Глава 10. Локация 0. И хочется, и колется, и ни в одни ворота не лезет, но очень надо.

Москва — город, который никогда не спит. Это на собственной шкуре прочувствовала бригада верхолазов-высотников, когда их в буквальном смысле слова вытащили из постелей и затолкали в служебный микроавтобус МВД типа «Автозак» — в народе «скотовозка».

Провезли по всему городу и высадили у высотки «Башня Око» в Москва-Сити. Притом прокатили, как положено, по высшему разряду: за решёткой со свето— и звуко-музыкой. Там их дожидались бригада скорой помощи, бригада МЧС с пожарной машиной и аж три бригады полиции с автоматами и в бронежилетах.

Кроме спецслужб, на перекрёстке между четырьмя высотками присутствовала приличная толпа гражданских, имитируя массовку. Также наблюдалась отдельно стоящая кучка гастарбайтеров в ярко-оранжевых жилетах, в рабочих касках, непонятно что здесь строящих. Хотя эти бойцы невидимого фронта, вернее, невидимых строек, сегодня в столице на каждом углу. И вишенкой в этой спонтанной демонстрации непонятно откуда взявшаяся группа китайских туристов с флажком своей страны во главе с экскурсоводом.

Весь импровизированный митинг собравшихся, задрав головы, как заворожённые, пялились на величественный пик «Ока». А там, в районе сорок второго этажа, на верёвках висела тёмная фигура человека, самозабвенно изображающего мойщика окон. Всё бы ничего, но время на московских часах было два часа ночи!

«Понаехавшие» в Москву, наверное, бы и не удивились. А что такого? Ну вышел человек на подработку в ночную смену. Может, он днями плавает в каком-нибудь офисе планктоном, вечерами бегает с каким-нибудь цветным ящиком в службе доставки, а вот по ночам окна моет. Кого сегодня удивить двумя-тремя работами?

Вот только в охране жилого комплекса были исключительно коренные москвичи, которые этого понять были не в состоянии. К тому же начальство никаких распоряжений по поводу одиночного мойщика окон ночью, когда они спать хотят, не оставляло. Поэтому, оповестив, как положено по инструкции, руководство, они заодно оповестили органы внутренних дел. Типа ночь в городе — это внутреннее дело самого города. Вот пусть внутренние органы с этим делом и разбираются.

Прибывший на вызов патруль впал в ступор. Ни снять и арестовать нарушителя, ни докричаться до него по «матюкальнику» не получилось. Зато всю округу подняли на уши и чуть ли не всех жителей «Ока» спровоцировали покинуть апартаменты и собраться на просмотр бесплатного ночного шоу. Стрелять по нарушителю не решились. Уж больно стёкла в этом небоскрёбе дорогие.

Поняв всю беспомощность своего положения, вызвали на помощь всех, кого смогли, чтобы таким образом разделить ответственность на всех, если что. И вот сборная экстренных служб теперь дружно стояли, как и митингующие, задрав головы, чесали репы, мучаясь вопросом в третьем часу ночи: «Что делать и кто виноват?». Вернее, «Как бы слинять и кого бы сделать крайним?».

Когда привезли бригаду промышленных альпинистов, экстренные службы оживились: вот на этих точно можно будет стрелки перевести.

— Майор Ершов, — козырнул полицейский, встретив трёх молодых парней, которых представили ему как профессиональных домолазов по высоткам. — Как нам снять этого придурка?

— Какого? — поинтересовался один из парней, видимо, старший, тщетно пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в темноте в том месте, куда все смотрели.

— Да вон там, — подсуетился сотрудник МЧС, протягивая ему бинокль и конкретизируя пальцем, куда смотреть, — в районе сорок второго этажа на верёвках болтается и делает вид, что окно моет.

Парень взял бинокль и несколько секунд искал объект. Нашёл. После чего непонятно у кого поинтересовался:

— Он что, дебил?

