Глава 16. Жизнь за жизнь

В то утро, когда Малый покинул Мариинск, каждый из ребят задавался вопросом: «Что будет дальше?» Было страшно. Андрей закрутил огромную организацию: автомобильный рынок, металлургический завод, страховая фирма, охранное агентство, футбольный клуб… Все это в одно утро осталось без хозяина. А зверье почует обезглавленную добычу если не сегодня, то завтра.

Друзья в один миг осознали, что без Малого они обо всех делах не знают ровным счетом ничего. Все они привыкли жить за его спиной. Каждый раз, когда появлялась та или иная проблема, ребята надеялись на Андрея. Так жить было легче. Выполнять указания решалы и кутить в свободное время. Теперь друзья осознали, Малый больше не приедет, не разберется. Некому, кроме них самих, разруливать проблемы. Придется взрослеть, причем взрослеть быстро. Иначе всем им придется туго.

Никита острее всех ощущал вину за скорый отъезд Андрея. Точнее, он только себя в этом и винил. Из-за него Малый подался в криминал. И смерть Стаса не научила ничему. А за ошибки пришлось расплачиваться Андрею. Ведь именно Никита стал виновником разрушенной жизни друга.

Кто, если не он, возьмется теперь все исправить? Опять отсидеться и надеяться на то, что кто-то другой придет и поможет? Нет. Никита должен. Он не позволит разрушить все то, что создал Андрей.

Витя Бережной вообще никогда не задавал вопросов. Мгновенно он усилил охрану каждого объекта. Не пришлось указывать и на то, что людей теперь понадобится больше. Работу свою Татарин выполнял безукоризненно, и сразу после отъезда Малого по области разбрелись вербовщики. Каждого стóящего молодчика Витя приказал уговорить вступить в ряды «заводских». А сам ни на шаг не отходил от Никиты.

Не зря Малый сделал пацанов ответственными каждого за свою сферу. При должном отношении друзей, он был уверен, империя не падет без него. Ведь это и был его план «Б». Поэтому Нику не пришлось долго объяснять ребятам, что делать.

Сам же он стал кропотливо разбираться со всеми делами, которые вел Андрей. Их оказалось так много, что сначала Никита не на шутку испугался. Побоялся, что не справится. Нет ведь в нем того стержня, что был в Малом. В голове не укладывалось, как бывшему лидеру удавалось везде поспевать.

Но Ник обязательно научится! Потому что должен!

Днями и ночами Ник корпел над документацией. С каждым днем разобраться становилось все легче. Но, как назло, появилось зверье…

Первым пострадал Кемеровский авторынок. Местные бандиты жгли автомобили ежедневно. Большая часть бойцов отправилась на защиту товара. Тут же в Мариинске мелкие точки, оставшиеся без охраны, стали подвергаться налетам. Авторитет «Заводских» пошатнулся. Однако Витя выстоял. От мечты, что, благодаря стараниям Малого, казалась свершенной, пришлось отказаться. Татарин снова и снова скрипя зубами спускал курок своего пистолета.

На первой же стрелке случилось то, чего так боялся Никита: внутренние разногласия.

— Кто пойдет? — заерзал на сиденье Хохол, заметив подъехавший автомобиль противника.

— Ну… — замялся Сашка. — Татарин самый бравый из нас…

— А че Татарин-то сразу?! — брови Бережного взлетели выше обычного. — Чуть что, сразу Татарин! Я вообще разговаривать не умею. Перестреляю всех к чертям.

— Тогда ты иди, Сань.

— Охренел, что ли?

— Ну а кто тогда? — Вовка повысил голос. — Мож, вообще уедем?!

Никита молча наблюдал за руганью друзей. Ни один даже подумать не мог предложить его кандидатуру, и перевод стрелок на повышенных тонах продолжался, пока Ник так же молча не вылез из автомобиля.

Пацаны замерли на полуслове. Все стали всматриваться в происходящее между машинами, где Ник, спрятав руки в карманы, расправил плечи и гордо задрал подбородок, выслушивая претензии рэкетиров. Бережной крепко сжал рукоять пистолета и приоткрыл дверцу.

