Убежище. Рутина

Жить на Убежище становилось всё менее комфортно из-за медленно, но постоянно повышающейся влажности воздуха. Растения поливались подпочвенной системой капельного орошения, по-другому в условиях очень малой тяжести было нецелесообразно. Но тем не менее они постоянно испаряли влагу. То же делали и люди. Естественный кругооборот воздуха в пещерах приводил к тому, что часть воды вымораживалась в дальней пещере, где температура была около −50°. Но такой циркуляции было недостаточно. Когда пытались устроить искусственный ветер, все жаловались на холодный ветер, а температура в дальней пещере постепенно поднималась. Так что надо было найти процесс постоянного удаления воды из воздуха и желательно с последующим её практически автоматическим возвращением во влажную пещеру, где брали начало водопроводы и системы орошения. Пока что порою холодная пещера продувалась до примерно нулевой температуры, и оттуда вручную перетаскивали лёд во влажную пещеру.

Несчастные «технологи», травившие друг друга из-за того, что оборудование химических лабораторий не было рассчитано на работу в малой силе тяжести, и иногда пытавшиеся отравить остальных по той же причине, наконец-то сумели воспроизвести один из земных материалов и теперь появилась надежда решить проблему возрастающей влажности. Это был синтетический материал, обладающий противоположными свойствами в зависимости от температуры. При температуре выше 13° он был очень гидрофильным, а при меньшей становился столь же гидрофобным. Постепенно технологи наделали губок из новой пластмассы, и колонисты стали по временам таскать губки в водяную пещеру, где температура колебалась около 5°, и там через некоторое время выжимать. Правда, эту технологию всё время нарушали дети, которые часто шалили, выжимая губки друг на друга и на всех, кто оказался поблизости.

Люди Убежища видели историю с Фридой, и она их шокировала. Все женщины единодушно осуждали Земельку за варварство и жестокость, ведь Фрида только защищала своего ребёнка, который если и сделал что-то плохое, то по неразумию. Ну ладно, можно было приговорить к изгнанию, но отсрочить приговор до хорошей погоды и дать всё необходимое для жизни. Большинство мужчин тоже считало, что Земелька морально деградирует и скатывается к дикости и зверствам. Ещё бы: хоронить мёртвых в своих желудках, и мать ест мясо собственного ребёнка! Это не укладывалось в голове.

Капитан, придя к технологам весь обрызганный детишками, пробурчал:

— Не очень хорошее решение. Только детям игрушку новую сделали, а с влажностью не лучше

— Сначала-то проблемой у нас сухость воздуха была, а теперь всё потеет и гниёт, — в тон ему ответил Эрнан.

— Посмотрите более технологичное и более безопасное от дураков решение. Трудоёмкость не обязательно должна быть маленькой. А то вы вкалываете, а большинство играется да шоу смотрит. Занять людей делом надо.

— А что? Это нормально. Посмотрим и подумаем, капитан.

Моральный климат на Убежище внушал всё больше и больше опасений. Жизнь текла нищенская, но очень спокойная. А это с неизбежностью приводит сначала к деградации, а затем к поиску искусственных стрессов и взрыву. В некотором смысле капитан уже завидовал колонистам Земельки, которые всё время сталкиваются с серьезными вызовами, но долг заставлял его до конца оставаться на корабле и на Убежище.

Покопавшись в базах знаний, технологи решили сделать компрессор. Вместилище для компрессора выдалбливали остальные мужчины. Первый компрессор установили около технологического отсека. Около него действительно стало посуше, только иногда приходилось откачивать воду из водосборника и доставлять во влажную пещеру. Но, оценив его производительность, технологи поняли, что придется построить не меньше пятидесяти компрессоров. Решение трудоёмкое, если не считать массы других недостатков, в частности, постоянной необходимости удалять воду из множества водосборников и возможности, что система пойдет вразнос, когда все разом включат компрессоры на полную мощность, а затем так же разом выключат (это было не исключено, поскольку уже стало ясно, что каждая семья и каждая пещера будет думать прежде всего о своём комфорте). Централизованная система управления тоже ничего не решала.