— Для постановки диагноза его надо для начала как-то снять оттуда, — ответил ему кто-то, судя по ответу, врач «Скорой».

Парень задрал бинокль на самую верхотуру здания и продолжил:

— Надо найти, где он заякорился, и оттуда либо спустить вниз, если верёвки хватит, либо поднять наверх.

— Так в том-то и дело, — подключился к обсуждению новый голос, — непонятно, где он заякорился. Мы наверху уже всё обыскали. На смотровой площадке — нет. Вентиляционный и лифтовый техэтажи проверили. Да и не вскрывали их. Там сигнализация.

— Ну, значит, с какого-то окна верхнего этажа спустился, — продолжил предполагать бригадир верхолазов, заканчивая рассматривать темноту и отдавая бинокль обратно.

— Как? — неподдельно удивился последний голос, оказавшийся, судя по строгому одеянию, либо сотрудником ФСБ, либо охранником высотки. — В этом здании окна не открываются. Для проветривания имеются вентиляционные щели типа форточек, но туда человек при всём желании не пролезет, даже ребёнок.

— А попасть на сорок второй этаж изнутри нельзя? — продолжил старшой бригады альпинистов, оглядывая собравшихся.

— Хозяев нет, и запасных ключей от этого этажа нет. Изъяты по распоряжению свыше, — ответил тот же охранник, скривившись и выражая всем видом недовольство. — Мы в первую очередь попытались. Хотели сфотографировать эту сволочь, а то и попробовать поговорить через форточку. Он там висит уже второй час. Ни вверх. Ни вниз. Словно кого-то караулит. Один из наших даже предположил, что это, возможно, наёмный убийца-психопат.

— А вы сможете на своём оборудовании спуститься к нему? — влез в разговор майор полиции.

— А вы гарантируете, что он не начнёт стрелять? — моментально задал ему вопрос в противовес верхолаз, зацепившись за предположение охранника.

Полицейский сплюнул и тихо выругался, а альпинист задумался.

— Ладно, — после долгой паузы согласился он, — я могу аккуратно спуститься со смотровой площадки и попробовать найти его якорь. А там уж вы сами вытаскивайте дебила наверх и разбирайтесь.

— И то дело, — резко оживился майор и тут же начал руководить операцией, спонтанно спланированной на коленке.

Все сразу оживились. Началась движуха. Вот только ненадолго. Через пару минут раздался удивлённый возглас спасателя — обладателя бинокля.

— Э… А его уже там нет.

Майор задрал голову и приложил ладонь ко лбу козырьком, словно солнце в кромешной ночи мешало разглядеть объект ловли. Затем по привычке, то есть нагло, отобрал бинокль у смотрящего и принялся крутить юстировочный винт. Убедившись, что возмутитель спокойствия сбежал, зло выругался и, не отдав прибор обратно владельцу, который делал несмелые попытки отобрать бинокль, заорал что было мочи:

— Перекрыть все выходы! Отцепить здание! Никого не впускать, никого не выпускать! Брать живым гада!

А когда бравый командир в порыве выполнения служебного рвения выхватил пистолет из кобуры, спасатель бросил попытку вернуть бинокль и кинулся бежать от греха подальше.

Вася Копейкин дремал в пустом изоляторе районного отдела МВД, который специально под него освободили. Причина задержания капитана полиции, находящегося при исполнении служебных обязанностей, была самая банальная. Когда он, нагруженный огромным рюкзаком, спустился на лифте в холл бизнес-центра «Око» и попал под дула автоматов, то вместо того, чтобы вести себя как законопослушный работник внутренних дел, согласно служебной инструкции, достал корочки и послал майора в жопу.

Руководителю группы захвата одного этого хватило признать Васю виновным во всех грехах и преступлениях и отдать команду на жёсткое задержание. Повязали быстро, потому что Вася даже не сопротивлялся. Отобрали корочки, табельное оружие, мобильник. Выгребли всю мелочь из карманов и под конец экспроприировали рюкзак с верхолазным снаряжением. Надели наручники.

