Глава 15 Другая...

Часть вторая

Анастасия

Июнь 2002 г.

Андрей уехал рано утром, сказал, что вернется ночью. Настя весь день была занята домашними хлопотами и лишь изредка поглядывала на телефон. К вечеру она вспомнила, что давно не появлялась в съемной квартире. Благо, соседка Алёна заверила, что будет поливать цветы. Нужно было съездить. Тем более, вечер свободен.

Настя вызвала такси и уже через десять минут стояла на лестничной площадке с ключами в руках. Боязливо смотрела на холодную металлическую дверь. За ней скрывался тот самый мир, в котором Настя жила последние семь лет и из которого сбежала с чувством легкости на душе, словно избавилась от камня, намертво привязанного к шее. Нет, в этой квартире она провела лишь последний год, но все, что находилось за дверью, неумолимо напомнит о каждом прожитом дне после исчезновения Мальцева.

Пальцы небрежно перебирали ключи, а сердце словно кричало, что возвращаться в ту темноту за дверью нельзя. Настя опустила глаза на связку, и взгляд уперся в обручальное кольцо. Такое теплое, долгожданное. Сколько скрытого смысла было в последнем слове, промелькнувшем в голове…

Настя успела привыкнуть к той сказке, в которой жила с Андреем здесь, сейчас. Она сумела полюбить его снова. Или любовь не исчезала? Спряталась так глубоко в сердце, что никто не смог бы найти ее. Кроме Андрея…

Так много мыслей закрутилось, сменяя друг друга, словно выталкивая одна другую. Будто внутри шла битва, в которой сражались незримые рыцари сердца против тяжелых мятежников разума. Настя должна была прекратить эту битву. И сделать она могла лишь одно из двух — открыть дверь или бежать без оглядки.

И все-таки, нужно было зайти. Хотя бы для того чтобы заглянуть в глаза прошлому, а затем попытаться забыть навсегда. И окончательно простить Андрея. Ведь его отношение спустя годы не изменилось совсем. Его любовь она видела тогда, в Мариинске, и увидела сейчас. Ту же, продолжать верить в которую после признания Женьки было уже так сложно.

Настя выдохнула и вставила ключ в замочную скважину. Отворила тихонько, с опаской, дверь и вошла. При выключенном свете она не видела своего отражения в зеркале, висевшем на стене в прихожей, но стоило только коснуться выключателя, как Настя встретилась глазами с ней. С той, что стояла там, в ее прошлом. В том, которое не имело никакой другой цели, кроме мести. Со стальной женщиной в зазеркалье. С Анастасией…

Девушки посмотрели друг на друга и словно поменялись местами. Ведь это ее территория, Анастасии, и другой здесь нет места. Она медленно прошлась по комнате, положила сумочку на идеально заправленную кровать и осмотрелась. Все здесь было пропитано расчетливостью. Даже цоканье каблуков по паркету было методичным, четким, словно заученным. Затем присела на край кровати и вытянула ящик прикроватной тумбочки, в котором хранились все ее записи. Здесь лежали блокноты, записки, которые пролистала без особого интереса, и газетная вырезка. Пожелтевшая фотография, на которой был изображен Андрей.

Анастасия нежно провела пальцем по изображению. Раздался тяжелый вздох. Она точно знала, зачем вернулась в эту квартиру. Но внутренний голос отчаянно сопротивлялся, подсказывая, что пути обратно не будет, если она сделает следующий шаг.

В руках незаметно появился телефон. Она позвонит Круглову и расскажет, что встретила Мальцева. А затем останется здесь на ночь. Вспоминая Скарлетт О’Хара, Анастасия решила, что переспит здесь с этими чувствами, а завтра уже будет проще. До завершения плана оставалось совсем немного, и нет смысла уже отступать. Нужно только набрать номер дяди.

Чеса умер в девяноста седьмом, но его обещание осталось в силе. Воры исполнили его, а завершить все выпало ей. Поднявшись, она набрала знакомые цифры и прислонилась к стене. В ожидании услышать родной отеческий голос она чувствовала, как в последних попытках остановить ее из груди пытается вырваться сердце. Это Настя рвется наружу.

Нет! Это лишь ее жалкий призрак. Настя умерла в девяноста пятом, и никакая любовь, даже его, Андрея, не сможет ее воскресить…

***

Август 1995 г.

Настя с растекшейся по лицу тушью, словно промокшая бездомная кошка, сидела на скамье в парке городской больницы. Она не обращала внимания ни на беспощадное летнее солнце, ни на сизых голубей, привыкших к подкормке у той самой скамьи, ни на счастливых будущих мам, выходивших из гинекологического отделения. Все сознание Насти растворялось в маленьком листке бумаги.

Мальцев исчез. Сколько бы ни старалась Настя найти его, везде натыкалась на пожимания плечами. Она приходила к друзьям, изводила расспросами. Но ребята, то ли от вины, то ли из сожаления, лишь отводили глаза… За месяц она не смогла узнать об исчезновении Андрея ровным счетом ничего. Кто-то — Настя уже и не вспомнит, кто — с соболезнованием шепнул: «Не ищи…»

Она потеряла надежду. А новость о беременности едва не лишила рассудка. Окончательно обессилевшая Настя попала в больницу с кровотечением. Сколько ни бились врачи, спасти ребенка не удалось. Но вслед за одной бедой тут же пришла другая — осложнения. Вопрос встал ребром — либо бесплодие, либо жизнь. И теперь все отведенные ей годы Настя будет ненавидеть себя. Потому что мечты о крепкой семье, о счастье, о детях разрушились в злосчастном медицинском вердикте, ставшим для нее приговором.

Дядя заботился как мог. Отправил племянницу в санаторий, где она провела весь июль. Месяц, за который пришлось переосмыслить всё.

Не мог Андрей исчезнуть беспричинно. Настя не верила в это. Не хотела верить. Знала, что пройдет время, и он вернется. Всё объяснит. Но как теперь смотреть Андрею в глаза после того, как не смогла сохранить ребенка?

А если он не вернется совсем? Ужасную мысль хотелось прогнать, как это делают с назойливыми воронами фермеры. Но мысль эта, словно та самая ворона, лишь отлетала на расстояние и ждала, когда наступит момент, и она вновь полакомится слезами своей жертвы.

Вернувшись в Мариинск, Настя поехала на консультацию. Врач, назначивший прием, накануне срочно уехал. Всё, что ожидало ее на приеме, это выписка из заключения. Сухие канцелярские буквы на желтоватом листке.

