опыта ноосферы. Но, увы, опыт поколений помогает не всегда.

— Вы послали зонд, значит, знали об обелиске! Знали о помехах!

— И отправились сюда. Для помех имеется тысяча и одна причина, от месторождения железа до грозы! Неужели ты думаешь, что кто-то хотел бы показаться дураком, отправляясь на задание, потому что «интуиция подсказывает». Ты бы полетел за таким?

— Но вы же были правы!

— А мог бы и ошибаться. Поэтому начальство не разъясняет, зачем мы делаем свою работу, а лишь говорит, что делать. Многие решения принимаются на подсознательном уровне, тем более, когда объёмы информации достигают астрономических высот! Повторю вопрос, ты бы поверил интуиции и опыту или потребовал бы доказательств?

— Второе. Но и от опыта не отказался бы. Сложный выбор.

— Вот-вот. Гай, что мы нашли?

— Он драккский, маяк защитных дронов. И он ещё работает.

— Конечно, наша техника неуничтожима в отличие от ваших хрупких машин!

— То есть сейчас сюда летит рой из тысяч боевых роботов?

— Нет. Они бы уже нас уничтожили. Похоже, система обороны отключена или настроена иначе. Здесь есть координаты других маяков, они окружают какой-то объект.

— Колония! Где она?!

— Нет координат. Могу указать общее местоположение.

— Давай. А мы пока выберемся и попробуем связаться с «Пилигримом».

После дождя стены высокие стены колодца стали неприступны. Если бы не помощь Солара, забравшегося бы резкими рывками и не подтянувшего остальных верёвкой, выбраться обратно в серую тёмную чащу было бы решительно невозможно.

— Какие крупные грибы!

— Только не думай брать образцы! Нам съедобной плесени хватает. «Пилигрим», как слышите! «Пилигрим»! Не отвечают. Помехи, будь они прокляты. Придётся искать самим. Гай, куда нам?

— Район большой.

— Колонию должно быть видно издалека, Феодосий, погляди-ка сверху.

— Парение, медленно и осторожно.

Маги пользовались тем же принципом, что и навигаторы, но в куда меньшем масштабе и иначе. Вместо репликации через ноосферу или восприятия её натяжения, они с помощью меморума передавали энергию напрямую. Нагревали, толкали, создавали магнитное поле, приёмов немного, но сколько явлений из можно сотворить! Лишь лучшие из людей обладали знанием призыва, созданием материи из энергии или Моря памяти.

— Ничего не видно! Один сплошной туман!

— А напряжение?

— Ничего! Ноосфера расслаблена!

— Гай?

— Ничего.

— Анка, ты случайно не потакаешь нашим скрытным товарищам? А то как-то всё слишком тихо.

— Поверьте мне, я хочу найти их не меньше вас.

— И высказать им своё мнение.

— Солар, веди ты себя прилично, всё прошло бы куда тише.

— Спускайся, пойдём пешком!

Сгустились сумерки, внизу мрак стал осязаемым, фонари с трудом его пробивали. Кроны закрыли ночное небо, направление потерял даже Марк. Отряд пробивался через заросли, пока вокруг выли чудные звери. Компас сбоил, карты мигали, эхо каждый раз приносило новый ландшафт. Такой аномалии никто никогда не видел, кроме одного.

— Голографический щит. Мы идём через большую голограмму.

— Быть не может! На замедление такого количества света на такое долгое время уйдёт уйма энергии! Мой голоклинок на десять минут хватает, и то с миганием. А здесь?! Невозможно!

— Голограмма началась недавно, когда появилась эта чёрная земля под ногами.

— Чернозём. Я ещё удивился, когда он так резко сменил краснозём. Неестественные условия.

— Я не ботаник, простите. У нас многое построено на искусстве голограммы. Мы даже звездолёты делали на её основе.

— Голографический пустоход?

— Звездолёт.

— Нет разницы.

— Для людей, возможно, нет. Для дракков — есть.

— Наши щиты из твёрдого света тоже голографические, — заметила Индиго. — Чем они так сильно отличаются от звездолёта из света?

— Тем, что они при отключении не создают дыр в корпусе! Я не хочу отправиться в плаванье по пустоте из-за перебоя с питанием.

— Ваши реакторы близки к нашим. Меня поражают ваши технологии. Правда. Перенос разума на носитель неизвестен дракам.

— Жить захочешь, и не так раскорячишься. Анка, между прочим, командовала Автоматическим флотом, одним из Чудес галактики! Она тебе такое расскажет и покажет, что перья дыбом встанут! Вот где сила!

— Наши машины обернулись против нас. Им нельзя доверять.

— Мы учли ошибки прошлого, сей флот выстроен на протоколах, не создающих ИИ. Общность автоматов объединялась в сеть, которой владел живой мастер флота или сам префект.

— Кто такой префект? Что это за звание? Я никак не разберусь в вашей странной системе рангов! Какая-то она замороченная, ничего не понять. В ней темно, как в местном лесу!

— Мера защиты!

— Вы от всего защищаетесь!

— Наше выживание, — подал голос Феодосий, — вопрос сложный. Люди давно утеряли силу Вознесённой империи. Мы раздроблены. Мы слабы поодиночке. Но мы не способны стать едиными. Наше общество разбито на государства, мы бьёмся друг с другом, пока остальные откусывают от Союза по кусочку. Защищаться надо не только от врага внешнего, но и внутреннего.