— Не уберетесь, перестреляем всех к чертям, — спокойно ответил Ник и пошел обратно к машине, не позволив противнику вставить даже слово.

Пацаны, не сговариваясь, доверились коротышке. С каждой новой стрелкой страх проявлялся все меньше. Стало ясно — система сможет работать и с Ником.

Некогда щуплый Никита уже через месяц превратился в уверенного жесткого бизнесмена. Ему было плевать, говорит ли он по понятиям. Свою точку зрения научился отстаивать. В крайнем случае, с помощью силы. Называли его теперь не иначе как Ник. Просто, но это короткое имя отражало характер своего хозяина. Низкорослый зеленоглазый бульдог в черном кожаном плаще стал грозой Мариинска.

Год спустя люди Федора попытались отбить завод. Основу всей империи Мальцева. Ник знал — потерять можно все что угодно, только не завод. И атаку эту ждал. В ту ночь он окончательно лишился страха: стоило только одному из налетчиков ворваться в кабинет с оружием в руках, Ник выстрелил. Получилось даже как-то вульгарно. Не пришлось вставать со стула.

Приглушенные выстрелы раздавались по всему зданию. Через минуту влетел взволнованный Татарин:

— Ты как?

— Жить буду, — криво усмехнулся Ник. — В отличие от него.

Никто бы в ту ночь не заставил его покинуть свой кабинет.

Ребята справились умело. Кто-кто, а Бережной заметал следы идеально. Жаль, подумал тогда Ник, что Вити не было с ними в ночь гибели Лиса. Уж Татарин бы спрятал труп так, что ни одна собака не смогла отыскать.

Ник долгое время не мог понять, зачем Малый занялся страховым бизнесом и для чего содержал убыточный футбольный клуб. Лишь когда нагрянули бесчисленные проверки налоговой, бульдог сообразил. Идеальные схемы, по которым проходили деньги, были завязаны именно на этих организациях. И здесь Андрей подстраховался, и это он предусмотрел…

В девяноста седьмом стало спокойнее. Только тогда ребята смогли поднять головы. Банда «заводских» доказала, что и без своего лидера способна держать удар. Криминальный и околокриминальный бизнес стал спадать на нет. Нику не удалось создать ничего нового, но он сделал главное — сохранил империю друга.

О Мальцеве стали потихоньку забывать. Даже Федор, при каждой встрече ранее пытавшийся вспомнить Андрея самыми погаными словами, стал на удивление молчалив. Ему было не до Малого. Бизнес не строился. Банда распалась, шестерки сбежали с первыми же финансовыми трудностями. О некогда грозной банде Лисовского забыли так же, как об их заклятом враге. Единственное, что помогало удержаться на плаву, это компьютерный магазин Великаева.

Женька вовремя смекнул, что на компьютерах можно неплохо заработать, и, что называется, попал в струю. Развивающийся в западной части страны бизнес выстрелил и здесь. Единственное, в чем прогадал Великаев, это крыша. Своих денег у него не было, а обезглавленных «заводских» он слишком рано списал со счетов. Круглов подсказал обратиться к Лисовскому, который не преминул возможностью подмять под свое крыло начинающего бизнесмена. Федор ничего не смыслил в компьютерах, поэтому сбросить со счетов Великаева не мог. Но основная часть доходов оседала в его кармане.

Да и «заводским», откровенно говоря, было на Женьку плевать. Еще с того момента, когда он побоялся поддержать ребят в парке. А после исчезновения Мальцева этот псевдо друг стал везде таскаться за Настей. Никто из пацанов не посмел бы так поступить. Пренебречь дружбой ради девчонки было неправильно.

С другой стороны, так было проще. Никто не забыл о просьбе Андрея, и тот факт, что Настя в городе, а рядом с ней неизменный хвостик, был даже на руку. Она же самым наглым образом пользовалась Женькой. Его устраивала такая роль, хотя в глубине души он, конечно, надеялся на ответные чувства. Потом Настя пропала. Но прошло уже столько времени, что никто из ребят не обратил на ее исчезновение особого внимания. Поговаривали, что она перевелась в прокуратуру во Владивосток. Но подробностей не знали даже подруги.