Женька Великаев сидел в салоне своих стареньких шпатлеваных местами «Жигулей». Это он привез Настю в больницу. Когда Андрей пропал, Женька стал практически единственным, кто не отходил от нее ни на шаг, всем сердцем надеясь, что жизнь подарит ему шанс.

Он видел издалека через открытое окошко автомобиля, что Настя уже минут двадцать сидит на скамье, и всё никак не решался подойти. Наверняка, она вновь вспоминает Его…

И все же, собрав волю в кулак, подошел к зареванной девушке и присел на корточки напротив.

— Ну, чего снова слезы льешь, Настёна? — он неуклюже попытался улыбнуться.

Настя не обращала на друга внимания. Она вновь растерла слезы по лицу. Женька осторожно дотронулся до ее рук. Девушка не отреагировала.

— Все думаешь о нем, да?

Настя подняла глаза и протянула листок назойливому собеседнику. Все равно не отвяжется.

Женька прочитал молча. Больше вопросов он не задавал. Лишь смотрел несколько минут, как Настя в отчаянном рёве стирает безуспешно слезы с лица.

— Жить не хочется… — взвыла она и вновь опустила глаза.

— Перестань, Настенька, милая! — испугался Великаев. — Ты только попроси, и я всегда буду рядом! — подскочил на ноги и присел на скамью ближе к ней, тут же обнял за плечи и уткнулся лбом ей в висок. — Слышишь, солнце мое, всегда!

Казалось, Великаев обнимал статую. Ни одна жилка на лице Насти не дернулась, девушка не испытала теплоты от прикосновения друга. Ничего. Все сознание снова и снова натыкалось на больничный листок и на образ Андрея.

«Его не надо было просить…» — единственная мысль, на которой она поймала себя.

— А если он вернется, Жень? — Настя слегка отстранилась от парня и вылила на него всю боль обреченным взглядом. — Он приедет, я знаю! А что я ему смогу теперь дать? Не дождалась, сдалась, потеряла ребенка! Андрей никогда меня не простит! Я никогда не смогу родить! Зачем я ему бездетная?

Женька не знал, что ответить. Он тоже пытался выудить из друзей хоть какую-то информацию. Надеялся, что поможет Насте, тем самым став ближе. Он понимал, что исчезновение Малого и гибель Лиса связаны. Но этого даже менты не могли доказать, тем более он, обычный студент.

А видеть, как убивается горем Настенька, не было сил. Женька обещал себе не вмешиваться в их отношения с Андреем, но сейчас испугался не на шутку. Ведь Настя действительно в таком состоянии могла натворить глупостей. Этого допустить он не мог. И правда, которую скрывал с тяжестью обмана перед возлюбленной, вырвалась.

— Да не вернется он, пойми! — Женька вскочил на ноги. — Тебе нужно научиться жить без него. Андрей уехал! И ты в его планы на будущее не входила. Еще тогда, осенью девяноста второго, они с Сашкой просто поспорили…

Настя почувствовала, как слова Великаева прошлись по всему телу, цепляясь колючими, режущими буквами за каждый нерв, разрывая каждую клетку. Глаза опустели. Она смотрела на друга с мольбой, но язык отказывался просить, чтобы он продолжал.

— Я присутствовал при их споре, — без слов понял ее Женька. — Шурик уверял Малого, что ты никогда и никому не признаешься в любви. А Андрей предложил ему пари! Он должен был влюбить тебя за год. А ценой победы был всего-навсего ящик коньяка… — он снова присел на корточки, схватил Настю за руки и стал их целовать. — Прости, милая, что не рассказал тебе сразу. Не имел я права вставать против него. А сейчас плевать! Мне нужна только ты. Я никогда не причиню тебе боль. А Мальцев… он не стоит твоих слез …

Что-то случилось с ней в этот момент. Нет, это не был разряд, а если даже и был, то Настя ничего не почувствовала. Сердце не остановилось, холод не пронзил тело насквозь. И даже ком не полез. Просто все обесценилось…

Настю словно выпотрошили. Взяли и вывернули наизнанку, разбросав по округе все чувства и эмоции, и тут же их растоптали. Вытерли ноги. А потом завернули уже опустошённую обратно и бросили на скамью. Так делали мумии в Древнем Египте. Выдергивали из тела все внутренности. Только с ними обращались бережно, ибо боялись повредить хрупкую ткань. С Настей поступили иначе. И даже не было больно. Врачи называют это шоком. А значит, боль обязательно вернется, но позже. Сейчас же резко закончились слезы. Высохла разводами тушь…

Но больше всего отравляло то, что сделал это Он. Любимый, родной. Настя доверилась ему, отдала себя полностью, без остатка. А что получила взамен? Ни-че-го.

Она вновь посмотрела на бумажку. В ней теперь была вся ее жизнь. Перечеркнутая. Вместе с дочкой, о которой они совсем недавно мечтали вместе. Точнее, мечтала она. А Мальцев лишь притворялся. Настя так хотела стать матерью. Учить дочурку всему, что умеет. Учиться самой, чтоб малышка ни в коем случае на наступала на грабли. Наступать на них вместо нее. Заплетать ей косички по утрам и заботливо наряжать вместе кукол. Господи, как много вещей можно было делать вместе! Вместе можно было жить…

Он лишил ее этой мечты. В голову незаметно заползла и с каждой секундой стала обживаться, словно хозяйка, одна только мысль. Во всем этом виноват Мальцев. Это он разрушил ее жизнь!

Настя резко вырвала руки из Женькиных и, сжав сильнее листок, вскочила и бросилась к зданию больницы.

— Ты куда? — услышала она в спину.

Но не ответила. В один момент Великаев даже стал противен, но прогонять его Настя не стала. Зашла внутрь и тут же направилась к полной женщине в регистратуре.

— Можно от вас позвонить?

Женщина даже не подняла глаз, оставив Настю наблюдать свои выкрашенные в ярко-красный цвет волосы.

— Это рабочий телефон, — голосом робота ответила она. — Воспользуйтесь таксофоном.

Злость легким ветерком прогулялась где-то рядом, слегка зацепив Настю. Она бросила бумажку прямо перед лицом регистраторши и добавила:

— Мне срочно!

Женщина отвлеклась от чтения дешевого детектива в яркой обложке и перевела взгляд на листок, потом — на Настю. Глаза расширились.