— Именно! Лучше не скажешь! Если мы сами понятия не имеем, что делаем и какую роль играем, то что об этом могут знать враги?! Да ничего! Пленные никогда не расскажут больше того, что знают сами! А мы ничего не знаем, и очень гордимся собой. Ваша армия могла бы воевать, не зная, что она делает?!

— Мы всегда знали, что делаем. Я не стал бы размещать мобильную крепость в глухом тылу, когда фронт спешно движется вперёд.

— Вот-вот, а мы и не такое делаем! Это ты ещё во времена Второго пришествия не жил! Эх, жуткое время было, от кадров душа в пятки уходит!

— А что тогда было?

— Эх, не рассказчик я! Спросите лучше Гая или Индиго. Она тогда обороной Сакрала командовала.

— Всё на борту, не стоит сейчас отвлекаться. Мы близко. Чувствуете?

— Да. Запах иной. И вкус.

— Ты в скафандре.

— Я маг.

— Я тоже, но воспринимаю это как цвета и звуки, а не как вкус и запах. И я сейчас ничего не чувствую!

— Может, ты ослаб, перейдя в кристалл?

— Понятия не имею и желаю поскорее отсюда выбраться! Вот бы в колонии знали, как вернуть меня обратно! А то ваши технологии слишком односторонние.

— Наши технологии — лучшие! А ещё мы умеем ими пользоваться по полной!

— Тише. Рядом кто-то есть.

— Сколько?

— Больше десяти, быстро двигаются, очень быстро. Обходят нас со всех сторон.

— Приготовиться к круговой обороне, гражданских в центр!

— Ещё больше, тридцать, сорок, пятьдесят! С какой же скоростью они плодятся!

— Внимание!

— Они атакуют!

— Огонь!

Из мрака выпрыгнул огромный зверь с блестящей чёрной шкурой. Первые пару секунд Индиго не верила своим глазам. Дикий катачан! Такой же стал предком всех разумных катачанов! Но как они здесь оказались, неужели дракки тоже их использовали?

— Это дикие катачаны!

— Не похожи!

— Предковые формы! Указываю уязвимые места.

Вдесятером отражать атаку монстров-убийц оказалось нереально. Их когти пробивали тонкие места скафандров, а силы хватало, чтобы подбросить солдата в воздух. Но прежде, чем кто-то погиб, нападение прекратилось.

— Они уходят, очень быстро. Во всех направлениях, кроме одного.

— Это не настоящие животные, а голограммы.

— Но почему я их чувствую?

— Не знаю, ваше восприятие иное. Я всегда мог отличить голограмму от реальности.

— Я тоже вижу их иначе… Что-то неестественное в них.

— Потом будем философствовать, нам указали путь, не будем же заставлять хозяев ждать!

Джунгли просветлели. Лучи молодой зари пробивались через плотные кроны. Феодосий сделал знак остановиться.

— Чувствую кого-то впереди. Один.

— Внимание, приготовиться к штурму!

— К чему?

— На счёт три, два, один… За человечество!

Отряд ринулся через бурелом и пробил завесу листвы. Посреди небольшого луга паслось глупое животное. Оно вылупило большие глаза на чудаков во всеоружии и продолжило жевать траву.

— Хм. Бывает.

— А что это там в тумане?

— Дома?!

— Мы, мы нашли колонию!

— Но где все, почему нас не встречают?

— Сейчас и выясним.

Насчёт встречи Индиго поторопилась. За ними от ворот наблюдали несколько вооружённых дракков, но держали они карабины небрежно и неумело, будто взяли их впервые. Один из них вышел вперёд.

— Кто вы такие?! — переводчик Гая работал без помех.

— Экспедиция Инквизиции. Я капитан Марк Цезий, послан сюда разведать сигнал. Мы искали вашу колонию!

— Зачем? И почему в Инквизиции человек, неужели они нас предали?

— Прошло много лет, таланты дракков нужны галактике, нужны человечеству, нужны вашим соплеменникам!

— Кто-то выжил?! Но никто не отвечал на наши сигналы?! Как?! И кто это с вами, неужели дракк?

— Целых двое. И ещё несколько миллионов на Кноссе и во флоте Странников.

— Но я думал, все думали, что никого не осталось! Поговорим у меня… эм… дома. Я Пацифик, глава селения Колха. Рад встрече.

— А мы-то как рады.

Из окон выглядывали любопытные глазки, но никто не выбегал навстречу и не говорил с гостями. Все попрятались по домам и сидели там безвылазно.

— Странно они себя ведут.

— Верно. Что-то здесь не то. Обычно наш народ рад встрече с соплеменниками.

— Не вижу ни одного ноктала.

— Ваша раса редкая, я сам видел немного. В такой крохотной колонии их могло и не быть.

У дверей одно из множества одинаковых двухэтажных домов топталась одинокая дракка лёгкого соломенного цвета. Стоило ей заметить гостей, как она тут же ринулась к ним, не обращая внимания на крики Пацифика.

— Офи, куда ты несёшься?!

— Хочу поглядеть на наших гостей, пап! Не бойся!

— Этого-то я и боюсь, иди к соседям, нам надо переговорить!

— Пара минут ничего не сделает!

Первой жертвой стал Марк. Его тут же осмотрели со всех сторон, пощупали, постучали по шлему, всё измерили, определили и обозначили.