Ник успешно вел дела, бизнесу ничего не угрожало. Жизнь стала на удивление спокойной, и он все чаще тосковал по Андрею. А одним солнечным июньским утром раздался звонок домашнего телефона. Спросонья Ник не сразу вспомнил, что в квартире еще существует домашний, привык пользоваться мобильником. Он отчаянно пытался сообразить, откуда доносится столь знакомый ушам звук.

А когда вспомнил, шаркающей ленивой походкой добрался до аппарата и прислонил трубку к уху, услышал знакомый до боли голос, заставивший на мгновение засомневаться в реальности:

— Здравствуй, братишка. Это Малый…

***

За полтора часа дороги Ник несколько раз пытался завести разговор о Насте, но Мальцев обрывал каждую попытку. Не мог он о ней говорить, не хотел, хотя всё, о чем думал, упиралось в нее.

Он остановил автомобиль напротив отеля «Экватор».

— Заселяйся, — сказал Андрей, постукивая пальцами по баранке. — А я поеду и заставлю ее рассказать обо всем, что связывает их с Федором.

— Мож, я с тобой?

— Нет, — покачал головой Мальцев, — я должен сам разобраться.

Ник согласно кивнул и вышел. Стоило только сделать шаг, как он вдруг остановился и стукнул по окошку. Андрей нажал на кнопку.

— Не говори, что я здесь…

Уже через пять минут Мальцев зашел в квартиру. Но Насти там не оказалось. Он мгновенно набрал ее номер. Долгое время слышались лишь длинные гудки.

— Даа… — ответил сонный голос. — Андрей, четыре часа ночи!

— Где ты? — он не желал слышать ничего, кроме ответа.

Настя вздохнула.

— На старой квартире. Что случилось? Потерял?

— Сейчас приеду…

Мальцев бросил трубку и молнией ринулся на улицу. И даже не мог объяснить, почему сознание так сильно захлестнули эмоции. Ведь из слов Хохла выстраивалась вполне логичная цепь. Женька добился-таки своего, а, так как стал бизнес-партнером Лисовского, Настю стали часто видеть в компании Федора. Но Андрей хотел услышать ее объяснения, отчего и давил сильнее на газ.

Он стремительно забежал по лестнице и будоражуще барабанил в дверь, наплевав на спящих соседей, пока не раздался щелчок повернувшегося замка.

Настя вышла в наспех надетом зеленом платье, босая, и с удивлением смотрела на рассвирепевшего Андрея.

— Лисовский и Великаев! — прорычал Мальцев, сжимая кулаки. — Что тебя с ними связывает?

Она лишь сильнее приподняла брови и отошла в сторону.

— Не ори на весь подъезд, бабок перепугаешь.

— Я плевать хотел на всех твоих бабок! — не снижал тона Андрей, но в квартиру прошел.

Настя закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

— Ты решил покопаться в том моем прошлом, из которого сам же сбежал? — взгляд неожиданно стал суровее. — Начни с себя, если хочешь знать правду!

— Я тебя спросил! Легла под Велика? А под Федю, случаем, нет?!

В ответ на необдуманные слова Андрей мгновенно получил пощечину. Обжигающая боль растеклась по лицу и немного отрезвила, но ярость все сильнее пыталась вырваться наружу.

— Ты что ж, боишься на шлюхе жениться? Или передумал уже, как услышал подобную чушь? — Настя сложила руки на груди.

— Ты могла хотя бы в известность поставить… — немного спокойнее произнес он.

— А чего ты хотел, Андрей?! — словно поменявшись ролями, Настя перешла в наступление. — Думал, я ждать тебя буду?! Не слишком ли долго? Женя, между прочим, в отличие от тебя, не сбегал. Он всегда был рядом. Мне больше некому было довериться. Тебя разве интересовало, как жила я? Как было мне тяжело? Сколько слез моих он вытер? Тебе было плевать! Ты даже не удосужился узнать об этом, когда мы вновь встретились! А теперь пытаешься виноватой меня сделать? — она замолчала, отведя взгляд в сторону, по щекам потекли слезы. — Уйди, Андрей…

Но Мальцев не хотел уходить. Схватил Настю за плечи и попытался прижать к себе. В один миг он почувствовал, вспомнил, что роднее ее у него никого нет. От Настиных слез становилось еще больнее. Но она оттолкнула и обожгла холодными искрами глаз.