— Господи, доченька! — она схватила аппарат и протянула его ближе к Насте. — Конечно, звони. Ох, бедненькая ты моя…

Женщина еще что-то кудахтала, но Настя уже не слышала слов. Она считала гудки в ожидании ответа, которого так и не последовало. Затем со злостью бросила трубку и, даже не поблагодарив регистраторшу, направилась к выходу.

— Отвези меня к «Гладиатору», — попросила Великаева, когда вышла.

Всю дорогу Женька молчал. А Настя не хотела с ним разговаривать. Она вжалась в пассажирское кресло и равнодушно смотрела на проплывавшие мимо улицы. Настя давно привыкла к комфорту, которым ее баловал Мальцев. В любой другой момент она и не села бы в старые «Жигули», однако сейчас ей было абсолютно все равно. Лишь бы скорее узнать правду.

А в голове методичными ударами отбойного молотка пульсировала одна только фраза: «Он должен был влюбить тебя за год…»

Когда Женька припарковался возле «Гладиатора», из клуба выбежали ребята. Витя и Ник запрыгнули в черный внедорожник, не обратив внимания на появившиеся «Жигули», а Сашка остановился.

Настя вылезла из машины и заметила, как тяжело, беспокойно дышит товарищ Андрея.

— Саш, нам нужно поговорить, — и подошла ближе.

Взгляд парня смягчился. Сашка взял Настю за руки, сжал с особой нежностью, словно вкладывая извинения в ее ладони.

— Прости, миленькая, сейчас не могу… — он с отчаянием покачал головой. — В городе чёрти что творится. Жопа в мыле… — и отпустил руки, ринувшись к машине.

— Быстрее давай! — высунулся в окошко Ник.

— Саша, правду мне скажи про Андрея! — закричала Настя в спину.

Парень остановился, на мгновение замялся, не оборачиваясь. Настя хотела сказать, что знает о пари, но Сашка не дал:

— Да какую правду, Насть?! — обернулся он, метнув вновь высохший взгляд. — Ты ведь знала, кто он! Знала, какую жизнь мы живем! И знала, что всё может рано или поздно закончиться. Чего ты теперь хочешь? Чтоб он вернулся и прощения попросил? Не надо его искать, успокойся уже! Забудь… — и запрыгнул в автомобиль.

Настя смотрела вслед уезжавшему внедорожнику и думала о том, что так и не спросила о споре. Хотя ответ уже и не нужен был. Всё, чего боялась, она увидела в сухом, бесчувственном взгляде. Три года ее просто обманывали. Надевали маски так же, как только что это сделал Сашка, держа ее за руки. Истинное же лицо Мальцева она никогда не сможет увидеть.

В памяти всплыли слова, брошенные уголовником Зубовым.

«А-а, так ты девку трахаешь, чтоб с ментом скорешиться, гнида красная?!»

Вот она — истинная цель Мальцева. Ради дружбы с Кругловым он мастерски надевал маску влюбленного мальчика, и с легкостью разыгрывал заранее спланированную партию. Все слова Андрея в один миг оказались фальшью. Стало противно стоять на том самом месте, где они познакомились.

Настя села обратно в «Жигули» и глубоко вздохнула, сжимая, что есть сил, кулаки.

— Жень, я могу пожить у тебя какое-то время?

***

Она прожила у Женьки неделю. Ни разу не вышла на улицу, скрываясь в пустующей комнате. Каждое воспоминание об Андрее отдавалось уколом в груди. Ночи скрывали слезы, что пропитывали насквозь подушку. И в какой-то момент, вгрызаясь с мучительной болью в мягкую ткань, Настя почувствовала, что хочет найти Мальцева. Не обнять вовсе. Посмотреть в глаза, увидеть настоящее лицо человека, посмевшего отобрать у нее желание жить. А позже захотелось сделать так, чтоб Мальцев почувствовал то же, что пришлось испытать ей. Мысль о мести так быстро обжилась в растрепанном разуме, что находиться в квартире безразличного ей Женьки не имело более смысла.

Настя схватила телефон и набрала номер единственного родного человека.

— Круглов… — послышался отеческий голос с другого конца провода. — Говорите.

— Круглов, — сухо повторила фамилию дяди Настя, — я приеду через пятнадцать минут. Будь дома, пожалуйста. Мне нужно кое-что рассказать тебе.

Михаил Сергеевич вошел в квартиру и по привычке запульнул туфли за дверь. Он прошел в зал и осмотрелся, Настя еще не приехала. Ее звонок взбудоражил Круглова. Он сам не знал, почему стал таким возбужденным, и зачем на всех парах несся домой. Что-то его подгоняло.

Он не мог не отметить изменений в поведении племянницы. Хотя и понимал прекрасно, с чем они связаны, сделать все равно не мог ничего. Круглов боялся двух вещей. Лишь бы Настя не стала винить его в исчезновении Андрея, и лишь бы не натворила глупостей. А в таком состоянии, в котором пребывала дочка последние месяцы, решиться она могла на все.

Но больше всего поразила не неожиданность и срочность звонка, не сухой голос в трубке и не новости, что Настя собиралась рассказать. Слух как паяльной лампой обожгла ее первая фраза. Никто к нему так не обращался, тем более Настя. Она никогда не называла его по фамилии.

Чтобы хоть немного успокоить расшатавшиеся нервы и вернуть самообладание, Михаил Сергеевич налил полбокала коньяка и залпом опустошил. Почувствовав тепло, раскатившееся внутри, скинул с себя джинсовую куртку, зашел на кухню, достал из холодильника начатую палку сервелата и втянул как можно сильнее приятный запах копчености. Затем распахнул окно и закурил.

Послышался звук открывающейся двери. Круглов отвлекся от сигареты, подошел к кухонной двери и встал в проеме. С отчужденностью и безразличием племянница сбросила туфли, черная замшевая сумочка плавно сползла по руке на пол. Он хотел было задать ненужный вопрос, что случилось, но дочка с фарфоровым лицом протянула ему заключение врача.

Все вопросы отпали. Каждая женщина мечтает стать матерью. Настя же этой мечты лишилась. Отчасти Круглов винил и себя в случившемся, но исправить уже ничего не мог. Да и что бы он сделал? Позволил ей сбежать с Андреем? Тогда и ее жизнь оказалась бы под угрозой. Слишком злую шутку сыграла с дочкой судьба. Слишком резко, без прелюдий, взрослая жизнь выдернула ребенка из детства и бросила под свои огромные колеса, в один миг растоптав.