Пришлось опять думать и ворошить базы информации.

Хорошо было одно: кражи прекратились, во всяком случае, криков и скандалов по этому поводу больше не было. Но капитан понимал, что это затишье перед бурей. Камеры наблюдения теперь были включены, и было видно, что взрослые на Убежище разбились на три группы, при встречах демонстрирующих неприязнь друг к другу. Кое-кто даже жилищами обменялся, чтобы быть ближе к своим. Детьми почти не занимались: ведь есть лучшие обучающие программы покойной Земли.

Одна из групп изобрела для себя неожиданный смысл жизни. Они взяли архив хроники, спорта и масс-медиа за сто лет до Гибели (в информаториях корабля были полные базы основных медиа за последние 150 лет). Историю в последние годы земной Империи изучали только специалисты-историки и аналитики. Из школ и из программ других специальностей это знание, как «не имеющее прикладного значения», было выкинуто практически начисто: остался полугодовой ознакомительный курсик в школе, где в основном в стиле Житий святых излагались истории о великих открытиях и великих художниках. То, что происходило сто лет назад, было для этих людей большой новостью, и они день за днём жили в мире погибшей цивилизации. А другие порою ехидно подглядывали, что же будет дальше, и невзначай рассказывали это «историкам». Из-за этого даже пара драк случилась. Но пока ещё до серьёзных травм дело не доходило. Драчунов разняли. Потом собирались наказать, но каждая группа настаивала, что их человек прав, а другой виноват, и колонисты разошлись, так ничего и не решив.

Другая группа нашла утешение в том, что смотрела информацию с Земельки и издевалась над «стремительно деградирующими» тамошними колонистами. Сетевое общение было теперь ограничено лишь текстовыми сообщениями (троян Земельки так напугал всех колонистов Убежища, что они согласились на такое ущемление прав на информацию единогласно). Кроме того, централизованно транслировались картины повседневной жизни Земельки и Убежища. На Земельке показывалась и внутренность станции, и ее окрестность, а иногда шёл ещё репортаж от экспедиции. На Убежище — лишь центральный зал. Всё остальное было запрещено показывать для обеспечения приватности персональной информации. Почему-то обитатели Земельки о проблеме информационной безопасности личной жизни даже не задумывались. Может быть, потому, что сами колонисты планеты никогда эти материалы не смотрели, а бывшие друзья с Убежища для них теперь практически не существовали иначе как образы: ведь встретиться уже никогда было не суждено. Иногда, например, при постройке и пуске компрессора, с Убежища показывались краткие другие репортажи. Но всех, кто мог оказаться в зоне видимости, предупреждали.

«Наблюдатели» регулярно посылали, как они считали, насмешливые сообщения «дикарям», но те быстро начали их игнорировать, как посты от троллей. Тем не менее «наблюдатели» продолжали постить и очень радовались каждому ответу, особенно обиженному. Но таких было всё меньше: жизнь на планете шла даже слишком реальная.

Третья группа состояла из технарей и примкнувших к ним. Они искали дела, потому что просто не могли сидеть сложа руки.

— Ведь то, чем занимаются другие, даже не развлечение, — сказала Ан Чхи Хян, принадлежавшая именно к группе «трудоголиков». — Чтобы развлечься, нужно сначала устать. А это просто убийство времени и жизни.

Дети начали стихийно организовываться в стаи. Взрослые порою пытались заставить их заниматься с учебными программами, но быстро отставали, если дети упрямились. Читать большинство детишек всё-таки могли, поскольку много общались с компьютерами. А вот печатать на клавиатуре могли лишь единицы: сетевое общение стало бессмысленно, а для других целей учиться писать не хотелось.

Двое мальчиков и девочка прибились к трудоголикам. Им было интересно и то, что показывали астрономы, и рассказы пилота об экспедициях (нынешних и прошедших времен), и то, что пытались мастерить технари.