— Я не хочу тебя видеть, слышишь?! Уйди!

Строптивая… за такой сложный характер он ее и любил. Приходил в бешенство от того, что сделал ей больно, и еще сильнее психовал из-за ответной реакции. В один миг она могла посмотреть так, будто и вовсе не любит. Испепелить одним взглядом и сухо сказать «уйди». Настя это умела и пользовалась, быть может, даже не нарочно. Но львиную ярость в Мальцеве порождало каждое ее действие в таком состоянии.

Он с силой врезал по двери кулаком и приблизился вплотную, отвечая на холодный взгляд своим: жгучим, грозным, но все же влюбленным.

А в ответ получил удар еще болезнее. Презрительную фразу:

— Что, снова ударишь меня?

— Я не бил тебя никогда! — он готов был взорваться, но сдержал себя.

Одному Богу известно, сколько для этого потребовалось сил, но Мальцев, сжимая, что есть мочи, скулы, схватился за ручку и взглядом попросил отойти. Настя молчаливо отстранилась, и Андрей вышел…

***

Даже сейчас ей хватило хладнокровия, чтобы разыграть перед Мальцевым драму. Лишь за закрытой дверью обессиленная Настя прислонилась к стене и сползла по ней на пол, обливаясь слезами. Было больно и невыносимо лгать дальше. Если бы этот разговор случился днем ранее… она рассказала бы правду. Хотела рассказать. Ведь Андрей ее любит, это видно. Не пытается ее обмануть, он открыт. Поэтому и примчался выяснять отношения. Она же так поступить не могла, хоть и разрывалось сердце ото лжи. Захотелось вскочить и побежать за ним следом, обнять, признаться, рыдать ему в грудь. Он поймет…

Настя поднялась и замерла. Единственное, что могло привести в чувства, — ее отражение. И она молчаливо смотрела на Анастасию, вытирая слезы с лица. Никто никогда не увидит этих рыданий! Также как не видел никто ее слез после каждой встречи с Андреем.

Сколько раз она уже сидела на этом месте и ревела взахлеб. Стоило только закрыть за ним дверь, как Настя вырывалась наружу. Но она ничего не могла сделать. Ей оставалось лишь обхватывать руками голову и рыдать. Настя любила по-прежнему. С той же силой, что семь лет назад в Мариинске. Ежедневно вспоминала их вечера на пирсе близ Кии. Снова и снова хотелось ощущать тепло его рук и нежность прикосновений губами.

Но та женщина, что вытеснила ее из собственного тела, не позволяла признаться. Не давала ни единого шанса и продолжала методично разыгрывать идеальную партию.

И чтоб отогнать подальше сомнения, она вспоминала то утро после разговора с Кругловым. Всю ночь она не спала. Проснулась около трех с забитой различными мыслями головой. А когда поднялось солнце, подошла к зеркалу и впервые увидела в нем иное отражение. На нее смотрел чужой человек. Холодный и расчетливый, имевший одну только цель. Она поклялась этому отражению. Пусть все и дальше продолжают называть ее Настенькой, дочкой, пусть считают все той же милой и обаятельной девушкой. Глядя на себя в зеркало, она точно знала — в душе она теперь Анастасия!

Вспомнилась ссора в девяноста третьем. Без объяснений она выскочила из машины, а на утро Андрей снова примчался. В ту ночь накануне убили Стаса. Столько всего наложилось одно на другое. Неодобрение Круглова, свирепые взгляды мужчин друг на друга. Ранение Сашки. Тогда она поняла, что дядя был прав. Мальцев — рэкетир. А с криминалом связываться Настя не хотела, хотя уже тогда ясно отдавала себе отчет, что Андрей забрался куда глубже, чем в ее юную голову.

Она помнила каждую фразу. Обозвала сволочью, обвинила во лжи. Андрей же решил свалить всю вину на Круглова. Затронул за самое святое, что у нее было, за последнего человека в семье.