Но до этого прибежал врач — глазной рентгенолог, ну, это тот, что болезни на глаз определяет, и шустро выдал заключение, правда, только на словах, что пациент адекватен, а они только неадекватных лечат, и скрылся. Больше всего Васю достала охрана, приступив к допросу прямо на ходу, пока его вели в передвижную кутузку. Но Копейкин остался ещё тем партизаном и ни в какую не выдал секрета, где и как он умудрился спуститься.

Привезли в полицейские апартаменты, усадили в изолятор. Областной опер даже возгордился принадлежностью к органам внутренних дел: как профессионально и качественно было произведено его задержание коллегами из Москвы. Одно заглядение. В их бы отделе до сих пор бы сопли жевали на месте преступления, не зная, что с ним делать.

Гордился недолго. В скором времени расслабился, опёрся спиной на стену и задремал до самого утра. Дрёму прервал лязгающий замок. Вася встрепенулся, быстро протёр глаза, делая вид, что и не думал расслабляться. В камеру вошёл хорошо одетый по гражданке и солидно выглядящий мужик лет пятидесяти в сопровождении полицейского офицера в форме, видимо, дежурного, судя по связке ключей.

Вася удивился. Судя по чёрному кожаному кейсу в руках незваного гостя и его внешнему виду, к нему зачем-то привели адвоката. А это уже тянуло не на административку, к которой он был морально и материально готов, а как минимум на уголовное дело по весомой статье.

Словно послав майора в жопу, он нанёс ему тем самым тяжкие повреждения здоровью. У Копейкина по этому поводу возникла лишь единственная мысль: майор, сука, попытался выполнить его пожелание в прямом смысле, но не пролез, застрял и задохнулся.

Мужчина внимательно оглядел даже не собирающегося подниматься со шконки преступника. Затем обернулся и сделал дежурному жест рукой, означающий: «Оставьте нас». Полицейский зло зыркнул на Васю, брякнул ключами, как бы припугнув арестованного, мол, дёрнешься, и вот этой вот связкой оприходую, мало не покажется. После чего вышел из камеры, прикрывая массивную дверь за собой.

Мужчина подошёл к сидельцу вплотную. Достал из внутреннего кармана пиджака корочку и, ткнув разворотом капитану в лицо, представился:

— Полковник Зверев. Главное управление собственной безопасности МВД.

Вот тут Васе совсем поплохело. Он прекрасно знал, кто такой полковник Зверев, хотя воочию увидел его впервые. Копейкин предпринял попытку встать, но безопасник, положив руку ему на плечо, усадил обратно, тут же присев рядом и уложив дипломат на колени.

— Ну что, Василий Васильевич, — устало начал допрос Зверев, — рассказывайте, как докатились до жизни такой?

Появление такого человека мгновенно нарушило все планы Копейкина на отговорки по поводу своих действий. Вот сейчас уже врать не имело смысла. К тому же не представитель спецслужбы к нему явился, а собственники, и он как-то разом решился на откровенное признание. Вася понадеялся на то, что коллеги оценят по достоинству «оружие», за которым он охотился, и, одобрив рвение, официально поручат ему дело, что начал раскручивать по собственной инициативе.

Бугай тяжело вздохнул и, посмотрев на усталого с утра полковника, попросил:

— Прикажите вернуть мобильник.

— Кому собрался звонить? — спокойно поинтересовался Зверев.

— Легче один раз показать, чем сорок раз рассказывать, — объяснил свою просьбу Копейкин. — Там есть очень интересное видео, которое всё объяснит.

