Глава 2

Генерал Комитета Галактической Безопасности Рихард Сикорски был известной личностью исключительно в своих кругах, а потому на Земле его, разумеется, не знали, так что сорокалетнему мужчине предстояло сыграть роль обычного отставного военного, даже не скрывающего, что он — не землянин. Единственное, на что он не согласился даже в рамках задания — расстаться с сыном.

Дело в том, что женился генерал по станиславским меркам довольно поздно, в двадцать восемь лет, тогда еще будучи майором Комитета (что поделаешь, звания он получал не за красивые глаза, а потому, что действительно провел парочку головоломных операций и при этом остался жив). Любимая жена, Марианна Стар-Сикорси, была самой настоящей красавицей: волосы тициановской Венеры, лукавые синие глаза, матово-белая кожа, фигура манекенщицы… и амбиции. Поняв, что в отставку ее благоверный вряд ли выйдет, она буквально сбежала от него после пяти лет брака с с маленьким Киром на руках, даже фамилию ему дала свою, а не отца.

Недавно Марианны не стало при трагических обстоятельствах — авария в лаборатории на космической станции «Пограничник» унесла много жизней, — а девятилетний мальчик едва не попал в сиротский приют. Спору нет, детские дома Станиславы прекрасно финансировались, там было все: замечательные комнаты, великолепная мебель, одежда и личные принадлежности, передовая техника. Дети не нуждались ни в чем, кроме самого главного — семьи. Впрочем, из десяти сирот хорошо если один вырастал в детском доме, ведь на планете бытовало мнение что «чужих детей на свете нет» (ходили слухи, что это строка из древних стихов ХХ века).

Сикорски мигом забрал сына, и сейчас они с мальчиком вполне притерлись друг к другу, даже начав становиться друзьями. Отец подарил Киру генномодифицированного щенка, тот дал ему кличку Снайпер и начал дрессировать, благо оказался довольно мощным телепатом, не ниже уровня райдера, и. если бы не мечта стать пилотом, уже доставал бы отца просьбами «научить его быть агентом».

Внешне Кир пошел в свою мать, это был красивый мальчик с вьющимися волосами цвета осенних листьев и изумрудными глазами, тогда как сам Рихард от предков взял классическую немецкую внешность: высокий, тонкий в кости, глаза пронзительные, ярко-зеленые как древний антисептик, волосы, когда-то тоже рыжеватые, выпали полностью, так что лысиной он сверкал в стиле «позолоченного купола» (как удачно пошутил некий писатель). С годами Сикорски похудел так, что практически ключицы проступали, но в противовес этому он был чудовищно силен, ведь любой агент еще и мастер спорта и единоборств (этому он также учил Кира, обожающего каратэ и хоккей). Прозвище Железный явно было даже приуменьшением физической силы этого жилистого великана, который никогда не был красив, но лицо имел выразительное и очень благородное.

Вместе эти контрастные, если можно было бы так выразиться, но все же самые близкие родственники вызывали удивление у всех, кто из видел; никто из посторонних не верил, что это отец и сын. Однако ничто на свете не способно было разорвать их день ото дня крепнущую дружбу.

Сикорски попытался возразить, но руководство мрачно заявило, что на Землю он полетит в любом случае, с сыном или без оного. Хорошо, выбирать предстоит Киру.

Генерал отправился домой.

— Апорт! — услышал он, лишь ступив на задний двор. — Папка!

Парень подлетел к отцу и повис на нем, обхватив за шею, а ногами за талию, иначе попросту не удержался бы или придушил от избытка чувств. Рихард посмеялся сквозь комок в горле: скучает бедный мальчишка, причем не только по нему…

— Снайпер слушается?

— Он гений! Так отлично усваивает телепатические команды, что диву даюсь…

Лохматый овчаренок озадаченно гавкнул, он еще не научился понимать немецкий язык, все-таки русский привычнее. Второй язык матери Кира был английский, так что парень знал уже все три.

— Пап? — озабоченно посмотрел юный телепат. — Что тебя так встревожило?

Не читает, только чувствует.

— Ты хочешь на Землю?

— На Зеемлю? — озадачился сынок.