— Ты думаешь, мне это нравится? — сказал он тогда. — Хочу разве я заниматься рэкетирством? Да мне просто пришлось. Потому что блатные местные моим друзьям жить не дают! А дядечка твой заодно с ними! Не заметила ты, как мы сверлили взглядом друг друга? Потому что узнали. Это у него в кабинете сидели друзья мои, их заявление он скомкал и выбросил в урну! Мне, когда руку его сжимал, плюнуть хотелось!

— Мой дядя следователь! — Настя в тот день была непреклонна. — И он всю жизнь уголовников вроде тебя за решетку сажал. Потому что ему известно, что такое совесть и честь…

— Оборотень… в погонах!

Тут же Андрей получил хлесткую оплеуху.

— Не смей так говорить о моей семье! Тебе никто не давал такого права!

— А ты не смей друзей моих уголовниками называть!

Он схватил ее больно за плечи. Даже сейчас, спустя столько времени, Анастасия почувствовала ту боль…

— Отпусти! — отчаянно бросила она и вырвалась из крепких объятий. — Я домой хочу!

— Иди! — коротко шикнул Андрей и толкнул…

Он толкнул ее, стоя на лестнице, после чего в бешенстве расколотил дверь подъезда и уехал. Прорычал двигателем автомобиля так, что Настя, как ни была зла, молилась, чтобы он доехал до дома. Видимо, кто-то на небесах одернул его ногу с педали газа, и заставил остановить машину, предотвратив непоправимую ошибку. Несколько дней она не подпускала Мальцева к себе. Даже в Кемерово через дверь отправила восвояси. А потом Женька принес письмо…

«Здравствуй, родная. Надеюсь, ты не будешь возражать, что я все еще считаю тебя родной. Время летит незаметно… Так незаметно для нас пролетела зима. Все это время мы были вместе, и, я думаю, нам было вдвоем хорошо. Мы открывали друг другу самые сокровенные тайны, поддерживали друг друга, вспоминая ушедших родных, гуляли под снегом…

А помнишь, как я взял твою руку и прижал к своему сердцу? Оно тогда так бешено колотилось. Никогда я не пожалею о том, что признался тебе в любви.

А помнишь, как мы не хотели расходиться по домам, когда стрелки часов перевалили за полночь? Потому что расстаться с тобой невозможно. Стоит только потерять тебя из виду, как в груди все сжимается.

А помнишь, как танцевали на дискотеке, а все на нас смотрели? Это они мне завидовали! Потому что у меня была самая лучшая девчонка!

А помнишь последний танец? Если б я только знал, что случится позже…

Но, увы, это случилось. Я никогда не прощу себе, что посмел оттолкнуть тебя, что сделал тебе больно!

Прошла лишь неделя. Но она не пролетела так незаметно, как та зима… она показалась мне вечностью! А знаешь, что такое вечность без тебя? Это ад! И я по заслугам оказался в этом аду! Если будет нужно, то я перенесу эти страдания через всю жизнь, заплачу за свою ошибку и приму ее цену, чего бы мне это ни стоило!

Дарю тебе свое сердце… Оно очень сильно болит… Если ты поможешь мне и будешь держать сердце вместе со мной, то оно перестанет болеть… и мы будем счастливы… и пусть льются слезы… я вытру их с радостью, потому что слаще твоих слез нет ничего на свете!

Быть может, огонек твоих чувств еще горит где-то в глубине души… и если это так, то мы сможем раздуть из него огромное пламя, которое сожжет все обиды и ссоры…

А счастье… оно не горит! Оно живет вместе с этим огнем!

Так пусть же горят наши чувства самым теплым огнем, чтоб от него грелись все, кому плохо, чтоб сгорали в нем все обиды. Чтоб были мы… вдвоем… держась за руки… вечно…"

И она поверила ему. Поверила такому наивному, но написанному от руки, с душой, тексту. И пришла на пирс. Он указал время и место на обратной стороне. Разве могла она не прийти? Ведь тогда еще Настя не знала, как подло обманывает ее Мальцев, и даже представить не могла, чем обернется эта безумная к нему любовь…

***

Андрей вошел в холл гостиницы «Экватор» и, выставив руку на уровне пояса, обратился к мужчине в костюме, стоявшему у стойки администратора.

— Вот такой, с кривым носом, час назад заехал. В каком номере?