Круглов не стал ничего говорить. Просто налил немного горячительного напитка в бокал и протянул Насте.

— Выпей дочка. Это хоть немножко, но успокоит.

Но Настя, протянув руку мимо бокала, схватила бутылку и залпом сделала два больших глотка, отчего непривыкший к крепкому алкоголю организм тут же попытался избавиться от обжигающего коньяка. Племянница раскашлялась, по щекам покатились слезы. Круглов мог лишь гадать, от алкоголя они или от горя. Он положил перед ней сервелат и с легкой отеческой улыбкой, погладив по голове, произнес:

— Закусывать надо…

Но Настя словно услышала что-то другое. Она огромными глазами посмотрела на дядю. Круглов видел, как терзает ее вопрос, и как злость с презрением, словно давешние друзья, держась за руку, заполняют взгляд.

— Скажи-ка, дядя, ведь недаром, — процитировала Настя, — ты засадить хотел Андрея? Или ментовское чутье подвело? Что заставило тебя, Круглова Михаила Сергеевича, переменить отношение к нему?

Дядя забрал бутылку и бокал, отставил в сторону и снова оперся о косяк. Неприятными были и слова и тон, с которым племянница обратилась к нему.

— Это моя работа. Я должен сажать рэкетиров за решетку. Но Андрей оказался другим. Ты сама это знаешь прекрасно. Мальцев был заложником системы, но нутром он всегда был против криминала. Я увидел в нем благородство. Попытался посмотреть на него глазами своей дочурки и увидел то, что смогла заметить в нем ты. Пользы его поступки могли принести больше, чем вреда…

К своему удивлению Круглов увидел совсем не ту реакцию, которой ждал от племянницы. Настя поднялась на ноги и, зацепив, словно не заметив в проеме массивную фигуру Михаила Сергеевича, прошла в зал. Она подошла к стенке, раскрыла стеклянные дверцы и молча стала рассматривать награды. Затем достала коробочку со значком «лучшему следователю» и покрутила в руках.

— Когда-то ты был лучшим, дядюшка… — она не сводила глаз со значка. — Но, видимо, и ты уже давно не тот, — с этими словами бросила коробочку на пол, будто только что держала в руках старое никому не нужное барахло, и подошла вплотную к дяде, положив руку ему на плечо. — Раньше ты видел людей насквозь. А сейчас самый обычный дворовый мальчишка смог одурачить лучшего когда-то опера! — лицо ее исказила однобокая, пропитанная сарказмом, ухмылка. — Твой благородный Мальцев на меня просто поспорил…

Она вздохнула и ушла в свою комнату, оставив открытой дверь.

— Что значит, поспорил? — Круглов в один миг почувствовал, как кровь застучала в висках.

— А то и значит, — донесся голос из комнаты. — Он поспорил с друзьями, что сможет влюбить меня за год! И хочу заметить, что ему это с блеском удалось. Ни любви, ни тоски, ни жалости… так ведь у них говорят?

Круглов видел, как Настя легла на кровать и прижала колени к груди. Ошеломленный, он присел на край дивана и уставился в выключенный телевизор.

— А теперь, прежде чем начнешь рвать волосы у себя на груди, подумай, зачем рэкетиру нужно было влюбить в себя племянницу самого лютого мента в городе. Я думаю, лучший следователь сможет сложить два плюс два…

За долгие годы службы Круглову приходилось иметь дело с разными преступниками. Всем им были чужды понятия чести. И каждый из них пытался обмануть следака. Оказываясь припертыми к стенке, они сразу же вспоминали о том, как тяжело больна мама, о том, что их детям нечего есть, о безысходности, что толкала их в мир криминала. Но Мальцев оказался другим. Он единственный, кто затронул Михаила Сергеевича за самое дорогое. Усыпил ментовскую бдительность. Сыграл на отцовских чувствах и умело ими воспользовался. Неужели все эти три года он скрывал свое истинное лицо?

Как он, Круглов, мог попасться в эту ловушку? Два плюс два действительно складывались так легко, что сложно было поверить. Малый обезопасил себя со всех сторон. Воры помогали подниматься с одной стороны, Михаил Сергеевич убирал с дороги ментов — с другой. А парень заработал сотни тысяч долларов и благополучно сбежал. И помог ведь ему в этом ни кто-нибудь, а сам Круглов.

Сейчас Михаил Сергеевич ненавидел себя за то, что дал Малому уйти. Сам отпустил. Имел на руках все доказательства его вины, выбил признание и отпустил. И что делать дальше, не знал. Ведь он не мог даже закрыть оставшихся в городе «заводских». Еще одна гениальная карта Андрея. Он планомерно вывел весь бизнес из криминала. Подкопаться было не к чему. Пацаны остались чистенькими, и каждый занят теперь своим прибыльным делом.

Черт бы побрал этого Малого! Никому не удавалось еще уйти от Михаила Сергеевича. И его следак найдет. Всю жизнь потратит на поиски, но разыщет. Нет такого уголка, где Мальцев сможет спокойно жить в стороне от вездесущего взгляда Круглова.

Он поднялся, заглянул в комнату племянницы и убедился, что она спит. Алкоголь стал отличным успокоительным расшатанным нервам Насти. Снова прошел на кухню, где налил себе очередную порцию. Закурив, следователь долго смотрел в распахнутое окно. Голову не покидала мысль, что из-за его доверчивости больше всех пострадала дочка. Не заслужила она такого с собой обращения. Одно дело — обстоятельства, в которые может попасть каждый. И Круглов готов был принять эти обстоятельства и понять Мальцева. Ведь окажись он на месте мальчишки, иной выход вряд ли придумал бы. Но совсем другое — бесчувственный, хладнокровный план, в котором не оказалось места пощаде для совсем невинной девчонки. За это Мальцев должен ответить.

Одним глотком Михаил Сергеевич опустошил бокал и вместе с горечью коньяка почувствовал неукротимую злость. Звериное желание выследить жертву и разорвать на тысячи мелких кусков, чтоб вдоволь потом насладиться тем, как растащат остатки стервятники.

— Я клянусь тебе, Малый, найду и отомщу…

Стоило следователю только произнести вслух эти слова, как бокал в его руке лопнул. Кровь от пореза маленькими каплями стала капать на подоконник, словно скрепив клятву Круглова…

***

Утром, стоило только Круглову приехать в отделение, он сразу же связался с Федором. Никогда еще слова и без того волевого следователя не были такими жесткими и требовательными. Лисовский вмиг смекнул, что мент нашел убийцу Николая и доказательства вины. Хоть и был уверен на все сто, что это дело рук Мальцева. Уже в половине девятого Федор сидел в кабинете следователя и нервозно скрипел зубами.