— Хамелеоновая ткань! А как она меняет цвет? Покажите? А почему вы не снимаете шлем, здесь же безопасно?

— Безопасно для вас, но не для людей. Подышав местным воздухом, мы заболеем и умрём.

— Ой, сейчас что-нибудь придумаю. Папа!

Она ринулась куда-то в центр колонии, позволив Марку спокойно выдохнуть.

— Простите мою дочь, если она завидит что-то интересное, её невозможно контролировать.

— Странно для солара. Обычно наша раса склонна к порядку.

— А вы кто?

— Солар, инженер Армии Империи.

— Вы какой-то странный.

— На Вечной службе.

— Хорошо… Сразу предупреждаю, чтобы вы не пугались. Мой брак смешанный.

— Большая редкость. Обычно солары и нокталы редко находят общий язык. Вы ведь понимаете, что ваша жена будет с вами до конца?

— Понимаю, и счастлив от этой мысли.

— Пугались?

— Такие браки… Не приветствуются. По крайней мере так было раньше. Это изменилось?

Индиго лишь пожала плечами.

Дом Пацифика легко вместил десяток гостей. В тот же миг, как они расселись, прибежала Офи.

— Я сделала воздух пригодным!

— Когда?

— Только что. Я просканировала ваши организмы и занесла данные в биологический щит. Теперь воздух под ним пригоден для вас, можете снять шлемы!

— Ты уверена?

— Да, пап, абсолютно!

— Поводов для недоверия у нас нет.

Гай покачал головой.

— Снимаем.

Шлемы мигом полностью свернулись в воротники.

— Какие у вас интересные лица! И это что, волосы?! А у нас перья! А ты почему не снимаешь?

— У меня шлем вместо черепа.

— Ой, это больно?

— Ничуть. Со мной произошла одна оказия, я потом бы хотел спросить про неё.

— Конечно! Интересно, а ты дракк, такая же, как Аква! И как моя мама!

— Индиго Лацерта, префект Инквизиции.

— Ух ты! А что это значит?

— Офи, я могу поговорить с гостями?

— Кончено, прости.

— Итак, вы уже видели наше селение, как мы можем помочь нашим собратьям, затерявшимся среди звёзд. Мы никогда не видели людей вживую, не говоря уже о звездолётах.

— На Кноссе проблемы с генофондом, — предположил Гай. — Многие рода утеряны полностью, другие — почти истреблены. Сейчас происходит много близкородственных браков, очень опасных даже для дракков. Я слышал, что впервые за много лет появились наследственные болезни. Любая свежая кровь будет во благо.

— То есть вы хотите, чтобы мои дочери стали живыми инкубаторами?

— Нет. Если вы решите вернуться на Кносс, вам придётся договариваться с местными. Мы не представляем их интересы.

— И чьи же интересы вы представляете?

— Инквизиции, разумеется, и остальных Осколков. Наша цель — изменить Союз и человечество к лучшему!

— Не люди ли уничтожили наш вид?

— Это были не мы. Другие люди. Наш вид не един. Инквизиция и Осколки никогда не поддерживали Революцию. Мы даже не являемся частью Союза, хоть и представлены людьми.

— Ваше общество странное. Мы ничего о нём не знаем.

— Можем предоставить всю несекретную информацию, если вы дадите связь с «Пилигримом».

— Это тот звездолёт на орбите? Мы подумаем.

— А как вы пережили Революцию?

— Это место — один из множества древних ретрансляторов. Он сокрыт под землёй и защищает нас своими полями. Без него колония погибла бы давным-давно. Но путь вниз открыт лишь немногим.

— Папа! Когда ты мне позволишь спуститься?!

— Скоро, совсем скоро.

На мгновение голос Пацифика сильно постарел.

— В Инквизиции всегда рады новым членам. Подумайте, ваша колония не сможет скрываться вечно.

— До этого нам удавалось не привлекать внимания.

— Мы обнаружили вас по записи сигнала.

— Это Офи постаралась.

— Видишь, пап, я же говорила, что за пределами нашей колонии ещё кто-то остался!

— Да, остался.

Светало, солнце показалось над лесными просторами. Пацифик посидел ещё немного и отправился по делам колонии. Зато для Офи настал настоящий праздник. Она несколько часов расспрашивала всех подряд обо всём подряд. И могут ли люди двигать ушами, и почему они двигаются так медленно, и чувствуют ли они волосы, и не холодно ли им без пуха, и насколько сильная гравитация на Земле, и какой цвет у «Пилигрима», и какой источник питания у Солара и чем занимается Индиго.

Допрос окончился, когда пришла мама с Аквой, маленькой во всех смыслах сестрой Офи. Крошка двигалась невероятно быстро, мигом выполняя мелкие домашние дела. Она без толики сомнения выгнала из дома всех, чтобы убраться.

Офи прилипла к Индиго, так как Солар её пугал, а люди говорили, как сонные мухи. Она оказалась ремесленником и изготавливала вручную многие аппараты дракков. Сначала было трудно поверить, что такая развитая цивилизация пользовалась ручным трудом, хотя использование большого числа самых разных механизмов трудно назвать ручным, но оказалось, что роботы дракков почти вечные. Им редко требовался ремонт, новых тоже почти не требовалось, поэтому работа находилась всегда, но никогда не достигала огромных масштабов.