Полковник подумал несколько секунд, после чего щёлкнул застёжками кейса и достал из него мобильник. Вася тут же его разблокировал, нашёл нужный файл и запустил, протягивая безопаснику. На видео три голых мужика ползали по грядкам, питаясь зеленью. Зверев, даже не досмотрев его до конца, обернулся к Васе и спросил:

— И что? Ты не поверишь, капитан, но я над этим видео уже угорал в Управлении, когда оно у вас только появилось. Как это объясняет твою выходку?

Бугай Вася опять по-богатырски вздохнул, отобрал мобильник, что-то в нём пощёлкал и вновь протянул его полковнику, пояснив:

— А это видео было сделано до того, как. И вы вряд ли над ним угорали, потому что не видели.

Зверев взял телефон и всмотрелся в экран. Лицо его моментально изменилось со спокойно-уставшего на обозлённое. Это были кадры, запечатлевшие «Людей в белом», которые Вася не стал показывать никому, оставив исключительно в личное пользование.

На этот раз полковник внимательно досмотрел видео до конца. Подумал о чём-то с минуту и, опять став усталым, спокойно потребовал объяснений:

— Как ты вышел на «Людей в белом»?

— Да просто всё, — не стал припираться Вася, — я знаю обоих. С Юлькой знаком ещё с детского сада. В школе сидели за одной партой. Она была моей первой любовью. А пацан этот проходил у меня по делу. Три года назад он без вести пропал, а три месяца назад был обнаружен на обочине Бетонки, на сто тридцать втором километре, в женской ночной сорочке, залитой свиной кровью.

— Любопытно, — проявил интерес к истории полковник, — и как объяснил?

— А никак, — хмыкнул Вася, — якобы память напрочь потерял. Личность установили, предпосылок для его дальнейшего задержания не было, поэтому отпустили, но я за ним приглядывал. По собственной инициативе. Вот так и вышел на сорок второй этаж «Ока». И тут как в бетонную стену упёрся. Ничего не понимаю. А обладать такими технологиями, как у них, МВД бы точно не помешало.

— Понятно, — на этот раз вздохнул Зверев, в очередной раз о чём-то задумываясь и постукивая пальцами по крышке дипломата. — Я, в общем-то, так и предполагал.

После чего решительно открыл дипломат, доставая из его внутренностей тонкий прозрачный файл с документами и шариковую ручку. Он протянул то и другое Васе и буквально в приказном порядке потребовал:

— На, внимательно ознакомься. После чего забудь, словно не читал никогда, и распишись в расписке, что ни уха ни рыла об этом ничего не знал, не знаешь и знать не будешь. Последствиями пугать не буду. Не маленький.

В файле оказался двухстраничный приказ министра МВД под грифом ДСП. Лист ознакомления с впечатанной Васиной фамилией и подписка о неразглашении с запугивающей до смерти аннотацией. Копейкин, как и требовал полковник, внимательно прочитал приказ, хотя скрупулёзность в его изучении не требовалась. Смысл его сводился к простому требованию: «ООО «Люди в белом» не трогать». Причём ни коим образом, ни под каким соусом и вообще этого ООО нет и быть не может.

Вася в очередной раз по-богатырски вздохнул, поняв, что влез туда, куда ему лезть по рангу не положено. Подписал везде, где было надо, и вернул подписанное полковнику. Тот в ответ отдал ему мобильник, его удостоверение, что оказалось в том же дипломате, и, вставая, подытожил короткую встречу:

— Я надеюсь, ты всё понял и больше глупостей делать не будешь. Личное оружие получишь у дежурного. И забудь об этих двоих. Не советую тебе даже с ними просто неожиданно повстречаться на улице. Не порти себе карьеру, капитан.

И с этими словами вышел, на входе в камеру отдав распоряжение дежурному, который караулил, стоя на шухере:

— Он всё подписал. Можно выпускать.

Но Васю выпустили только через час. Полицейскую бюрократию не мог отменить даже полковник Управления собственной безопасностью МВД. Выйдя на свободу с замаранной совестью, Копейкин хмуро огляделся по сторонам, даже не порадовавшись утреннему солнышку и не вонючему воздуху. Взглянул на часы мобильника: начало десятого.