— Чего ты медлишь, Миша? — он придвинул стул, на котором сидел, ближе к столу. — Брата сучонок хлопнул?

Михаил Сергеевич не имел цели поиздеваться над бандитом. Он в очередной раз взвешивал все за и против своего решения. Искать Мальцева законными способами можно годами. Слишком велика страна, и раствориться в ней можно, всего-навсего сменив документы да отрастив усы. А вот с помощью блатной касты размеры страны сильно сужались. Но при этом Лисовский не преминет воспользоваться возможностью засунуть Круглова поглубже в свой карман. А значит необходимо представить все в таком виде, что Малый нужен Федору больше, чем Михаилу Сергеевичу, и следователь лишь хочет помочь в поисках. Не без своего, конечно, интереса.

— Размер следов совпадает с размером обуви Мальцева. Со вторым сложнее… — следователь не стал раскрывать сразу все карты, и решил умолчать о Миронове. Он еще мог пригодиться, а Лисовский первым делом примется выбивать из него правду. И после этих процедур мальчонка вряд ли сможет что-то поведать следствию. — Ширина резины в точности совпадает с устанавливаемой на автомобили марки «ГТО». По поводу пореза, могу точно тебе сказать, что это следы мальцевской машины.

— Откуда знаешь? — ноздри Лисовского расширились от злости. Он слегка подался вперед, ближе к Михаилу Сергеевичу. — Это же невозможно доказать…

Круглов откинулся в кресле, сохраняя личное пространство в неприкосновенности, однако Федор готов был залезть на стол верхом, если бы это позволило узнать правду быстрее.

— Накануне убийства шел сильный дождь. Настя рассказала одну очень важную деталь. Мальцев попал в яму и порезал резину. Она даже смогла процитировать: «Кусок протектора вырвало. Придется новую Виталику заказать». Много в городе машин с таким размером резины и порезом правого переднего колеса?

— Вот почему его тачку нашли спаленную за городом! Следы заметал… — Лисовский вскочил, взбудораженный вестями. — Ну, сука! Из-под земли достану!

— Обратно задницу посади! — вернул его в чувства Круглов. — Ты в отделении, а не у себя в клубе. Нечего тут скачки устраивать.

— Ты понимаешь, что он брату моему башку пробил?! — Федор вернулся на стул, но скачки продолжились. — Я его резать буду! Долго, суку, самой тупой ножовкой пилить буду. Пока не сдохнет, мразь, от боли…

— А вот тут погоди-и, — перебил следователь. — Во-первых, мне рассказывать незачем, как ты будешь его убивать. А во-вторых, найти Мальца должен я.

— Чего-о-о?! — Лисовский вновь подпрыгнул, опершись руками о стол. — Какого хера, Миша? Ты ж засадишь его. Как я его из зоны достану потом?

— Если ты не успокоишься, я тебя в КПЗ закрою, — следователь был на удивление спокоен, но левая рука уже лежала на телефоне. — А Мальца я посадить должен, и точка! Мне глухарь на ближайшие десять лет не нужен. А вот если поймаю, «подпол» мне обеспечен, — он натянул губы в улыбке. — Не парься, Федя. Устроим ему побег, захочет он того или нет. А там уже хочешь — пили, хочешь — пали… хоть кислоту ему в глотку лей. Звезду я должен получить.

Круглову казалось, что Федор уже представил миллион способов мести. Улыбка Лисовского стала более похожей на оскал, глаза заблестели, словно он учуял запах мальцевской крови.

— А ты хитер, жук… — процедил сквозь зубы Федор.

Неожиданно для обоих мужчин дверь распахнулась. В кабинет вошла Настя. На высоких каблуках ее ножки выглядели еще заманчивее обычного. Первые несколько секунд Лисовский не мог оторвать от них глаз. Круглову же сразу бросился в глаза строгий макияж, придавший ей вид, скорее бизнес-леди, чем студентки университета.

Наконец, придя в себя, Лисовский вскочил и бросился к девушке.

— Как он тебе сказал, кусок протектора срезало? — он подошел вплотную, прижав Настю к двери. — Да я твоему благоверному пальцы буду на живую резать! А потом жрать заставлю!

Настя, к удивлению Михаила Сергеевича, не смутилась и с силой оттолкнула от себя Федора, от чего опешивший бандит вновь двинулся на нее.

— Я тебя пристрелю сейчас! — прорычал Круглов, и Лис увидел в его руке пистолет.

Он остыл в один миг. Уселся с демонстративно поднятыми руками на стул и оскалился.

— Извини, начальник, нервы ни к черту…

Но следователя уже не беспокоили выкрутасы бандита. Он отчаянно пытался найти выход из ситуации, в которую загнал себя несколькими секундами ранее. Как сложно все-таки быть преступником. И как легко можно попасться на лжи. Никак он не мог предположить, когда выдавал свои слова за Настины, что дочка столкнется лицом к лицу с Федором, и ложь окажется на грани разоблачения.

Но Настя молчала. Она испепеляюще смотрела на дядю, не меняя при этом выражения лица. Словно и не удивилась непонятной фразе Лисовского. Впервые в жизни Круглов видел ее такой. Уверенной, стальной. Женщиной, которую невозможно застать врасплох.

Анастасия все поняла в один миг. Дядя рассказал ей далеко не всю правду об исчезновении Андрея. Но она вытрясет ее из Круглова позже, когда под ногами не будет мешаться этот лысый ублюдок. Она перевела взгляд на Лиса и сухо, блестяще воспользовавшись блефом, произнесла:

— Как видишь, я оказала тебе немалую услугу. Ты же понимаешь, что я сделала это не бесплатно?

Лисовский вытянулся, брови нахмурились в ожидании цены.

— Я хочу встретиться с самым главным в ваших блатных кругах.

Даже Михаил Сергеевич, услышав последние слова племянницы, раскрыл от изумления рот. Но Анастасия была непреклонна. Она поправила сумочку и сложила руки на груди. Всем видом показывая, что требует своего немедленно.

— Чем же я тебе не главный, девчуля? — захрипел Федор и привычно раскинул руки, выставляя напоказ огромные грубые ладони.