Каждое устройство изготавливалось с таким тщанием, что ни нерадивые пользователи, ни время не вредили ему. Лацерта открыв рот глядела, как из кучи мусора рождается маленький сельхоздрон. Офи говорила, не отрываясь от работы, так что пришлось ускорить метаболизм. Как будто энергию некуда больше девать.

— У тебя такое странное имя! Индиго. Кто тебя так назвал?

— Это не имя, а кличка, как у домашнего животного. Приросло. Я не хочу об этом вспоминать.

— Ой, прости.

— Ничего. Как вы тут живёте? Пашете землю и выгуливаете скот?

— Почти все этим занимаются, но мне это не интересно. Я всегда хотела увидеть больше, починить что-то сложнее трактора или холодильника, — её глаза загорелись. — Как вы скользите среди звёзд?

— На «Пилигриме» две технологии. Одна использует гравитацию, чтобы искажать пространство, вторая — навигация. Для неё нужны авалон и навигатор.

— А навигатор это ты?

— Именно. Работаю на две ставки, — она усмехнулась. — Когда пустоход идёт через вакуум на гравитационном искажении, он не может ориентироваться. Никак, волны искажаются и превращаются в шум. Я использую ноосферу для ориентации и корректирую курс.

— Но ведь навигаторы могут переносить звездолёты мгновенно!

— Это называется навигацией. Магия высшего порядка. Я превращаю пустоход в сигнал и переношу через Море памяти, но искажение опасно и может привести к гибели людей, поэтому сам перенос происходит на короткое время, пара-тройка секунд в виде ЭМ-волны, иногда можно растянуть до десяти, но только если ноосферный щит хороший. Иначе — потеря памяти.

— Но я читала, что вы можете проносить звездолёты на тысячи световых лет с помощью ретрансляторов!

— Именно. Трансгалактик — квантовая магистраль. Сигнал передаётся на квантовый коммуникатор и оказывается в другом месте мгновенно, где надо лишь собрать сигнал обратно. Для этого нужны мощнейшие антенны, чтобы передавать сотни тысяч терабайт в секунду.

— Жаль, наш ретранслятор не работает. И я не знаю, почему и не могу его починить.

— Сеть дракков обесточили Революции. Квантовые передатчики очень прожорливые, их питают Великие машины Киля, вытягивающие энергию из звезды.

— Я бы хотела на них посмотреть!

— Не получится, сейчас там правит Альбион. Драккам туда путь заказан.

— Так почему нельзя? Нас же там ждут?

— Сделают нас рабами, вживят подавители воли и будут насмехаться, какие чудачки к ним пожаловали.

— Но ты же сказала…

— Это сарказм.

— Не поняла сразу. А можно личный вопрос? У тебя есть семья? Муж, дети? Родители?

— Нет. Никого.

— И мужа нет?

— Нет.

— Но тебе же сто двадцать восемь!

— И что? Я почти не знаю обычаи своего народа. Скорее, своего вида. Мой народ — это люди.

— Но они такие другие!

— Для меня они пусть порой и странные, но родные. Они воспитали меня, приняли меня, возвысили меня. В то время как соплеменники… В общем… Не получилось у меня с ними.

— Жаль. Мне нравится быть с кем-то! Но что-то мужа я найти никак не могу, а ведь уже два года как пора! Мне совсем скоро шестьдесят два, но ни один оболтус не подходит. Все какие-то деревянные.

— Мне тоже ваше селение кажется странным. Тут слишком тихо.

— А должно быть шумно?

— Не знаю, о наших традициях спрашивай Солара. Когда я приезжала, начинался настоящий шабаш. Все кричали, кидались, ругались… Нет, лучше я тебе о людях расскажу.

— Капитан говорил, что люди… раздробленные. Как?

— У них много государств, каждое преследует свои интересы. Большая часть людей объединена в Союз человеческих государств галактики, Вознесённую империю людей.

— А ты к какому государству принадлежишь?

— Его уже не существует. Я за Инквизицию и Осколки того государства.

— Жаль, вы вроде хорошие.

— Надеюсь, всё лучше, чем магнаты. Они когда-то наше государство и уничтожили.

— Кто они?

— Победители. Те, кому досталось всё самое вкусное после Революции. Главы крупнейших компаний, без чьих лицензий нельзя произвести даже гайки. Узурпаторы, они возглавляют Сеть со столицей на Альфагемоне.

— Не знаю такой планеты.

— Когда-то это была столица нашей империи, теперь же там центр Союза.

— А! Идеокарн!

— Наверное. Я не знаю, как его называют дракки.

— Понятно, — пробурчала Офи. — А что насчёт вашего звездолёта?

— «Пилигрима»? Один из лучших. Нос у него как стрела, верхняя палуба как крыша с барельефом в виде перьев, четыре магнитных крыла, по килю протянулись башенки нижней линии, оканчивающиеся большим хвостом! И всё бронзового цвета в готическом стиле! Красота!

— Что это за стиль такой?

Индиго показала несколько картинок.

— И вправду красивый! Жаль, у нас такого нет. Я бы обязательно улетела куда-нибудь далеко-далеко и поглядела бы на новые миры, познакомилась бы с людьми…

— Не получится. Мир очень жесток, и это-то в мои цивилизованные времена, когда люди не резали друг другу глотки каждый день. Сейчас многие планеты просто опасно посещать без охраны, а дракку там вовсе лучше не появляться. Большинство готово разорвать любого чужака за милую душу.