Настроение было поганым. У него словно отобрали любимую игрушку. Да какую игрушку? Цель в жизни! Он же так надеялся всё последнее время на бонус в своей борьбе с нелюдями. Вася уже на полном серьёзе рассматривал получение фантастической технологии, с помощью которой он всю эту нечеловеческую гниль, в которой от людей уже ничего не осталось, стёр бы с лица Земли.

Ловить этих уголовников, вышедших из зон на очередную охоту на людей, и всего-навсего депортировать их обратно на так называемое перевоспитание, Копейкину претило до кома в горле. Ну кому ещё не понятно, что этих зверей уже не перевоспитать. Это грёбаные инопланетные «чужие», которых просто как заразу надо уничтожать. Жёстко и бескомпромиссно. Чтобы они в своей вселенной под названием «Зона» не плодили себе подобных, распевая на все лады про воровскую романтику.

Да, капитан тоже охотился на них и убивал, как одуревших хищников, подхвативших бешенство. Но это всегда требовало тщательной подготовки и огромных трудозатрат. Не оставить следов. Не оставить тел. Ничего от них не оставить и себя не засветить. Была мразь — и нету мрази, как и не было. Но это было очень сложно. Несколько раз по грани прошёл, чуть не подставившись.

Причём по его следу не собратья шли, а нелюди, их авторитеты. И Васе прекрасно было известно, что он у воров в законе на особом счету. Пару раз уже «предъявы» выставляли, старались взять на понт, наезжая жёстко, нахраписто. Но во всех случаях Копейкину удавалось соскочить. Они ничего не смогли доказать, а как всем известно, особенно им: не пойман — не вор.

Безоблачное Васино детство закончилось, когда ещё сопливым пацаном впервые посмотрел «Люди в чёрном». Эта знаменитая франшиза произвела на мальчика эффект разорвавшейся бомбы. Он настолько уверовал в наличие подобной всемогущей тайной организации, что эта вера затмила ему всё. Все его пацанские мечты были направлены лишь на работу в этой межгалактической компании по контролю за инопланетянами.

Повзрослев и с горечью приняв, что «Люди в чёрном» всего лишь красивая сказка, он неожиданно нашёл мечте замену. Эта идея пришла в голову, когда служил в армии. Наткнувшись на беспредельную дедовщину, Вася неожиданно осознал, что бороться нужно не с представителями с других планет, а нелюдями на собственной.

А когда после армии пошёл работать опером в милицию, параллельно учась на заочном в юридическом, и столкнулся с действительно потерявшими всякую человечность отбросами, понял, что именно к этой борьбе он и готовился всю свою жизнь. Детская мечта превратилась в цель. Он был не просто идейный опер, а до мозга костей законник человеческой цивилизации.

Да, он сам нарушал законы этого слюнявого либералистического общества, порождающего импотентных правозащитников, позволяющих разрастаться раковой опухоли преступности. Их метастазы уже везде: в политике, бизнесе, но самое для Васи обидное — в образовании. Школа перестала заниматься воспитанием, и эти суки охотно принялись воспитывать из подрастающего поколения своих подручных шестёрок, а из тех смену.

Сегодняшняя молодёжь буквально отравлена преступной романтикой. Шансон, фильмы про удачливых воров, вседозволенность, базирующаяся на культе силы. Воровской сленг молодняк знает лучше, чем родной язык. Подумаешь, грохнул козла. Подумаешь, трахнул тёлку. Подумаешь, прибрал к рукам то, что плохо лежало. Они с подросткового возраста мнят себя хозяевами жизни. И им плевать на последствия, правда, только до тех пор, пока эти последствия не припирают мордой к стенке.