Злость в его глазах прочиталась сразу, и мужчина выпалил номер комнаты.

— Триста одиннадцать.

— Набери! — Мальцев кивнул в сторону телефонного аппарата и схватил трубку. — Обжился? Выходи, бухать будем… — затем уселся на кожаный диван и откинул голову на спинку, закрыв глаза.

Ник вышел спустя пару минут и молча присел рядом. Андрей почувствовал его появление, но глаз не открыл.

— Тут кабак есть?

Приятель осмотрелся.

— Закрыт уже…

Андрей вздохнул и поднялся на ноги.

— Тогда поехали домой, — и направился к выходу.

Ник лениво последовал за ним.

— Никуда мы не поедем.

— Че это?

— Пешком пройдемся, — немного приказным тоном предложил Никита. — Хоть на город посмотрю. А то, когда ехали, я только часто меняющиеся смазанные картинки рассматривал.

Андрей остановился, дождался, когда друг сравняется с ним, и взъерошил его волосы.

— Как я скучал по твоей нудёжке! — впервые за ночь он улыбнулся…

…За окном светлело. Мальцев сделал очередную глубокую затяжку и, зажмурив глаза от попавшего в них дыма, затушил сигарету. За все время, проведенное во Владивостоке, ему ни разу не довелось посидеть за столом с воспоминаниями о прошлом. Не было у него здесь такого друга. И он был несказанно рад возвращению, хоть и короткому, в жизнь старого товарища.

Ник наигрывал на гитаре неизвестную Андрею мелодию и продолжал рассказывать истории о жизни «заводских».

— А Татарин что сказал?

— А что Татарин? — Ник улыбнулся уголками рта. — А то ты не знаешь, как Витя на стрелках разговоры ведет. Он же у нас самый разговорчивый. Коронная фраза — точнёхонько между глаз! — он с удивлением сжал плечи. — И как он только попадает всегда?! Хоть бы раз промахнулся.

Андрей рассмеялся. Ник еще раз передернул струны и отставил гитару в сторону, принявшись разливать очередную.

— Хороший аппарат, — с видом ценителя подметил он. — Ну, давай.

— Санька, смотрю, раздобрел, — вновь заговорил Мальцев.

— А-а, — Никита широко зевнул, — это он за два последних года набрал. А че, жизнь спокойная стала, не стреляют… — и в очередной раз засмеялся. — А вообще, лучшего финансиста я, брат, не видел. Благодаря ему мы в девяноста восьмом на жопу не сели.

— Да уж, тот еще год был! — согласился Андрей и снова одарил друга улыбкой. — Получается, раздолбаем только Хохол остался, каким был?

— Не, почему, он свои дела отлично ведет. Просто у него шило в заднице. То мотоцикл подавай, то барабаны. Каждые полгода — новая игрушка, в которую он с головой уходит. Жена пилит, два раза уже разводом грозила…

— Я вообще, когда у него кольцо на пальце увидел, чуть не прикурил, — вставил Мальцев. — Все время по бабам шлялся, а тут раз, и самый первый из нас женился.

Ник покивал.

— Дочка у него красотка. Три годика, а уже по-английски шпарит лучше меня!

Андрей удивленно покачал головой. Ник же снова зевнул и оценивающе осмотрел зал.

— А ты, я смотрю, тут тоже не грузчиком трудился. Хоромы у тебя, машинка новая…

— Не, машинка самая обычная. Просто до вас еще такие не доехали. Предъявы Кулагину кидай.

— А-а, — отмахнулся Никита, — что толку ему кидать. Он вообще из своей Японии не вылезает. Глаза уже, как у бурята. Он откололся от движения, братуха. Сейчас владеет каким-то аукционом там, в Йокогаме, и говорит, нахера я поеду в вашу Россию. Представляешь? В нашу! У меня, говорит, хоть можно не бояться, что завтра придут и все заберут какие-нибудь ушлепки типа Лисовских.

— Да ладно тебе, не горячись. У каждого свой выбор. Женька, сам помнишь, сразу ушел…

— Пошел он в жопу, этот Женька! — он замолчал на секунду. — А вообще, ты, как хочешь, а мне эта история с появлением Насти не нравится.