— Правда? У нас здесь всё спокойно. Только папа иногда ругается.

— Поверь, гнев твоего отца — ничто по сравнению с тем, что находится в большом мире. Это дикое и безумное место. Там нельзя ни за что ручаться, всегда надо прятаться в чьём-то стане, не то растопчут и не заметят. Осколки — лучшее, что есть. Лучше всех, чистота среди грязи и варварства. Я не знаю, насколько глубоко пало человечество, ещё не видела большие города, но кадры и рассказы ужасают. Не поверю, что это правда, пока не увижу сама.

— Если ты так говоришь…

— Но есть же хорошее?! Есть! Мы несём его, поверь, скоро Союз изменится, есть план, есть люди, сотни лет подготовки! Всё получится! Я наконец-таки построю великолепный город с башенками и огромными витражными окнами! Всегда мечтала о таком!

— Только подумать, целый город, а я здесь бытовую технику чиню.

— Так город строить буду не только я, но тысячи мастеров и рабочих, тысячи машин, архитекторов, геодезистов, металлургов, шахтёров, заводских, как бригадиров, так и простых чернорабочих. И каждый внесёт свою лепту. Я так высоко и иерархии, что моя лепта — лишь слово. Но и без него не будет города, без каждого строителя не будет. Космос над нами — тяжёлое и страшное место, но там же есть и величайшие чудеса! Одно без другого никуда! И поэтому вам надо кончить изоляцию.

— Но здесь так хорошо.

— Там есть места и лучше, их надо только найти. Или построить.

— Я подумаю. Может, если папа согласится, я полечу с вами. Вы же хорошие, так ведь?

— Конечно! Неужели ты думаешь, что о будущем думают одни негодяи?!

— Эх, ты вроде хорошая.

— Именно. Я пойду, проведаю остальных. А ты подумай, думать всегда полезно.

Команда набродилась по колонии и собралась в беседке на окраине. Гай и Солар отправились поговорить с Пацификом, в то время как оставшиеся обсуждали увиденное. И что-то во всём творящемся настораживало, местные дракки будто и не особо волновались по поводу гостей, если спрашивали о чём-то, то безо всякого энтузиазма. Только Офи проявляла интерес, остальным было всё равно.

— Не верю, что запертые в одиночестве столько лет дракки будут вести себя так, когда к ним на головы свалилось столько открытий! — бушевал Марк.

— Радуйся, что на вилы не насаживают, — Феодосий подул на чай. — Пусть интереса в них нет, зато и злобы тоже.

— Так им всё равно! В этом и дело! Лишь дети кое-как заинтересовались, и то на пару часов.

— Ты распугал даже целевую аудиторию, Марк, тебе надо учиться рассказывать не так масштабно и не пытаться покрыть полпланеты одним махом.

— Анка, ты ведь тоже заметила, не так ли? Они ведут себя как роботы! Ноль интереса, когда столько можно было бы разузнать!

За окном радостно вопила детвора, взрослые возились в полях и мастерских, их кухонь поднимался сладкий запах, жизнь шла своим чередом, как и годами ранее. Ничто не поменялось с приходом чужаков, ни собраний, ни обсуждений, ни охраны. А ведь на Кноссе сколько шума было!

— Мне тоже всё кажется странным, но Офи вела себя нормально, спрашивала обо всём, рассказывала, даже захотела отправиться с нами. С остальными я и взглядами не пересекалась.

— Вот-вот, ноль интереса. Я им про звёзды рассказываю, а они мне — про удобрения, дронов и «как хорошо съесть кусок мяса от нашей поварихи». Ничего не спросили про то, кто мы, откуда, зачем, почему?! И правда, какая разница! Прилетели какие-то бородатые чудаки, чьи предки участвовали в геноциде, побродили здесь, поговорили, посмотрели. А что, каждый день ведь такое бывает! Ах да, забыл, колония в изоляции века! Века! У нас в Союзе есть добрая традиция — после очередного переворота порой забывают о какой-то планете, хроник-то нет! И через несколько веков эту планету случайно обнаруживает экспедиция. Там уже своё государство появилось, свои законы, новые поколения выросли, свой флот, свои колонии. Одним словом, выросла новая цивилизация. И видели бы вы их глаза, когда чужаки вдруг заявляют, что местные, видите ли, налоги за пару веков задолжали, да ещё и кучу инстанций нарушили! Ох-ох! А здесь что?! Да ничего!

— Надо узнать больше. Солар ничего не говорил?

— Нет, но сильно беспокоился. Ходил туда-сюда, всё бормотал о чём-то своём. Не доверяю я ему, слишком к своим тянется, не готов наши порядки принять. А ведь пора бы.

— Всего несколько месяцев прошло, я тоже не верю своим глазам, когда вижу, во что превратился Союз. Хотя бы магнаты власть утеряли, а остальное… Полный бред, быть такого не может! И всё оно есть. Он привыкнет и поймёт, станет одним из нас. Рано или поздно. Все становятся.

— Надеюсь. До сих пор нет связи с «Пилигримом», никак не сообщить им, что мы живы и всё нормально. Гай должен выторговать для нас сеанс, но тут такое. Ума не приложу, что он предложит, местным ничего не надо!