— Дуру из меня не делай! — парировала Анастасия, прошла по кабинету, заставив Лисовского вновь обратить внимание на изящные ножки, и присела на край стола, оказавшись спиной к Круглову. — Я три года спала в одной постели с криминалом. Мне нужна встреча с Чесой.

Лис, не поднимая прикованных к обнаженным ногам глаз, спросил все с тем же нахальным тоном:

— И что я должен ему сказать? Леди хочет занять место ее сбежавшего любовничка?

— Я хочу его найти!

Эротические фантазии Федора испарились в ту же секунду. Все мускулы на лице напряглись, и он впился взглядом в карие глаза напротив. Перестрелка молниями длилась недолго.

— Зачем он тебе? — спросил Лис.

— Мальцев испортил жизнь не только тебе.

— Вот те на! — взмахнул руками Федор и посмотрел на сидевшего в оцепенении Круглова. — Не, ну вы видели? Какая длинная очередь выстраивается за головой этого молокососа! И что-то мне подсказывает, что я в этой очереди занимаю последнее место. А, Миша, так ведь?

Но Михаил Сергеевич не успел ничего ответить. Все, что он сделал, это подкурил сигарету. Ответила за него Анастасия:

— Раз ты такой идиот, объясню, — она оттолкнулась от стола и подошла вплотную к Лисовскому, упершись ногами в колени. — Ты что сделаешь, когда он попадет к тебе в руки? Голову ему оторвешь? Насладишься его смертью? А я могу забрать у него все, что он имеет, — она отступила, медленно повернулась и направилась к двери. — Если поможешь мне, я верну все, что у тебя отобрал Мальцев, — затем остановилась и обернулась. — Нет. Брата вернуть не смогу! Свяжешься со мной через Круглова.

Дверь за девушкой закрылась, и в кабинете воцарилась гробовая тишина. Даже Круглов не позволил бы себе так жестко напомнить Федору о гибели брата. А на Настю это, тем более, было не похоже. Несколькими секундами ранее из кабинета вышла совсем другая Настя. Лишь внешне едва напоминавшая ту милую дочурку, которую Круглов воспитывал с одиннадцати лет.

— Ей надо в рыжий покраситься… — сипло пробормотал Федор. — Та еще бестия!

Круглов посмотрел на бандита, тяжело вздохнул, все еще пребывая в шоке, и натужно ответил:

— Видеть тебя не хочу. Пошел вон…

***

Чеса назначил встречу на четыре часа после полудня в одном из летних кафе на Притомской набережной. Три часа езды слегка утомили Анастасию, и она молчаливо наслаждалась чаем в надежде вернуть себе тонус. Рядом за столиком сидели Круглов и Лисовский, обсуждавшие какие-то мариинские дела, к которым Анастасия не проявляла ни малейшего интереса.

Бодрость вернулась в одно мгновение и обдала волной адреналина, прокатившись вплоть до кончиков пальцев, стоило только появиться на площадке седовласому старику в компании двух абсолютно одинаковых громил в классических костюмах.

Американские фильмы про гангстеров, в которых криминальных авторитетов везде и всюду сопровождали коротко стриженные атлетически сложенные телохранители в черных костюмах, молниеносно охватили страну, и люди, имевшие либо высокое положение, либо большие деньги не преминули воспользоваться голливудской модой.

— Приношу свои извинения, если заставил вас ждать, — произнес Чеса хрипловатым, но располагающим голосом. — Рад видеть вас в нашем прекрасном городе.

Мужчины вскочили и принялись жать руки. Анастасия же осталась сидеть, пытаясь скрыть охватившее ее волнение. Чесатрян, как подобает уверенному в себе мужчине, взял инициативу в свои руки. Он дотронулся до локтя девушки, призывая подняться, на что Анастасия отреагировала незамедлительно, и медленно повел ее в сторону от мужчин, к угловому, заранее забронированному им, столику.

— Я думаю, что нам стоит поговорить с тобой наедине, Настенька, — предположил он все с той же учтивостью.

Анастасия, начавшая понемногу собираться с мыслями, не ответила. Она бросила скользкий взгляд на старика. Он был одет хоть и прилично, но не богато. Повесь ему на грудь несколько медалей и орденов, и вовсе сошел бы на обычного советского ветерана Великой Отечественной.

— Ты тоже решила нанять телохранителей, дочка? — спросил Чеса и безразлично посмотрел на Михаила Сергеевича и Федора.

— Скорее, стала заложницей, — ответила девушка, и взволнованность в ее взгляде сменил лед. Теплого карего цвета, но сухой и обжигающе холодный. — Один носится по пятам, думая, что я все еще тринадцатилетняя, второй считает, что он — пуп Земли.

Старик улыбнулся.

— Мы всегда будем оставаться детьми для тех, кто нас воспитал… — глубокие морщины на старческих веках стали чуть отчетливее. — Надеюсь, тебе здесь уютно? — он вдохнул сильнее. — Люблю лето. Оно дарит надежду своим теплом и красками.

К удивлению Анастасии, старик не производил такого неприятного впечатления, как Федор и все, с кем ей приходилось встречаться из мира блатных. Даже армия молодчиков Мальцева не располагала к себе так, как этот кавказец. Ему хотелось довериться. Однако Анастасия прекрасно понимала, что не за учтивость свою Чеса был самым авторитетным вором в области.

— Спасибо, что согласились потратить на меня свое время, — заговорила она, заметив повисшую неуютную паузу.

— Что ты, дочка, — морщины вновь заиграли улыбкой, — потратить немного времени — это самое малое, что я могу сделать для такой очаровательной девушки.

Впервые Анастасия позволила себе улыбнуться, что тут же отметил Чеса:

— Улыбка придает твоим глазам дивный оттенок.

Анастасия почувствовала, как по щекам растекается румянец смущения, и попыталась сразу же придать себе более строгий вид. Сделать это было нетрудно. Стоило только вспомнить о цели визита в Кемерово.

— Если я не ошибаюсь, — голос стал жестче и ровнее, — у нас с вами общие цели. И, я думаю, скооперировав наши усилия, мы сможем добиться их значительно быстрее…

Чеса прервал ее легким жестом руки. Телохранители тормознули мальчонку-официанта, который направлялся к собеседникам за угловым столиком. Вид у него был более чем испуганный от встречи с каменнолицыми ребятами.

— Пропустите, — старик снова одарил Анастасию теплым отеческим взглядом. — Быть может, ты чаю желаешь?