— Да я тоже думал, что таких совпадений не бывает, — согласился Андрей. — Но уже год скоро, как мы встретились. Никто не появился, ни Федор, ни Чесы шестерки…

— Чеса умер давно, вот они и забыли про тебя.

Мальцев посмотрел на часы, удивился быстро пролетевшему времени и поднялся.

— Надо выспаться, — он потянулся и отправился в спальню. — Можешь расположиться на диване.

Но Ник не верил в совпадения. Для него год не проходил, он узнал новость не более суток назад, и выкинуть из головы подозрения не мог. Отчего и сон не шел. А телефонный звонок, раздавшийся спустя полчаса, вообще лишил голову хмеля. Несколько секунд Ник оторопело смотрел на экран телефона.

— Че надо? — грубо ответил он, наконец.

— Ник, вас в городе нет никого, поэтому я даже сразу и не сообразил, что делать… — звонил Великаев.

— Без прелюдий, пожалуйста.

— Да какие прелюдии?! — голос Женьки был сильно встревоженным. — Федор узнал откуда-то, что Малый сейчас во Владивостоке. Он на взводе был весь вечер! А рано утром в аэропорт умчал… Федор за Андреевой головой поехал, Ник, ты понимаешь?! Я случайно услышал…

— Не ожидал, что помощь от тебя получу, — сухо ответил Ник. — Не забуду!

— А как же Малого предупредить?

— Это уже не твоя забота.

Никита положил трубку и посмотрел в сторону спальни. Дверь была закрыта, да и Андрей, скорее всего, уже спал и разговора не слышал.

— Не бывает, Андрюха, таких совпадений, — он с отчаянием покачал головой при мысли, что рано или поздно Мальцеву придется узнать правду. — Не бывает…

***

Андрей проснулся ближе к вечеру. В зале к удивлению оказалось прибрано, а на том месте, где стоял ночью стол, сейчас располагался стул — прямо посреди комнаты — обращенный к выходу. Никита сидел на балконе. Отсюда отлично просматривался двор и вход в подъезд.

— Это что за композиция? — спросил Мальцев, указывая на стул.

Ник обернулся и приветливо улыбнулся другу.

— Не обращай внимания.

— А ты чего там сидишь?

— Комнату проветриваю, — Ник при этом не сводил глаз с улицы. — От перегара даже собаки все со двора посбежали.

— Понятно. Давно встал?

— Да нет…

На самом деле Никита не смыкал глаз. Прибравшись на скорую руку, он устроился на балконе и просидел там весь день. Федор уже в городе, и Ник был на сто процентов уверен, что он придет именно сюда. А куда ему еще идти? Если кто-то сообщил ему о местонахождении Мальцева, то, наверняка, сообщил и адрес. Не поехал же он в полумиллионный город искать наобум…

Андрей через десять минут привел себя в порядок и вышел на балкон. Он закурил и задумчиво посмотрел вниз.

— Блин, машина-то возле гостиницы осталась.

В эту секунду в мозгу Ника щелкнуло. Встретиться на улице Федору и Андрею нереально. Это уж будет и вправду невероятной случайностью. А значит, нужно отправить Малого за машиной и, желательно, занять каким-нибудь делом.

— Братишка, купи билет мне обратно.

В глазах Мальцева прочитался вопрос, который он озвучил немногим позже.

— На какой день брать-то? И вообще, поехали вместе? Кассы закрыты, только в аэропорте купить сейчас можно.

— Не, я тут посижу пока… — туманно ответил Ник. — А как скоро хочешь избавиться от меня, на тот и бери.

Ребята переглянулись. На лицах промелькнули улыбки.

— Я могу вообще не брать! — весело ответил Мальцев и вернулся в зал.

— Да, еще, Андрюха, — остановил его Ник, — вы с Настей вчера сильно поругались?

Улыбка с лица Андрея спала мгновенно. Он пожал плечами и закивал.

— Ну, так…

— Мож, не стоит пока ее нервировать? Пусть остынет? А то я знаю тебя, сейчас понесешься к ней, еще больших дров наломаешь.

— Я думаю, ты прав, — Мальцев бросил ключи на диван и вышел, добавив уже у двери: — Ключи на диване, если выйти захочешь.