— Тише, они слушают.

— И не обращают внимания! Ни ссор, ни криков, ни поломок, всё слишком гладко! Ух, боюсь таких мест, ловушкой от них за мили несёт. Приказ всем, будьте готовы ко всему. Знаю, глупо звучит, но держать ухо востро ещё никому не вредило.

Скоро вернулись Гай и Солар, они добились лишь того, что Пацифик подумает до завтра. Сгущались сумерки, и Офи навестила гостей. Единственная из всех жителей. Она за едой расспрашивала обо всём, о чём не успела за день. Скучно не было, особенно, когда дело дошло до политики. В колонии не имелось нормального правительства, древние законы неукоснительно соблюдались, и в целом шла тихая мирная жизнь. Ещё один повод насторожиться, даже Солар удивился такой законопослушности.

Но в огромном обществе людей хаос творился и выжигался постоянно. Огромные бюрократические аппараты, армии, экономика и деньги. Офи так и не поняла назначения денег, в Империи они не использовались и сюда не попали, Индиго сама не доверяла такой системе, но вынуждена её изучать. А вот до местных идею переводить ценности в символы и обменивать их донести невозможно. Здесь же процветание, ресурсов так много, что они не имеют какой-либо ценности. Дракки свободно берут, что надо, и возвращают обратно. С нарушителями когда-то боролись полиция и Инквизиция, но здесь о них и краем уха не слышали.

Создавалось впечатление, что колония живёт в вакууме, настолько она оторвана от реальности. Зато во всём, что касалось изготовления устройств, Офи настоящий мастер. Она говорила о самых мелких деталях, о аппаратах, которые использует, о машинах, датчиках, программах. Индиго обрадовало, что в последних Осколки близки к драккским стандартам, хотя те на два порядка превосходят восьмой уровень технологий.

— А что такое этот уровень технологий?

— Всё просто, есть технологии, использование которых полностью меняет уклад жизни общества, — взялась объяснять Индиго, борясь с усталостью. — Первой является приручение огня, второй — изобретение двигателя на твёрдом и жидком топливе, третьей — познание силы атома, четвёртой — использование магнетизма, у нас от неё, например, беспроводные передатчики тока. Пятая — создание гравитационных аномалий и им подобных явлений, и так далее. Есть подуровни, подподуровни, в которых разбираются всякие мелкие явления, вроде степени овладения, мелких деталях строения того же двигателя, паровой он или электрический.

— А вы на каком?

— Чуть выше восьмого. По сравнению со стойкими пять и четыре на большей части Союза мы впереди всей галактики!

— Вот это да! А почему другие так не развиваются?

— Наука запрещена в Союзе в любой форме. Разрешается воспроизводить только имеющиеся знания, но не открывать новые.

— Странный запрет, кому он нужен?

— Тем, кто его ввёл, разумеется. Магнатам. Долгая история, теряющаяся в веках. Но даже с разрешённой наукой достичь таких высот не получится.

— Почему? — по-детски печально спросила Офи.

— Всё просто. Уровень определяется по тем технологиям, которые использует большинство. То есть, например, у Марка есть вживлённый голонож, а у меня такой же инструмент. Это технология девятого уровня, создание твёрдого света, но мы ей уже владеем и пользуемся, но это не значит, что ей владеет каждый. Рано или поздно любой вид доходит до биологического предела технологий, когда обслуживание новых технологий становится настолько сложным, что их внедрение в массы невозможно. Этот предел повышается кибернетикой, потому у нас каждый с имплантами, особыми методиками обучения, такими, как мои любимые симуляции в реальном времени, генетическими адаптациями, созданием компьютеров-помощников, не обязательно ИИ, мой авалон из таких. Каждый хорош по-своему. Больше скажу, только их комбинируя, можно построить по-настоящему развитое общество.

— У нас тоже все имплантами пользуются, но я могу чинить и без них. Вам они так нужны?

— Бытовая техника не сравнится с линкором, тут уж прости, а ещё у дракков от природы высокий интеллект. Нам проще, чем остальным.

— Я не обижаюсь! Вот бы поглядеть на ваш звездолёт изнутри! Там наверняка столько всего интересного! Двигатели, сады, сканеры, генераторы и ещё много чего! Целый город в миниатюре!

— Не просто город, а планета! Полностью самодостаточная!

— Ух ты!

— Только там тесно. Сначала будет клаустрофобия, ведь в колонии нет ничего похожего на внутренности пустохода. А ещё надо привыкнуть к некоторым обитателям — хранителям, они милые создания, следят за техникой, катачанами — нашими верными солдатами, и к Вечной службе. У нас на борту много модераторов.

— Модераторов?

— Они как Солар, но не такие ворчливые.

Он в ответ недовольно пробурчал.

— К слову о катачанах. Те голографические звери, что на нас напали, они точные копии предков катачанов.

— Простите, но я не знаю, почему оборонительная система создала их. Я вовремя их отключила?

— Что верно, то верно, этого не изменить! — из последних сил оживился Марк. — Как и того, что нам пора спать!

— Вы спите каждый день?

— Людям так надо, хотя бы шесть часов. Я бы тоже вздремнула.

— Мой папа дал вам пару домов, там можно поспать. Но там восемь мест. Мы не думали, что вы такие… сонные. Простите, что-нибудь придумаю!

— Ничего, кто-то поспит на полу.