— Нет, спасибо, — девушка покачала головой, тут же забыв о присутствии официанта в алом костюме.

— Ну же, дочка, — мягко, но в то же время настойчиво, переспросил Чеса, — уважь старика. Не буду же я хлюпать и чавкать здесь в одиночестве.

— В таком случае, принесите воды, — вновь замешкалась Анастасия.

— С газом, без?

— С газом.

Парень откланялся. Чеса еще раз посмотрел на мужчин за столиком неподалеку, оценил взглядом расстояние и убедился, что разговор никто не услышит.

— Ты хочешь поговорить со мной об Андрее?

Анастасия кивнула.

— Вы ведь тоже хотите его найти? — она заметила снова проскользнувшую по лицу старика улыбку и только сейчас поняла, что ее слова лишь забавляют собеседника, и он считает их такими же наивными, как саму Анастасию. Ее это не могло обрадовать. Значит, нужно проявить больше характера. — Я думала, что вы откажете мне во встрече, ведь я… мы, с Андреем… ну, вы понимаете…

— Найти его хочет Федька, — ответил Чеса и по привычке сложил пальцы в замок. — Он уверен, что брата Малый закрыл. Понимаю его, он за брата мстить хочет. Я же никого не ищу. Все, что я могу, это принять справедливое решение. По понятиям. И, если люди уважают мнение мое, они исполнят. А за свою жизнь я еще не принимал решений не по справедливости. Ты знаешь, сколько воров по всей стране за скотские выходки свои от ответа скрываются? Вот был один, кстати. Украл общак. Ты представляешь, дочка? Люди уважаемые всем миром, так сказать, собирали на нужды братанов своих, а эта крыса решила себе все присвоить. Долго искали его, года три. Позавчера нашли, не поверишь, на Кипре! Зарезал кто-то в собственной кухне… — старик оценивающе посмотрел на девушку. Ждал реакции — Анастасия держалась на удивление спокойно. — Что же касается тебя, Настенька, то ты не должна расплачиваться за чужие ошибки. Разве виновата ты в том, что влюбилась? А поэтому и мнение твое я выслушать готов и помощь оказать, если она в моих силах. Почему ошибки, спросишь? Я считаю, что Малый ошибся. Слишком рано поверил в силы свои, сказав, что не нуждается более ни в помощи нашего брата, ни в совете мудром. И предал собственное слово. Хотя, ни за что не поверю, что если и убил Малый Лиса, то из умысла злого. Но это лишь мое мнение. Многие воры думают иначе, и не прислушиваться к ним нельзя.

Его манера говорить была очень спокойной. Басистый со старческой хрипотцой голос действовал убаюкивающе. В то же время старик привлекал к себе внимание умением протягивать слова, так гармонично подобранные в каждом предложении.

Вновь появился официант, расставил предметы на столик и, вежливо откланявшись, отправился восвояси.

— Спасибо, что делитесь со мной своими мыслями, — заговорила Анастасия, сделав небольшой глоток, после которого на краешке стакана появился нежно-розовый след. — Но, если честно, мне плевать, убивал Андрей кого-то или нет. Также как и плевать на то, почему он уехал. На самом деле Мальцев очень хитрый человек. Он безупречно разыгрывал роли. И одну из ролей довелось сыграть мне. Он поспорил с друзьями, что сможет добиться меня. Настоящей же целью был Круглов. Мальцев хотел заслужить его расположение, чтоб убрать с дороги милицию. Вот и все. Просто холодный расчет. А я же, вы правы, любила. За что и поплатилась сполна. И теперь хочу найти его, чего бы мне это ни стоило, и отомстить, — она замолчала и снова прильнула губами к стакану, но глаза с легким прищуром следили за стариком, который сосредоточенно слушал, хоть и смотрел в сторону реки, едва заметной с этого угла площадки. — Я пришла к вам за помощью в поисках Андрея.

Чеса не повернулся. На лице промелькнуло сомнение, и он тотчас произнес:

— Откуда мне знать, что твоя просьба — не часть того самого плана? Быть может, ты помогаешь Малому? Мои друзья ищут его, рано или поздно находят, и в игру вступаешь ты. На самом деле, ты лишь сообщаешь своему возлюбленному о том, что он раскрыт, и помогаешь вновь скрыться…

— Нет, нет! — осмелилась перебить Анастасия. — Я уже все продумала. Вы помогаете его найти и, да, в игру вступаю я. Но с другой целью. Я лишу Мальцева всего, что он имеет и чем дорожит. Сыграю на мечте, отказаться от которой он вряд ли сможет. Когда он потеряет последнюю копейку, я лишу его свободы. А там уж, на ваше усмотрение, можете отдать его Федору. Деньги, которые я отберу у него, станут вашими!

Реакция Чесы заставила замолчать. Он негромко рассмеялся и в очередной раз одарил собеседницу теплым отеческим взглядом.

— Деньги нужны лишь для того, чтоб тратить их на таких очаровательных девушек как ты. Дочка, посмотри на меня. Мне семьдесят лет! Приударить за тобой я уже не в состоянии. А значит, зачем мне его деньги? Если твой план сработает, ты отдашь все ворам. За интересы этих людей я отдал всю жизнь. Тем более, всем, что имеет Малый, он обязан ворам. Так будет по справедливости… — вдруг он замолк и провел рукой по щетине. — Но ты должна понимать, что поиски могут затянуться. Малый очень умен, и поймать его можно будет лишь на оплошности. А дожидаться ее можно годами. Неужели ты, доченька, готова потерять годы ради одной лишь мести?

Ответ не заставил себя долго ждать. Анастасия покопошилась в сумочке, достала из нее заключение врача и протянула листок старику.

— Я жизнь потеряла. Время для меня теперь не имеет значения, пусть даже на поиски Мальцева я потрачу остаток всех своих дней.

Чеса пробежался глазами по тексту и с сочувствием посмотрел на Анастасию. Сделал последний глоток остывающего чая и поднялся на ноги.

— Если б ты показала это сразу, мне не пришлось бы задавать глупых вопросов, — он вернул листок хозяйке и едва ощутимо прислонил руку к талии, провожая к заждавшимся мужчинам. — Пока будут помнить имя Зуфара Чесатряна, твою просьбу будет стараться исполнить каждый уважающий меня вор…

***

Июнь 2002 г.