— Ну да. Меня переводят, так ты или со мной, или…

— Папка, не улетай! — взвыл парнишка, чуть ли не душа его в объятиях. — Не бросай меня! Мама обещала, что мы вечно будем вместе, но она же…

Слезы бесконтрольно хлынули из прекрасных глаз, в считанные секунды залив рубашку на груди отца; Рихард крепко прижал Кира к себе, понимая, что словами телепата успокаивать бесполезно, он и сам все поймет. Мужчина постарался проявить всю свою отцовскую нежность, чувствуя, что всхлипы постепенно затихают, хотя заплаканная мордашка все еще тыкалась в отсыревшую ткань.

Рихард погладил сынишку по голове. Маленький псеныш, ничего не поняв, кроме того, что любимый хозяин ревет белугой, громко и пискляво лаял, обхватив высокого взрослого за ногу. Пробраться к дому не задавив умненькую скотинку было совершенно невозможно.

Генерал деланно улыбнулся.

— Серенький, отойди, отдавлю ухо.

Щенок обиженно тявкнул и отступил, но, стоило мужчине двинуться к дому, поскакал следом, то и дело припадая к земле.

Добравшись до скамьи, Рихард уселся, посадив ослабевшего от плача Кира себе на колени, затем очень серьезно посмотрел мальчику в глаза — тот икнул и всхлипнул в последний раз.

— Решать тебе, летим мы или нет.

Взгляд сына вдруг стал очень напряженным и очень взрослым.

— Пап, это важно?

— Очень, сынок.

Кир вытер нос.

— Я с тобой. Мы же друзья, правда? Я не подведу тебя, и реветь как телок тоже больше не буду.

Рихард погладил его по голове.

— Ты у меня молодец, мужчина. Как в той песенке, помнишь?

Заплаканный парнишка улыбнулся и немного дрожащим, но хорошо поставленным голосом, пропел:

— Суровый бой ведет ледовая дружина,

Мы верим мужеству отчаянных парней,

В хоккей играют настоящие мужчины —

Трус не играет в хоккей!

Рихард продолжал гладить Кира.

Ничего, он еще придет в себя, плюс, если Сикорски согласен лететь, то его подвезет экипаж транспортника «Дружба», а у капитана сего достойного корабля свой сынишка имеется, не по годам серьезный и рассудительный (хорошо бы мальчики в полете подружились, это пойдет на пользу обоим). К тому же перемена места повлияет на Кира, и он постепенно начнет забывать о проблемах, боль от потери притупиться, как почти затихла его собственная боль. Жену он любил по-настоящему, брак так и не расторг, а теперь, став вдовцом, и вовсе забыл о ставших неактуальными обидах.

Прошлое надо оставлять в прошлом. Кир может этого еще не знать, только чувствовать безошибочным инстинктом, но Рихард уже взрослый, ему не требуется что-либо говорить вслух. Закон жизни вечен и неотменим.

Генерал весело улыбнулся.

— Ну-ка, вымой свою личность, и мы сходим в кафе к фрау Лосберг, пока еще не улетели, а дома упакуем вещи.

— Да, папа.

Мальчишка поцеловал отца и бегом бросился в дом.

«Поверь, сын, это будет к лучшему, уж я-то знаю»

Рихард терпеливо ждал, гоняя при этом пыхтящего Снайпера и думая о том, что теперь делать с роботом-домработником, на Земле они куда более примитивные, андроидов крайне мало, а уж киборги доступны только богатым людям. Его друг, Гай, пусть даже еще и не заслуживший гражданства, но бесспорно разумный киборг, мог бы отправится вместе с мужчинами на старушку Терру, но вопрос, как именно это воспримут на месте, ведь ускорить получение гражданства, а, значит, дать другу нормальный паспорт никак не получится, закон есть закон.

Увы, Гаю пока надо быть на Станиславе, а потом, если захочет, догонит.

А вот не менее старый друг Генрих Вайс уже год как гражданин…

Размышления прервал выбежавший из дома Кир, разодевшийся в модную джинсу — как всегда, полимеры марки «Звездная королева», самые лучшие и стойкие на планете. Стоили они недорого, носились долго, порвать проблемно, а что еще человеку для полного счастья надо? Рай для детей и их родителей.

Рихард с улыбкой кивнул сыну, тот гордо посмотрел на отца:

— Папка, ты у меня самый-самый. Я вырасту и буду настоящим мужчиной, чтобы не подводить.

— Ты уже совсем мужчина, хотя тебе только десять лет, — отозвался Сикорски, — а многие и до старости так и не научились мужчинами быть. Хорошо, что не у нас на планете.

Они веселым спортивным шагом двинулись к кафе.