— Точно! Индиго может лечь у нас, мама всё равно по ночам уходит. Её спальня почти всегда свободна.

— А она не разозлится?

— Нет, она почти никогда не злится.

— Марк, команда, спокойной ночи.

— И помни, что я говорил ранее, — Марк постучал по макушке, — ещё никому не вредило.

Индиго проснулась поздно. Улицы заливал свет, жители разбрелись по делам, а дома царила тишина. Перед сном она сняла скафандр, о чём ни капли не пожалела, однако сейчас его надо надеть обратно. На шум прибежала крошка Аква, с которой дело пошло живее.

— Ты так долго спишь! Я уже подумала, что ты заболела! Но твой капитан сказал, что это нормально! Ужас, я так перепугалась!

— После прогулки на свежем воздухе всегда хорошо подремать.

— Но у нас никто так много не спит!

— Нагрузка большая. А где все?

— Папа куда-то ушёл, сказал, чтобы Офи собрала всех остальных из ваших. Он хочет что-то важное сказать. А тебя велели покормить! И не пытайся отказываться!

— И в мыслях не было. Что у нас сегодня? Белковые кубики?

— Что?

— Старый анекдот.

На кухне Аква управлялась сама, несмотря на малый рост. Она скакала с одной табуретки на другую, гремела посудой и напевала. Всего за несколько минут завтрак был готов.

— Ты сама готовишь?

— Давно. Больше пяти месяцев. А ты не умеешь?

— Нет. Меня учили другому. Сколько тебе лет?

— Скоро будет восемь, я уже почти взрослая! Офи думает, что она такая большая, но на самом деле она лишь малость больше меня! Вот на столько!

— Вкусно. Хорошо получилось.

— Я столько всего умею делать! И убираюсь, и стираю, и ковры чищу!

— Ковры?

— Да!

— Сама?

— Ну, мне немного помогают роботы Офи, но без меня они ничего сделать не могут! Я тут самая главная!

— Молодец, — Лацерта потрепала тёмную голову.

— А чем ты занимаешься? Офи говорила, что ты водишь куда-то звездолёты, откуда-то их приводишь, я не представляю, как это.

— И не надо. Я училась всю жизнь, и до сих пор не знаю всего.

— Как долго! Ладно. Хочешь посидеть на диване? Папа скоро придёт! Я тебе почитаю сказки!

— У меня в каюте есть книга сказок, очень старая, ещё драккская. Я с радостью тебя послушаю.

Аква взяла кривую куклу и стала читать. Скоро собралась остальная команда, они входили и тихо слушали, как малышка наслаждается жизнью. Лацерта не помнила мига, когда чувствовала бы себя так мирно. Это не покой темноты, а именно мир, настоящий, живой мир. Пацифик устало опустился в кресло и дождался конца истории.

— Мне нужно кое-что сказать. Кое-что важное, — он сглотнул. — Доченьки мои, я вас очень, очень люблю, но есть вещи, которые я от вас скрывал.

Его облик изменился. Пацифик постарел на глазах, мать рядом с ним замерла, как статуя.

— Когда началась Революция, мы с вашей мамой очень испугались и закрылись всеми возможными щитами. Время шло, мы старели, а никаких сигналов извне не поступало. Мы решили, что остались одни, последние в своём роде. Мы жили долго, но смерть забрала её.

— Мама?! Но вот же она, рядом!

— Это голограмма. Вся колония — большая голограмма. Все жители, дома, большая часть зверей — выдумка, моё творение.

— Не может быть, мама!

Офи потрясла её, но безрезультатно.

— Это машина, симуляция жизни. Но я… Мне было страшно одиноко. При жизни мы не имели детей, не хотели превращать их жизнь в ад. Но я не выдержал. Я вырастил вас в лаборатории комплекса. Вы наши дети, настоящие! Самые настоящие!

— Но Аква вылупилась из яйца!

— Именно. Вы проклюнулись, как настоящие дракки. Наши знания это позволяли. Простите меня, но ваша жизнь должна быть больше тупой голограммы! Я решил, что вы должны улететь. Найти новый дом.

— Папа, но…

— Я так сказал. Я умираю, мне недолго осталось. Я очень сильно устал. Моё время пришло. Но вы должны жить! Эти люди заберут вас к звездам, покажут новые миры, дадут новую жизнь! Так должно быть.

— Папа, не уходи от нас, папа.

— Мне пора. Прощайте. Офи, следи за Аквой. Она такая маленькая, такая быстрая. Следи за ней, и за собой. Помогите им.

Индиго кивнула.

— Прощайте, дочки. Будьте дружны, не бросайте друг друга. Прощайте…

Пацифик сделал последний вдох и закрыл глаза.

— Нет, папа, нет! Ты не можешь так умереть! Ты не можешь нас так оставить! Папа!

Лацерта взяла на руки Акву и утёрла ей слёзы. Малышка прижалась к своей кукле и тихо рыдала.

— Офи, пойдём. Машины его похоронят.

— Нет, он не умер, не мог так…

— Его час пришёл, его разум стал частью Моря памяти, когда-нибудь он вернётся, когда-нибудь.

— Я… Я не знаю… Что делать?! Он не мог нас так оставить! Не мог!

— Идём с нами.

— Капитан, вы нас слышите! Капитан!

— Слышу, «Пилигрим», говорите!

