6г0-8г0 Дикие крысы (Земелька)

Два года Земельки прошли более или менее спокойно. Охраняемый периметр колонии расширили, среди детей и взрослых жертв больше не было. Первое время по традиции заодно с исследованиями, распространением земных растений и постройкой колодцев и искусственных пещер для укрытий, чтобы в дальнейшем иметь задел при будущем распространении людей, также собирали минералы для Убежища. Но из репортажей о жизни на астероиде скоро стало видно, что после отстранения и самоизгнания капитана порядок в тамошней колонии практически полностью исчез. Колонисты практически перестали строить оставшиеся три тоннеля. Они разбились на пять групп. Четыре из них всё время начинали свары между собой. Пятой были трудоголики, которых все остальные презирали, но при первой же нужде бежали к ним. А у трудоголиков не было воли поставить себя должным и заслуженным образом. Поэтому через пару месяцев, когда убедились, что вновь избранную губернаторшу и членов совета пяти (по числу фракций; трудоголиков не решились изгнать из совета, остатки пережитков земного либерализма ещё работали) никто не слушает, хет Дален осмелился высказать бывшее на уме у большинства:

— Может быть, грузовой челнок и придёт, поскольку им распоряжается капитан. Но наши минералы и даже наши продукты им на корабле не нужны. Может, наши самогонки в подарок отправим, а остальное-то зачем собирать?

И добычу минералов свели к тому, что могли обработать силами колонии: самородные золото, медь и платина, богатые железные руды, обсидиан, мрамор и гранит, немного киновари.

Первые ножи и молоты были скованы из местного железа. Качество было отвратительное, обсидиановые ножи и платиновые молотки оказались лучше. Но и по этому поводу состоялся праздник.

Биологи занялись извлечением генетического материала из земных продуктов. На упаковках было написано, что продукты натуральные, изготовлены по спецзаказу Правительства Империи и Космического флота. Но после первых же анализов выяснилось, что на 90% они состоят из «синтетической пищи», как стыдливо называли синтезируемое из дерьма. Поскольку они поставлялись в рамках военной сертификации, видимо, не обошлось без коррупционных схем, но всё это осталось далеко позади, на погибшей Земле. Удалось кое-как, затратив десять суток, восстановить пшеницу. За ней уже полегче (набрались опыта) кукурузу и рис. Их как следует подрастили в стерильных условиях (чтобы не мучиться вновь с получением материала для синтеза).

И наконец торжественно были высажены генетически защищённые от Земельки проростки пшеницы, чуть попозже кукурузы. А затем на подготовленном чеке рис. Все (и в первую очередь старшие дети) оспаривали друг у друга дежурство у растений, с них бережно снимали местные эпифиты, поливали, если земля слишком пересыхала, следили за уровнем воды в чеках, выпалывали вездесущие проростки крапивы. Специально слетали на остров, где было найдено месторождение фосфоритов, и удобрили почву (до этого перед посадкой удобренную людскими испражнениями). Биологи и генетики внимательно перечитывали материалы по японской средневековой технологии рисоводства с возрастающим плодородием на базе практически полного возвращения побочных продуктов в почву (солома, переработанные сорняки, человеческие «вторичные продукты») и по европейской технологии «органического земледелия» времён перед Последней Мировой Войной.

Торжественно был снят первый маленький «урожай» пшеницы. Вся она пошла на посадку на расширенном поле. Но всхожесть оказалась исключительно низкой. Посмотрели: и на Земле генетически модифицированные растения теряли всхожесть в следующих поколениях и земледелие требовало постоянной доставки новых семян из семеноводческих центров. Пока что можно было организовать такой центр. Но это требовало постоянного расхода невосполнимых земных материалов. Да и не было ясно, сумеют ли потомки его поддерживать. Поэтому вторично стали модифицировать «исходную» пшеницу, заодно с ней рис и кукурузу.

На третьем урожае рис потерял устойчивость и был практически убит местными эпифитами. То же затем случилось с кукурузой, а пшеницу так и не удалось заставить размножаться. Так что отдельные выжившие зёрнышки риса и кукурузы, которые удалось кое-как заставить размножаться, стали объектом скрупулезного отбора, чтобы в конце концов «дедовскими» методами селекции всё-таки получить приспособленные к местным условиям культурные растения.

Первую дикую крысу заметили в день 6.31 (тридцать первый день шестого года). И, самое главное, это был подросток, а не сбежавшая взрослая крыса. Значит, они стали размножаться. Была объявлена охота, уничтожено одно гнездо с крысятами и десяток крыс. Но в следующем году чуть дальше от колонии опять были замечены дикие крысы. Их постепенно отгоняли к текущей на юге довольно большой реке, то сильно разливавшейся, то почти пересыхавшей. Эту реку назвали Крысиной (鼠河, Шухэ).

Ранее проскальзывавшие у колонистов словечки из их «исконных языков» стали исчезать. Имена детей полностью китаизировались, да и родители стали называть себя на общеязе. Примитивный посткитайский окончательно вытеснил рудименты остальных языков. Но мы не будем пугать читателя (в отличие от китайского или японского, непривычного, что один и тот же герой по ходу дела имеет много имён, в соответствии с изменением его возраста и общественного положения).

Консулами вновь побывали Софья, Мухаммед, Шуйшй и Индира, а на очередной срок выбрали Далена.

За время своего «заключения» Ичжан набрал кучу материалов, в том числе нужных для Земельки. Поэтому капитан направил в конце 7 года челнок на Земельку, заодно «потроллив» Убежище, ожидавшее, что в первую очередь материалы передадут им. Но прибыл лишь пассажирский паром с изгнанником (всё равно на корабле он, отвыкший от гравитации, жить не смог бы), и ничтожным количеством материалов, лично выпрошенных трудоголиками. Челнок заодно вёз множество растений из сада корабля, помещённых в гибернацию насекомых из того же сада и генетический материал растений и животных из корабельного биоцентра.