В распоряжении Никиты появилось как минимум два часа, за которые нужно было придумать, куда еще можно отправить Андрея. Желательно вообще выпроводить из города, но, пока Ник у него в гостях, Малый наверняка ответит отказом.

Он прошел в зал, схватил ключи и закрыл дверь, затем достал из куртки, что повесил вчера в прихожей, пистолет и глушитель, после чего скрутил их вместе и сел на стул. Отсюда он отлично увидит любого, кто войдет в квартиру, и сыграет на неожиданности. Но сколько ждать появления Федора, и вообще, появится ли он, Ник не знал. А спать хотелось все сильнее…

Задремав, Никита не обратил внимания, сколько прошло времени. Но сон сняло как рукой, когда раздались шорохи за дверью. В идеальной тишине отчетливо было слышно, как кто-то копошится с дверным замком.

Малый ушел без ключей, а значит, должен был звонить. Это могла быть Настя. Но чтобы открыть дверь ключом, понадобится не более пяти секунд. Некто за дверью возился чуть дольше.

Ник не почувствовал прилива адреналина. Страх не пробежал по каждой жилке. Лишь запредельная концентрация и взгляд, не отрывавшийся от входа в зал. Он прижал локоть к спинке стула и приготовил оружие…

Федор отправился на малолетку еще в четырнадцать. Посадили его за квартирную кражу. Блатные, у которых он терся в шестерках все детство, научили мальчишку искусно пользоваться отмычкой. Талант вскрывать дверные замки Федор не потерял и спустя тридцать лет. Он залепил жвачкой глазок напротив, убедился, что в квартире номер тридцать восемь не горит свет, и принялся вскрывать замок. Чтоб открыть дверь, понадобилось секунд пятнадцать, и, когда он повернул ручку, взору открылась прихожая.

На улице смеркалось, а в закрытом помещении было и вовсе темно. Федор осторожно прошел внутрь и достал из-за пазухи пистолет. Отличный получится сюрприз для мальчишки. Малый вернется домой, а там его будет ждать смерть. Федор представил, какое получит наслаждение, когда вгонит в его тело несколько пуль. Нужно только убедиться, что в квартире действительно никого нет — вдруг хозяин решил задремать, и выключил свет, — и закрыть заново дверь. С этой мыслью Федор прошел в зал…

В этот момент вооруженные мужчины встретились. Сумеречный свет из-за спины сидевшего на стуле слегка скрывал лицо, отчего Лисовскому пришлось всматриваться. Федор не ожидал, что сюрприз, который он хотел устроить Малому, поджидает его самого. Рука сильнее сжала пистолет, но мозг отчаянно понимал, что поднять оружие и прицелиться соперник не даст ему шанса.

На несколько секунд противники замерли. За это время глаза Федора успели привыкнуть к темноте, и он увидел взгляд напротив. Только сейчас он понял, что перед ним сидит Ник. Лисовский сделал еще один осторожный шаг, не сводя глаз с коротышки, и остановился. Они продолжали смотреть друг на друга молча. Словно каждый в этом молчании понимал противника. Будто слова, которые можно было сказать, произносили именно глаза напротив.

Федор не испугался. Не впал в отчаяние. Он встретился с соперником, переигравшим его, и признал свое поражение. Мысль, что сейчас он погибнет в честно проигранном бою, оборвал щелчок…

За ним раздался еще один, после которого пистолет выпал из руки и глухо ударился о пол. Федора отбросило к стене. Голова опустилась на мгновение, затем вновь поднялась. Лисовский со скрипом зубов попытался перетерпеть боль, но она агонией прошлась по каждому нерву. Тело медленно поползло вниз и осело на полу, после чего с закрывшимися глазами голова поникла.

Никита так и остался сидеть на стуле и смотреть на поверженного противника. И оружие не убрал. Словно ждал, что тот поднимется вновь. Но Федор не поднимался. Старший Лисовский был уже мертв…

Через несколько минут раздался звук открывшейся двери. Зажегся в прихожей свет. Осторожно войдя в зал, Андрей не сводил глаз с тела Лисовского.

— Жизнь за жизнь, брат, — сухо произнес Ник.