— Наконец-то, где вы пропадали?! Вы целы?!

— Да. Передаю координаты, присылайте шаттл.

— Уже в пути!

— Пойдём, машине легче сесть на окраине.

— Я чуть-чуть тут побуду. Совсем малость. Мне, мне надо побыть одной. Немного. Проститься.

— Тогда мы с Аквой пойдём.

— Да… Да…

Голограммы дракков пропали. Медленно колония таяла, на её месте распускалась трава. Аква дрожала всем крохотным телом, Индиго прижала её к себе. Бронзовый шаттл сел среди поля, чудище рядом с двухэтажными домиками.

— Капитан, мы фиксируем странное излучение рядом с вами.

— Что за излучение?

— Не можем понять, напряжение ноосферы сильное, очень сильное!

Реальность раскололась. На пару секунд время встало. Сам Наставник явился. Он брёл среди колосьев, белая маска, тяжёлая мантия, холодный взгляд. Он не изменился.

— Моя вина, следил за вами, но следили за мной. Я привёл их, уходите быстрее!

— Наставник!

— Индиго, столько лет прошло, не верю, что вижу тебя. Рад, что жива и невредима. Вперёд, быстрее!

— Но Офи!

— Заберу! Уходите!

Одним взмахом он перенёс отряд на борт шаттла, застегнул ремни и ускорил машину до максимума с места.

— Нет, Офи! Офи! — Аква рвалась и рыдала.

— Что это было?!

— Наставник. Он кого-то привёл.

— Сам Великий маг?! И кто же смог его напугать?!

Катер вылетел на орбиту, как позади него явился огромный пустоход с флотом. Он так близко, что видно огромные знаки Сети на его броне.

— Мать моя женщина! Это «Всадник Апокалипсиса»! Быстрее, Окулус, быстрее!

И тут линкор ударил по разуму. Индиго не слышала своего крика. Из носа хлынула кровь, перед глазами поднялась красная пелена. Люди рядом корчились в судорогах, хоть им и было чуть легче.

Но внезапно всё кончилось.

— Что это было?! Ах-ах, — Марк утёр кровь.

— Наставник… Должно быть… Защитил нас… А-а-а-а, голова!

«Всадник» открыл огонь. Огненный луч отразился от невидимого барьера в планету и расколол кору. Из пустоты возник воздушный пустоход Наставника. Катер едва-едва доковылял до «Пилигрима», пока гиганты обменивались ударами.

— Тимерет, уходим!

— Не получается! Нас что-то держит!

— В смысле?! Да будь проклят этот пустоход! Анка, выедешь нас?!

— Да. Помогите дойти до авалона. А-а-а…

Гай, Марк и Феодосий втроём потащили её на мостик. Электроника скафандра сгорела, «Пилигрим» едва держался под ударами ноосферы, а ведь ни один выстрел до него не долетел!

— Система охлаждения на пределе, капитан! Мы сгораем!

— Выпустить плазму и воду! Всё!

— Уже делаем, не хватает! Мы перегреваемся!

— Уже рядом!

Не доходя до мостика, Марк открыл тайный ход на командную палубу. Туда разгром ещё не добрался, системы аварийно отводили тепло от самых важных отсеков, жертвуя другими. Индиго не могла стоять, а в зал авалона зайти никто, кроме неё, не мог.

— Я протащу её!

— Оставь, глупец! Ты проживёшь там секунд пятнадцать!

— А что с аварийными системами?!

— Повреждены, запихнуть получится, но надо как-то её дотащить!

— Модераторы?

— Сгорели! Там внутри настоящий ад!

— Кавалерия прибыла!

Омниус собрал болванок с палубы и притащил сюда.

— Кладите на носилки, они толкнут её до авалона! Капитан, вы срочно нужны на мостике! Давление падает, спускаем раскалённый воздух с палуб!

— Капитан, у нас пожары на пяти палубах! Радары отказали!

— Индиго, давай!

Двери авалона раскрылись, оттуда хлынул жар. Кристалл бушевал, впитывая знание. Ноосфера «Пилигрима» крушилась. Болванки толкнули каталку, первые сгорели за минуты, беззащитная электроника не выдерживала напряжения. За первой волной включилась вторая, потом третья. Машинки дохли одна за другой, но толкали каталку. Их сил едва хватило.

Лацерта упала и поползла к площадке. Жар стал невыносим. Включился аварийный протокол, манипуляторы срезали скафандр и подняли её к капсуле. Кристалл переполняла сила. Осталось лишь подумать, подумать… Наставник оставил коридор, рогатку, за которую нужно зацепиться. Надо собраться, собраться…

Экипаж сбрасывал воздух, охладители фонили и светились. Энергия повсюду. Вот так, пусть кристалл поглотит её. Зарядимся за счёт врага. Должно получиться…

Гравитационная аркана ослабла. В отчаянии «Вестник» дал залп всеми орудиями. Лучи отразились, разрезали мир на части. Этого хватило. Индиго собрала волю в кулак и послала мысль.

Миг, и мир исчез. Катапульта Наставника выкинула волну далеко вглубь Союза.

— Индиго, получилось! Мы вышли в реальность! Получилось!

— Ура… Ох… Как больно… Помогите…

— Потерпи чуть-чуть! Авалон перегружен! У нас перегрев!

— Ох, хорошо. Немного могу потерпеть. Посплю. О, да, посплю…