Вася ненавидел всю эту уголовщину и, было бы его право, выдирал с корнем любую её поросль. Он сам объявил себя священным инквизитором человечности, создав в единственном числе компанию «Люди в чёрном». По долгу службы сталкивался с преступлениями. По долгу службы проводил расследования. По долгу совести устраивал суд, устанавливая: перешёл ли подсудимый границу от человека к нелюдю. После чего выносил приговор и сам же приводил его в исполнение. И приговор у него был только один — смерть.

Столкновение с тайной организацией «Люди в белом» всколыхнуло все его детские мечты, уже, казалось, забытые с годами другой, взрослой жизнью. Интересовала ли его их технология, которая позволяла не марать руки о всякую мразь, превращая нелюдей в безобидные «овощи»? Да, конечно. Но, размышляя, медленно вышагивая по пешеходной дорожке, он неожиданно вынужден был сам себе признаться, что куда больше его интересует сама организация.

В голове гвоздём забился неразрешимый вопрос: как к ним попасть? Как мечту превратить в реальность? Он очень хотел работать в этой организации. В случае на садовом участке они сделали то, чем занимался и он. Только, в отличие от Копейкина, сделали это на каких-то своих законных основаниях. Таких, что сам министр им потворствует. А может, кто и выше. Вася допустил, что министр сам мог получить подобную команду чуть ли не от президента.

Выходя из дворов, ему на глаза попалась уже знакомая аптека, и Вася резко остановился, приходя в себя от размышлений. Он неожиданно вспомнил, что опять руки не помыл после казематов. Постоял. Посмотрел на вывеску с часами работы и решительно вошёл внутрь. В аптеке, как и в прошлый раз, картина повторилась один в один. Перепуганная знакомая пигалица стояла у раскрытого стеллажа в центре зала и, кажется, не дыша, пялилась на него широко открытыми глазами, явно узнав раннего посетителя.

Вася, не сказав ни слова, сразу направился к раковине. Благо дверка в служебное помещения была распахнута. Девушка, как сомнамбула, двинулась следом, проводив его до самого туалета.

Продолжая в голове поиск путей проникновения в организацию «Люди в белом», он не торопясь помыл руки. Огляделся в поисках полотенца. Увидел халат провизора, что, как зомби бледная, не подавая признаков жизни, стояла в дверях, но вытереть о девочку руки не успел. Она резко дёрнулась и откуда-то выдернула полотенце, протягивая его нахальному чистоплюю.

Копейкин взглянул в её расширенные глаза, оценил, что девчонка на мордашку так себе — колхоз и даже без навозного макияжа. Прошёлся наглым взором по фигуре, зафиксировав, что и комплекция тоже неопределённая, но в форточку пролезет. Взял протянутое полотенце. Медленно и тщательно вытер руки, не сводя бесцеремонного взгляда с провизора, словно рабовладелец производил оценку при покупке рабыни бросовой категории. Вернул тряпку и, так же не говоря ни слова, отправился на выход. Живой товар не заинтересовал.

— Пожалуйста, — тихим, приятным голоском она постаралась укорить нахала за бескультурье.

Но толстокожий бабуин никак не отреагировал на её колкость, что, похоже, ещё больше раззадорило девушку, и она уже резче, с издёвкой стрельнула в спину гамадрила фразой, когда он неспешно выходил из служебки в зал:

— Что, и даже таблеток от наглости не купите?

— От бешенства уколы колют, — пробасил бегемот в строгом чёрном костюме, так же неспешно пересекая торговый зал.

— Я говорила не о бешенстве, а о наглости, — неожиданно позволила себе тявкнуть бесстрашная Жучка на слона Васю.

— Вот и не беси меня, — не оборачиваясь, рявкнул наглый бугай, покидая аптеку, так и не удосужившись сказать ни здрасьте, ни до свидания.

— Спасибо. Я и не собиралась, — сама себе прошипела девушка, поджав губки от злости, и, чтобы хоть немножко почувствовать себя выше этого ничтожества, громко оскорбила закрытую входную дверь: — Быдло гориллообразное.