Михаил Сергеевич в последнее время любил пройтись по парку. Часто его видели гуляющим в одиночестве с задумчивым видом. Годы потихоньку стали брать свое. Осунулись плечи, появилась медлительность в движениях, темная с серебристыми вкраплениями щетина лишь слегка скрывала морщины. Но сильнее всего изменились глаза. В них остался все тот же хищный огонек, нагонявший панический страх на преступников, но к нему добавилась тяжесть. Все, кто был близок Круглову, знали, что тяжестью этой являлась тоска.

Невыносимо было жить без племянницы, которой он отдал абсолютно всего себя. Каждый раз, возвращаясь домой, Михаил Сергеевич украдкой посматривал на вешалку в надежде увидеть на ней ее алый плащик. Круглов скучал…

Больно было отчасти не из-за того, что Настя уехала. Самым тяжелым оказалось осознание того, как легко она бросила дядю. Постоянно Круглов вспоминал тот день. Она открыла дверь и наступила на газету. Кто-то отдал долг памяти Чесы и подбросил ее. На главной странице, Круглов помнил как сейчас, был изображен Андрей Мальцев.

Автор статьи писал о миллиардах рублей, потраченных государством на развитие судоходного бизнеса. Он не упоминал ни имен, ни названий организаций, лишь критиковал правительство, как часто любили это делать журналисты. А подкреплением статьи была фотография. Сделанная украдкой, и люди, которых запечатлел аппарат журналиста, не подозревали об этом. Одним из мужчин, изображенных на ней, был Андрей. Да, это был именно он. С изменившейся прической, немного повзрослевший, но все же он. Выражение лица стало другим. Улыбка уголками рта отражала безразличие, а холодный с прищуром взгляд — подозрение. Малый надел очередную маску, но не узнать его Настя не могла. Впервые его идеальное умение скрываться дало сбой.

Стоило только взглянуть на газетный снимок, как она, ничего не объясняя Круглову, метнулась собирать вещи. Ночью дочка уже улетела во Владивосток, и больше Михаил Сергеевич ее не видел. Мало того, Настя даже не звонила. И каждую ночь, засыпая, мечтал услышать родной заботливый голос. Она попросила тогда не вмешиваться. Михаил Сергеевич послушался, но не раз потом упрекал себя. Он знал, что найти племянницу во Владивостоке не составит труда, но продолжал верить ей. Настя обязательно даст знать, что пришло время уничтожить Мальцева. И вот тогда Круглов вновь расправит плечи. На этот раз он не даст слабину, не доверится умению Малого располагать к себе людей. Не пощадит.

И вот то, чего он так долго ждал, случилось. Раздался звонок, и Михаил Сергеевич потянулся в карман за телефоном. С безразличием бросил взгляд на экран и ответил:

— Круглов.

— Здравствуй, родной, — голос дочки заставил замереть.

Следователь слегка покачнулся, почувствовав укол в груди. От радости потемнело в глазах, и Михаил Сергеевич опустился на скамью, так кстати оказавшуюся рядом.

— Настенька… — прошептал он, сил от волнения не хватило даже на голос. — Доченька, как я рад слышать тебя!

— Я нашла его, — бросила она короткую фразу, отчего стало еще сложнее дышать. — Скоро год, как нашла. Как и обещала, лишила семьи, затем — денег. Все, что имел Андрей Мальцев, теперь принадлежит мне. Осталось лишь заманить его обратно в Мариинск, и обещаю — гвоздь в крышку гроба предоставлю вбить именно тебе.

Круглов пытался отдышаться, но волнение не позволяло. Старость начинала проявляться все сильнее. А ведь ему было немногим больше пятидесяти.

— Настя, я боюсь за тебя, — он отчаянно попытался придать словам уверенности. — Будет лучше, если я свяжусь с милицией Владивостока. Мальцев может обо всем догадаться. Ты же знаешь, какая он сволочь! Я боюсь, дочка… очень боюсь…

Никогда Михаил Сергеевич не сможет признать того факта, что племянница — давно взрослая женщина, которая ни за что не позволит обмануть себя вновь. Он видел ее все той же девчонкой с бантиком на боку, неуемно донимавшей расспросами.

— Нет! — Этому тону не смог бы противиться дядя. — Я хочу, чтоб его арестовал именно ты! Потерпи чуть-чуть, родной. Осталось совсем недолго. Скоро я снова буду разминать твои уставшие плечи…

— Но…

— Никаких но! Андрей Соколовский, Владивосток, Пограничная шесть, квартира тридцать восемь. Это на случай, если ты, ни дай Бог, окажешься прав…

Прозвучали короткие гудки, но Круглов еще несколько минут сидел на скамье и держал у уха телефон, словно ждал вновь услышать голос дочурки. Необъятный поток мыслей не мог поместиться в голове. Одна сменяла другую, еще не успевшую обосноваться. «Чехарда в голове», как любил выражаться сам Круглов. Но во всей этой чехарде неизменной осталась только одна. Он больше не будет ждать. Хватит. Настя должна как можно скорее вернуться домой!

Следователь посмотрел на телефон и стал трясущимися пальцами искать в записной книжке номер Лисовского.

— Да, Сергеич, — раздался бас в трубке. — Чего изволите? В который раз заявляю, мои люди не трогали этого гребаного коммерса…

— К черту твоего коммерса! — голос вернулся быстро. — Мальцев нашелся! — послышалось учащенное дыхание. Даже через трубку Михаил Сергеевич почувствовал, как повысился градус на том конце провода. — Он во Владивостоке. Я даю тебе три дня. Если не справишься, подниму на уши всех тамошних ментов. Они мне отправят его прям сюда. А уж здесь я его выпотрошу…

— Ты же звездочку вроде хотел?

— Ты идиот, Федя? — разозлился Круглов. — Зачем мне звездочка, если не сегодня-завтра на пенсию сбагрят?! В общем, три дня. Пограничная шесть, квартира тридцать восемь. Настю не подставь…

С этими словами он бросил трубку и остался сидеть на скамье. Но уже с абсолютно другим видом. Матерый мент, раскрываемости которого завидовала вся область, поднял голову. Одышка, слабость, больная спина — все забылось. Круглов выпрямился и задышал полной грудью.

***

В это время Анастасия продолжала стоять, упершись головой в стену. Телефон давно валялся на полу. Рядом стали падать крупные слезы. Она прекрасно понимала, что после этого звонка пути назад больше нет. Ей придется доиграть эту партию, как бы ни было больно, как бы сильно она не желала по-прежнему отдавать себя всю Андрею. Этого больше не будет. Слишком поздно наружу вырвалась Настя.